Катаклизм Часть2

Неделей ранее Ирина

Утро началось тихо и спокойно, как большинство обычных будней. Ирина открыла глаза, потянулась, тем самым развеивая грезы. Необходимо приводить себя в порядок. А что может это сделать как не свежий кофе. Поднявшись с кровати, она машинально взглянула на фотографию матери, стоящую на прикроватной тумбе. Та улыбалась ярко и искренне, будто знала какой-то секрет счастья. Отец оставил семью вскоре после рождения дочери, и Ирина даже толком не помнила его лица. Вместо воспоминаний о нём остались лишь редкие фотографии да мамин рассказ о прошлом, которое казалось далеким и чуждым.

Целый ритуал не иначе сопровождал девушку каждое утро. Вначале посещение ванной комнаты, затем кухня. Почувствовав знакомый аромат свежемолотых кофейных зерен, девушка приободрилась. Поставила гейзерную кофеварку на плиту. Этот аромат всегда помогал ей просыпаться мягко и постепенно входить в ритм нового дня. За окном едва пробивался тусклый весенний свет, предвещавший прохладное утро. Завтраком служили бутерброды с сыром и вареньем собственного приготовления. Мать научила её готовить много простых блюд, и Ирина унаследовала любовь к кулинарии.

Перед уходом в университет Ирина подошла к маленькому столику возле окна, погладила лежащего там кота. Барсик, пушистый серый комочек шерсти, мурлыкал в ответ. Эти минуты близости с питомцем стали еще одним своеобразным ритуалом, придающим силы и спокойствие перед учебой.

Она одна жила в небольшой квартире на окраине города, доставшейся ей от матери, которую потеряла два года назад.

Сегодня её ждали занятия в университете, где она изучала биологию. Ирина обожала свою специальность — ей нравилось изучать мир микроорганизмов, погружаться в тайны жизни, скрытые от глаз обычного наблюдателя. Каждый день открывал ей что-то новое, вдохновлял идти вперёд.

До университета было недолго добираться пешком, и она предпочитала ходить, наслаждаясь утренним воздухом. Сегодня погода стояла прекрасная — солнце освещало улицы, воздух пах свежестью. Улыбнувшись прохожему старику, Ирина вошла в здание института.

Всегда оживленная атмосфера родного факультета наполняла Ирину радостью и энергией. Преподаватели, студенты, шум коридоров — всё это стало частью её ежедневной рутины. Занятия проходили продуктивно: лекции по генетике чередовались с лабораторными работами, а практические занятия позволяли глубже проникнуться предметом изучения.

К обеду она встретилась со своей лучшей подругой Светланой. Их дружба началась ещё на первых курсах, и за годы совместной учебы девушки сблизились настолько, что понимали друг друга буквально с полуслова. Обед прошёл весело, наполненный смехом и обсуждениями последних новостей.

После занятий Ирина задержалась в научной библиотеке, увлечённо читая свежие научные публикации. Ей хотелось углубиться в изучение вирусов и бактерий, ведь именно эта область науки увлекала её больше всего. Строгость научного подхода, чёткость экспериментов и возможность приносить пользу людям манили её, заставляя мечтать о успешной карьере.

Вечером за увлекательной книгой по генетике и урчание Барсика, лежа на постели она и уснула.

Тишину воскресного утра разорвал неожиданный звонок. На экране смартфона светилось незнакомое имя. Алексей Сергеевич. Она нахмурилась, отложив книгу. Кто это? Коллектор? Продавец? Сомнения одолевали, но что-то заставило поднести трубку к уху.

– Алло? – голос прозвучал настороженно.

– Здравствуйте, – ответил мужской голос. Низкий, спокойный, но с легкой дрожью. – Простите за беспокойство. Меня зовут Алексей Сергеевич. Я… я пытаюсь найти Ирину Алексеевну. Это вы?

Сердце от чего-то сжалось. Хотя странно, вроде бы ничего не предвещало беды.

– Да, это я. А вы… кто? - ответила нерешительно девушка.

На другом конце провода – слышалось лишь глубокое дыхание, будто человек набирался смелости.

– Я… – голос сорвался. – Я твой отец, Ира. Алексей. Твой папа.

Мир вокруг нее остановился. Звуки улицы за окном исчезли. В ушах зазвенело. Отец. Слово, лишенное для нее реального смысла долгие годы, обрушилось с невероятной силой.

– Мой… папа? – она прошептала, не веря своим ушам. – Но… как? Почему сейчас?

– Я знаю, это шок. Я искал тебя очень долго. Через старых знакомых, архивы… – его голос звучал искренне, в нем читалась усталость и… надежда? – Пожалуйста, давай встретимся. Просто поговорим. Я все объясню. Хочешь? Может быть, в парке? Знаешь, Горького? У центрального входа, у фонтана? Сегодня, днем?

Она не могла думать. Разум кричал о ловушке, о подвохе. Но что-то глубинное, давно забытое, шевельнулось внутри. Любопытство? Жажда ответов? Желание увидеть хоть тень того человека, который подарил ей жизнь?

– Хорошо, – услышала она свой собственный голос, тихий и неуверенный. – В три?

– В три. Спасибо, Ирочка. Огромное спасибо. – В его голосе прорвалось такое облегчение, что ее сердце дрогнуло. – До встречи.

Она положила трубку, руки дрожали. Отец. Он жив. И он хочет встретиться.

Центральный парк имени Горького дышал зеленой весной. Воздух пока ещё был прохладным и прозрачным, пахнущим совсем ещё мелкой листвой на деревьях и первыми весенними цветами. Фонтан в центре главной аллеи уже работал, Солнце, хоть и невысокое, светило по-весеннему ярко, заливая парк теплым, ностальгическим светом.

Ира стояла у парапета фонтана, кутаясь в легкое пальто, нервно перебирая прядь волос. Вокруг царила спокойная воскресная атмосфера: смех детей, неспешные разговоры, скрип колясок. Но ее мир сузился до ожидания одного человека.

И вот он появился.

Со стороны главного входа шел мужчина. Высокий, подтянутый, в элегантном темно-синем пальто поверх строгого костюма. Седые волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий лоб. В руках он нес небольшой букет – не розы, а скромные, но изящные весенние хризантемы теплых оттенков. Его лицо… Она вглядывалась, пытаясь найти в нем что-то знакомое. Резкие, но благородные черты, глубоко посаженные глаза, между которыми залегли две заметные вертикальные морщины – следы постоянной сосредоточенности или тревоги. Его взгляд метнулся по площади, ища… и остановился на ней.

Он замер на мгновение. Неуверенность, волнение, надежда все разом мелькнуло в его взгляде. Потом он решительно направился к ней. Шаг был уверенным, но в нем чувствовалась какая-то внутренняя напряженность. Он остановился в шаге от нее.

– Ира? – его голос был тише, чем по телефону, но все так же предательски дрожал от волнения. Те самые глаза, зеленые, как весенняя листва перед дождем, смотрели на нее с такой смесью изумления, нежности и вины, что у нее перехватило дыхание. В них она увидела отражение своих собственных – по форме, по цвету. Генетика не обманула.

– Да, – она смогла только кивнуть.

Он протянул цветы.

– Это… для тебя. Просто… знак. Знак того, что я… – он запнулся, не находя слов. – Спасибо, что пришла.

Она автоматически взяла букет. Аромат хризантем смешался с запахом весеннего парка.

– Пойдем… прогуляемся? – предложил он, жестом указывая на аллею.

Они пошли рядом, но на почтительной дистанции. Молчание висело между ними, тяжелое и натянутое, прерываемое только соловьиной трелью и остальными звуками природы, которые издавал пышущий зеленью парк. То дятел на дереве застучит, то белка с ветки на ветку перескочит, но двум идущим людям столь близким и далеким сейчас было не до наслаждения этой красотой, они шли молча, пытаясь в этом молчании понять, как завязать разговор. Ира на самом деле не верила в искренность этого человека. Скорее всего он или мошенник или какого рода другой аферист. Он же, глядя на эту милую и юную девушку, не понимал, что ей сказать, как ей объяснить свое отсутствие в жизни. Они остановились ненароком пропуская велосипедиста ехавшего им на встречу и Алексей машинально притянул ее к себе, чтобы избежать столкновения, и внезапно для себя выпалил.

– Я знаю, у тебя миллион вопросов, – наконец заговорил он, стараясь не глядеть ей прямо в глаза, а глядя в сторону, продолжил... – И я обязан на них ответить. Все. Начиная с самого главного… почему я ушел.

Она молчала, сжимая стебли цветов. Готовая услышать любую ложь, любое оправдание.

– Я работаю главным менеджером по развитию в крупной IT-компании, – начал он, как будто это было важно для контекста. – Управляю большими проектами, командами. Ответственность огромная. А тогда… двадцать три года назад… я был другим. Молодым, амбициозным, но… не готовым к такой ответственности. – Он тяжело вздохнул. – Твоя мама… Ольга… она была сильной. Невероятно сильной. А я… когда она забеременела тобой, я испугался.! – Он резко повернулся к ней, в его глазах Ирина увидела искреннюю боль и раскаяние. – Я испугался ответственности. Настоящей, ежедневной, пожизненной ответственности отца. Мне казалось, я не справлюсь, что загублю и ее жизнь, и твою. Я видел, как она расцветает, ожидая тебя, а внутри меня был только страх и паника. Я… я совершил самое подлое и трусливое, что может сделать мужчина. Я сбежал. Просто собрал вещи и ушел, когда ты была еще совсем крошкой у нее на руках. Оставил ей записку с какими-то жалкими оправданиями и… исчез.

Он замолчал, глядя куда-то вдаль, в золотую даль парка. Его лицо исказила гримаса стыда и горечи.

– Я думал, что смогу вернуться, когда… когда стану лучше, сильнее, успешнее. Когда смогу что-то предложить. Но годы шли. Я строил карьеру, зарабатывал деньги, внешне стал тем самым "успешным человеком". Но внутри… внутри всегда была огромная пустота. Чувство вины. И тоска. По Ольге. По тебе. Я пытался найти вас несколько лет спустя, но… вы переехали, сменили номера. Как будто растворились. И я… я малодушно решил, что так будет лучше. Что я уже причинил слишком много боли и не имею права врываться в вашу жизнь.

Они вышли на небольшую солнечную поляну, окруженную старыми кленами. Алексей остановился и наконец посмотрел ей прямо в лицо. В его глазах стояли слезы.

– А потом… пару месяцев назад… я узнал. Случайно, от старой знакомой. Что… что Ольги нет. Что она умерла несколько лет назад. – Голос его сорвался. Он сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки. Слеза все же скатилась по щеке, оставив влажный след. – Узнал, что она… так никого и не нашла себе… все эти годы… и что ты… – он не смог договорить. Смотрел на нее, свою взрослую дочь, которую видел впервые, и боль в его взгляде была почти физической.

– Мне стало так… бесконечно жаль. Жаль ее. Жаль тебя. Жаль всех этих потерянных лет. Жаль своей трусости. Я понял, что больше не могу жить с этим. Что должен найти тебя. Хотя бы попросить прощения. Хотя бы… узнать, как ты. Хотя бы попытаться… – он умолк, не решаясь произнести слово "наверстать".

Она стояла, глядя на этого сломленного виной мужчину в дорогом пальто. В ее душе бушевали противоречия: гнев на юношескую слабость, жалость к его боли, непонимание, обида за маму, за свое сиротство. И странное, щемящее чувство… родства. Его слезы были настоящими. Его боль – искренней. Он не оправдывался, он каялся.

– Мама… –голос девушки прозвучал хрипло, – она никогда плохо о тебе не говорила. Объясняла, что ты… просто не смог. Что жизнь сложная. Она тебя… не ненавидела.

Его лицо исказилось от новой волны горя. Он закрыл глаза на мгновение.

– Она была святой. Лучшей, чем я заслуживал. А я… – он снова вздохнул, с трудом сдерживая рыдания. – Ира я понимаю, что отцом мне твоим уже не стать… я не прошу ничего. Не жду, что ты назовешь меня папой. Я знаю, что потерял на это право. Но… позволь мне… быть рядом? Хоть как-то? Помочь тебе? У тебя ведь… учеба? Работа? Если что-то нужно… я хочу быть полезным. Хочу… хотя бы попытаться быть отцом. Пусть с опозданием на двадцать лет. Пожалуйста.

Он смотрел на нее умоляюще, как осужденный ждет приговора. Весеннее солнце освещало его седые виски и мокрые от слез щеки. Мимо них проходили десятки людей, свидетели этой невероятно трогательной и горькой встречи прошлого и настоящего. Она еще не знала, простит ли его когда-нибудь. Не понимала, сможет ли принять. Но одно осознала точно: ее жизнь только что переломилась, как ветка под тяжестью первого снега. И что будет дальше – зависело теперь от них обоих. Она медленно кивнула.

Алексей улыбнулся, взял ее руку в свои ладони, с трепетом и нежностью поглаживал ее. Их взгляды встретились и девушка впервые, хоть на мгновение, но почувствовала то, чего ей так не хватало все эти годы

-Папа- с надрывом в голосе она потянулась к мужчине, тот ответил взаимностью и два сердца, отца и ребенка внезапно соединились. Их души сплелись в мимолетном порыве. Слезы текли, градом оставляя следы на его одежде. Мужчина так же не скрывал радости и своих слез. Прошла, кажется, вечность и когда души насытились близостью девушка чуть отодвинулась, но ладони всё ещё были в ладонях.

-Если хочешь приходи завтра ко мне на работу- внезапно предложил отец.

Девушка слегка улыбнулась и ответила согласием.

