Катя и медведь (полная версия)

По лесу гуляла девочка лет десяти. Она так увлеклась игрой в снежки с деревьями, что сама не заметила, как ушла далеко от дома. Уже начало смеркаться, когда она поняла, что заблудилась. Девочка села под дерево и расплакалась горючими слезами. И между всхлипами услышала чей-то жалобный стон. Девочка перестала плакать, смахнула слёзы рукавом шубки и прислушалась.

Жалобный стон повторился, и она побрела в ту сторону. Она шла, пробираясь по сугробам и перелезая под ветками и поваленными деревьями, когда вышла на тропинку. Там она увидела медвежонка, который был в два раза меньше её ростом, у которого лапа попала в капкан.

— Ой, какой хорошенький! — присев и всплеснув руками пискнула она. — Погоди, я сейчас тебе помогу, — засуетилась она и стала искать толстую и крепкую палку.

Её отец был егерем, поэтому она знала, как снять капкан.

Найдя рычаг и немного попыхтев, ей удалось освободить медвежью лапу из плена.

— Бедненький, — вновь начала плакать она, увидев кровь, — как же мне тебе помочь? Я ведь сама заблудилась и не знаю, где мой дом.

Медвежонок сначала пару раз боднул её головой, а потом обнюхал с ног до головы и стал нюхать воздух.

Он повёл её по лесу, а девочка крепко держалась за его холку. Они то шли по тропинке, то пробирались по сугробам и буеракам, но ближе к ночи медвежонок привёл её домой.

На крыльце дома стоял мужчина в тулупе и с ружьём за плечом и закрывал дверь. Услышав скрип снега за спиной, он обернулся.

— Катя! — воскликнул он, увидев дочь. — Наконец-то! Я уж думал, что ты заблудилась, — всплеснул он руками.

— А я заблудилась, — стуча зубами от холода ответила дочь, а вот Миша меня спас.

— Какой Миша? — не понял егерь и только сейчас заметил опасливо выглядывающую мордочку из-за спины дочери.

— Медведь?!

— Маленький, — улыбнулась девочка. — Пап, посмотри, какой он хорошенький! — обняла она медвежонка за шею обеими руками.

— У этого «хорошенького» есть мама, — нахмурившись посмотрел на Катю отец. — И она его наверняка ищет. — И где только ты его нашла? — вздохнул он.

— Он в капкан попал, а я его вытащила, — надувшись на отца, за то, что не понимает её любви к медвежонку, сказала Катя, — и он будет жить в моей комнате, — безапелляционным тоном заявила она. — Пойдём, Мишенька, — подтолкнула она его к дому, и медвежонок робко пошёл за ней.

— Хорошо, проходите, — кивнул егерь, распахнув входную дверь. — Всё равно я хотел осмотреть его лапу.

В гостиной медвежонок сразу залез на диван и свернулся калачиком.

— Освоился уже, — захохотал егерь.

— Он же замёрз, — резонно заметила девочка и принеся из своей комнаты плед, укрыла им медвежонка, подложив ему под голову диванную подушку. — Ой, он, наверное, голодный! — всполошилась она и понеслась на кухню к холодильнику.

— Пусть сначала поспит, — остановил её отец, — а я пока его лапу осмотрю. Принеси лучше аптечку.

Когда Катя принесла аптечку, егерь склонился над медвежонком и осторожно прикоснулся к его раненой задней лапе.

Медвежонок во сне застонал и подтянул лапу под себя.

Увидев это, девочка села на пол рядом с его головой и стала его гладить, приговаривая: «всё хорошо, Мишенька, не переживай, папа тебе поможет».

Пока она так уговаривала медвежонка, егерь вновь вытащил его лапу из-под пледа и осторожно к ней прикасаясь стал осматривать. У медвежонка была опухшая лапа и слипшаяся от крови шерсть.

Егерь осторожно промыл ранки водой, осмотрел их и взялся за перекись, представив, как будет рычать от боли маленький медвежонок он лишь вздрогнул, прошептал: «прости, малыш, так надо» и залил ею раны.

Медвежонок проснулся и жалобно застонал.

— Сейчас всё пройдёт, малыш, успокойся, — гладя его по спине приговаривал егерь.

И действительно, когда реакция прекратилась, медвежонок перестал стонать и прикрыл глаза. Но, почуяв опасность, он повернул голову и увидел что тот человек, который причинил ему боль, стоит с какой-то палкой и думает куда воткнуть её в него. Не выдержав, он попытался пнуть его задней лапой, но вновь застонал от боли.

— Сейчас всё будет хорошо, — улыбнулся егерь и воткнул в медвежонка шприц сначала с антибиотиком, а потом и с обезболивающим.

От возмущения, что в него чем-то тыкают медвежонок заплакал.

— Всё хорошо, — плача обняла его Катя и попыталась успокоить.

Утром их разбудил сердитый рык и стуки в дверь.

Выглянув в окно, егерь заметил, что в дом ломится медведица.

— А вот и мама нашлась, — хмыкнул он.

— Но, Мишеньку нельзя отдавать, у него ещё лапа болит! — вцепилась в отца девочка.

— Ты права, кивнул отец, — но, если мы его не отдадим, то она нам весь дом разнесёт, — махнул он рукой на окно.

— И что же нам делать? — заплакала Катя.

— Я сейчас сделаю ему укол, а потом мы отдадим его маме. А сами будем надеяться, что с ним всё будет хорошо.

— Ладно, — ответила девочка и разревевшись убежала в свою комнату, но почти сразу же вернулась, смахивая слёзы. — Хорошо, я помогу сделать ему укол, — сказала она и подойдя к медвежонку, обняла его обеими руками за шею.

Катя, обняв медвежонка долго плакала, а потом согласилась его отпустить и сама открыла входную дверь.

Увидев маму, медвежонок, хромая подбежал к ней, но услышав всхлип девочки, обернулся, подошёл к ней и лизнул в щёку.

Катя засмеялась, и Мишенька вернулся к маме, и они медленно направились в сторону леса.

С того дня прошло уже десять лет, на Мишенька каждый год, когда Катя приезжала из города на каникулы к отцу, приходил к её дому и они всё время проводили вместе в лесу. И хотя Катя выросла и уже вышла замуж, но её дружба с медведем Мишенькой продолжается и по сей день.