Карачун

Зима наконец-то вступила в свои права, отвоевав место у дождливой и стылой осени. Выпал снег, мороз сковал лужи, озера и реки, а настроение минчан в разы улучшилось. Появилось ощущение праздника, новогоднего волшебства и сказки. На Октябрьской площади гордо красовалась тридцатиметровая красавица - Главная елка страны, сияющая мириадами огней, складывающихся в умопомрачительные узоры. Повсюду висели гирлянды, сверкали разноцветные лампы. И это уже не казалось издевательством над праздником, как в те дни, когда с неба лил нудный ледяной дождь, а ветер пронизывал буквально до костей. Люди стали добрее в предвкушении чуда, спешили после работы закупиться подарками, чтобы не стоять в очередях перед самым праздником, приветливо улыбались друг другу, желали счастливых праздников.

Молодая семья - отец, мать и их пятилетняя дочь - прогуливались по площади. Девочка была неимоверно рада: она попала к настоящему Деду Морозу и рассказала ему стишок! Возле Дворца Республики рядом с ёлкой разместилась резиденция Мороза, и очереди из желающих попасть к волшебнику были просто огромные.

- Папа! Мама! - внезапно закричала девочка, тыча пальчиком. - Там деда мертвый!

Родители вздрогнули от таких слов, проследили взглядом направление, в котором указывала девочка. Там, у входа в подземный переход, под фонарём действительно стоял старик, но на умершего он никак не тянул. Да, несколько странный, но в столице кого только не увидишь. У старика была клиновидная седая борода до пояса, морщинистое суровое лицо, а опирался он на некое подобие посоха. Одет довольно старомодно: полушубок с меховым воротником, также отороченная мехом высокая шапка, плотные штаны и сапоги. В целом вид такой, что хоть сейчас отправляй на "Беларусьфильм" сниматься в картинах про старину.

- Доченька, - мягко заметила мама, - нехорошо так говорить на пожилых людей. Это обычный дедушка. Видишь, стоит и, наверное, ждёт кого-то.

- Нет, он мертвый! Мертвый! - девочка начинала срываться в истерику, на глаза навернулись первые слезинки, грозящие разлиться в слезливую реку.

- Ольчик, пойдём-ка лучше домой, - мужчина взял дочь за руку. - Елочку наряжать будем, включим мультик новогодний, мама испечет что-нибудь вкусное.

Женщина посмотрела на мужа, как на врага народа. Что за привычка, чуть что сразу ставить жену к плите?! Но, как ни странно, это подействовало. Девочка успокоилась и, едва похлюпывая носом, засеменила прочь от страшного деда.

Старик проводил их мрачным взглядом чёрных, как сама тьма, глаз. Какая способная девчушка. Обычно, дети в её возрасте перестают видеть его истинную сущность, а у этой крохи, видимо, есть дар. Жаль, ему она не подходит. Чистая душа, ещё не запятнанная грязью и не озлобленная на всех и вся. Таких, как он понял, теперь катастрофически мало, и общество неумолимо стремиться их сломать. Впрочем, его это не касается. Судьба маленького человечка интересовала его меньше всего.

Старик с неприязнью покосился на колючую красавицу, передернув плечами, колупнул носком сапога снег, поддернул его. В воздух взметнулось снежное облачко, на минуту приняло очертание оскаленной волчьей пасти, опало на землю. Миллионный город, а того, кто ему бы подошёл, до сих пор не нашлось! С другой стороны, он всего седмицу как пробудился после многовекового сна. Что-то послужило толчком для его возвращения из смертного состояния. И у него были предположения, что именно. Проклятый Всеслав Чародей обманул его, пленил его дух, а само тело заточил в темницу, как он думал, навеки. О том, что своему могуществу и успехам он обязан именно ему, Карачуну, князь предпочёл забыть. Спустя столетия кто-то, видимо, обнаружил сосуд и камень смерти, что и привело к возвращению. Жаль, что сосуд, скорее всего, не открыли, иначе он уже бы обрёл былое могущество и бессмертие. Теперь у него есть трое суток до карачунова дня, чтобы найти сосуд и камень. В противном случае... Старик скрежетнул зубами. Ненавистный Чародей все предусмотрел. Его дальнейшее существование зависит от никчемного глиняного кувшина и куска камня с выбитым на нем заклинанием! И ещё, конечно же, от жертвы. Необходима кровь. Кровь живого человека. К сожалению, первый попавшийся не подойдёт, будь он хоть трижды праведником. И вот уже седмицу он блуждает по городу, в тщетной надежде нарваться на нужную кандидатуру.

В плечо толкнули. Карачун недовольно скосил взгляд, готовясь ответить нерасторопному человечишке. Мужчина в чёрном пальто, задевший его, внезапно остановился, широко улыбнулся, дохнув лёгким запахом перегара.

- Извини, отец, я случайно, - и зашагал прочь.

Старик всмотрелся в спину уходящего, хищно вдохнул воздух. Крылья крючковатого носа раздулись, принюхиваясь. Неужели?! После стольких намотанных верст судьба делает ему подарок прямо возле этого их дьявольского метро? Карачун принюхался ещё раз. Сомнений быть не могло: это именно тот, кто ему нужен. Волчья кровь, потомок Всеслава! Вряд ли, конечно, прямой наследник полоцкого князя. Скорее, один из многочисленных детей со стороны. Любил мудрый князь по молодости своей захаживать к симпатичным девицам. Немудрено, что таких детишек потом развелось по свету, даже не подозревая, кто на самом деле был их отцом.

Карачун двинулся следом на некотором отдалении, стараясь не выпускать улыбчивого мужика из виду. Тот шёл довольно бодро, что-то громко обсуждал по телефону, часто смеялся и вообще излучал столько жизнерадостности и добродушия, что старику захотелось моментально того придушить. Нельзя. Надо терпеть и ждать. Вряд ли мужчина будет долго ходить по улицам.