Наши дни

Тишина на крыше стала иной. Уже не звенящей пустотой, а напряженным молчанием. Призрачные маяки в такт пульсировали, словно живые сердца чудовищ, притаившиеся во тьме. Эйфория от ожидания постепенно испарялась, оставляя после себя холодный, липкий осадок страха.

Время растянулось. Минуты превращались в вечность. Три человека с неизменным желанием познать этот мир, словно завороженные, молча стояли у парапета и вглядывались во тьму. Туда, где, возможно, они встретят новых друзей. Но с той стороны не доносилось ни звука. Да, конечно, вполне возможно такое. Ведь расстояние наверняка в несколько километров. Но ведь наши крики по началу, призывы и возгласы, дающие понять, что мы им не враги, наверняка в ночной тишине разлетелись очень далеко. А если учесть, что у местных обязательно найдутся плавсредства, так наверняка уже те на полпути к нам. Но ни звука мотора, ни крика, абсолютная тишина с той стороны. Только наши сердца громко стучали в такт пульсирующим зеленым маякам, а пламя башни горело с неумолимой, пугающей силой, освещая нас в огромном, безмолвном, непонятном ночном океане. Надежда висела в воздухе, предвкушая новые знакомства. Но вместе с этим и вопрос, тяжелый и невысказанный: правильно ли мы сделали, активировав этот монумент смерти?

– Саш...Здесь что-то ни так. Ведь мы торчим здесь уже более часа. А кроме маяка нет с их стороны никаких проявлений. -

Девушка не отрывала взгляда от мерцания зеленого пламени.

– Они наверняка видят нас. Ясно видят. Но что дальше!?-

Светлана подошла сзади к Ирине нервно обхватила ее за плечи руками, поеживаясь, словно от холода.
– И что теперь? Ждать, пока они приплывут? –бросив, испуганный взгляд в черную бездну, дала всем нам пищу к размышлению.

– А если у них... знаешь, не самые дружелюбные намерения? Мы же тут как мыши в банке. На блюдечке.

Ирина резко обернулась к ней, ее глаза, обычно спокойные, сейчас горели тревогой.
– Света права. Возможно, они нам и не друзья вовсе. Дали понять местным что кушать подано. –

Подойдя ближе к девушкам, которые явно ожидали от меня решения. Главных слов, после которых вновь всё станет ясно и понятно. Но я понятия не имел, что именно мы совершили. И какие последствия нас ожидают в ближайшем будущим.

-Они наверняка не раз пытались взломать комплекс, да явно что-то пошло не так. А тут мы, глупые и наивные, сами указали путь к хорошей жизни. - улыбнулся, глядя на милый носик курносик Светланы.

Медикаменты, продукты питания. Да что там говорить целый жилой комплекс, рассчитанный на несколько десятков людей. А если уж потесниться так и до сотни человек может здесь вполне комфортно проживать. Возможно даже оружие есть. Да просто безопасных стен вполне достаточно для того, чтобы именно сейчас в нашу сторону двигались несколько десятков головорезов. Они явно пожелают отобрать нашу базу. Лично я наверняка именно так и поступил бы. Голод не тетка.

Кивнул, соглашаясь с потенциальной угрозой.
Действительно, нужно было не торопится, освоиться немного, возможно найти способ добраться до башни «Эволюция». Мало ли, вдруг там тоже есть люди. Разузнали бы, чем дышат, какие настроения в мире. А сейчас все может произойти совсем не в нашу пользу.

– Ждать тут – самоубийство, – четко сказала Ирина, ее голос обрел металлическую твердость. – Мы обозначили свое присутствие. Этого достаточно. Теперь – в укрытие.

Светлана энергично закивала, ее страх сменился решимостью.
– Ира ты совершенно права. Не стоит нам рисковать нашими жизнями, ради призрачной надежды на лучшее- Затем словно в ожидании моего согласия посмотрели обе на меня

Зеленый цвет пламени маяка отражался на лицах, делая их взгляды мистическими.

– Согласен, – хрипло выдохнул я, чувствуя, как камень тревоги немного сдвинулся с души, уступая место прагматизму, с которым нужно что-то делать. – Уходим. Сейчас же.

Без лишних слов мы двинулись к двери. Я шел первым, факелам освещая путь. Мыслей за короткое время пролетело очень много. Самая наивная из них, это то, что наши гости не убьют нас при встрече. А самая интересная возникла, когда мы начали подходить к двери.

У нас есть еда, электричество, сауна, бассейн. Зачем нам вообще кто-либо другой.

Нет, явно мы поторопились с этим маяком. Нужно было не слушать этих женщин. Ведь не зря люди поговорку придумали. «послушай, что говорит женщина, и сделай всё наоборот»

Вот черт, теперь проблем не оберёшься. Времени назад не воротишь, остается лишь надеяться, что утро нас порадует хорошими вестями. Что сделано, то сделано.

— Саша, напомни, пожалуйста, последние три цифры, а то я забыла, — нелепо улыбаясь, пожаловалась Света, набирая код доступа на сенсорной панели.

Такой спектр эмоций за короткое время, еще бы не вылетело из памяти.

— Девять, семь, девять, — напомнил подруге заветные цифры. Та быстренько ввела и...

«Отказ системы» — прозвучало с динамика. Девушки переглянулись между собой и уставились удивленно на меня.

— Ещё раз попробуй, — попросила ту Ирина, повторяя вслух все цифры заново. Светлана, не торопясь, ввела комбинацию.

«Отказ системы» — вновь эта проклятая фраза. Сердце забилось чаще, волнение моментально окутало, словно паутиной, всех нас. В горле пересохло, ноги слегка подкосились. Девушки же поочередно вводили нужные цифры. Вроде правильно всё. Десять, двенадцать, один, девять, семь, девять. Но результат тот же.

Тревога, до этого лишь ползавшая мурашками по коже, в одно мгновение сжалась в ледяной кулак и ударила под дых. "Отказ системы". Несколько раз подряд. Сквозь нарастающий гул в ушах я услышал, как резко вдохнула Света. Ирина стояла неподвижно, ее лицо в тусклом свете факела стало словно маска из мрамора — белое, напряженное, с темными провалами глаз, прикованных к зловещей панели.

— Десять, двенадцать, один, девять, семь, девять, — снова повторил я, стараясь говорить четко, хотя язык казался ватным. — Попробуй еще раз, Ир.

Ирина шагнула к панели. Ее пальцы, обычно такие точные и быстрые, сейчас двигались с неестественной осторожностью, будто касались раскаленного металла. Каждое нажатие клавиши сопровождалось коротким, негромким бип. Она вводила код медленно, с паузами, сверяя каждую цифру. Десять. БИП. Двенадцать. БИП. девятнадцать. БИП. Семьдесят девять. БИП.

Мы затаили дыхание. Казалось, тьма решила в этот момент заглянуть в наши души. Порыв сквозняка чуть не погасил наш источник света. Пламя факела слегка колыхнулось, выдержав перепад давления.

"Отказ системы".

Холодный, без эмоциональный голос из динамика прозвучал как приговор. Света ахнула, прижав ладонь ко рту. Ирина отшатнулась от панели, будто ее ударило током. Ее взгляд метнулся ко мне, и в нем читался не просто страх — паника, граничащая с ужасом. Этот код был их жизнью, их воздухом, ключом от единственной безопасности в этом безумном мире. И он перестал срабатывать.

— Дайте я попробую, — волнение в моем голосе еще сильнее передалось моим подругам. Подойдя к панели, набрал дрожащими пальцами заветные цифры и нажал ввод.

О чудо, Боги услышали молитвы наших душ. Спасибо. Господи!

Индикатор вновь изменился на зеленый, дверь с характерных звуков выдвигающихся штифтов подалась назад и беззвучно отодвинулась в сторону.

-Ура! - непроизвольно выкрикнули в унисон девушки. Радостные лица горели огнем. Конечно, и это понятно. Секунду назад мы думали, что придется ночевать на плесневелых матрацах, а теперь были уверены в том, что горячий кофе не заставит нас ждать.

Три дня назад Дед Митя

Рыба на этот раз шла охотно. Почти полная сетка — не зря встал ни свет ни заря. Озеро встречало тишиной, лишь камыш слегка шептался с ветром. Карпы попадались как сговорившись, и даже пара лещей, один совсем хороший, по локоть. Удобное озеро. Главное — никто в нём не купается, и это, скажу я вам, неоспоримое преимущество. Тишина и порядок. А для рыбака, что ещё надо?

Когда-то тут всё иначе было. Я тогда ещё пацаном бегал, лет десять, не больше. Озеро бурлило жизнью — не только водной. Мы с ребятами проводили тут целые дни. Просил у дяди с соседнего дома старую камеру от мотоцикла — и вперёд, на воду. На берегу всегда кто-то был: кто бельё полоскал, кто скотину поил, а кто просто дремал под деревом. Деревья тогда вдоль дороги росли крепкие, яблони, груши, даже алыча попадалась. Утром шёл на озеро — обязательно что-нибудь сорвёшь, по пути.

Особенно ждали полдня, когда пастухи пригоняли коров. Тогда дед Матфей ставил свой жестяной бидон, открывал крышку и раздавал нам, мелюзге, парное молоко — кружку-другую, кому как повезёт. Мы его уважали, да и он нас — внуков своих у него не было. Зато мы все ему за родню шли.

А когда приходили табунщики — это был уже целый праздник. Лошади красивые, как в кино, и дядя Миша, высокий, сухопарый, с шуткой да прибауткой, катал нас по кругу. Садил одного за другим, на самую спокойную кобылу. Мы визжали, держались за гриву, а он смеялся и говорил:
— Ну вот, воины мои! Глядишь, подрастете авось вспомните добрым словом пастуха.

С тех пор много воды утекло. Давно уже вырос, и даже, можно сказать, поизносился. Пятьдесят пять сегодня стукнуло. Не праздник, конечно, но и не траур. Васька вот, мой кот, по возрасту меня давно обскакал. Пятнадцать ему. Старенький, но не теряет достоинства. Утром всегда встречает — не то, чтобы ласковый, но с пониманием. Свой парень, что тут скажешь.

Уже который год у меня традиция: в этот день ловлю рыбу. В своём родном, пусть и исчезнувшем селе. Села нет, остались одни заброшенные дома и озеро. Но мне хватает. Сажусь на электричку, ранний утренний рейс. Восемь утра — и я у воды. Май, солнце ещё слабо греет, но воздух уже пахнет летом.

Собрал снасти: удочку, приманку, складной стул. Рыбу — в специальные пакеты, с водой, чтобы жива добралась. Васька угощений ждет, уж это без сомнений.

Вот так и живём. Он да я. Два ветерана. Один — с девятой жизни, другой — на пенсии. И обоим тишина — по душе.

Путь домой оказался куда сложнее. Город проснулся, засуетился. Кто на работу, кто детей в школу, кто просто по своим делам спешит. А когда людей много — и машин не меньше. Пробки, знаете ли, превращают обычные пять километров в транспорте в испытание на терпение. После электрички, где с комфортом посидеть можно, это особенно остро ощущается.

Но обошлось. Чудом миновав основные заторы, уже через два часа я стоял у подъезда своего дома. Поднял взгляд на двенадцатый этаж. Там, в своей тесной, но уютной квартирке, меня уже ждал Васька. Я прямо видел, как он будет тереться о ноги, смотреть теми своими янтарными глазами, мол, давай, давай, рыбу выкладывай, не тяни. Иногда ему удаётся выпросить кусочек ещё до разделки — хитрый, да и жалости во мне хватает.

Открыл дверь подъезда магнитным ключом. Лифт, как назло, стоял на восьмом, пришлось подождать. Через пару мгновений двери со звоном открылись, и оттуда вышла соседская девочка, лет десяти. Худая, с хвостиками, рюкзак почти с неё ростом.

— Здравствуйте, дедушка Митя, — весело поздоровалась она, кивая.

Да, теперь я — дедушка. Давненько уже. Сначала всё внутри противилось, А потом как-то само собой — привык. Да и правду сказать, приятно, когда с уважением. Волос на голове давно уж нет — брею налысо. А вот борода у меня — что надо. Седая, пышная, такая, что можно было бы и в сказке сниматься. Иногда смотрю в зеркало и думаю: не Дед Мороз, конечно, но старик вполне себе солидный. Только мешка с подарками нет.

— Здравствуй, Каролина, — ответил я, улыбнувшись ей.

Она поскакала дальше, а я вошёл в лифт и нажал кнопку двенадцатого. Рыба в пакете тихо плескалась — знак того, что надо бы поторопиться, не марафон же она тут плывёт. А впереди — мой дом, кот, и долгожданный покой.

Наши дни

Быстрыми шагами вошли внутрь. Ввел нужную комбинацию и тут произошло то, чего я меньше всего ожидал. Точнее не был к этому готов. Искусственному интеллекту плевать на наши судьбы, он действует в силу своих алгоритмов.

«Благодарю вас, Александр. Ваш личный пароль активирован. Медицинский комплекс находится под вашим полным контролем. Все возможные способы проникновения заблокированы».

Фраза ИИ, четкая и без эмоциональная, повисла в воздухе, как удар хлыста. Дверь с глухим шшш плавно закрылась. Мимолетное облегчение от того, что мы не заперты снаружи, у девушек мгновенно, сменилось на нечто другое.

Я решил не дожидаться пока до них что-либо дойдет и быстрым шагом направился в сторону своей комнаты. Но не тут-то было почувствовал, как за спиной нарастает волна негатива. Быстрые шаги бормотание Светланы и недовольство Ирины заставило обернуться. Ну не убегать же от них в самом деле.

-Так значит вот как Александр. И что это все может означать, не расскажешь нам? – словно плюнула в лицо этой фразой Ирина, а Светлана добавила, словно забивая последний гвоздь в крышку моего самообладания добавила.

