Карта утраченных времен

Воздух в мастерской пах старым деревом, воском и озоном. Сотни стеклянных пластин, больших и малых, стояли на полках от пола до самого куполообразного потолка, мерцая в свете закатных лучей. Но самый яркий свет исходил не от солнца, а от стола в центре комнаты.

На массивной дубовой столешнице лежала пластина размером с похоронный саван. На её поверхности переливался и двигался целый город. Это была карта Аурелиса, но не нарисованная, а сотканная из света и теней. Крошечные огоньки — кареты и люди — двигались по проспектам, в кварталах ремесленников стоял лёгкий дымок, а на реке покачивались микроскопические кораблики. Айвен с волшебной кисточкой в руке, кончик которой был сделан из единого алмаза, осторожно касался поверхности. Он не рисовал, он направлял. Золотистая Амберная пыль, насыпанная тонким слоем, послушно перетекала, уплотнялась и светилась, запечатлевая малейшее изменение в жизни города в реальном времени.

Вот он провёл линию — и на карте возникла новая трещина на мостовой в районе Старого Рынка. Вот добавил крупинку пыли, заряженной ароматом свежеиспечённого хлеба, — и от квартала пекарей поплыл едва уловимый, но совершенно отчётливый запах. Это была не карта. Это был слепок реальности, память города, воплощённая в сияющей материи.

Дверь в мастерскую с грохотом распахнулась, сорвав весь магический настрой. Айвен вздрогнул, и на карте в районе порта случайно вспыхнул и погас чей-то потерянный возглас.

В проёме стоял капитан городской стражи Лордан. Его мундир был расстегнут, лицо залито потом, а в глазах стоял такой животный ужас, что Айвен на мгновение онемел.

— Исчезли! — выдохнул Лордан, с трудом ловя воздух. — Пропали!

Айвен медленно опустил кисточку.
— Успокойтесь, капитан. Кто пропал? Беглецы? Воры? Ваша карта потерь снова не сходится? — его голос звучал устало. Он ненавидел, когда нарушали его рабочий процесс.

— Нет! — Лордан шагнул вперёд и с силой упёрся ладонями в край стола, заставив карту взволнованно замерцать. — Нижние Террасы! Весь район! Его нет!

Айвен поднял бровь.
— Как это «нет»? Дома рухнули? Земля разверзлась?
— Нет! Дома на месте! Люди на месте! Но… их нет! Они ходят, как тени, не помнят своих имён, не узнают друг друга! Улиц нет! Памяти нет!

Капитан судорожно рылся в одежде и наконец вытащил из-под мундира медальон — знак отличия за службу в округе Нижних Террас. Он протянул его Айвену. На одной стороне был герб, на другой — всегда была выгравирована детальная карта района.

Теперь она была гладкой. Будто её отполировали. Ни линий, ни букв. Только холодный, пустой металл.

Холодная ползучая тревога сковала желудок Айвена. Он резко повернулся к своей главной карте. Его взгляд упал на юго-западный сектор, где должны были быть Нижние Террасы.

И он увидел дыру.

Не разрушение, не хаос. Абсолютную, безмолвную пустоту. Там, где еще утром кипела жизнь, теперь лежало ровное, матово-серое пятно. Амберная пыль в том месте не светилась, не двигалась. Она была мертва.

Без слов Айвен схватил со стола небольшой серебряный жезл с резервуаром для пыли на конце и выбежал из мастерской. Лордан, тяжело дыша, последовал за ним.

То, что они увидели в Нижних Террасах, было страшнее любого разрушения. Дома стояли ровно, улицы были целы. Но люди… Люди медленно бродили по знакомым, но чужим для них дворам, смотря перед собой пустыми глазами. Они не разговаривали, не плакали. Они просто были. Женщина сидела на пороге своего дома и с безучастным видом перебирала пальцами складки платья, не понимая, где она и зачем это делает. Двое мужчин стояли друг напротив друга, безмолвно и бесцельно, будто забыли, зачем сошлись.

Айвен подошёл к стене одного из домов, сложенного из старого, пористого камня. Он насыпал на тыльную сторону ладони щепотку чистой Амберной пыли из жезла и прижал её к камню. Закрыв глаза, он погрузился в ощущения, пытаясь прочесть память этого места, как читал тысячи раз.

Обычно его встречал водопад образов: голоса детей, играющих здесь десятилетия назад, запах супа из открытого окна, тень прошедшего человека.. Теперь его сознание упёрлось в стену. Не в стену из камня, а в стену из ничего. Абсолютной, беззвучной, ледяной пустоты. В ней не было ни прошлого, ни настоящего. Только Забвение.

Он отдернул руку, будто обжегся. Лицо его побелело.

Вернувшись в мастерскую, он молча прошёл к дальнему стеллажу и снял с него небольшую, потёртую по краям пластину. Это была его первая серьёзная работа — карта города Алтеи. Города его детства. Города, которого не было уже двадцать лет, стёртого с лица земли войной.

И теперь он видел, как по краю карты, где были изображены улочки, по которым он бегал мальчишкой, поползла та же серая мертвенность. Она пожирала изображение медленно, но неотвратимо. Забвение добиралось и до его личных, самых болезненных воспоминаний.

В этот момент раздался вежливый, но твёрдый стук в дверь. Вошёл Элиан, глава Гильдии Мнемоников. Его роскошные одежды казались инородным телом в этой аскетичной мастерской.

— Мне доложили о тревожном происшествии, — начал он, его взгляд скользнул по главной карте и задержался на мёртвом пятне. — Это… распространяется?
— Да, — коротко ответил Айвен, не отрывая глаз от карты Алтеи.
— Совет поручает вам выяснить природу этого феномена и найти способ его остановить. Вам будет предоставлена вся необходимая помощь. — Голос Элиана был ровным, но в его глазах Айвен прочитал не просто тревогу, а расчёт. Этот человек что-то знал.

Когда Элиан ушел, Айвен остался один. Он смотрел то на мёртвое пятно на большой карте, то на угасающую карту своего прошлого. Страх и отчаяние медленно сменялись в нем холодной, кристальной решимостью.

Он подошёл к столу, взял пустую стеклянную пластину высочайшего качества и самый большой мешок с чистейшей Амберной пылью. Он клал в дорожный мешок инструменты, флаконы с пылью разной чистоты и заряда, и, наконец, карту Алтеи.

Его миссия была больше не расследованием. Она была искуплением. Он не просто найдёт источник Забвения. Он создаст Великую Карту. Полную карту мира таким, каким он был до того, как память начала умирать. Он сохранит все. Любой ценой.

Айвен вышел из мастерской, не оглядываясь. А позади него, на большой карте Аурелиса, с тихим шелестом погас ещё один переулок.