К своему великому неудовольствию Карачун очень сильно ошибся. Потомок князя явно не торопился. Сперва он постоял минут десять напротив здания цирка, вид которого в канун праздников был особенно привлекателен и фееричен: увитые гирляндами колонны, рядом небольшой паровозик с тремя вагонами, пара светящихся снеговиков. Вокруг просто прорва народа, все толкаются, смеются. Ребятня облепила паровозик со всех сторон, взрослые со снисходительными улыбками их фотографировали.

Потом мужчина остановился на мосту, с высоты наблюдая, как по льду Свислочи снуют туда-сюда юркие фигурки любителей покататься на коньках. Тут уже к смеху примешивалась и изрядная толика мата, когда кто-то нерасторопный задевал зазевавшегося конькобежца.

Желание подогнать мужика все усиливалось, но Карачун сдержался, дождавшись, пока тот наконец тронулся в путь, свернул за мостом налево и ещё добрых полчаса брёл по заснеженной улице, пока не добрался до панельной пятиэтажки.

Тягуче скрипнула металлическая дверь подъезда. Старик подождал с минуту, затем дёрнул ручку на себя. Заперто! Понапридумывали каких-то заморских замков, в дом нормально не попасть. Он приблизил лицо к домофону, коротко дунул. Мерцающие красными огоньками цифры с номерами квартир погасли, дверь сама собой открылась. Где-то наверху уже слышалось позвякивание ключей, и Карачун ускорил шаг. Вовремя. Мужчина уже отпер дверь и собирался войти внутрь. Из глубины квартиры донеслось злобное шипение, и в воздух взвилось пушистое черно-белое тело. Старик щелкнул пальцами - и кошка застыла прямо в полете невероятной ледяной скульптурой. Хозяин квартиры испуганно выругался и обернулся.

- Беда с этими кошками, - сокрушенно покачал головой Карачун. - Чуют меня, поганцы такие, всегда бросаются.

Испуг в глазах мужчины сменился растерянностью, следом за ней пришла злость.

- Дед, ты как тут оказался? Иди отсюда!

Старик взмахнул рукой, и мужчина спиной вперёд влетел в квартиру, ударился о невесть откуда взявшуюся снежную стену да так и сполз по ней на покрытый толстым слоем льда пол. Карачун вошёл, прикрыв за собой дверь, щелкнул по носу висящую в воздухе кошку - по квартире разлетелся мелодичный хрустальный звон.

- Пойдём-ка побеседуем, - зловеще произнёс Карачун, рывком одной руки поднимая хозяина квартиры с пола. С первого взгляда и сказать было нельзя, что в пожилом человеке может быть столько силы. Мужчина сучил ногами, вырывался, шипел проклятия, но стальная хватка не давала ни единого шанса на освобождение. Старик впихнул хозяина в одну из комнат, с силой швырнул на диван, жалобно скрипнувший под рухнувшим на него весом.

- Звать тебя как? - Карачун по-свойски уселся в кресло, поставил рядом посох, положил руки на подлокотники.

- Вя-вячеслав, - заикаясь ответил мужчина.

- Символично, - усмехнулся в бороду Карачун. - Слава, значит. Почитай как и Чародея звали.

- Что почитать? Кого звали? - не понял мужчина.

- Неучи... Почитай - это значит "почти". А звали так твоего предка Всеслава Чародея. Слыхал о таком?

- Какого ещё предка?! - возмутился хозяин квартиры, дернулся было вперед, но под тяжёлым взглядом старика занял прежнее положение.

- Не дергайся почём зря. Ты жив ещё только потому, что пока нужен мне для одного дела. Поясню. Твой предок - хитрый, коварный и лживый князь полоцкий Всеслав по прозвищу Чародей. Тот самый, что близ места того, где река Немига в Свислочь впадает, построил крепость сильную да Менском её назвал. Своим могуществом он лишь мне обязан, потому как договор со мной заключил, а после слова своего не сдержал. Волшебством темным дух мой в сосуд заточил, а тело в сон погрузил камнем смертным. Волчья кровь! Тебе, вестимо, до него далеко, но кровь его в венах плещется.

- А ты сам-то кто такой? - осмелился спросить Вячеслав, переваривая свалившуюся на голову информацию.

- Карачун я, повелитель морозов и смерти.

- Почти как Дед Мороз, - пробормотал мужчина, но злобный старик его услышал.

- Не сравнивай меня с этим молокососом! - взревел он, резко хлопая в ладоши. Тело Вячеслава до груди сковало коркой льда, лицо покрылось налетом инея, посинело, словно у покойника, от лютого холода застучали зубы. Ещё один хлопок - и лед исчез, лишь стремительно тающая изморозь на лице напоминает о прошедшей в опасной близости смерти.

- Что... Что... Что вам... нужно? - с трудом выдавил из себя Вячеслав. Губы не слушались, язык, казалось, присох к небу. Он едва чувствовал конечности, холод пронзал все тело острыми жалящими иглами, и он обхватил себя за плечи руками, чтобы хоть немного согреться. Попросить взять плед или одеяло он не осмелился, боясь вызвать вспышку гнева Карачуна.

- Ты должен отыскать для меня тот сосуд и камень. Сроку тебе на это даю три дня. Не управишься за отведенное время - пеняй сам на себя.

- Да почему именно я должен вам помогать?! - возопил мужчина.

- Ты глухой али как? - возмутился Карачун. - Потому что ты потомок того самого подлого князька, что в облике волчьем по городам и весям рыскал! Твоею рукой должно сосуд тот открыть!

- А если я откажусь? - робко спросил Вячеслав.

Вместо ответа старик сделал круговое движение рукой. Стены квартиры исчезли. Они вдвоём стояли среди голых деревьев на неширокой асфальтовой дорожке. Буквально в десятке метров возвышалось колесо обозрения. "Парк Горького", - отметил про себя Вячеслав, осматриваясь по сторонам. Само перемещение из квартиры в студеный парк его почему-то не удивило. Скорее, поразило именно место. Почему именно сюда? Старик впал в детство и решил прокатиться на аттракционах? В таком случае ждать ему придётся минимум до весны.

- Хорошую штуку придумали, - посохом указал на колесо старик. - Хочешь узнать, почему его на самом деле назвали чертовым?