-Что за личный код такой а! Что за полный контроль! Ты что специально нас сюда заманил маньяк! - последняя фраза словно вынутая чека из гранаты дала импульс девушкам действовать более решительно.

Светлана и Ирина стояли в метре от меня. Не двигаясь. Их выражение лица, теперь были масками ледяного шока. Света смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых мелькало непонимание, переходящее в обиду. Ирина же... Ее взгляд был острым, как скальпель. Глаза сузились, изучая меня с ног до головы, будто видели впервые. В них не было страха за себя — там клубилось недоверие. Густое, как смола.

Они обе не сговариваясь сложив руки в любительской боксерской стойке направились убивать. По крайней мере именно подобное намерение читалось в их взгляде. Конечно же я не переживал о своей жизни. Они на две головы ниже меня. Да и опыта в подобных передрягах явно не хватает. Собственно, сопротивляться я и не думал. Сам виноват, надо было раньше об это сказать, возможно вместе пришли бы к общему знаменателю. А сейчас на их месте я бы и сам постарался обезвредить маньяка.

— Девушки, — начал я, голос предательски дрогнул. Почувствовал, как по спине ползет холодный пот. Не от страха перед девушками, а в целом от этой ситуации. Ведь передо мной стояли мои милые прекрасные девушки. Только вот их намерения теперь уж далеки от того, чего бы мне сейчас хотелось

— Я не могу вам ничего конкретного пояснить. Честно. Я и сам не до конца.

— Не до конца? — перебила Ирина. Ее голос был низким, ровным, но в нем звенела сталь. Она сделала шаг вперед ближе ко мне, медленный, угрожающий.

— Система... Она знает твое имя. Почему мы об этом узнаем только сейчас? Почему только ты можешь открыть дверь в наше убежище, Саша?

—Я... — Как объяснить то, чего не понимаешь сам? Я сам пребывал в шоке от всего этого. Ещё вчера клал кафель на кухне. А сегодня управляющей этой чертовой лаборатории. Да что тут вообще происходит и самое главное, как пояснить мою непричастность им?

— Ты знал? — вскрикнула Света, ее голос сорвался на высокой ноте. Она ворвалась следом за Ириной, ее лицо покраснело от нахлынувших эмоций. — Ты все это время знал, что мы тут сидим, как дуры, а ты... ты тут хозяин? Почему молчал? Мы же могли... могли...

Она не договорила. Напряжение, копившееся с момента появления признаков жизни, паники у двери и этого шокирующего откровения, достигло точки кипения. Ирина повернулась к Свете, ее собранность дала трещину.

— Перестань орать! — резко бросила она. — Это не поможет!

— А что поможет? — парировала Света, слезы блеснули у нее на глазах, смешиваясь с яростью и обидой. — Сидеть и ждать, пока он решит, что с нами делать?

— Хватит истерить! Надо думать! — Ирина схватила Свету за плечо, пытаясь ее встряхнуть.

— Не трогай меня! — Света рванулась, отталкивая Ирину. — Ты всегда такая, все знаешь лучше всех! А он... он нас просто использовал!

Это было как искра в порохе. Света, обычно мягкая, в отчаянии и ярости толкнула Ирину сильнее. Та, не ожидавшая такого, отлетела к стене. В глазах брюнетки вспыхнул настоящий гнев. Она бросилась на Светлану.

— Дура! Ты вообще понимаешь, что происходит?

Я замер, ошеломленный. Они сцепились прямо передо мной в узком коридоре – две подруги, превратившиеся в соперниц, выплескивающие весь накопленный страх и недоверие в этой нелепой, отчаянной потасовке. Толчки, попытка схватить за волосы, сдавленные крики – всё смешалось в клубок женской ярости и растерянности. Я инстинктивно попытался встать между ними, протянул руки.

– Девчонки, хватит! Успокойтесь! Это же...

Я не успел договорить. Ирина, пытаясь оттолкнуть Свету, которая вцепилась ей в рукав, резко дернулась в сторону. Ее локоть или, возможно, каблук (в суматохе я не разобрал) со всей силы пришелся мне... туда. Между ног.

Боль. Белая, обжигающая, парализующая боль пронзила всё тело. Я издал звук, среднее между хрипом и стоном, и рухнул на колени, судорожно схватившись за пах. Мир поплыл перед глазами, наполнившись искрами. Сквозь туман боли я услышал резкий вдох и мгновенное затишье дерущихся.

Боль была нечеловеческой, но она же, как ледяной душ, смыла всю мою растерянность и нерешительность. Адреналин, смешанный с яростью от удара и от всей этой кошмарной ситуации, хлынул в кровь. Я поднял голову. Сквозь слезы боли мой взгляд, должно быть, стал диким. Голос, когда я заговорил, был низким, хриплым, но полным такой неоспоримой силы, что обе девушки замерли как вкопанные, отпрянув друг от друга.

– ХВАТИТ! –
рыкнул я, и эхо покатилось по коридору. – СЕЙЧАС ЖЕ ЗАТКНИТЕСЬ! Следующий, кто шевельнется или пикнет, останется ночевать на улице! Понятно?!

Эффект был мгновенным. Света всхлипнула, прижав ладонь ко рту, ее глаза были огромными от ужаса – и от содеянного. Ирина выпрямилась, ее лицо побледнело еще больше, гнев сменился шоком и.… осознанием. Они обе смотрели на меня, на человека, корчащегося от боли на полу, но в чьем голосе звучала теперь абсолютная, не терпящая возражений власть. Человек от чьего решения завесила их жизнь. Ведь они явно понимали, что без этого меня непонятно по каким причинам, они не смогут не выйти за пределы комплекса, и тем более вернуться обратно. За мгновение весь спектр эмоций пронесся по их лицам и как часто это у женщин бывает, особенно во времена критических дней, их гнев сменился на милость. Те словно забыли из-за чего чуть не поубивали друг друга. Хорошо, что хоть мне не пришлось с ними драться. Конечно же я работал бы в пол силы. Но бить женщин, это не в моих правилах.

С трудом поднялся, опираясь на стену, все еще сжимая зубы от пронзительной боли, тяжело и прерывисто дыша.

– Мы, – я выдохнул, стараясь говорить ровно, но каждый слог давался с усилием, – идем в столовую. Сейчас. Молча. И.… – я посмотрел на них по очереди, мой взгляд заставил их опустить глаза, – разбираться будем потом. Когда голова будет работать. Поняли?

Они кивнули. Молча. Света быстро вытерла слезы, Ирина поправила помятый свитер. Никаких больше признаков агрессии и недопонимания. Словно ничего и не было.

Три дня назад. Дед Митя

Двери закрылись, и я стал наблюдать, как бегут цифры на панели — какой этаж проходим. Один. Два. Три… На одиннадцатом лифт вдруг остановился. Видно, кто-то вызвал, хочет подняться всего на этаж. Я в такие моменты всегда удивляюсь: ну неужели трудно пешком пройти? Для здоровья ведь полезно. Но — нет. Двери не открылись. Вместо этого панель заискрила, цифры замигали как попало, и свет внезапно погас.

Не сказать чтобы испугался. Уже давно не мальчик. В жизни своей навидался всякого — служба у меня была… с сюрпризами. Так что реакции из серии «ой-ой» — не про меня. Достал фонарик, посветил. И тут странность: когда заходил в лифт — пол был чистый. А сейчас будто весь в пыли или в какой-то грязи. Сам я её точно не притащил — откуда? Подождал немного и нажал на кнопку вызова диспетчера.

— Девушка, улица Коминтерна, дом двадцать восемь. Первый подъезд. Лифт встал между одиннадцатым и двенадцатым. Не могли бы вызвать аварийку? Ну, или дверь как-то открыть?

Ответом была только тишина. Гнетущая такая. Подождав около полу часа приезда аварийной бригады, осознал что спасение утопающих, дело самих, в данном случае застрявших в лифте.

Вздохнул, снял рюкзак, вытащил туристический топорик. Всегда его с собой беру — штука нужная. И рогатину из ветки сделать, и дров для ухи наколоть, если на рыбалке задержался.

Осторожно, жалом топора поддел двери. Раздвинул сантиметров на пять— и тут же отскочил от неожиданности: внутрь хлынула вода, да с такой силой, что чуть не снесло. Мгновенно поднялась до колен. Закрыл обратно с усилием, вода перестала литься. Герметизация, видать, хорошая. Я даже немного порадовался — не потоп, глядишь.

Что за чертовщина… Прорвало водопровод? Но и в коридоре за дверью темень, будто не день за окном, а глухая полночь. Это я успел разглядеть, когда щёлку приоткрывал. И лифт, что характерно, застрял между этажами. Именно между — плиту перекрытия видел: она мне примерно по пояс.

Успокоился, ухватил топор покрепче и решительно дернул двери в сторону. Распахнулись — и вода хлынула пуще прежнего. Но как раз до плиты и всё. Дальше не идёт. Холодная, мутная… противная. Я такого давно не видел. Двадцать лет как на пенсии, к подобному не привык.

Не раздумывая, как солдат в учебке, перемахнул через плиту — и вот я на своём двенадцатом. Осветил стены. И тут мне что то поплохело от увиденного в свете фонаря. Окружающая обстановка, всё вокруг — совсем изменилось. Словно попал в какой-то заброшенный несколько лет недострой. Стены облупленные, краска поблекла, ободрана. И главное — тишина. Такая, что в ушах звенит. Только изредка — всплески воды внизу.

Мыслить времени не было. Кот мой, Васька, наверняка испуган. Ждёт, в окно смотрит, думает — где я?

Бросился к своей квартире. Тамбур из четырёх дверей выглядел не лучше, чем коридор. Все двери — облезлые, побитые временем. Моя — металлическая — проржавела насквозь, даже видно утеплитель. Пенопласт сжался, уменьшился в размере.

Двинул по двери ногой — замок, весь в ржавчине, не выдержал, и она вылетела вместе с коробкой.

Внутри… даже не бардак — запустение. Полный абзац. Как будто меня здесь не было не месяц, не год — а век. Всё покрыто толстым слоем пыли, воздух тяжёлый, затхлый.

Я кинул рюкзак прямо в коридоре — тот, падая, поднял клубы пыли. Начал метаться по квартире:

— Васька! Васька, кс-кс-кс!

Комната, кухня, кладовка, балкон. Тишина. Потом заглянул в ванную… и застыл. В углу, свернувшись клубочком, лежал он. Только уже не живой. Луч фонаря высветил скелет. Кости, да пара иссохших клочков шерсти.

Я упал на колени.

И заплакал.

Да, плакал. Не как в кино, не на показ. Просто сидел и рыдал. Даже не помню, чтобы так было после смерти отца. Матери у меня не было, а отца хоронил без слёз. А тут… от одного вида моего Васьки — сердце разорвалось.

Через некоторое время я вышел из ванной комнаты, ставшей местом последнего пристанища моего кота. Пройдя в спальню, сняв промокшие по пояс брюки да куртку лёг на полусгнивший матрас и уснул.

Проснулся я рано, так как сон был неглубоким. Открыв глаза, понял, что всё это не было сном. Моя квартира и всё вокруг имело вид постапокалиптический. Воздух был пропитан сыростью и плесенью, а на полу начинали прорастать какие-то растения. В таких условиях им было легко выжить.

Я понимал, что мне нужно подняться на крышу и там подумать, как действовать дальше. С этой целью направился к запасному выходу. Лестничные марши встретили меня нерадостно. Открыв дверь лестничной клетки, был ошеломлён тем, что увидел. Прямо у порога стояла вода. Хорошо, что в рюкзаке были резиновые сапоги. Переобувшись, ступил в воду, которая доходила мне до щиколотки.

Поднявшись на крышу через чердачный этаж, не надеялся на что-то хорошее. Но тут меня ожидал сюрприз. Нет, это была не лодка, на которой мог бы уплыть, и не вертолет, на котором мог бы взлететь. На крыше моего дома, состоящего из четырёх подъездов, росло несколько деревьев, довольно высоких — около десяти метров. Как они могли достичь таких размеров? Ведь их корни должны иметь возможность прорастать. Но я не биолог, просто констатирую факт.

Осмотревшись, увидел удручающую картину: все основные многоэтажки моего спального района были либо затоплены, либо подтоплены, как мой. На поверхности изредка виднелись крыши домов, где-то на пару этажей над водой, где-то больше. И на таких вод почти затопленных крышах как моя, прорастали мелкие кустарники да деревья. Чуть поодаль, метров пятьсот от моего дома, стоял один из многоэтажных домов, который значительно возвышался над уровнем моря. Около двадцати этажей были на поверхности. Осмотрев деревья, не веря до конца реальность происходящего. Ещё раз прикусил губу до крови. Почувствовал металлический привкус. Нет, вроде не на том свете. Всё вполне осязаемо и чувства все в норме. Присев на поверхность крыши, начал осознавать всю трагичность бытия. Понемногу в голове мысли приходили в норму и, в связи с этим начал нарезать себе плановые задачи, которые приобретали постепенно полный смысл. Первое что необходимо было. Так это каким-то образом добраться до высотки. Там подняться на крышу, тем самым осмотреться более детально. А уж потом по обстановке. Возможно, там смогу найти лучший вариант для выживания в критических условиях этого мира. Ведь сейчас у меня ничего нет, кроме рыбы, которую поймал вчерашним днём. Да пару литров питьевой воды.

Однако сейчас мне нужно было подкрепиться. Голод понимаешь ли не тетка. Снял рюкзак достав оттуда небольшой котелок для готовки пищи. Насобирал сухих веток, благо их тут было огромное количество. Разжёг на скорую руку костер и уже через полчаса была уха готова. Правда без картофеля и прочих специй. Но выбирать не приходилось. Рад и этому.

Позавтракал горячей похлебкой, настроение сразу поднялось.

