Карыч. То что осталось за кадром

Карыч поднял крылья от рояля, вздохнул, стряхнул с перьев то что не доиграл и взял рюмочку маховыми перьями правого крыла.

Смахнул запах левым крылом к ноздрям.

Коньяк проснулся, раскрылся. Этого этюда всегда хватало.

Старый ворон макнул клюв, приподнял голову, подгоняя янтарную жидкость в пищевод.

Осень уже становилась зимой и старые косточки предвещали...

Эх, а как ...

В дверь поскреблись.

— Входи, Пин, — Карыч сделал ещё глоток.

За свои двести девяноста с хвостиком он не утратил ни слух ни зрение ни живость мысли. Соседей — воспитанников узнавал по мельчайшим отличиям.

Да, Пин, воспоминания вновь нахлынули. Антарктида, первая советская экспедиция...

— Привет, старикан, — пингвин закрыл дверь и плюхнулся в любимое хозяйское кресло. — Ошшень хороший погода с-секотня. Флажно и прох-хлатно.

— Эка, — подумал старый ворон, — не приведи Господи в такую погоду на крыло,. Карыч зябко обхватил себя крыльями чуть не выронив рюмку.

1955 год, дизель-электроход «Обь» и бурное море. Первый раз в жизни такой Новый год.

Карыч сделал ещё глоточек разгоняя теплом благородного напитка холодные воспоминания. Он кивнул гостю на бутылочку.

Пин с рождения лишенный скромности достал вторую рюмку и ловко орудуя крылом, щедро разлил коньяк.

— Фспомминаешь моё деццфо? — усмехнулся Пин. — Прозит, старитчок!

Они махнули по рюмашке и пингвин щелчком отправил кусочек сыра с тарелки прямо в клюв старого ворона.

Карыч смаковал выдержанный пармезан, Пин достал из холодильника солёной хамсы и смачно захрустел мелкой рыбешкой.

Ворон уже ничего не говорил, привить вкус и манеры не удалось, наследственность не переломить...

Международный совет научных союзов выделил для советских исследователей обширную неизведанную территорию между 80-м и 105-м градусами восточной долготы. Этого Карыч тогда ещё не знал, но слышал позже в киножурнале.

Сборы в экспедицию поручили Ивану Папанину — известному полярнику. Когда он с широкой улыбкой заходил в начальственный кабинет и с порога заявлял: «Братки, помочь нужно!» — ни один бюрократ не мог ему отказать.
Оснастили экспедицию на славу, четыре самолёта и два вертолёта. Чертова дюжина тракторов и бульдозеров, четверка вездеходов, десяток грузовиков с будками и тентами, и ГАЗ-69, в нем то Карыч и попал на борт. Техника знакомая. Выдернуть ремень и забраться под брезент продуманной птице что каркнуть. Но Карыч был тих и осторожен аки тать в нощи.

К путешествиям он пристрастился ещё в юности, когда сопровождал Якова Брюса в Большом посольстве. И узнав о подготовке из газет, решился. С Беллинсгаузом и Лазаревым он сплавать не успел и шанс терять не желал. Годы его немалые не радовали, а далёкая Антарктида манила.

Заселились на корабль и колымские ездовые собаки, которых запрягали в нарты. Злобные звери, когда их выпускали на палубу, ворону приходилось прятаться в надстройках.

В конце ноября «Обь» под командованием капитана Ивана Мана вышла из Калининградского порта. Через две недели к берегам Антарктиды отправилось второе судно — «Лена». А там и «Рефрижератор № 7» с продовольствием подтянулся, шамать среди льдов и пингвинам нечего, они в море кормятся.

Плавание прошло без неприятных неожиданностей для людей. Моряки безошибочно провели суда между айсбергами, а вот ворону досталось и штормов и неожиданностей и собак. Ему комфорт обеспечивать никто не подряжался ибо путешествовал гордый птиц инкогнито.

В ночь с пятого на шестое января 1956 года на берег Антарктиды высадился первый и единственный российский ворон.
Теплоход остановился перед покрытой льдами каменной грядой. Людям было сложнее, полазили они по камням и вернулись. К тому же начался шторм. Место для будущей резиденции удалось найти только через несколько дней с борта самолёта. Снова люди ползали по леднику, что-то делали, ломали-строили.
Карыч затаился на мачте. А вскоре и корабль подошел поближе — и путешественники стали выгружаться и устраиваться. Собаки побегали по округе, быстро вернулись и залегли в затишке. Арктическое лето похуже Мурманского и Карыч забрался в ждущий очереди УАЗик. Каждое утро ворон как на вахту взлетал на мачту и смотрел. Позавтракать он тоже не забывал. В суматохе люди оставляли без внимания то мешок то ящик из которых Карыч утаскивал себе понемногу в ухоронки.

Размяться и оправится ворон улетал за гору и подальше от собак шныряющих у берега.

В одну из таких вылазок он обнаружил странную пещерку.

Пещера для ворона что дупло, а дупло это дуб, а дуб это ...

Во многих переделках бывалый ворон не терял присутствия духа, не оплошал и тут. Потому смело устремился вглубь. Путь был длинным и извилистым, но особых препятствий не встретилось.