Мужчина быстро-быстро отрицательно замотал головой, но Карачун не обратил на это ни малейшего внимания, подпихивая его посохом в спину. Возле турникета на входе их встретил матерый бурый медведь с оскаленной и вымазанной чем-то красным пастью. Зверь грозно зарычал, становясь на задние лапы. В свете луны блеснули изогнутые когти, в разы длиннее, чем у обычного лесного мишки. Вячеслав втянул голову в плечи, медведь заревел ему практически в лицо, обдав тошнотворным запахом тухлятины. Карачун потрепал хищника по загривку, и тот сразу убрал когти, довольно заурчал, словно домашний кот.

Старик впихнул ошарашенного Вячеслава в одну из открытых кабинок, ударил посохом оземь. Колесо дернулось, заскрежетало и начало вращаться. Мужчина вжался в кресло, так как крепления либо не работали, либо Карачун решил его напугать таким образом. В принципе, ничего страшного. Колесо вращается медленно, ветра нет, и если лишний раз не дёргаться, то вполне можно выдержать и десяток оборотов, не то что один. Весь город лежал как на ладони: яркий, праздничный, торжественный. Не хотелось верить, что внизу ждёт обезумевший полубог, жаждущий человеческой крови.

К концу оборота Вячеслав практически успокоился. Не удалось Карачуну его напугать. Детская забава - и только. Но отчего-то очень сильно не понравилась кривая усмешка деда, когда колесо начинало второй оборот, а потом пошло на третий заход, четвёртый, пятый. К концу восьмого круга Вячеслав почувствовал одышку, словно пробежал пару-тройку километров, руки тряслись, а ноги подкосились, стоило лишь ступить на землю. Карачун злобно расхохотался и подпихнул мужчину к замерзшему стеклу одной из закрытых кабинок. Тот глянул - и едва не заорал на весь парк. В отполированной до зеркального блеска поверхности на него взирал совершенно чужой человек - убеленный сединами старец, чьё лицо избороздили глубокие морщины, под глазами залегли темные круги, а кожа собралась дряблыми складками. Он разом постарел на несколько десятков лет. В груди внезапно защемило. Вячеслав жадно хватал ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба.

- Уразумел теперь? - довольно потёр ладони Карачун. - Вот такое чудесное колесо у вас. Прокати я тебя ещё немного - и от тебя только прах бы остался. Согласись, хороший стимул для того, чтобы помочь мне? Впрочем, в таком виде ты много не набегаешь, придётся вернуть тебе твои года.

Карачун что-то зашептал, и мужчина почувствовал, как костлявая рука отпускает его, а жизненные силы возвращаются. И тогда он побежал сломя голову, спотыкался, падал и вновь поднимался, желая быстрее добраться до выхода. Позади прозвучал протяжный вой, а спустя несколько секунд по обе стороны от человека бежало по два волка. Хищники остервенело бросались, хватали за ноги, разрывая одежду и впиваясь в податливую плоть. Вячеслав, которого обуял неизведанный до того страх, мчался вихрем вперёд, не обращая внимания на боль и волков. Впереди уже маячил выход из парка: он видел залитый светом проспект, мельтешащие машины, гордо возвышающийся монумент Победы с горящим Вечным огнем. Вот уже и ворота в парк остались позади. И тогда он заорал, призывая к помощи прохожих. Те спокойно шли по улице, не замечая капающего кровью мужчину, смотрели сквозь него, не видели матерых серых хищников. Рядом возник старик, ударом посоха отправил Вячеслава в грязную снежную кашу на асфальте. Волки квадратом деловито расселись вокруг, ожидая команды хозяина.

- Глупец, - беззлобно констатировал Карачун. - Неужто и в самом деле думал убежать? Не выйдет. И вот тебе ещё одна причина, по которой ты мне обязательно поможешь. Смотри!

Часть проспекта накрыло хрустальным куполом: Вечный огонь застыл ледяными лепестками, машины замерзли вместе с водителями и, продолжая двигаться по инерции, врезались друг в друга. А люди... Вместо живых людей на тротуарах оказались ледяные глыбы, замершие в самых причудливых позах. Но самым страшным было то, что неуправляемый транспорт выскакивал на пешеходную часть, расшвыривая людей в стороны, и те разлетались жуткими заиндевелыми кусками. Вячеслав, не в силах закрыть глаза, с замершим сердцем смотрел на эту жуткую картину, на бессмысленную бойню, виной которой частично являлся он сам.

- Теперь понял? - старик склонился над мужчиной. - У меня хватит силенок, чтобы умертвить по крайней мере половину города. Даже если тебе удастся исчезнуть, сможешь ли ты жить с пониманием того, что на твоей совести тысячи загубленных жизней? Подумай об этом на досуге. И помни - три дня! Или, уходя, я немного почищу Минск.

Карачун закрутился вокруг своей оси, превратился в снежный смерч и исчез. Следом за ним точно так же пропали и волки. Мужчина остался лежать в грязном снегу, раскинув руки.

Утро взорвалось головной болью. Казалось, где-то внутри сидит сумасшедший звонарь и со всей дури лупит в колокола тяжелым молотом. Сжимая виски руками, чтобы голова не раскололась на части, Вячеслав шархающей походкой прошел на кухню, дрожащими руками забросил в рот сразу четыре таблетки анальгина, жадно запил водой и уселся за стол, боясь лишний раз пошевелиться, чтоб не вызвать очередную вспышку боли. Минут через десять стало легче, и он сумел заварить себе кружку крепчайшего кофе. Так он и сидел, вцепившись руками в кружку и глядя перед собой невидящим взглядом. События вчерашнего вечера казались страшным сном, но о реальности свидетельствовали саднящие раны на ногах. К тому же через какое-то время под дверью просочилась тоненькая струйка снежной крошки, формируясь в волка. Зверь уселся посреди коридора, безразлично зевнул, полуприкрыл глаза, как будто показывая всем своим видом, что находиться здесь ему не очень-то и хочется.

- Соглядатая, значит, прислал, - тяжело вздохнул мужчина. Да, глупо было надеяться, что его оставят без присмотра. И охрана выбрана правильно. Такого зверя не подкупишь, на задобришь лаской, не прогонишь палкой. Разве что огонь попробовать? Но что-то подсказывало, что данный вид волков на огонь не реагирует.