Наши дни

Мы пошли по коридору. Я – шатаясь, превозмогая боль и ярость. Они молодцы, взяли меня под руки с обеих сторон и улюлюкая помогали быстрее добраться к нужному помещению.

Тяжелое молчание, как густой туман, сопровождало нас по коридору до самой столовой. Шаги отдавались гулко, нарушая только мерное гудение вентиляции. Все еще ковыляя, превозмогая тупую, ноющую боль, отголосок того адского удара. Девушки уже шли следом, не глядя друг на друга. Но все же воздух словно вибрировал от невысказанных вопросов, обиды и страха.

Столовая встретила нас привычным полумраком и прохладой. Автоматические светильники зажглись, заливая столы мягким светом.

— Ну... – Света первая нарушила тишину, ее голос звучал неестественно бодро, словно провинившийся подросток.

– Кто... что будем? Я могу...– Она не закончила, бросив быстрый, виноватый взгляд в мою сторону. -супчик разогреть?

Ирина молча направилась к пищеблоку. Без лишних слов, с каменным лицом, она достала из холодильника кастрюлю с едой. Разлила их по тарелкам, поочередно разогрела в микроволновке. Ее движения были резкими, отточенными, но в них не было прежней легкости. Она делала это потому, что надо. Потому что даже в апокалипсисе нужно есть. Потому что ритуал ужина был островком нормальности в нашей на данный момент странной ситуации.

Я опустился на стул, стараясь не скривиться от остаточной боли. Смотрел, как они двигаются по кухне. Света неуклюже роется в шкафчиках за тарелками, Ирина ставит кипятиться чайник. Ни слова. Только тиканье таймера на микроволновке и бульканье воды.

Когда еда – простой овощной суп и разогретые паровые котлеты – стояла на столе, а чай дымился в кружках, напряжение немного спало. Голод и привычка взяли свое.

— Итак, – я начал осторожно, разламывая сухарик. – Зеленые огни. Сигнал подан. Отклик был. Что дальше?

Ирина подняла глаза. В них уже не было ярости, только усталая трезвость.
— Два варианта, – сказала она четко, отодвинув тарелку. – Первый: они дружелюбны. Придут, постучат в нашу дверь, мы их угостим караваем и будем жить дружно и счастливо. Второй: они враждебны. Решат, что тут открылся склад всего полезного, и попытаются войти. Силой или хитростью.

-Согласна- подтвердила общее мнение Светлана. - но вот как именно понять, чего на самом деле они желают. Ведь на их месте я бы улыбаясь нас и пристрелил, как только мы окажемся у них за спиной. -

— Такое тоже возможно, – кивнул я. – Но сути не меняет. Если они придут сюда нам нужно быть готовыми. Мы заперты. Но заперты в крепости. – Я указал вилкой на потолок, где скрывались перекрытия. – Дверь на лабораторный этаж – ключевая точка. Она выдержала время. Надеюсь, выдержит и осаду. Но мы должны знать все входы. Вентиляционные шахты. технические колодцы. -

Мысль была здравая. Я вспомнил голос ИИ: "Все возможные способы проникновения заблокированы". Наверняка это включало и мониторинг.

-Я вот что думаю. Если я являюсь в этом здании не последним человеком, возможно здесь есть что-то на подобии командного пункта. Ну или как это назвать то, серверная? -

Девушки приободрились. Нотки сомнений, конечно, то и дело проскальзывали. Но на сытый желудок и думается легче. Ирина внезапно предложила, выходя из-за стола.

-Саша, нужно срочно заняться этим вопросом, ведь мы действительно не знаем, что это за место. Возможно, найдя комнату управления, мы будем иметь больше информации.

— Попробую, – пообещал я. – Утром. Сейчас... – я вздохнул, чувствуя, как усталость наваливается тяжелым грузом после адреналина, боли и этого тяжелого разговора. – Сейчас голова как чугунная. Ноги гудят, голова словно ватой набита.

Наступила пауза. Опасения никуда не делись, но острота притупилась. Суп остывал. Света тихо клевала носом над тарелкой.

— Знаете, что, – сказал я, внезапно осознавая, что нужно что-то кардинальное, чтобы разрядить остаточное напряжение, стереть следы слез с лица Светы и каменную маску с лица Ирины. – Предлагаю... традиционный вечерний ритуал. Сауна.

Света подняла голову, глаза ее округлились.
— Сейчас? – прошептала она.

— Именно сейчас, – я встал, стараясь выпрямиться без гримасы. – Пар, вода, тишина. Лучшее лекарство от... всего этого. – Я махнул рукой, охватывая жестом и крышу с зелеными огнями, и дверь с красными рунами, и их заплаканные, усталые лица. – Идемте. Не бойтесь я не кусаюсь-

Сауна в медицинском комплексе была маленьким чудом – отделанная ароматным кедром, с идеальной печкой-каменкой и прохладным душем рядом. Воздух, наполненный густым, обжигающе-нежным паром, стал бальзамом для измотанных нервов. Мы молча разделись и вошли парную. Сауна постепенно снимала напряжение тела. Температуру установили невысокую до ста градусов. Так что бы можно было подольше полежать, расслабиться.

Я плеснул ковшик воды на раскаленные камни. Шипение, как вздох, и волна обволакивающего жара накрыла нас. Света тихо ахнула, откинув голову на теплую древесину стенки, закрыв глаза. Ирина сидела, подтянув колени к груди, ее лицо, обычно такое собранное, наконец расслабилось, смягчилось в клубах пара. Капли пота стекали по ее шее, смывая следы напряжения. Боль в моем теле тоже начала отступать, растворяясь в этом благодатном жаре.

Мы сидели молча. Дышали густым, ароматным паром. Слушали потрескивание камней и собственные сердца, успокаивающиеся после эмоциональных качелей. Спустя минут пять Ирина прервала эту непривычную тишину.

-Саша, только давай договоримся, ты больше от нас ничего не скрывай-

Она пододвинулась ближе ко мне, поглаживая мою руку. Светлана, увидев ее рвение тоже решила не отставать. Так шаг за шагом давление возрастало. Девушки массировали меня в четыре руки. Ощущения божественные. Минут через десять мы вышли из парной. Все разгорячённые и довольные тем, что удалось избавится от прошлых обид. Я им, естественно пообещал, что больше ни-ни.

Первой в купели оказалась Ирина, она солдатиком нырнула в воду, за ней Светлана, а я соответственно следом. Вода была замечательная, не холодная, в самый раз. Немного подурачившись брызгая друг друга с ладошек водой, словно малые дети, обнаженные девушки вновь решили взять меня на абордаж. Но я всячески старался избегать их коварного замысла. Ничего лучше не придумал, как предложить всех веником отходить. Так сказать парится, так по-взрослому.

В целом мы провели в сауне около двух часов, под конец даже организовали спиртное, куда же без этого. Ну а уж после выпитых пол литра коньяка, я понял почему девушки настояли на принятии горячительных напитков. Ночь в итоге мы провели втроем и нам было очень хорошо вместе

Сегодня в этом было не только привычное утешение, но и глубокая потребность в близости, в подтверждении того, что мы все еще мы, несмотря на ссоры, подозрения и удары ниже пояса.

Два дня назад Дед Митя

Глядя на высотное здание, перечислил сам себе, чем оно может быть полезно.

Во-первых, там могли остаться съедобные припасы. Во-вторых, возможность встретить живых людей, которые наверняка обладают большей информацией о происходящем. И в-третьих, не знал, есть ли здесь приливы и отливы. Вдруг начнётся прилив и всё затопит?

Поэтому после рыбного супа я начал интенсивно думать, из чего сделать плот. Так как вплавь вместе с рюкзаком, наверняка пойду ко дну. Уж не двадцать лет пади. Силенок наверняка не хватит для подобного заплыва. Думая о том, из чего можно в этих условиях его соорудить, поднялся на ноги и подошел к деревьям. Они вполне могли бы послужить основанием, но навряд ли мне удастся спустить его на воду. Такой плот был бы слишком тяжёлым для меня,

Вспомнив своего кота Ваську и то, как стремился попасть в квартиру. Что-то не давало мне покоя в этом моменте. Чтобы понять, что именно мой мозг пытался мне сказать, спустился обратно и подошёл к двери, которая вместе с рамой лежала на полу. Перевернув на бок, внимательно осмотрел ее и понял, что так настойчиво желал мне сказать мозг. Пенопласт! Моя дверь была утеплена пенопластом, а он отлично подходит для передвижения по воде.

Вернувшись за топором, принялся снимать верхнюю часть обивки дверей. Это было легко, так как она практически превратилась в труху. Добыв из двери почти целыми два листа пятисантиметрового пенопласта, который был вполне пригоден и прочен для моих нужд, и принялся заниматься вандализмом.

Топором поддевал края каждой двери. Их всего на этаже было восемь штук. В трех квартирах по мимо моей добыл ещё шесть листов. Принес его на крышу, придавив ветками, чтобы случайный порыв ветра не унёс столь ценный ресурс.

«Чем же его скреплять?» — подумалось вслух. У меня не было ни веревки, ни проволоки, ни скотча. Вернулся на этаж и облазил каждый уголок в каждой квартире. Что было хорошо, так это в целом находки и весьма полезные.

В одной из квартир обнаружил сейф, который, как сразу понял, был оружейным. Однако время не пощадило его. Сунув жало топора в щель между дверью и перегородкой, с силой рванул дверь, и та отвалилась с грохотом упав на пол. В руках у меня оказался необычный предмет — футляр длиной около пятидесяти сантиметров, глубиной около пятнадцати и шириной примерно двадцать. На крышке была надпись:

«Экспериментальные образцы»

Это заинтриговало меня как никогда за последние годы. Даже когда поймал десятикилограммового карпа на озере, это не вызывало такого азарта. Убрав топор, осторожно открыл коробку, ожидая чего угодно. Возможно, там была граната или что-то ещё. Спустя столько времени она могла просто сдетонировать от малейшего движения. Но нет, внутри лежал пистолет. На вид он был обычным пистолетом, но самое главное — абсолютно не был подвержен коррозии и времени. Это был ГШ-18 с девятимиллиметровыми пулями к нему. Количество патронов меня порадовало — несколько упаковок, примерно пятьсот штук. Так же небольшой бинокль. Конечно, мне было знакомо это оружие, да и биноклем пользовался не раз. Но вот экспериментальный взял в руки впервые. По долгу службы в армии приходилось пользоваться.

Положив всё в рюкзак вместе с коробкой отправился на крышу. Присев на свой рюкзак начал разглядывать находку более детально. Так, пистолет смазан, все детали на месте. Даже глушитель к нему, судя по всему, был сделан из того же металла, так как тоже не был подвержен влиянию времени. Зарядив патроны в обойму, накрутил глушитель и лазерный прицел, который также нашел в глубине среди коробок с патронами, и выстрелил, не прицеливаясь. Удивительно, но для такого пистолета отдачи практически не было. Глушитель работал намного тише, чем у других моделей.

«Может, сломан?» — подумал я. Направив дуло пистолета себе под ноги метрах в пяти от меня, нажал на спусковую скобу. Практически ничего не почувствовал и не услышал, но увидел, как пуля проделала неплохое отверстие в бетоне. Такое, на которое не всегда способна даже автоматная пуля крупного калибра. Вот это уже весьма ценная вещь. Так же осмотрел бинокль, увеличение двадцатикратное. Вот это да, штука действительно заслуживает уважения.

Однако сути дела это не меняет. Мне до сих пор нечем было скреплять свой плот, состоящий из восьми найденных кусков пенопласта. Нужно было думать, включать мозг на полную.

На всякий случай решил ещё раз проверить содержимое своего рюкзака. В таких условиях каждая мелочь может оказаться жизненно важной.

Внутри обнаружил набор рыбацких снастей: крючки разных размеров, несколько блесен, поводки и грузила. Всё это когда-то казалось мне лишним, но теперь эти вещи стали поистине драгоценными.

В боковом кармане я нашёл толстую леску, намотанную на удобный держатель. Раньше я использовал её для натягивания тента. Теперь она послужит основным элементом для фиксации плота в моей конструкции.

План в голове сформировался быстро.

С помощью топора нарубил длинных, ровных палок. Около тридцати штук. Срезал ветки и сучья ножом — они должны были служить жёстким каркасом для пенопластовых блоков. Сам пенопласт сложил по четыре куска в ряд, создав что-то вроде двухметровой платформы. На ней нельзя было стоять, но сидеть или лежа грести — вполне.

Следующим шагом было укрепление конструкции. Нужно было найти ткань или что-то подобное, чтобы обернуть пенопласт и зафиксировать ветки по бокам. Вспомнил про детскую комнату этажом ниже, где раньше видел подростковые кровати, спустился.

Прежде в ней жила семья с тремя детьми. Старшему было около десяти лет, а младшие погодки. Пять и шесть лет. С их родителями мы часто виделись, порой с соседом даже на рыбалку выезжал. Но увы, сейчас осталось от того времени только воспоминание.

Там, среди прочего хлама, обнаружил старый непромокаемый чехол от матраса. Это была прочная, пропитанная ткань, такие обычно стелют под ребёнка, чтобы не промокало. Несмотря на прошедшее время, материал сохранил свою эластичность.

Вернувшись на крышу, натянул чехол поверх пенопласта, а по краям уложил заранее подготовленные ветки. Всё это крепко стянул леской крест-накрест. Узлы закрепил, расплавив концы зажигалкой — чтобы не развязались от влаги и трения.

Теперь нужно было придумать способ управления плотом.

Для вёсел срубил две крепкие палки, очистил их от сучков. Один конец каждой палки разрезал пополам на пару десятков сантиметров. Между половин вставил куски толстой, плотной коры, придав им форму лопастей. Получившуюся конструкцию туго обмотал изолентой — благо моток был почти полный. Вёсла вышли не идеальные, но прочные.

