Кастильская охота

Двое мальчишек стояли перед сдержанно одетым испанским грандом и упрямо молчали. Они стояли, склонив головы, но в их жестах и позах не было подобострастия, либо уничижения, а только почтительность перед старшим. Да и одежда юношей лучше слов говорила об их происхождении. Ярче, чем хозяин дома, в его присутствии мог быть одет только сын хозяина. Впрочем, сыном хозяина был только один из молодых людей, а второй приходился принцу крестником.

— Итак, Матео, ты не хочешь мне сказать, отчего чуть не лишился жизни?

Только серебряная нить в шитье намекала, что положение «Матео» было скромнее положения сына принца.

— Со всем почтением, ваше высочество, принц был в своем праве.

Старший из принцев тяжко вздохнул и перевел взгляд на второго провинившегося. Мальчик был красив как ангел. Кипение кружев, роскошный водопад жемчуга и переливы камней выгодно оттеняли эту красоту, но взгляд сына принца был не по-детски жестким, а упрямый изгиб губ подчеркивал отроческую непреклонность.

— Мне нечего добавить, отец. Если вы считаете, что я был несправедлив к Матео, прикажите наказать меня.

— Его высочество не виноват, крестный, — чуть умоляюще протянул первый из юношей, на миг утратив сдержанность, а потом шагнул вперед, будто заслоняя юного принца. — Я проявил невыдержанность.

Гранд довольно кивнул. Его крестник вел себя достойно. Его сын вел себя достойно. И все-таки он должен был выяснить истинную причину злосчастной истории.

Принц отошел к окну. Сегодня он должен был впервые официально представить королю обоих — сына и крестника. Он знал о слухах про Матео, ходивших в королевской резиденции. И также совершенно точно знал, насколько слухи лживы. Но развеивать их не собирался. У него были планы на сына и крестника, и правда могла им помешать. Равно, как и скрытность юнцов.

Он обернулся и успел заметить, как мальчишки, уловив его движение, расцепили руки и вновь склонили головы.

— Хорошо,— несколько устало произнес принц,— я даю слово, что ни один из вас не будет наказан, когда вы скажете правду. Но это мое последнее слово.

Мальчишки посмотрели друг на друга, будто черпая мужество во взаимных взглядах. Младший из принцев кивнул, решительно отодвинул крестного брата:

— Я скажу только вам, ваше высочество, — мальчик обвел выразительным взглядом секретарей и прислугу в кабинете принца.

Отец махнул рукой, подзывая молодого человека, чуть склонился, чтобы речь сына не услышали остальные, и замер на миг, услышав покаянные слова отрока.

— Но это правда! Все, что сказал Матео, правда! — сдержанность на миг изменила гранду.

Матео опустился на колени:

— Его высочество не должен был услышать это от меня. Я заслужил наказание, оно было справедливым, ваше высочество, крестный.

Юный принц опустился на колени рядом с крестным братом. Что бы ни обещал отец, оба действительно провинились.

— Отец, прошу вас, не наказывайте Матео, я был груб с ним и он не хотел…

Принц прервал речь сына и крестника одним жестом.

— Я прощаю вас. Обоих!

Мальчишки поднялись одновременно.

Гранд окинул строгим взором и крестника, и сына.

— Я рад, Матео, что ты оказался достойным сыном нашего дома и принял наказание за свою вину, как должно. Что ж ты будешь хорошим судьей, сын мой, и я хочу, чтобы завтра же ты начал готовиться в университет. Осенью тебя ждет Саламанка.

— А вы, принц, тоже начнете учиться, — к сыну он обратился уже не столь торжественно, но не менее внушительно. — Нет, вы не станете забывать свободные искусства… Конечно, я хочу видеть своего сына образованным человеком, но потом, когда Матео уедет, вас ждет военное дело, хватит уже в игры играть.

Сын принца просиял, лицо Матео стало задумчивым, он хотел было задать вопрос, но гранд снова поднял руку.