Стараясь не обращать внимания на кровожадного надзирателя, Вячеслав попытался привести мысли в порядок и наметить хоть какой-то план действий. Необходимо найти некий сосуд и камень и уложиться в три дня. Прямо как в сказке получается. Почему именно три дня? И где все это искать? Без интернета точно не обойтись. Нужна информация, много информации. И желательно, конкретной и четкой.

Спустя несколько часов его голова гудела почти так же, как и с самого утра. Никакой конкретики особо и не нашлось, лишь разрозненные мнения из всевозможных источников. Одно было известно доподлинно - Карачун олицетворял собой мороз, холод, мрак и сокращал жизнь, а наибольшую силу набирал к дню зимнего солнцестояния. В то время наши предки начинали праздновать "Коляду", а ель... Вячеслав с удивлением узнал, что обычная елка являлась защитой от злых духов и мертвецов. Вспомнилось, что и сейчас во многих деревнях, когда усопшего провожают в последний путь, на дорогу бросают еловые лапки. Может, закидать старикашку елками, чтоб неповадно было? Правда, вряд ли такой способ остановит существо, у которого в подчинении волки-метели и медведи-бураны...

Вот с сосудом и камнем все оказалось еще сложнее. Можно предположить, что Всеслав Чародей спрятал их именно в крепости Менск. Карачун даже место назвал, где тот ее построил. А толку от этого? Мест впадения древней Немиги в Свислочь оказалось два! Правый рукав впадал возле нынешнего Хлусова моста и улицы Богдановича, а левый рукав огибал Замчище и впадал в Свислочь близ моста на Остров слез. К тому же многие историки вообще считали, что Минск изначально стоял на Менке, что на целых шестнадцать километров дальше от современного города, и только потом Чародей начал переселять людей в новую крепость. "Если она на самом деле была", - подумалось Вячеславу. Во всем этом немудрено было запутаться. В мозгу противно клацал невидимый метроном, отсчитывая отпущенное ему время. Всемирная паутина ясности не добавила. Сколько людей - столько и мнений. И каждое может оказаться правильным. У него же нет ни времени, ни сил на то, чтобы проверять каждую версию и обшаривать каждое возможное место.

- Идиот! - воскликнул он после очередной неизвестно какой по счету кружки кофе.

Дремавший волк приоткрыл один глаз, оценил обстановку и, увидя, что все в порядке, вновь задремал. Вячеслав же схватил мобильник, лихорадочно ища нужный номер в записной книжке и нетерпеливо пританцовывая, пока в трубке шли гудки.

- Маша?! - буквально прокричал он, когда ему ответили. - Нужно встретиться. Да, срочно. Вопрос жизни и смерти!

Когда он шел по городу, никто из прохожих не обратил внимания на вышагивающего рядом волка. Скверно. Вздумай он опять попросить помощи, на него посмотрят как на умалишенного. А вот в кафе со скромным названием "Драничная №1" его давнишняя знакомая Мария вытаращила от удивления глаза и едва не подавилась хрустящим колдуном.

- Славка! - она тыкала указательным пальцем в зверя и больше не могла выдавить из себя ни одного слова.

- Привет, Маш, - вздохнул мужчина, недовольно покосился на хищника, сел напротив подруги. - Спасибо, что откликнулась. Не буду ходить вокруг да около, время поджимает. Что ты знаешь о Всеславе Чародее и крепости, которую он построил на Немиге?

- Ну у тебя и запросы! - развела руками девушка. - Знаю не больше того, что есть в общем доступе. С чего ты вообще этим заинтересовался? И что это за... песик с тобой?

- Не заливай, - скривился Вячеслав, пропуская мимо ушей вопрос о волке. - Ты бывший диггер, никто не знает подземный Минск лучше, чем ты. Тем более, ты, сколько я тебя помню, всегда интересовалась историей. И книг тысячи перелопатила, и в поле выезжала. Так что колись давай. Мне жизненно необходимо знать, где именно Чародей основал крепость Менск!

Девушка замялась, заелозила вилкой по тарелке. Видимо, ей не особо хотелось вспоминать свою бурную диггерскую деятельность. Наконец, она что-то решила для себя, коротко выдохнула:

- В Троицком предместье.

- Где?! - Вячеслав подумал, что ослышался. - Оно же относительно молодое. И насколько я знаю, его специально подгоняли под "европейский" престижный стиль. Мол, центр города, все дела.

- Так многие считают, - согласилась Мария. - И правы они только в том, что внешний вид Троицкого действительно "подгоняли". Раньше там сплошь стояли кирпичные дома, отапливаемые дровами, а туалеты размещались на улице. О каких черепичных крышах и сказочной архитектуре могла идти речь? А вот относительно молодости района ошибаются. Официально оно впервые упоминается в двенадцатом веке. На самом же деле образовалось оно раньше. Находили мы там с компанией любопытные вещи. Земля под Троицким буквально изрыта древними ходами, как червями. Что касается крепости, то есть основания предположить, что разрушили ее не во время очередной войны, а уничтожили специально, буквально сровняв с землёй. Кто, для чего - не спрашивай, ответа я тебе не дам. Знаю только, что какое-то время место считали проклятым, там видели призраков и слышали чей-то вой. Довелось мне увидеть берестяную "записку", в которой один купец предупреждал кого-то, чтобы бывший Менск стороной обходил, ибо "души неупокоенные там произвол чинят над людом простым, да звери лютые невиданные каждого пожрать норовят, кто туда зайти осмелится". Спустя время прямо поверх останков крепости возвели первые строения Троицкого. Оно постепенно ширилось, появились рынки, а о проклятии забыли. Пропадали иногда жители, но обычно это спихивали на разбойников и прочих лихих людей. Чародея к тому времени, понятное дело, в живых уже не было. Это если коротко. Если хочешь мое личное мнение, то место и в самом деле так себе. На моей памяти там потеряли десятка полтора ребят. И не зеленых малолеток, а диггеров со стажем, у которых за плечами сотни километров подземных коммуникаций. Некоторые тела найти так и не смогли, а вот те, кого удалось обнаружить... Умирали они плохо. Кто-то оказался высушен покруче любой мумии, глаза широко раскрыты от ужаса, рот искривлен в гримасе мучения. Кого-то покромсали практически на мелкие ленточки. На два тела смотреть невозможно было - их вывернули наизнанку. Представляешь? Кем или чем нужно быть, чтобы вывернуть человека наизнанку?! Я после увиденного четыре дня есть не могла, только водичку пила. А однажды, не поверишь, я видела нечто. Ты, наверное, сочтешь меня сумасшедшей, но это существо было похоже на умруна.