Дополнительно к плоту я прикрепил кусок метров пять той же самой лески — чтобы можно было тянуть его с берега или, в случае чего, удержать на течении.

Когда всё было готово, ещё раз осмотрел свою конструкцию. Самодельный плот выглядел убого, но внушал доверие — по крайней мере, до первого серьёзного испытания водой.

Оставалось лишь выбрать момент, когда ветер и течение утихнут, и можно будет выйти на воду.

Всего то проплыть несколько сотен метров. А там возможно и не понадобится мне это сооружение.

Так как не было часов, а телефон уже давно разрядился — казалось, больше часа назад. Я ориентировался по солнцу. Судя по его положению, приближался полдень, и пора было подумать об обеде.

Старая рыба, оставшаяся со вчерашнего дня, уже начала портиться, её запах становился всё менее аппетитным, и я решил не рисковать. Взял спиннинг и блесну и решил попытать удачу — рядом было много воды.

Погода выдалась ясной и солнечной. С крыши здания я заметил, как в глубине медленно скользят тени — какие-то подводные существа. Среди них даже мелькнула огромная черепаха. Я был уверен, что где-то неподалёку крутилась и мелочь — как раз для ухи.

Спустился на балкон двенадцатого этажа и закинул спиннинг.

Клёв оказался неожиданно быстрым. Спустя минуту удилище дёрнуло — в руках оказался странный экземпляр местной фауны: рыба, похожая на гибрид носорога и карася, длинной почти по локоть. Зверюга не из приятных, но для ухи — в самый раз.

Приготовив рыбу, на этот раз поджарив ее. Так как воды критически не хватало. Заметил то, что на небе не одной птицы не наблюдалось. Странно, разве такое может быть.

Пока ел, погода окончательно устаканилась. Поверхность воды стала гладкой, будто стекло. Ни ветерка. Полный штиль. Это был знак — пора отправляться.

Забрав с крыши плот и свои пожитки, спустился на одиннадцатый этаж, предварительно снова натянув резиновые сапоги. Нашёл балкон без стёкол, немного проверил настил и начал готовиться к спуску плота. Аккуратно опустил его на воду — к счастью, конструкция выдержала и не развалилась.

Рюкзак с вещами закрепил в центре. Затем осторожно перевалился через перила, стараясь не задеть острые края, и, скользнув, оказался на плоту. Сел ближе к середине, аккуратно покачал судно влево-вправо — баланс держался. Пять минут наблюдений подтвердили: Всё в порядке.

Приноровившись к веслам, отчалил от обломков своего прежнего убежища — когда-то прочного здания, а теперь едва видимого остова, погружённого под воду. Назад пути не было.

Взял вёсла и начал медленно грести, направляясь к высотке, которую ещё утром выбрал как цель. Она одиноко возвышалась над водой и по сравнению с остальными зданиями весьма значительно.

Плыть на самодельном плоту — то ещё ощущение. С каждой минутой казалось, что обвязанные палки вот-вот разойдутся, пенопласт выскользнет, и окажусь в холодной глубине.

Примерно через сорок минут я доплыл до бетонного гиганта. Заблаговременно, пока приближался, присмотрел себе место для швартовки. Взяв пожитки и швартовочную леску от плота, аккуратно поднялся в полный рост, дотянулся до неостеклённого балконного перекрытия и с лёгкостью перемахнул через облупленную кирпичную ограду.

Осмотрелся — всё было тихо, ни одного подозрительного движения. Хотел уже подтянуть плот, но взгляд задержался, и едва не ахнул.

Всего в пяти метрах подо мной, в прозрачной воде, неторопливо проплывала гигантская черепаха. Панцирь у неё был не меньше четырёх метров в диаметре, а может, и больше. Но самое удивительное было не в её размере. У этой твари был длинный, мускулистый хвост — как у ящерицы. И не четыре конечности, как у обычных черепах, а целых шесть. Хотя конечности — громко сказано: скорее, это были плавники, широкие и лопатообразные, как у моржей. Впрочем, это логично. Суши нет — зачем ей лапы, как у земных предков?

Черепаха плыла вальяжно, словно по каким-то своим важным делам. Проводил её взглядом, стараясь не шуметь. Когда она скрылась в глубине, аккуратно достал плот из воды и, оставив его сушиться прямо на балконе, шагнул внутрь — оглядеться.

Это была квартира богатого человека, очевидно, бывшего представителем элиты старого мира. Обстановка свидетельствовала о роскоши прошлого: напротив огромной стены, где висел огромный плазменный телевизор размером почти в два человеческих роста, от которого осталось едва узнаваемые очертания. Плазменная панель практически в труху. Покрыта толстым слоем пыли, в глубоких трещинах с большой палец руки. Напротив стояла кожаная мебель светлого оттенка. Диван теперь представлял собой жалкое зрелище — его потрепанная поверхность покрывали трещины и пятна, цвета исчезли вместе с прежним блеском.

Прошагал на кухню. Холодильник впечатлял размерами, хотя сам факт его существования казался бессмысленным — всё содержимое давно было съедено различными червями. Остались только их следы жизнедеятельности. Вот что странно Вся квартира напоминала хаос. Но вот сопровождающей запустение паутины нигде не было. Ни единой живой души, даже тараканчика не смог найти. Пройдя мимо него, остановился у кухонных шкафов. Внутри которых хранились банки с продуктами.

Открыв одну из банок, внутри которой ранее были крупы, я обнаружил только пыль и следы жизнедеятельности насекомых. Взгляд упал на нечто особенное — трёхлитровую банку, плотно закрытую крышкой. Поднеся её ближе, заметил золотистый блеск сквозь стекло. Протер от пыли, осторожно открыл крышку, убедившись сначала, что содержание безопасно. Пахнуло сладостью, оттенённой едва уловимой горчинкой. Внутри лежала масса твёрдая, как камень, покрытая трещинами, похожими на засушливое дно реки. Пробуя осторожно сковырнуть кусочек ложкой, понял, что продукт превратился практически в янтарь. Немного усилий — и маленький комочек меда попал ко мне в рот. Концентрированный, терпкий вкус напомнил о старом мире.

Выбравшись в коридор, отправился осматривать остальные комнаты.

В этой квартире больше ничего ценного не оказалось, кроме той самой банки мёда. Настоящий трофей в мире, лишённом простых удовольствий. Единственное, что действительно необходимо мне прямо сейчас, — это вода. Её у меня практически не осталось. Поиски закончились неудачей — пустые шкафы, бесполезные вещи... Надеялся найти хоть что-то съедобное. Не нашлось ни риса, ни фасоли, которую бы не уничтожили голодные насекомые.

Что ж, пусть мед станет моим первым трофеем в этом здании. Хотя его состояние вызывает сомнения, запах и вкус остаются верными спутниками прошлых времён.

Выйдя на лестничную клетку, решительно направился к крыше здания. С первого взгляда было очевидно, что вода уже достигла двенадцатого этажа: на стене виднелось едва заметное число 13.

Подходя к двадцать пятому этажу, услышал шум. Что-то внутри здания с грохотом упало. Взяв в руки пистолет, словно ниндзя, с лёгкостью прошёл ближе к дверям, сначала опираясь ногами на пальцы, а затем на пятки. Подойдя в плотную к открытым дверям лифтового коридора, осторожно выглянул, чтобы рассмотреть происходящее, и сразу же отпрянул назад. Там были люди, но что-то подсказывало мне, что не стоит сразу подходить к ним с вопросом «Здравствуйте, как дела, не найдётся ли у вас сигаретки?».

Первое, что заметил за долю секунды, — все они были практически голые. Их было четверо: трое мужчин и одна женщина, и, судя по всему, они спорили о том, кто будет ею обладать. Так как та лежала у лифтовой двери, а те мешая друг другу явно пытались лечь сверху девушки с уже раздвинутыми ногами. Их кожа была практически чёрного цвета, хотя их лица были европейскими. Постоянное нахождение на солнце, видимо, дало о себе знать. Женщина, полностью обнажённая, лежала, отстранившись от мужчин, и в её глазах читались паника и страх. Очевидно, они хотели изнасиловать её. На вид девушке было лет двадцать. Оценив обстановку, собрался с мыслями и вышел к ним, направив ствол в одного из мужчин.

— Стоять, твари, что здесь происходит? — крикнул я, сходу ошарашив их.

Те вначале не поняли, что происходит. Затем не сговариваясь обернулись на мой голос их лица, до этого выражавшие некий азарт в предвкушении приятных минут наслаждения, внезапно изменились с точностью до наоборот. Паника и ужас овладели людьми. Они с остервенением пятившись назад и, что-то крича на непонятном языке, пустились наутек.

Девушка, лежавшая на полу, завизжала, точнее даже застрекотала, так громко, что у меня заложило уши.

— Заткнись, дура! — закричал на неё. Но она и не думала останавливаться. Не зря говорят, что хорошие дела до добра не доводят. Вот и сейчас, вроде спас девушку, а она вместо благодарности визжит как свинья.

Опустив оружие, подошёл ближе. Она замолчала, но страх в её глазах говорил о том, что лучше бы она продолжала кричать. Они от ужаса так расширились, что чуть не повылазили из орбит, и она потеряла сознание.

Странно, мир в руинах, а люди похожи на дикарей. Сколько же это прошло лет после… А собственно, после чего? До сих пор ответа на этот вопрос не было. Думал узнать у этих людей, но они сбежали, да ещё и балаболят на каком-то непонятном языке.

Подойдя ближе и пару раз шлёпнув девушку по щеке ладошкой, попытался привести её в чувства. Но тщетно. Она мирно спала, только грудь иногда прерывисто вздымалась. Сняв свою куртку, предварительно вынув из неё пачки с патронами и переложив обратно в рюкзак, накрыл обнажённую девушку и стал ждать, пока она придёт в себя. Прошло минут двадцать, а она всё спала. Так как в лифтовом коридоре было мало места для маневра, взял её на руки и понёс на крышу. Хорошо, что ноша была не тяжёлой, всего около пятидесяти килограмм.

Выйдя на свежий воздух, увидел странное сооружение в другом конце здания, похожее на высокую башню. Положил девушку на расстеленную куртку, чтобы ей было мягче лежать на грязном бетоне, подумав, что её нагота беспокоит меня меньше, чем то, что она могла бы лежать на холодном бетоне.

Направился к башне, чтобы рассмотреть её поближе. Уже за двадцать метров до неё понял, что это скорее не башня, а братская могила в открытом виде. Человеческие кости были сложены так, что получилась такая вот конструкция

Пока наблюдал за этим странным творением, позади меня раздался женский крик и непонятные слова. Обернувшись, я увидел туже самую девушку, которая, подойдя ближе, на коленях молилась на это изваяние, глядя на меня.

— Да успокойся ты, глупая! — недовольно произнёс, подходя к ней. Интересно, о чём она говорит? Было ясно, что она очень боится меня. Но почему?

Протянув руку для приветствия, сказал:

— Меня зовут дедушка Митя. А тебя как? -

Она замолчала, но через пару секунд вновь начала что-то бормотать на своём языке. Мне так надоело слушать её крики, что решил ее успокоить кардинально.

Я ударил её вполсилы и закричал:

— А ну успокойся, иначе пулю в лоб получишь! -

Она сразу замолчала. Когда направил пистолет на неё, её лицо побледнело. Обмякнув, она потеряла сознание, мягко повалившись на пол. Эти люди такие странные и непонятные.

Через несколько минут услышал шуршание со стороны чердачного этажа. Было ясно, что бегунки возвращаются. Подошёл ближе к двери, направив пистолет и перезарядив его. Стал ждать.

Вскоре из двери показалось длинное копьё с острым наконечником, судя по всему, из какой-то разновидности моллюска. Наконечник был очень длинным, тонким и острым, и с него стекала какая-то желтоватая жидкость. Сразу понял, что это яд.

Затем из двери вышел мужчина. Он меня не заметил, так как я стоял чуть в стороне. За ним появилось около шести таких же голых мужиков. По началу не предал значения их внешности, так как адреналин поглотил некоторые функции мозга, усилив инстинкты. Как-то было не до этого, если меня хотя бы слегка зацепят этим копьём, мало не покажется. Один из них увидел меня и, крикнув на своём языке, хотел метнуть копьё в мою сторону. Но упал, как подкошенный, отлетев метров на пять, подняв при этом пыль. От головы, увы, ничего не осталось. ГШ-18 не оставляет никаких шансов.

От увиденного остальные существа завопили, так что мне пришлось заткнуть их. Правда, парочке удалось бежать. На бетоне красовалось пятеро трупов с разными смертельными ранениями.

Наши дни

Утро принесло ещё большее облегчение. Девушек уже не было когда я открыл глаза. Приняв душ побрился. В первую очередь направился на кухню, наверняка подруги уже там вовсю устроили праздник желудка. Уверен после вчерашнего нужно обязательно восстановить силы. Странные эти девушки, я так до сих пор и не спросил на какой теме они сдружились. Что их объединяет. Ведь, как ни странно, обе очень красивые. А такое огромная редкость в женском коллективе. Там чаще встречаются подружки как говорится одна красивая, а вторая подружка. Как я и предполагал девушки были в столовой. Отчего то за завтраком царило тяжелое молчание, прерываемое только звоном ложек о фарфоровые тарелки. Даже Светлана, обычно болтливая, лишь ковыряла еду, украдкой поглядывая на Ирину.

-Что у вас случилось девочки? - задал я весьма неординарный вопрос. На что те лишь кивнули в сторону друг друга, мол она виновата. С двумя мегерами сейчас уж точно лучше не связываться.

Молчание за завтраком стало невыносимым, а взгляды девушек – то осторожные, то колючие – лишь усиливали тяжесть в груди. Я встал, отодвинув стул с резким скрипом.