Сначала появились запахи и вскоре они начали восприниматься конкретно. Завод, птичник и рыба. Рыбы тут Карыч наелся на сто лет вперёд. Заводы ему ничем хорошим не запомнились. Птичник это практически тюрьма для крылатых. Неволю ворон не одобрял.

Вот и звуки начали доносится, вдали появились отблески.

Вдруг сильное, гладкое крыло преградило дорогу а другое прижало клюв.

— Pause, nicht weiter, — прозвучало сверху — Bedrohlichkeit.

От неожиданности Карыч замер. Не любил он этот язык. Ещё свежи были воспоминания недавней войны. Трупы, разоренные дома, горящие города.

— Ich bin in Frieden gekommen, — ответил ворон. — Я не ищу опасностей, я путешественник.

— Опасности сами пришли к нам мы их тоже не искали, — всё так же по немецки ответил пингвин и вышел на свет.

Он рассказал как несколько лет назад в этой бухте всплыли большие лодки. Люди вышедшие из них ....

И теперь «обработанные» пингвины исследуют пещеры, ловят для людей рыбу и собирают непонятные механизмы.

Они прошли дальше и Карычу открылась обширная пещера. В клубах пара и всполохах огней сновали пингвины. Они собирали на стапелях небольшие самолёты, перевозили куда-то в ящиках яйца. Шум и треск раздавался со всех сторон, но новые знакомые не стали рисковать и скрылись в пещере.

Карыч расчихался, толи от запахов толи от...

— О, это есть птичий грипп, — обрадовался собеседник. — Это есть очень хорошо.

— Чего уж хорошего, возмутился ворон. — Неприятная пакость.

- Птицам пакость, а людям смерть, - обрадованно загоготал новый знакомый. Ты очень во время появился.

Карычу было трудно поспевать за новым знакомым привыкшим к ходьбе, а лететь в узких пещерах было невозможно. Но они добрались до стыка горы и льда. В ледяных переходах пингвин чувствовал себя как рыба в воде, а вот гостю стало совсем трудно. Забив на всё старый ворон лег на лёд и отталкиваясь чем получалось заскользил вслед провожатому. Наконец они вышли на прямой пологий участок и скользнули вперёд. В глаза ударил яркий свет и от удивления ворон взмахнул крыльями что и спасло его от падения в воду.

Карыч опёрся на воздух и кружась рассматривал стойбище пингвинов укрытое нависающим ледяным козырьком. Его новый знакомый гортанно покрикивая созывал соплеменников.

Забравшихся на камень пингвин посмотрел вверх и замахал ворону предлагая приземлится.

- Дорогой гость и надеюсь доуг, - начал он свою речь. - мы не можем справиться с двуногими, но если они заразится и ослабнут, у нас появляется шанс на освобождение.

- я не смогу появиться там, - озадачился Карыч. - меня заметят.

- это не нужно, - успокоил вожак. - мы возьмём болезнь у тебя и разнесем в пещерах. Враги заболеют и умрут.

- Вы тоже можете умереть, - охладил ворон загалдевшую толпу. - на моей памяти было несколько эпидемий и вымирали целые деревни.

- Но это были люди и не все из нас заразятся и молодые самки останутся здесь на гнездах. Они высидят птенцов, а ты поможешь их воспитать.

Карыч задумался. Рабство претило ему, Но не смотря на возраст он не планировал здесь застрять. Да ещё и среди такой шумной толпы. Но бросить птиц в беде он не смог.

Ворон позвал нового знакомого в сторонку и попросил отойти остальных подальше, особенно молодых мамочек.

Они обсудили план и начали подзывать молодых самцов, рассказывали что нужно делать и как себя вести.

Карыч объяснял многословно и подробно, стараясь войти в близкий контакт и разнести вирус как можно шире. Группа будущих диверсантов перебралась в отдельную пещеру и начала по одному рассредоточиваются по пещерам, стараясь как можно чаще контактировать с пингвинами работающими у фашистов.

Примерно через неделю признаки болезни у Карыч почти исчезли, зато большая часть пингвинов чихала и лежала по углам.

Грипп перекинулся на охранников и рабочих завода. Вначале фашисты не придали значения увеличению числа кашляющий соплеменников, а когда до командования дошло что это эпидемия, стало поздно. Человеческие лекарства не помогали от птичьего гриппа.

Тошноту списывали на надоевшую рыбу. Насморк почти не наблюдался. Зато многие иаялись животами за что кухонная командооа получала взыскания, а медики принялись строго контролирл остановилосовать еду.

У многих рабочих появилась сыпь которую не удалось идентифицировать. Потом участились признаки пневмонии. Рабочие почти поголовно переселились в госпиталь. Производство остановилось.

Пингвины безпрепятственно шныряли по немецкому поселению, заражали всё новые жертвы. Но и среди них появились потери. Каркас когда убедился что выздоровел сделал несколько вылазок к полярникам за лекарствами.

Вожак пингвинов предлагал сжечь все подземное поселение но Каркас его отговорил и посовещавшись с пингвинами работавшими на заводе они заблокировали жилые отсеки, госпиталь и столовую взорвав несколько переходов с помощью гранат и небольших бомб.

Корабли доставившие советскую экспедицию уплыли обратно. Ворон старался не попадаться на глаза полярникам и проводил почти все время с пингвинами.

Подошёл срок и начали вылупляться птенцы.