- Не сочту, - невесело ответил Вячеслав и кивком указал на волка. - Посмотри на этого зверька и послушай мою историю. А там уже сама суди, кто из нас более сумасшедший.

На подробный рассказ ушло не так уж и много времени, по истечении которого повисла долгая пауза. Мужчина словно заново проживал недавние события, а Маша осмысливала и переваривала услышанное. Рассказ казался, мягко говоря, фантастическим, и будь она врачом-психиатором, то в амбулаторной карте Вячеслава уже бы появилась соответствующая запись, но ей и самой доводилось сталкиваться с тем, что обычный человек считал за гранью нормального.

- Ну, что скажешь? - первым нарушил молчание Вячеслав.

- Честно, не знаю, что и говорить. Не будь с тобой песика, которого никто вокруг не замечает, я бы ни за что не поверила. Теперь же... Если все это правда, то у тебя крупные проблемы. Да и у города тоже.

- Спасибо, я догадываюсь, - съязвил мужчина. - Почему Карачун вообще пробудился от своего сна и для чего? Просто ради власти?

- Так он воплощение зла, ему причины и не нужны, - резонно заметила Маша. - По легендам он вообще стремится похитить солнце, чтобы в мире наступила вечная ночь. А где ночь - там ужас и страх. По поводу же пробуждения можно предположить, что кто-то лазил по катакомбам и по неосторожности нашел сосуд и камень. Боюсь представить, что стало с тем, кто их нашел.

Помолчали. Вроде бы, все выходило логично, но это не отменяло главного вопроса - как уничтожить старика. А если это невозможно? Тогда просто лезть в подземелья аки агнец на заклание? Понятно же, что получив желаемое, Карачун сотрет в пыль ненужного уже человека. Только, обретя полную силу, он уничтожит не половину города, а все вокруг. Выбор невелик. Если приходится выбирать между одним злом и другим, то лучше не выбирать совсем. Кажется, как-то так сказал один персонаж из книги польского писателя. Так что же, сидеть на попе ровно и ждать, пока все само разрешится? Убраться подальше из Минска, а потом всю оставшуюся жизнь просыпаться ночами в холодном поту от жаждущих мести призраков погибших. Терзаться муками совести, пока однажды не поставишь табуреточку и не накинешь петельку на шею. В любом случае, итог будет плачевным.

- Поможешь добраться? - Вячеслав посмотрел на девушку тяжелым взглядом, но та и не подумала отводить глаз.

- Нет. В подземелья я больше ни ногой. Я уверена, что там есть нечто, с чем человеку сталкиваться нельзя. Меня вполне устраивает моя спокойная размеренная жизнь.

- Даже если той жизни осталось всего-то пару дней?

- Даже, - подтвердила девушка и в ее словах не было и тени сомнения. - Уехать и сбежать никогда не поздно.

- От себя не убежишь, - философски заметил Вячеслав, резко поднимаясь из-за стола и направляясь к выходу. Волк лениво потянулся следом.

- Стой! - Маша остановила приятеля, когда тот уже взялся за дверную ручку. - Я не могу пойти с тобой, но я могу показать, где лучше всего проникнуть в подземелье, минуя камеры наблюдения. И дам совет, что взять с собой. Подожди минутку, скину тебе на телефон.

Мужчина ничего не сказал, кивнул благодарно в ответ и, получив сообщение, удалился прочь. Маша еще какое-то время посидела, а когда уже собралась уходить, на ее плечо легло что-то тяжелое, лохматое. Она медленно-медленно повернула голову. За ее спиной стоял лобастый черный медведь...

Когда он открыл квартиру, ощущение было такое, будто очутился в морозильной камере: с потолка свисают сосульки, на стенах и мебели слой изморози, пол поблескивает коркой льда, кошка замерла в шипении и со вздыбленной шерстью. Не раздеваясь, Вячеслав осторожно, чтобы не поскользнуться, прошел в комнату. Там вальяжно раскинулся в кресле Карачун. На журнальном столике перед ним стояла средних размеров картонная коробка, из-под которой натекло что-то маслянистое. Старик радушным жестом пригласил Вячеслава сесть на диван, дождался пока тот разместится.

- Без дела не сидишь, - констатировал злой дух. - И подвижки определенные имеются. Хвалю, не ожидал такой расторопности.

- С чего бы такие выводы? - Вячеслав отметил, что страх куда-то улетучился, уступив апатии.

- Звери донесли.

- Понятно. Волк-стукач - это что-то новое. Правда, глупо было надеяться, что о каждом моем шаге тебе не будет известно.

- Истинно, - подтвердил Карачун. - Но это не так уж и важно. Важно то, что ты для решения возложенной на тебя задачи, ты позвал чужого человека. Девица, положим, смышленая, но не след было ее вмешивать.

- А ты мне про условия поисков ничего не говорил! - огрызнулся мужчина. - В следующий раз обговаривай все до мелочей. Я тебе не Федот-стрелец, чтобы искать то, чего не может быть.

- Кто таков? - вопросительно изогнул бровь старик, но Вячеслав лишь рукой махнул. Рассказывать хозяину мрака о литературных героях ему не улыбалось.

- Так чем обязан? - полюбопытствовал Вячеслав. - Не ради же моих успехов ты заявился.

- Нет, конечно. Сюрпризец для тебя маленький имеется. Даже не столько сюрпризец, сколько назидание о том, что нельзя вмешивать посторонних в серьёзные дела. Открывай, не робей.