– Пойду… прогуляюсь, – бросил я в тишину, не глядя ни на кого. – Может комнату управления получится отыскать.

Ирина лишь кивнула, уткнувшись в пустую чашку. Света взглянула на меня с немым вопросом, но промолчала. Я вышел из столовой, оставив гнетущую атмосферу позади.

Комплекс был огромным лабиринтом. Я бродил по знакомым и незнакомым коридорам, мимо запертых лабораторий с непонятными значками на дверях, мимо складов с различными припасами и медицинским оборудованием, которые казались бесконечными. Внутренний голос вел меня вглубь, подальше от жилых зон, в сторону административного крыла. Ведь здесь должна, обязана быть комната управления.

Желая разведать неизвестное, я свернул в дальний корпус административного здания. Автоматические светильники, словно светлячки, зажигались над головой, освещая путь. Одна дверь выделялась – матовая сталь, лишенная ручки, лишь панель с едва заметным контуром ладони. Отпечаток? Любопытство перевесило осторожность. Я приложил ладонь. Сенсор мигнул зеленым, и с тихим шипящим выдохом дверь плавно сдвинулась в сторону.

Передо мной открылась Комната Управления. Пространство дышало холодной технологичностью и.… властью. Центральный пульт, огромный, как капитанский мостик звездолета, был утыкан мерцающими индикаторами и сенсорными панелями. Но взгляд невольно тянулся вверх и вдаль. Вся задняя стена была панорамным окном, открывающим захватывающий вид на бескрайний океан. Бирюзовые волны бились о скалы далеко внизу, небо сливалось с горизонтом в дымчатой дымке. Этот вид контрастировал с остальным убранством. Десятки мониторов, встроенные в стены и стойки, показывали жизнь Медицинского Центра в реальном времени: коридоры, лаборатории, пустые палаты... И вот он – бассейн. На одном из экранов Ирина и Светлана, как две русалки, резвились в бирюзовой воде. Я замер, наблюдая за ними секунду.

Ощущение накатило внезапно, ледяной волной по спине. Четкое, неоспоримое – за мной наблюдают. Не камеры на стенах, а чей-то пристальный, невидимый взгляд. Я подавил дрожь, подошел к центральному пульту и опустился в кресло оператора. Курсор дрогнул на экране. Один клик мышью – и изображение бассейна развернулось на весь главный монитор, заполнив поле зрения.

«…Тебе не верю!» – голос Ирины, резкий, прозвучал из динамиков четко. Спорят. Я откинулся на спинку кресла, намереваясь понять суть их разногласий, как…

Женский голос. Прозвучал прямо за моей спиной. Тихо, четко, неожиданно, как удар током.

«Здравствуй, сынок.»

Весь мир сжался в точку. Воздух вырвался из легких коротким, хриплым выдохом. Сердце колотилось, бешено стуча в висках. Сынок? Слово, как раскаленный гвоздь, вонзилось в мозг. Круглый сирота. Детдом. Никогда. Никто. Холодная пустота внутри, привычная с детства, вдруг заныла острой, непривычной болью. Я не понял сразу. Это не могло относиться ко мне. Не могло!

С рывком, чуть не опрокинув кресло, я развернулся.

То, что я увидел, ошеломило сильнее слов. Метрах в четырех, у панорамного окна, стояла Женщина. На вид – лет пятьдесят, не больше. Не мать из детских фантазий (старая, добрая), а.… почти ровесница? Ее взгляд, пристальный, пронзительный, ловил мой, не давая отвести глаза. В нем читалась странная смесь – нежность, ожидание и глубокая печаль. Меня поразило то, что за окном не было океана и полуразрушенных домов, вместо этого там простиралась бескрайняя пустыня, с редкой флорой и фауной присущая этой климатической зоне.

«Какой... я тебе... сынок, женщина?» – выдавил я, растягивая слова, голос предательски дрожал. Внутри все кричало от неприятия и дикого, запретного вопроса: А вдруг?..

Я встал, делая шаг к ней. Что-то было не так в ее облике. Слишком четкие контуры, едва уловимая статичность в движениях. «Откуда вы вообще здесь взялись?» – спросил я резче, подходя ближе.

И тут до меня дошло. Она была всего лишь голограммой. Но не примитивная проекция – невероятно детализированная, почти осязаемая. И.… запах? Слабый, но отчетливый аромат жасмина витал в воздухе вокруг нее. Эффект присутствия был ошеломляющим, пугающе реальным. Она видела мой шок, понимала смятение и ждала, терпеливо, пока я соберусь с мыслями.

«Послушай, Саша,» – ее голос звучал мягко, но с непререкаемой убежденностью. «Я тебя понимаю. На твоем месте я бы тоже не поверила. Но знай: все, что случилось с тобой и твоими подругами за эти дни, произошло потому, что ты мой сын. Потому что я тебя люблю и.… потому что только ты можешь помочь.»

Я инстинктивно отшатнулся, как от удара. «Помочь? Любишь? Голограмма?..» Хаос мыслей кружился в голове. Она продолжала, ее фигура слегка сместилась, и солнечные лучи струящиеся из окна на миг прошли сквозь нее, подтверждая иллюзорность.

«Не смотри, что я выгляжу почти твоей ровесницей,» – в ее улыбке была горечь. «Время... здесь течет иначе. Значение имеет лишь одно: твой выбор, твои действия здесь и сейчас способны изменить не только твое будущее, но и мое. И не только наше.»

Она сделала шаг ко мне, и я.… почувствовал. Легкое, едва уловимое, но несомненное тепло и давление ее руки на моем плече. Мой разум кричал "иллюзия!", но тело замерло. Она смотрела прямо в душу.

«Этот Комплекс, Саша,» – ее жест охватил комнату, мониторы, необычный вид на пустыню вместо уже привычного океана – «это не просто здание. Это Квантовый Шов. Мост, искусственно сотканный на стыке не двух, а множества реальностей. Мы с коллегами – в моем потоке времени – нашли способ... зацепиться за эту точку пересечения вероятностных линий.»

Она говорила спокойно, но каждое слово било по привычной картине мира.
«Твой мир, мой мир, миры твоих подруг – они существуют одновременно, как параллельные страницы в бесконечной книге Вселенной. Этот Комплекс – не только убежище, но и инструмент. Инструмент, которым можешь воспользоваться только ты. Потому что твоя квантовая подпись, твое уникальное положение в этой точке... ты очень важен для всех нас.»

Ее рука сжала мое плечо чуть сильнее, тепло стало почти реальным.
-С помощью Ирины и Светланы – они тоже часть уравнения, их судьбы неразрывно сплетены с твоей в этом узле – только в ваших руках спасти вселенную от вымирания. В этом конкретном мире есть то, что необходимо всем параллельным мирам. – она запнулась, и в ее глазах мелькнула тень боли, «...шанс моему. И многим другим. Вероятность успеха... мала. Но она есть. Только с тобой.-

Ее образ начал мерцать сильнее, становиться прозрачнее у краев.
-Пойми, сынок. Это не магия. Это высшая физика. Механика реальности. И твоя воля – главная сила в этом уравнении. Не бойся... и доверься им. Доверься себе.-

Голос становился тише, фигура – призрачнее. Аромат жасмина начал рассеиваться. Осталось лишь ее лицо, полное надежды и неизбывной грусти, и последний, едва слышный шепот, прежде чем ее образ растворился, женщина успела произнести на последок.

-Ева, искусственный интеллект, даст тебе ответы на все твои вопросы

День назад. Дед Митя

По привычке подошёл к каждому из них, чтобы сделать контрольный выстрел в голову. Однако, когда адреналин схлынул, я заметил в их внешности существенные отличия от человеческого облика.

В место привычных носов зияли лишь едва заметные отверстия, лишенные хрящевой структуры. Все тело существ было абсолютно безволосым. Глаза, лишенные век и ресниц, казались странно неподвижными и покрытыми толстой, прозрачной оболочкой – роговицей, напоминавшей рыбью.

Под челюстью, по бокам шеи, виднелись несколько длинных, аккуратных разрезов. Подойдя ближе и приглядевшись, я отпрянул в ужасе: это были настоящие жабры, точь-в-точь как у карася!

Ладони и ступни казались непропорционально большими по сравнению с человеческими, а между пальцами отчетливо виднелись перепонки, как у земноводных.

Была еще одна, более интимная деталь, о которой упоминать неловко, но умолчать о ней значило бы исказить картину. Половые органы этих существ радикально отличались от наших. Они располагались скрыто, под кожей в промежности, и наружу выступал лишь небольшой отросток. Это невольно напомнило мне строение дельфинов, которых я видел в научной передаче во время спаривания. У местных существ наблюдалось нечто подобное.

Закончив осмотр, сделал что планировал. Потратив несколько пуль. Затем присел на парапет у края стены и вытер пот со лба. Краем глаза заметил, как девушка молча поднялась, стараясь, чтобы я не заметил её, пошла к братской могиле. Приблизившись к куче костей, вновь упала на колени и начала неистово причитать.

Было очень интересно слушать её речь. Помимо обычных звуков, гласных там или согласных, так же произносила весьма странные. Речь сопровождалась щелчками языка о верхнее небо, которые были разной тональности и периодичности. Из-за этого создавалось странное впечатление: вроде бы это люди, но их язык внешность сильно отличались от наших. Хотя говорят в Африке до сих пор есть такие племена, которые вот так вот и разговаривают. Но то Африка, а я нахожусь в Москве, и не разу ещё не услышал хоть от кого-то родную речь. Волосы на голове, это единственное что разительно отличало девушек от парней. У той была очень шикарная шевелюра. Правда, они были такими толстыми, что при желании можно было пересчитать.

Нужно было как-то общаться с ней, но не сразу понял, как это сделать. Не давать же ей пощёчины каждые пять минут. Ума не приложу, почему она меня боится. Возможно, это из-за моей бороды, которая была седая и очень густая.

В силу ее юного возраста старался не очень внимательно разглядывать её внешность. Всё же пришлось. Так как в любом случае нужно наладить коммуницирование.

Открыв банку с мёдом, отковырял кусок размером со спичечный коробок. Подойдя к девушке, осторожно коснулся её плеча. Она никак не отреагировала на это, только сильнее защебетала, выдавливая непонятные фразы. Знаю только один международный язык — язык жестов. В Италии, например, с помощью жестов передают больше половины смысла. Решил попробовать использовать что-то подобное с аборигенкой.

Та до сих пор сидела на полу, поджав ноги, и яростно голосила. Встав напротив неё на расстоянии вытянутой руки, сказал, откусывая кусок мёда:

— Попробуй, это вкусно, ням-ням! — словно пытался накормить маленького ребёнка сладостью.

Самое важное, что страх исчез с её лица. Вместо него появилось удивление и любопытство. Она внимательно наблюдала за моими движениями, явно пытаясь понять, что от неё хочет этот старый волосатый мужик. Аккуратно вложил лакомство в её ладонь. Та поднялась на ноги.

Её совершенно не волновало, что она стоит передо мной обнажённая. Но первое что бросилось мне в глаза, так это длинные черные волосы, которые спадали ниже плеч, и толстые, словно дреды, они будто были покрыты каким-то маслом. Её лицо было таким же уникальным, как и у остальных, только губы были намного больше. Ее грудь отличалась от женской, небольшим размером и отсутствием сосков. Удивительно, но факт. Также у неё отсутствовал пупок, как, впрочем, и у парней.

Поднеся к её губам кусок мёда, увидел, как из её рта, словно у змеи, вылез язык. Он несколько раз прикоснулся к сладости, словно щуп. Затем она, видимо, удовлетворившись вкусом, раскрыла рот и вложила лакомство. Медленно пережёвывая, с довольной улыбкой поблагодарила меня. По крайней мере, мне так хотелось думать. На деле она продолжала говорить на своём наречье.

Затем залезла пальцами в свои густые волосы и извлекла небольшой прозрачный шарик, заполненный зеленоватой жидкостью. Его диаметр составлял около трех сантиметров. Предложив его мне, она сделала акцентирующие движения головой и что-то объясняла на своем языке.

Шарик притягивал взгляд своим красивым сиянием на солнце. На ощупь он напоминал гладкую восковую капсулу, мягкую и эластичную одновременно. Когда я слегка надавил на него пальцами, жидкость внутри начала мягко перемешиваться, играя светом, тем самым создавая успокаивающий эффект Приятный аромат свежих трав и цветов исходил от него.

Помедлив мгновение, посмотрел на девушку, надеясь понять её знаки. Она периодически кивала головой, давая понять, что это съедобно. Так что рискнул, раскусив оболочку шарика. То, что произошло дальше, повергло меня в шок. Сначала я ощутил мягкий взрыв ароматов и вкусов, которые никак не ассоциировались с обычной пищей. Привычного ощущения фруктов не возникло, зато энергия начала распространяться по телу волнообразно. Сразу пропали жажда и голод, силы вернулись моментально.

Поклонившись девушке в знак благодарности. Оказался словно в нирване от переизбытка вкусовых ощущений.

Долго насладиться моментом не вышло. За парапетом крыши где-то внизу раздались многочисленные голоса. Сразу было понятно принадлежащие ее соплеменникам. Выглянув — я обалдел. С полтора десятка мужиков — голые, худые — бежали прямо по воде от здания в непонятном направлении. Пробежав метров двадцать, все разом нырнули и через мгновение скрылись в глубине. Стоял с открытым ртом, как вкопанный. Картина маслом.

Очнулся только когда она коснулась моего плеча. Стояла рядом, смотрела вслед своим, которые оставили её одну. С монстром, наверное, по их мнению. Но мы, вроде как, начали понимать друг друга. Это уже прогресс.