— С твоим дедом я поговорю. Сам. Лично. Silencio et obedire! Все, ждите меня оба!

Мальчишки едва не за руки вышли из кабинета принца, поняв, что тот сейчас будет собираться на королевскую аудиенцию.

В приемной сын принца приказал послать за управляющим, и почти потащил своего крестного брата за собой, совершенно не заботясь о том, где почтенный человек будет их искать. Чувства распирали юношу, так, что Матео даже пришлось заметить, что если его крестный брат порвет себе или ему манжеты, в Вальядолиде это вряд ли одобрят.

— Ну, ты и болван, Матео! — выпалил принц, даже не думая говорить тихо. — Вот ты как умудрился все это сделать? И почему ты сразу ничего не сказал отцу?! А если бы… — юноша оборвал себя, сообразив, что говорит слишком громко, и заговорил уже быстрым шепотом. — Ты хоть соображаешь, что мог умереть? Ты хоть понимаешь, что такое сто ударов?

Матео одернул себе манжет и поправил крестному брату подвеску в виде дракона.

— А что я, по-твоему, должен был делать? На колени встать и просить о милости? — в отличие от юного принца, не сразу понизившего голос, Матео сразу заговорил очень тихо, предварительно убедившись, что его никто не услышит, кроме крестного брата.

Юный принц склонил голову к плечу, неожиданно посерьезнел:

— Да уж, это было бы недостойно твоего имени. Ладно, ты был неправ, но я тебя прощаю!

— Благодарю за милость, ваше высочество,— столь же серьезно ответил Матео. Юный принц царственно кивнул, принимая благодарность, и вдруг обернулся, нахмурившись. Управляющий почтительно смотрел на юного господина, ожидая распоряжений.

— Ты слышал? — тон юноши, обращенный к управляющему, был обманчиво спокоен.

Пока управляющий пытался понять, что имеет в виду юный принц, молодой человек продолжил:

— Его милость, сеньор Матео, сегодня будет представлен его величеству, и теперь будет величайшей дерзостью называть его просто по имени.

И уже совершенно резко в своей обычной манере добавил:

— Если что — шкуру спустить, и никакого больше «Сегодня — десять, завтра — двадцать, через неделю — остальное»! — обернулся к крестному брату: — Я ведь прав?

— Ваше высочество не может быть неправым, — Матео склонил голову перед сыном хозяина дома, но тотчас вскинул подбородок и дерзко взглянул в глаза управляющего, так что тот все-таки опустил взор. Юный принц, наблюдая за этой сценой, казалось, едва сдерживался, чтобы не рассмеяться — уж больно озадаченно выглядел почтенный человек.

Шаги за спиной заставили управляющего склониться в низком поклоне, Матео последовал было его примеру, но принц досадливо заметил, что хватит его крестнику гнуть спину на глазах прислуги.

Мальчик выпрямился, а управляющий склонился еще ниже, но как-то исхитрился бросить вопросительный взгляд в сторону его высочества.

— Silencio et obedire, — небрежно бросил министр его католического величества своему человеку, подтверждая приказ юного принца, обнимая сына и крестника за плечи и увлекая их за собой. В этот миг он ничуть не походил ни на надменного гранда, ни на сурового родителя.

Последний жест не оставил и тени сомнений в новом статусе «сеньора Матео», и никто из троих не заметил завистливого взгляда совсем молодого офицера, обращенного в сторону юношей.

Всего три дня назад товарищ детских игр юного принца, получавший свой первый офицерский патент, пока выскочка Матео тащился за очередной порцией плетей, готов был петь от счастья — и вот, такой удар! «Почему одним все, а другим — ничего?» — с горечью размышлял еще один крестник министра, закрывая тяжелую дверь.

Почему юный принц простил Матео, и не просто простил, а опять ходит с ним в обнимку? Ладно! … Когда-нибудь и этот выскочка, и этот принц заплатят ему за унижение. А пока…

Как там выразился его высочество? — Silencio et obedire.

_________________

* Молчание и послушание (лат.)