Под пристальным взглядом Карачуна мужчина поднялся с дивана, сделал неуверенный шаг вперед. Он не хотел открывать коробку. Все внутри буквально вопило:"Не трогай!". Разум протестовал, руки предательски дрожали. Тем не менее, коробку он открыл. И тут же почувствовал, как в горле поднимется противный комок. Он зажал рот руками, сдерживая рвотные порывы, и бросил еще один мимолетный взгляд на содержимое страшного сюрприза. Из коробки на него замерзшими глазами смотрела голова Маши. Ему даже показалось, что во взгляде застыл немой укор.

- Зачем?! - заорал он, обрушивая кулак на ни в чем не повинный столик. Тот не выдержал, ножка треснула - и голова мертвой девушки покатилась по полу, как дьявольский шар для боулинга.

- Экий ты горячий, - скривился Карачун. - Может, мне тебя охладить? В прошлый раз неплохо получилось. Я уже ответил на твой вопрос, когда говорил, что не надо вмешивать в свои проблемы посторонних. К тому же, это наглядная демонстрация того, что я с тобой тут не в бирюльки играть собираюсь. Вдруг до тебя не дошло тогда у вашего памятника? Вот, решил напомнить. Кроме того, мне доставляет удовольствие причинять боль и страдания людям. Вы самые глупые, алчные и трусливые существа на земле, не заслуживающие иного отношения. Ради своей шкуры готовы пойти на любую подлость, ибо своя рубашка ближе к телу. Так что утихомирь свою ярость, девица получила по заслугам.

Вячеслав все же не выдержал, и его стошнило. Разогнувшись и утерев рот ладонью, он с такой ненавистью посмотрел на старика, что тот восторженно зааплодировал. Затем, не прощаясь, повелитель морозов вышел из квартиры, не забыв при этом вернуть ей прежний вид. Оттаявшая кошка зашипела и с жалобным мявом умчалась под ванную.

На следующее утро он стоял у канализационного люка, собираясь с мыслями. На карте, что отправила ему Маша перед смертью, это место обозначалось как "Трансформаторная подстанция №3118". Машин во дворах еще полно, народ только-только готовится идти на работу, и можно не бояться случайных прохожих. Поднять люк, спуститься и чесать под землей километра полтора. Не хочется... И дело отнюдь не в страхе, а в безвыходности положения. Готовясь к этому походу, он на всякий случай еще прошерстил интернет, в робкой надежде отыскать способ борьбы со стариком, но тщетно. Против всяческой нечести все предлагали одно и то же: святая вода, чеснок, кресты, полынь, шалфей, молитвы, соль и огонь. Да, какой-то уникум советовал использовать кровь, но как конкретно, видимо, не счел нужным упомянуть. Понимая бесполезность почти всего данного арсенала, он все же прихватил большинство из перечисленного. Вячеслав нервно хохотнул, подумав, что больше всего у него имеется крови, литров пять.

Достав из рюкзака короткий лом, он поддел крышку люка, с натугой отодвинул в сторону, огляделся по сторонам: вроде, никто не увидел, но лучше поторопиться. Металлические скобы, вмурованные в стену колодца, обожгли руки холодом через перчатки. Теперь, не мешкая, вниз. Закрывать за собой люк не стал. Во-первых, не хотелось возиться, а во-вторых, ему представилось, что это он сам закрывает за собой крышку собственного гроба. Сравнение заставило передернуть плечами, и Вячеслав начал спускаться быстрее.

Туннель расходился в четыре стороны. Сориентировавшись, он выбрал нужный и преувеличенно бодро зашагал по нему. Пол постепенно понижался, но этого и следовало ожидать, ведь коммуникации проходили прямо под Свислочью. Сколько жил в Минске, но никогда бы не подумал, что под рекой возможно проложить канализацию. Хотя метро тоже находится в непосредственной близости от реки, и ничего страшного.

Правда, когда сверху начали падать ленивые капли, ему стало не по себе. Осознавать, что прямо над твоей головой тысячи кубометров воды, - удовольствие далеко ниже среднего. Тут и у самого крепкого человека нервишки пошаливать начнут. Вячеслав же ускорил шаг, подсвечивая дорогу фонарем. Он бы с удовольствием побежал, но опасался влететь в какую-нибудь яму или просто запнуться, потому как всякого хлама было в избытке. Не хватало еще здесь ноги поломать. Одно радовало - зловонный запах нечистот оказался очень слабым.

Спустя всего каких-то десять минут туннель пошел на подъем, стал суше и чище, периодически начали попадаться узкие боковые ответвления. По прикидкам Вячеслава он уже должен был находиться где-то под Троицким, когда туннель предательски разошелся на три абсолютно одинаковых с виду хода. Получилась эдакая современная картина "На распутье". Руководствуясь логикой, мужчина пошел по центральному ходу, но уже через сотню метров уперся в глухую стену, с висящим на ней металлическим ящиком с изображением молнии, от которого куда-то вверх тянулись толстые пучки кабелей. Подумав, что только идиот мог разместить щиток в таком труднодоступном месте, мужчина вернулся обратно, решив исследовать правый рукав. Но и здесь его постигла неудача. Ход вился и петлял, уходил то вверх, то вниз, пару раз дорогу преграждали небольшие насыпи битого кирпича. В конце концов туннель закончился пропастью шириной не менее десятка метров. Перепрыгнуть через такую и думать было нечего. Вячеслав осторожно подошел к краю, посветил фонариком, но дна разглядеть не сумел. Бросив вниз камушек, он прислушался, но так и не услышал звука падения. Мужчина вытер проступивший на лбу пот и поспешил к третьему проходу. Если и тот приведет в никуда, то в пору будет сложить лапки и ждать своего смертного часа.

Но судьба оказалась более благосклонной. Или же кто-то там наверху действительно любит троицу. Третий туннель не закончился внезапно, а вел и вел вперед. Кроме того, он начал меняться. Сперва это были обычные стены красного кирпича, потом они сменились на каменную кладку. Несколько раз он опускался ниже по винтовым лестницам, вырубленным прямо в толще породы. В скором времени Вячеслав потерял счет бесчисленным поворотам, ответвлениям и переходам и глубоко жалел, что не додумался делать пометки на стенах о пройденном пути. Доведись повернуть назад - дорогу он вряд ли бы нашел, но предпочитал об этом не думать.