Она что-то сказала, потом вдруг обняла меня за талию, прижалась всем телом. Ростом была мне по плечо, тёплая, худая… и, конечно, абсолютно голая, что меня слегка смущало. Показал на куртку, потом на себя — мол, надень, пожалуйста. Поняла. Натянула её на себя. Ну хоть так.

Имени своего она мне не сказала — не потому, что не хотела, скорее, просто я не мог понять. Поэтому решил звать её по-своему. Пятница. В честь той самого из книги. Думаю, ей в самый раз будет.

Затем началось самое сложное — основы общения. Показал жестами и на пальцах, как меня зовут. Примерно с двадцатой попытки ей удалось произнести моё имя, слегка коверкая его на свой лад.

Затем начал указывать в её сторону и объяснять, как буду её звать. И в ответ услышал: «Пи-три-ца». Девушке было легко произносить это слово, и она с улыбкой повторяла его, как попугай.

После этого она, словно взяв обучение в свои руки, начала делать странные телодвижения. Точнее, не то, чтобы странные, просто неожиданные. Но она ясно давала понять, чего от меня хочет. Коснувшись своей промежности, она начала совершать возвратно-поступательные движения, подходя ближе ко мне. Её выражение лица становилось всё более умиротворённым. Если бы у неё были веки, она бы, наверное, прикрыла их для более полной картины.

Затем она взяла мою руку и потянула к себе. Убрал руку и отрицательно покачал головой. Нет, я не против секса с инопланетянами, но ей всего лишь несколько лет, а я далеко не извращенец.

Видя моё сопротивление, она с удивлением посмотрела на меня и остановила свои попытки. Затем, пошевелив руками в своих волосах, достала знакомый предмет, словно фокусник — зайца. Понимая, что это очередное лакомство, я принял его без разговоров и каких-либо принуждений.

Шарик отличался только размером и цветом. Около двух сантиметров в диаметре и слегка розоватого оттенка. В ожидании фейерверка вкуса во рту без раздумий раскусил лакомство. Как и ожидал, почувствовал торнадо из всевозможных приятных ароматов и вкусов. С чем сравнить это? Нет ничего даже близко подобного. Отдалённо, может быть, похоже на какой-нибудь орбит с ягодами, только усиленный в несколько десятков, а то и сотен раз.

В голову ударило, словно газами после выпитой газированной воды. Присел и, наверное, получил приход. Конечно, я никогда в жизни не употреблял ничего подобного, но это ощущение блаженства, всё вокруг стало таким привычным. Напряжение мгновенно спало. Душа воспарила, и стало так легко и безмятежно.

Спустя мгновение девушка вновь подошла ко мне и, взяв меня за руку, произнесла:

— Ты уничтожил моих женихов, — обернувшись и указав взглядом на трупы, продолжила она.

Не мог поверить своим ушам: внезапно начал понимать её речь, или же она научилась говорить на русском языке. Моё состояние было настолько комфортным, что все возмущения вмиг исчезли и поднявшись на ноги, последовал за ней.

— Сегодня день моего совершеннолетия, и я должна оплодотвориться, — вела она меня вниз по этажам, рассказывая, что те парни, которых я убил своим божественным взглядом, были её суженными. Племя выбрало самых лучших мужей для этого важнейшего события в жизни каждой девушки. Ей, как дочери вождя, полагалось спариваться только с подобными себе. А это означало только одно: я уничтожил отпрысков местных олигархов.

В этот момент меня мало заботила подобная информация. Зайдя в одну из многочисленных комнат, был поражён её великолепием. Мебель была сделана из необычных материалов. Но самое запоминающееся — это огромная постель, сделанная из панциря черепахи, которая стояла в самом центре комнаты. А освещение исходило от морских звезд. Которые источали яркий свет, слегка фосфорного оттенка. Что создавало более интимную атмосферу. Млекопитающие медленно ползали по полу, стенам и потолке. Странно всё это. Между тем пятница эту постель уложила меня, попросив раздеться.

В тот момент я был в таком состоянии, что не мог ясно мыслить. Возбуждение накатывало на меня, словно волна.

Под конец нашего, так сказать соития, когда закончился эффект от принятой капсулы.

Мы легли, обняв друг друга, как настоящие муж и жена. Она что-то говорила, но я уже ничегошеньки не понимал.

Прошло более часа после того, как забрезжил рассвет. Солнечные лучи только касались горизонта, а я лежал рядом с весьма странной особой и не мог понять, как всё же меня угораздило провести с Пятницей ночь. Тем более что она не соответствовала всем моим нормам морали и принципам. В голову приходили некие смутные воспоминания, которые ясно давали понять, что ночь выдалась на славу. Ну что случилось, того не вернешь. Понял одну вещь: капсулы, что давала мне девушка, это жидкость, которую Пятница способна генерировать из своих потовых желез, которые через узкие каналы в весьма толстых волосах в зависимости от потребности, словно рыбья икра, появляется на кончике волоса. Вот таким весьма своеобразным образом бог наделил этих разумных существ множеством вариантов использования. Пожелала уснуть побыстрее — сделала капсулу и в рот. Сон как у младенца. В моем же случае она применила несколько капсул. Точно не знаю их свойств. Но самые основные, что запомнились, — это понимание их языка и, второе, конечно же, возбуждающее средство. Причём такой силы, что пожелай та, чтобы я совокупился с черепахой морской, сделал бы это с огромным желанием, считая ту весьма сексуальной и привлекательной.

Пятница проснулась вместе со мной. Вновь застрекотала, защёлкала. Жестом я попросил ее дать мне пилюлю полиглота и через пару секунд разговаривал и понимал ту, словно тот был мне родной.

— Расскажи, что ты знаешь о своем мире и о нашем? — задал вполне естественный вопрос, лежа в той же постели, пока, не желая вставать. Ну разве что для смены постельного. Что и сделали некоторое время назад.

Девушка, абсолютно не стесняясь наготы, приподнялась на локтях ближе ко мне и ответила:

— Наша жизнь, слава трем звездам, вполне хороша. Вот уже несколько тысячелетий наш народ живет в гармонии с богами и природой. Наши боги оберегали нас практически всю историю цивилизации. Но примерно пятьдесят лет назад на поверхности Антареса начали появляться из его глубин такие вот башни-призраки.

Обведя рукой вокруг комнаты, продолжила:

— Поначалу мы боялись эти странные творения Божьи. Жрецы, общаясь с ними, просили дать ответ, для чего это нам и что с этим делать.

Немного помолчав, она как-то странно на меня взглянула, словно пыталась вспомнить нечто важное.

— Но, не получив ответа, мы сами стали использовать по своему усмотрению. Какие-то мы превратили в кладбища. Какие-то в силу того, что на нашей планете очень мало суши, стали нам полезны, как, например, сейчас. Во время спаривания и рождении новых членов нашего народа.

Затем она вновь задумалась, почему-то гладя свои волосы, такие толстые, словно резиновые жгутики в несколько миллиметров толщиной.

— Несколько лет назад начало происходить нечто ужасное. Из глубин призраков стали появляться другие существа, такие как ты.

Я не мог уже молчать, так как полученная информация требовала корректировки и разъяснений.

— То есть ваша страна называется Антарес, и вы живете под водой? — Та хотела было ответить, но я опередил ее очередным вопросом.

— Призраки, за которых ваш народ принимает таких, как я, называются люди. Мы такие же, как и вы, только вот почему-то внезапно переместились в вашу, судя по всему, параллельную вселенную. В которой на заре цивилизации что-то пошло не так. И воды не были разделены сушей.

От последних слов девушка воодушевилась. С азартом в голосе спросила:

— Суша, земля, параллельные вселенные — все это не впервые слышит наш народ. Уже несколько десятилетий такие, как ты, мы вас называем Пустые, — от моего недоуменного взгляда не ушло волнение, что волной накрывало Пятницу.

— В прошлый раз, около пяти полных лун, пришли Пустые и сделали очень много бед нашему народу. Они, как и ты, убивали наших матерей и отцов одним только взглядом. Их было несколько, около двадцати, как ты говоришь, людей. Много смертей, нам удалось изгнать их в единственное место для жизни Пустых.

Она вновь поникла и с грустью в голосе произнесла:

— Только тогда Пустые оставили нас в покое. Но иногда нам приходится прибегать к хитрости. Например, такой, как была, между нами. Дело в том, что наши мудрецы говорят, что совсем скоро наша планета подвергнется серьезным изменениям. Вода уйдет, оголив много дна. Нам придется туго. Но, спариваясь с Пустыми, у нас рождаются дети, у которых появляются органы, благодаря которым мы можем дышать не только под водой, но и тем, что вы называете воздух. Я именно такая, у меня жабры практически атрофированы.

— Ты можешь дышать воздухом, потому что у тебя появились легкие. — Перебил ее, прижимая ближе к себе. Тем самым успокаивая ту. Взволнована была не на шутку, того и гляди разревется.

— Да, легкие, Пустые много о себе рассказали, мы вполне понимаем, что происходило в твоем мире. И тем более знаем, что наш мир обречен. Уж много дна оголил Антарес. И многие из нашего народа погибли, не смогли адаптироваться под катастрофические изменения климата. Некоторые даже осознанно уходили на суд к Богам.

Как-то упустил тот момент о суше и о людях, которых те куда-то изгнали. Ведь это мой шанс найти людей. Явно под водой мне не жить. Да и в этой башне так же нет будущего.

За разговорами прошло много времени. Она много задавала вопросов, я отвечал. Также задавал дополнительные, что интересовали меня. Несколько раз она угостила меня очередным продуктом своей секреции. К чему весьма привык. Очень было вкусно, питательно и необычно. Так незаметно, как день прошёл. Хотели было вновь приняться за вчерашний раунд. Как вдруг заметил в окно некий огонек вдали ночного неба.

Тот разгорался зелёным цветом, постепенно, в нескольких километрах от нас. Пятница
встрепенулась, указывая на огонь, сказала:

— Это знак на главной башне, там вновь появились пустые, мне нужно срочно предупредить своих, возможно, там враги, — она вновь дала мне капсулу, настойчиво попросила раскусить. Что,
собственно, не раздумывая, сделал. Ожидая восхитительный вкус и не менее
восхитительные свойства. Но вкус был весьма хорош. А вот свойство только одно. Судя по всему, Пятница дала мне лошадиную дозу снотворного. Потому как спустя мгновенье я начал погружаться в глубокий, спокойный сон.

Наши дни.

– Да только вот я обычный строитель! Не супергерой, не ученый! – Голос сорвался. Голограмма женщины исчезла, как раз в тот миг, как я закончил последнюю фразу, оставив мои вопросы без ответа. Будто выключили проектор. Ощущение было, будто на меня вылили ушат ледяной воды – не столько от ее ухода, сколько от осознания собственной беспомощности. Что делать? С чего начать? В голове – полный хаос.

Тишину разрезал мелодичный, теперь уже отчетливо женский голос из скрытых динамиков:
– Александр, вы получили полный доступ к Архивным Данным Комплекса. Я готова ответить на любой ваш вопрос.

Голос ИИ, был нарочито плавным, успокаивающим – таким, что его действительно хотелось слушать часами. Но утешения в нем не было. Мысли метались: Мать? Заманила? Лифт... перенос... этот Комплекс... Эксперимент?

Обращаясь к ИИ, задал на мой взгляд самый верный вопрос. -Скажи, что именно мне нужно сделать. Раз уж я здесь, наверняка мать нарезала мне задач. Кстати как ее имя? Имя вашей матери Алевтина Георгиевна, Фамилия же Щебнева. Но эта информация вам ничего не даст. Потому как в той реальности откуда вы, этой женщины не существует. В той же которой находитесь вы на данный момент, людей, в том виде что вы привыкли видеть не существует.

- А кто же есть, ради чего тогда нас сюда перебросило? И вообще, что это за окно? Какая к черту пустыня, мы ведь посреди долбанного океана. Присев в кресло озадаченно оглядел панорамное окно.

-Ева, а этот вид из окна, тоже из параллельной реальности? -

Незамедлительный ответ поступил от ИИ

-Да, Александр комната слева является входом в этот мир;

Действительно, только сейчас я увидел, еле приметную дверь. - Только открывать их пока не советую. Ты не готов. Для начала тебе, точнее вам троим необходимо выполнить задание вашей матери. Только после этого вы получите доступ к различным параллелям вашего мира. Кстати, Алевтина Георгиевна забыла вам сказать, что спасла вам жизнь, Вам и вашим подругам, так как в мире вашей версии вы уже мертвы. Лифт рухнул вместе с пассажирами с двадцать первого этажа. Теракт в Москве послужил началу множества событий. Но на данный момент вам не стоит на этом заострять внимание. И да, именно ваша мать настояла на вашей кандидатуре основного носителя квантовой РНК. В вашей исходной реальности, Александр, – голос Евы оставался ровным, но слова били, как молотом, – вы и ваши подруги погибли три дня назад. Лифт рухнул с 21-го этажа в результате теракта в Москве. Алевтина Георгиевна, отслеживая квантовый резонанс ваших уникальных сигнатур в момент... перехода, – она слегка запнулась, подбирая слово, – успела перенаправить ваш когерентный пучок в эту стабильную точку – Комплекс. Она спасла ваши жизни ценой огромных ресурсов. И выбрала своего сына, как Основного Носителя Вероятностного Ядра (ВЯ). Ваша квантовая подпись нестабильна и обладает уникальной совместимостью с Швом.

Я машинально ощупал себя: цел, жив, теплый. Мертв? Абсурд. Хотелось ущипнуть себя, но я лишь сжал кулаки. Страх сменился ледяной ясностью. Игры кончились.
– Ладно, Ева, – выдохнул я. – Допустим, я поверю... в этот ваш квантовый бред, несмотря на все происходящее. Но мне же предстоит все это объяснить своим подругам.? Навряд-ли они воспримут это все за чистую монету, поверят мне так сказать на слово! "Привет, девочки, мы мертвы, а тут инопланетная мама и квантовое ядро!"? Не прокатит.