Поворот, еще поворот, крутой спуск вниз, длинная узкая щель, по которой можно передвигаться только боком. Протиснувшись через нее, мужчина остановился у края обрыва, через который был переброшен деревянный подвесной мост. Где-то во мраке плескалась вода, доносился мрачный гул. Вячеслав осторожно поставил одну ногу на доску, попробовал. Вроде бы, крепко. Балансируя, будто акробат на канате, мужчина шажок за шажком шел вперед, каждую секунду ожидая, что под ногами раздастся треск, и он рухнет в черную бездну. Но мост удержал вес человека. Облегченно вздохнув, мужчина осветил фонариком зев туннеля перед собой: стены матово поблескивали серо-белым, это уже был не камень, а какой-то другой материал. Из пасти хода тянуло затхлостью и чем-то приторно-сладким. Кричащая об опасности интуиция доводила чуть ли не до паники. Он пересилил себя и заставил идти дальше, продираясь сквозь ставший густым воздух. Пройдя совсем немного, Вячеслав завернул за угол, и там на него бросилось нечто. Он успел заметить лишь стремительную тень, а в следующее мгновенье уже лежал на полу, отбиваясь от чьих-то тяжелых ударов. Левую руку в районе локтя обожгло огнём. Мужчина почувствовал, как рукав становится мокрым и липким. Луч от фонаря метался перепуганной птицей, но он успел рассмотреть синюшное безгубое лицо, впавшие глаза, слипшиеся космы волос и кривые длинные зубы. Существо хрипело и всхрюкивало, осыпая Вячеслава градом ударов, от каждого из которых, казалось, жизнь покинет тело. Тот прикрывался раненой рукой, здоровой сумел дотянуться до ножа за поясом и ударил наотмашь, не глядя. Утробный рев сотряс подземелье. Монстр отскочил в сторону, завертелся волчком. Вячеслав не преминул этим воспользоваться и бил, бил, бил. Он никогда не был героем или храбрецом, но сейчас он хотел одного - жить. Над головой промелькнула когтистая лапа, и мужчина чудом уклонился, а вот на следующий выпад отреагировать должным образом не успел. От мощного удара вышибло дух, когда он врезался спиной в стену. С потолка сорвался кусок кладки и обрушился точно на голову. Перед глазами вспыхнули звезды, мир вокруг поплыл. Краем угасающего сознания он еще отметил, что чудовище убегает прочь, и потерял сознание.

Что-то мокрое и теплое дотрагивалось до ноющей руки. Вячеслав разлепил веки и увидел сидящего рядом волка, что вылизывал его ладонь от натекшей крови. Чуть поодаль стоял, опираясь на посох, Карачун.

- Горазд же ты спать, - заметил он. - Так бы и уснул здесь сном вечным, коли слуга мой верный тебя б не нашёл. Хорошо, что тебя умрун подранил, по запаху крови нашли, а то пришлось бы блуждать под землею неведомо сколько.

- Лучше бы предупредил своих зверюшек, чтоб не бросались.

- Зачем? - деланно удивился старик. - Оно же приятнее, когда цели добиваешься через препятствия.

- Сам бы и добивался тогда, - заметил Вячеслав, кряхтя поднимаясь с пола и подбирая выпавший нож. - Мне еще твою эту тайную комнату искать.

- Так почти пришли, - довольно засмеялся Карачун. - Я как тебя нашел, так почитай сразу и почуял - близко мы, и четверти версты не будет. Пойдем.

Теперь впереди шел хозяин холодов со своим волком. Вячеслав плелся следом и ощущал себя смертником, идущим на эшафот. Каждый шаг отдавался набатом в голове и давался с огромным трудом. Время от времени по подземелью проносился жалобный, наполненный вселенской тоскою вой.

- Кто это? - не выдержал Вячеслав.

- Воет? Вытьянка.

- Впервые слышу, - честно признался мужчина.

- Немудрено, - Карачун, видимо, из-за близости конечной цели был не прочь поболтать. - В ваше время их мало осталось. Вытьянка - это тоскующая душа костей непогребенных. В могилах невинно убиенных тоже ее часто встречали. Душе такой путь в Навье царство заказан, вот и бродит возле тела своего, его оберегает, песни тоскливые поет да на весь мир злится. Тело такой души надо земле предать или же тризну огненную справить. И не приведи тьма тебе с нею встретиться. Пожалеешь, что на свет родился.

Разглагольствующий старик не ожидал подвоха, и Вячеслав решился. Нож вошел в шею старика, брызнула черная кровь. "Падай же!" - мысленно заорал мужчина, моля всех богов, чтобы у него получилось. Карачун зашатался, шагнул вперёд, назад... А потом обернулся и с мерзкой ухмылкой вытащил нож из раны. Тот вышел с чавкающим звуком, с лезвия капала кровь.

- Нечего оружием разбрасываться, - он протянул Вячеславу клинок рукояткой вперед. - Думаешь, мне железо сильно повредит? Неприятно, конечно, жжет немного, но не смертельно. Я тебе не упырь вшивый или крикса зачуханная.

Волк злобно зарычал, и мужчина попятился, собираясь броситься бежать, но неведомая сила подняла его в воздух и зашвырнула дальше по коридору. Приземлившись, он заскользил по внезапно покрывшемуся льдом полу. В голову пришла неуместная мысль, что он сейчас похож на живой снаряд для керлинга. Впрочем, мысль эта выветрилась быстро, стоило лишь вкатиться в открывшееся помещение и в очередной раз удариться головой о какой-то постамент.

На постаменте спиной к нему стояло изваяние, высотой чуть более полуметра. Отползя на четвереньках, он рассмотрел, что топорно высеченный из дерева идол символизировал Карачуна. У подножия разместился каменный стол, на котором стоял глиняный кувшин с печатью, лежал обыкновенный с виду булыжник и несколько топориков. У дальней стены валялось три человеческих тела, словно частично разъеденных кислотой. В остальном же комната оказалась абсолютно пуста. Оно и правильно, если ты готовишь своеобразный склеп для неких предметов, то набивать мебелью точно не станешь.