– Вы правы, Александр, – согласился Ева. – Без визуального подтверждения убедить их будет крайне сложно. Решение простое: приведите их сюда. В этой комнате они увидят все своими глазами. Система сама предоставит необходимые доказательства. Вам останется лишь наблюдать.

– А задание? – не отпускал я главное. – Что нужно сделать? Ты говорила о задании.

– Задание критически важно и требует оперативности, – голос Евы стал чуть жестче. – Вам необходимо доставить в Центральную Лабораторию Комплекса особый экземпляр местной фауны. А именно – живую взрослую самку вида, обозначенного в каталогах как "Сирена Океанис Магна". Она обладает уникальной биологической матрицей, необходимой для синтеза стабилизирующего агента что соответственно очень важно для создания вакцины от абсолютно любых болезней во всех мирах во вселенной. Если вы не успеете в отведенное время, следующее окно для безопасного изъятия откроется через один год по местному времени. Промедление смерти подобно. В масштабах вселенных.

Взгляд невольно упал на девушек у бассейна, они что-то говорили, но до этого я не обращал внимания. Последняя фраза Светланы привела меня к реальности. -Я люблю его понимаешь? - почти кричала она на повышенных тонах обращаясь к Ирине, интересно о ком это она. Обо мне что ли. Или они просто обсуждают своих бывших парней. Подруги как никак.
– Понятно, – пробормотал словно зомби не в силах своим разумом осознать в такое короткое время столь значительный поток информации, вставая. – Сначала русалки. Потом... сирены. – Мысль о том, чтобы идти сейчас к Ирине и Свете, только что кричавшим друг на друга из-за "него", вызывала тяжесть в желудке. Но выбора не было. – Ева, выведи меня к бассейну. Сам не найду.

– Конечно, Александр. Следуйте за навигацией.

На интерактивных панелях правой стены тут же замигали изумрудные стрелки, указывая направление. Они плавно угасали позади и зажигались впереди по мере моего движения, словно живой указатель в лабиринте металла и света. Я вышел из Комнаты Управления, дверь бесшумно закрылась за спиной. Оставив позади вид на чужой океан, триллионы ожидающих спасения жизней и невыносимую тяжесть задачи, я шагнул в знакомо-незнакомый коридор, следуя за мигающими огоньками.

Легкий плеск и смех в конечном итоге привели меня к бассейну.

Картина была почти идиллической, резко контрастирующей с тем, что я только что видел. Вот уж стервы. Видать услышали, как я иду и напялили на себя маски безмятежности. Как это у них выходит, так быстро менять модель поведения. Я бы так точно не смог.

Под искусственным "солнцем" светильников, в бирюзовой воде, резвились две русалки. Светлана, ее темные волосы, мокрые и блестящие, были собраны в небрежный хвост, плыла на спине, лениво загребая руками, ее смех, чистый и беззаботный, звенел под сводами. Ирина, более сдержанная, плавала брассом вдоль бортика, но на ее лице тоже была редкая улыбка, следы вчерашнего напряжения почти исчезли.

– ...и представляешь, Ир, если бы тут вдруг оказался дельфинарий! – доносился голос Светы.
– Тогда бы мы кормили их нашей тушенкой, – парировала Ирина, делая разворот. Как только я вошел в помещение, девушки увидели меня и обе вальяжно поплыли к кромке бассейна. Как можно сексуальнее выбрались из него по лестнице у бортика поочередно, вначале Светлана, а за ней Ирина игриво веляя бедрами. Их фигуры сводили меня с ума. Ух, как тут удержаться то.

Они замерли на краю — светлая и темная, две стихии, вышедшие из воды. Мокрые купальники сливались с кожей, оставляя слишком мало для воображения, а капли, как жемчуг, скатывались по самым сокровенным изгибам. Воздух вокруг них казался густым от этой внезапно обнажившейся, дразнящей красоты.
– Ну что Сашенька, как успехи? – спросила Ирина. Наверняка имея в виду то, зачем, собственно, их покинул.

-Нашел- с какой-то грустью в голосе утвердительно кивнул головой. Затем не дожидаясь новых вопросов продолжил

-В той комнате, ... там куча камер. И…-

Лица девушек моментально помрачнели. Беспечность испарилась без следа.

– Покажи, – потребовала Ирина, ее голос был резким, не требующим возражения. В ее глазах горел холодный огонь подозрения и решимости.

– Да, Саша, покажи! – поддержала Света, но в ее голосе слышалось больше страха, чем гнева. Она инстинктивно подалась ко мне ближе.

-Хорошо- без особого энтузиазма в голосе понимая, что предстоит пояснить необъяснимое ответил я.

Дверь в Комнату Управления, как и в прошлый раз, бесшумно съехала в сторону. Я пропустил Ирину и Светлану вперед, чувствуя, как ком в горле мешает дышать. Они вошли настороженно, оглядывая футуристичный пульт и панораму пустынного мира, но их внимание сразу приковали десятки мониторов, как глаза всевидящего паука, покрывающие стены.

– Саша, что это за комната? – спросила Ирина, ее голос звучал напряженно. – И что ты хотел нам показать? Ты ведешь себя... странно.

Светлана молчала, но ее взгляд скользил по экранам с видеопотоком: знакомые коридоры, пугающе пустые лаборатории, склад с непонятными ящиками, пустой бассейн, где они только что были... и совершенно незнакомые, темные помещения, уходящие вглубь комплекса.

Внезапно основной экран потемнел и спустя мгновение на нем появилось изображение весьма странного помещения

– О... Боже! – вырвалось у Ирины хрипло, она ткнула пальцем в центральный экран. – Смотри! Внутри! Это... это же люди?!

На экране открывалась душераздирающая картина. Пространство, похожее на гигантскую лабораторию. Ряды идеально ровных, вертикальных криогенных капсул из толстого прозрачного полимера. Десятки. Внутри каждой, окутанное густым, струящимся туманом хладагента (жидкого азота?), находилось человеческое тело. Мужчины, женщины... Дети. Их лица, видимые сквозь иней, были бледны и неподвижны, как у мраморных статуй. Глаза закрыты. Ни дыхания, ни малейшего движения.

– Что это?! – Светлана отшатнулась, ее лицо побледнело, глаза расширились от ужаса. Девушки вместе повернулись ко мне, надеясь что я дам им какое-то объяснение, но я мог лишь беспомощно покачать головой, все еще не понимая каким образом пояснить им все происходящее

– Кто они? Зачем... зачем они здесь? Это же... пытки какие-то! Заморозка?!

– Я не знаю, – честно выдохнул я, чувствуя, как холодная волна тошноты подкатывает к горлу. Вид этих безмолвных фигур был жутче любой голограммы. – Но это не все. Смотрите внимательнее. На лица.

Ирина взяла в руки джойстик управляющий камерой и непонятно для чего решила рассмотреть поближе лица этих людей.

Девушка ахнула, сделав шаг назад, прижала руку ко рту.

– Нет... Этого не может быть... – ее голос был едва слышен. – Это же... Ольга Петровна? Доктор Петрова?! Она... она вела мой диплом! Она пропала... пять лет назад! Говорили, вертолет разбился в горах на конференции... Ее так и не нашли! Как она... здесь?!

Не успела Ирина опомниться, как Светлана, вглядываясь в другую камеру, показывавшую капсулу в дальнем ряду, вскрикнула:

– Смотрите! Вон тот мужчина! Рыжий! – Она почти прилипла к монитору. – Это... Андрей Соколов! Молодой еще! Он преподавал нам основы генной инженерии на первом курсе! Он исчез... Боже, лет десять назад? Говорили, ушел в тайгу с экспедицией и не вернулся! Его объявили... – она не договорила, но слово "мертвым" повисло в воздухе.

Тишина в Комнате Управления стала гнетущей, звонкой. Только едва слышное гудение систем и учащенное дыхание девушек нарушало ее. Они смотрели на экраны, на лица давно потерянных, оплаканных и похороненных в памяти людей, находившихся здесь, в ледяном небытие неизвестно сколько времени. Ужас сложившейся ситуации смешивался с непониманием масштаба кошмара.

– Саша... – Ирина обернулась ко мне, ее глаза были огромными, полными слез. – Что это за место? Кто все это сделал? И.… зачем мы здесь?

Я встретил ее взгляд, чувствуя тяжесть их страха и ожидания. Вопросы висели в воздухе, тяжелые, как свинец. Пазл складывался в картину, слишком чудовищную, чтобы быть правдой.

Как разъяснить девушкам что произошло с нами. Как донести что мы все мертвы в нашей реальности. Ясно только одно, нам необходимо смериться перед обстоятельствами и мыслить рационально. Ведь нам дается всего три дня на то, чтобы мы каким-то образом доставили сюда эту особь женского пола, внешность которой нам ещё предстояло определить. Возможно, это послужит началом чего-то большего.

Тень раскидистых клёнов была густой и прохладной, спасительным убежищем от полуденного зноя. Я стоял плечом к плечу с Ирой, наш взгляд, будто невидимая нить, тянулся через солнечные пятна лужайки к человеку, шагавшему по аллее парка с беззаботностью воскресного дня.

Странно, невыносимо странно – видеть себя со стороны. Зеркало лжет. Оно возвращает лишь искаженное эхо твоих тревог: ты выискиваешь морщину, сетуешь на форму носа, миришься с торчащим ухом или высоким ростом. Оно показывает фасад – симпатичную обертку, за которой так удобно прятать всё остальное. Высокий рост, правильные черты – они словно щит, за которым не видно истинного рельефа души. А здесь, под палящим солнцем, мимо меня прохаживалась семья, моя собственная жизнь, прожитая кем-то другим.

Мы устроили маленький спектакль: расстелили клетчатое покрывало на траве, разложили бутерброды и фрукты – реквизит для образа влюбленных или старых друзей, неважно. Главное – слиться с ландшафтом паркового лета, не вызвать ни тени подозрения. Наш объект – мужчина на пятом десятке – двигался неспешно, с той самой расслабленной походкой человека, которому некуда спешить. У него на загорелых плечах, как на троне, восседал мальчуган лет пяти. Его маленькие ручонки увлеченно копошились в густой шевелюре отца, то ли заплетая невидимые косички, то ли просто проверяя их на прочность корней. Рядом, чуть отставая, шла женщина. Лет тридцать, стройная, в платье из тончайшей ткани – коротком, облегающем, с вырезом, который зной превратил в откровенную декларацию лета. Жара диктовала свои законы, стирая границы приличий до минимума. Чуть впереди них, пружиня на тонких ножках, почти танцуя, двигалась девочка-подросток. Их смех, обрывки фраз, ловимые ветерком, легкие прикосновения – всё это сплеталось в одну теплую, звенящую мелодию простого семейного счастья. Прогулка. Солнце. Смех ребенка. Что может быть обыденнее и прекраснее?

Мир вдруг сжался до точки. Воздух перестал поступать в легкие. Я ощутил, как холодная волна пробежала по спине, несмотря на сорокаградусную жару. Вот оно, «но». Громадное, неоспоримое, перечеркивающее всю эту идиллическую картинку.

Этот мужчина… Каждая черта, каждый жест, поворот головы – словно я смотрел в кривое зеркало, показывающее не только мое отражение, а другую жизнь.

-Они уходят, – прошептала Ира, ее голос был низким, напряженным, как тетива. Ее пальцы впились в мой локоть.

Я почувствовал, как горло сжал ком.

-Ира… Не знаю. Это же… уничтожит его жизнь. Все их жизни. Ради моей призрачной надежды? - Взгляд мой неотрывно следил за двойником, который нес на плечах смеющегося ребенка. За женщиной, которая что-то говорила ему, улыбаясь. За девочкой, кружившейся в солнечном луче. Идиллия, которой у меня никогда не было.

-Призрачной?-

Ира повернулась ко мне. В ее глазах горел знакомый, почти фанатичный огонь.

-Сколько миров мы перебрали? Сколько версий тебя видели – спившихся, одиноких, раздавленных? А этот… этот счастлив. Он – доказательство, что твой путь может быть другим! И это не призрак, это – шанс! Единственный шанс, который мы нашли за все это время!-

Она говорила шепотом, но каждая фраза обжигала, как искра.

-Он уходит сейчас. Если мы его упустим…- Она не договорила, но смысл висел в воздухе тяжелым колоколом: обратной дороги нет. Поиски начнутся заново. Если повезет.

Напряжение натянулось между нами, как струна, готовая лопнуть. Я видел, как семья приближается к повороту аллеи, ведущей к парковым воротам. Каждый их шаг отдавался гулким эхом в висках. Руки мои вспотели, в груди колотилось что-то тяжелое и горячее. Мысль о вторжении в эту картину мира, о подмене, о неизбежной боли, которую это вызовет… Она парализовала. Но Ира была права. Шанс. Тот самый шанс, о котором я мечтал в бесконечных переходах между мирами, высвечивая одну неудачную параллель за другой.

-Решайся! – ее голос стал настойчивее. -Сейчас или никогда! - Ее рука резко сжала мою. Я почувствовал дрожь в ее пальцах – не от страха, а от адреналина, от яростного желания действовать.

Я замер. Глаза метались от уходящей семьи к лицу Иры, искаженному нетерпением и верой. Время уплотнилось, замедлилось. Шум парка приглушился, остался лишь стук собственного сердца и этот леденящий выбор: разрушить чужое счастье ради своего? Или навсегда остаться призраком на краю чужих миров?

Я открыл было рот, сознавая что время пришло. Но в этот миг…

Он обернулся.

Продолжение следует.