Вячеслав поднялся, опираясь о стол, рассмотрел получше лежащие на нем предметы. Кувшин ничем особым не выделялся, разве что печать с каким-то витиеватым не то рисунком, не то узором. Вот камень заинтересовал. Сантиметров сорок на пятьдесят, пожалуй. Одна сторона гладко стесана, по всей поверхности выбиты слова. Символы не знакомые, но Вячеслав с удивлением осознал, что понимает их, будто перевод транслировался напрямую в мозг.

" Волею богов наших великомудрых заключаю я в сосуд этот дух Карачуна злобного, дабы не смел он злодейства и препоны люду смертному чинить. Кровь моя Всеслава, Чародеем прозванного, держать его будет навеки вечные. И ни один чужеземец али простолюдин не сможет печать ту сорвать. Токмо тот, в ком кровь моя течет, властен открыть кувшин, но ведаю я, что не станет он делать сего по воле доброй. Коли же случиться так, что вынужден он будет сие узилище открыть, - хитрость одну поведаю. Отдав жизнь да кровь свою княжескую, спасет он тем самым не токмо душу свою бессмертную, но и людей добрых не счесть. На сим заканчиваю. Суда Велеса ворогам не избежать! "

Вячеслав покосился на степенно вошедшего следом Карачуна. Так вот, значит, как тебя можно убить. И снова страх волной поднялся в нем. Получается, выбор все равно невелик? Вот он жил, работал, мечтал, строил планы на будущее, а теперь вот из-за этой троицы, валяющейся в углу и нашедшей склеп, ему суждено погибнуть? Обидно. Как же безумно обидно! Впереди еще, возможно, годы жизни, а он стоит у пьедестала, как перед жертвенником.

- Чего медлишь? - закричал Карачун. - Открывай сосуд, выпускай мой дух! Истомился он в темнице. Ох и зальется земелька кровушкой, потекут слезы детские рекою горючею, сгинут в оковах ледяных города с весями.

Вячеслав так стиснул рукоять ножа, что захрустели суставы. И вот этому чудовищу он должен помогать? Чтобы оно утопило мир в хаосе? Чтобы по тихим и уютным улочкам его родного города разгуливали волки, медведи и кровожадная нечисть?! В памяти всплыло мертвое лицо Маши. Она ведь тоже боялась, потому и не пошла с ним. Но помогла же! Дала координаты входа, а могла спокойно уехать куда-то, а он так бы и метался по городу, не зная с чего начать и за что браться. Если успела бы, конечно, но сути это не меняет. Девушка, можно сказать, положила свою жизнь на алтарь, чтобы жили другие. Так вправе ли он обесценивать ее жертву? И что значит одна его жизнь, если на кон поставлены тысячи и миллионы душ...

Рука его ухватилась за пробку, запечатывающую кувшин. Вторая, с ножом, была совсем рядом. Хлопок - и кувшин открыт, пробка с печатью улетела прочь. Тут же мужчина полоснул себя ножом по запястью, глубоко вгоняя лезвие. Карачун что-то почувствовал, бросился было вперед, но скрючился в три погибели, словно его кто-то от души приложил в живот.

- Что... Что ты сделал?!

- То, что должен был сделать, - Вячеслав повернулся к старику, продолжая держать руку над кувшином. Изнутри звучал чей-то крик боли, раздавались всхлипывания и стоны.

- Ты же сейчас... Умрешь! Дурак! - прохрипел Карачун, падая на колени. Посох его выпал и валялся рядом. Волк бесновался, прыгал, как сумасшедший, то превращаясь в снежный вихрь, то вновь обретая звериную форму, и выл не переставая.

- Знаешь, - слабеющим голосом прошептал Вячеслав, - я очень люблю Минск. Все его скверы, музеи, памятники, театры, библиотеки, большие рестораны и маленькие кафешки. А еще я люблю его жителей. Да, среди них встречаются личности асоциальные, но в массе это добрые и теплые люди. И Маша... Она была замечательной девушкой. Вот за все это я готов отдать свою жизнь. Ты не поймешь этого, хозяин холода и мрака, поэтому здесь тебе не место. Прощай.

Карачун уже не мог ничего ответить. Он съеживался, уменьшался в размерах, сжимался в плотный снежный ком, пока мощный взрыв не сотряс помещение. В воздухе медленно кружились крупные снежинки, падали на пол, на стол, на осколки кувшина и таяли, таяли, таяли...

Вячеслав лежал на полу, распростав руки. Глаза его были закрыты, на веках тонким слоем лежал снег. Жизнь покинула его тело, но на губах его застыла умиротворенная улыбка. Уходя, он знал, что все сделал правильно.

Семья стояла на обзорной площадке Национальной библиотеки. Весь город лежал как на ладони, так ярко и радостно искрясь снегом, что смотреть было больно. Пятилетняя раскрасневшаяся девчушка в розовом комбинезончике, с выбивающимися из-под шапки с помпоном кудряшками, весело смеясь, носилась по площадке. Ее заливистый заразительный смех вызывал улыбку у всех без исключения посетителей.

- Ольчик, иди сюда, - позвал ее отец.

Девочка подбежала, радостно хохоча взлетела на руках у отца. Рядом улыбалась мама. Им было хорошо втроем. Ярко светило зимнее солнце, небосвод как будто начисто вымыли от серых туч, и он дышал глубокой пронзительной синевой. Хотелось радоваться, петь, дарить улыбки. Хотелось жить.

- Оль, а ты помнишь еще того дедушку, что мы возле елки видели? - осторожно поинтересовалась мама. После той встречи девочка не могла спокойно спать несколько ночей. Таких истерик у нее не случалось даже во время колик и прорезывания зубов.

- Какого дедушку? - девчушка смешно наморщила лобик, честно стараясь вспомнить какого-то старичка, но у неё ничего не вышло.

- Да так, никакого, - облегченно выдохнула мама и переглянулась с мужем. Тот мягко улыбнулся в ответ. Чтобы не случилось с их дочкой, теперь оно ушло. Ушло навсегда.