Кавер на О. Генри.

Памяти О. Генри. Моему беззаботному детству в тени акции и виноградника,

где я с упоением читал "Голубую книгу."

Дороги, которые мы выбираем. (кавер версия а-ля Руссо.)

В тридцати километрах по проселочной дороге на юг от Иркутска, в богом забытой деревне стоял заброшенный дом. В нем, давясь перловой кашей из консервы в пол голоса ругались беглые преступники. Их было трое. Вова Круглый, осужденный бессердечным судом по семи эпизодам за разбой, Сашка, прозванный за белозубую улыбку и кровожадность Акулой, и случайный пассажир, выходец из средней Азии, сбежавший от миграционной службы и попавший в руки полиции, по кличке Пёс.

Неделю гостили беглецы в холодном доме, пока Вова, умный малый, не хлопнул кулаком по столу.

— Почта!

— Телеграмма ждёшь? — на ломаном русском предположил мигрант. Акула лишь оскалился своей знаменитой улыбкой и тихонечко пододвинул нож. Не то, чтобы нужно было нарезать хлеба или почистить ногти, скорее, как аргумент в возможном споре с оппонентами.

— Есть такая работа : почту разносить, — просветил Круглый недалекого азиата, а для Санька закинул удочку: — А разносить можно двумя способами: стать почтальоном или взорвать!

— Ну и на кой ляд нам письма? — усомнился в адекватности собрата по несчастью Акула.

— А что у нас двадцать пятого? — подталкивал к самостоятельной разгадке Владимир.

— День ражденя! — радостно подсказал Пес.

— Пенсия!

В десяти километрах от места их временной дислокации, маялось в похмельном угаре небольшое село. Осужденные уже трижды посещали "Рождественское" с целью познакомится с архитектурой, достопримечательностями, заодно пополнить запасы провизии, спиртного и сигарет. В этот раз троица решила поблагодарить сельчан за гостеприимство гастрольным выступлением в здании сельсовета, без предварительного согласования с администрацией, широкого освещения в прессе и красочных афиш.

Стремительный забег по пересеченной местности подарил отдышку, злую решимость, а словесный запас Пса вновь обогатился за счёт широкого лексикона и начитанности Владимира. Прохождению экзамена на знание языка это бы помогло с натяжкой, но объясняться стало проще.

Почта уже было собиралась на обед, так как минутная стрелка догнала часовую на цифре двенадцать. На стеклянной двери появилась упреждающая надпись, гудела микроволновка, согревающая обеды для небольшого персонала отделения почты.

Дождавшись, когда моросящий дождь разгонит сельских пустобрехов, мокрые, злые и преисполненные решимостью артисты не без помощи провидения и счастливого случая с лёгкостью подняли крючок, защищавший ранее непокоренный в обеденное время бастион.

Гневные крики женщин сменились проклятиями и тихим стонами, когда Акула продемонстрировал хорошие манеры и пистолет системы ТТ. Пока Саша вёл воспитательную беседу и причинял легкие телесные, а именно сгонял визгливых дам звонкими шлепками по выдающимся пятым точкам, Вова провел ревизию почтового отделения, выявив пересортицу, просрочку и недостачу. Почта обогатила троицу сотней билетов мгновенной лотереи, двумя потрепанными смартфонами, золотыми серёжками, цепочками и кулонами, а также информацией об опоздании инкассаторского дилижанса в связи с непогодой.

Прикончив разогретую в микроволновой печке домашнюю еду и подписав открытки к новому году, Круглый со скучающим видом листал кредитную тетрадку ростовщиц. Размах нелегального банка был значительным. Займы, ссуды и кредиты выдавались без поручителя и договора, под залог будущей пенсии. А процент был столь солидным, что Владимир всерьёз раздумывал сменить профиль.

Злоключения сотрудниц Почты закончились, как только к зданию сельсовета подкатил инкассаторский фургон модели УАЗ Буханка. Водитель, груженный двумя сумками наличных, трижды ногой постучал в дверь, ожидая горячего чая, искренних улыбок и своей доли от финансовых махинаций. Нелегальный бизнес загрустил от холодного показа трех пушек опасного для здоровья калибра. Инкассатора заперли отдельно, затем передумали, открыли дверь и отобрали ключи. Его попытку вырваться пресекли, а Акула, выбивал пагубное желание побега из головы инкассатора крепкой ручкой пистолета. Наука пошла на пользу, и водитель УАЗа сполз по стенке в расстроенных чувствах с мигренью и разбитым лбом. Переколотив на прощанье все стеклянные банки с соленьями на продажу и погрузив гонорар в УАЗ, налетчики стали считать прибыль по дороге в лучшую жизнь. Семьсот четырнадцать тысяч в твердой валюте, два телефона, не менее трехсот грамм золота, а еще огромная прорва нереализованных возможностей в виде лотерей.

С упоением и азартом, Пес, используя перочинный нож, кинулся на защитное покрытие, неистово алча выигрыша, и уже на втором билете стал счастливым обладателем купона на скидку в продуктовой сети. Удача насыпала от души и из сотни лотерей, целых двенадцать обогатили артистов ещё на супер приз в размере пяти тысяч целковых, разной мелочи по сотне номиналом и обменом на новые купоны.

Большая собака, увидев в следующим населённом пункте синее здание почты, убедил подельников остановиться для обмена выигрыша на рубли. Векселя лотереи в левой руке, в правой чёртов пистолет. Азиат столь красноречиво целился из оружия, что Акула поднял руки вверх, капитулируя перед алчным малым. Стоило только удачливому компаньону скрыться за деревянной дверью, уазик продолжил путь. Что не говори, а столь крупная сумма лучше делилась на двоих.

Длинная дорога магистрали манила скоростью перемещения только крикливые девы из Рождественского уже с огромной вероятностью выползли из подвала, напугали своим воем всех местных собак и вызвали фараонов. Такие абсолютно ничего не знают о золоте молчания и воровском фарте. Потому, даже при самых оптимистичных раскладах, за ними уже выслали погоню, и Пес, при всей своей собачьей удачливости или погиб в перестрелке, или отвечает на вопросы.

Благо Акула битый час учил работника мастерка и лопаты правильно произносить название места, где и собирались схорониться от погони разбойники. Место было вымышленное, а на русском языке звучало уж совсем неприлично, что доставляло Саньку не передаваемые эмоции злого розыгрыша.

Кончился день, следом бензин. Разделив награбленное на две ровные кучки, Акула и Круглый, два партнёра и подельника, направили свои ноги и желания на ближайший городок, где и собирались обменять всю заработанную пенсию на алкоголь, женскую ласку и долгие разговоры по душам. Через лес, небольшие речушки и буреломы, подсвечивая путь мобильными телефонами без сим карт, пара шла почти всю ночь, пока перед самым рассветом Круглый не поскользнулся на мокром пне и со всего маха не приложился об землю. Отчаянно кряхтя и матерясь, так и не смог подняться.

Акула разжег костёр и соорудил навес, а к обеду с трудом растолкал раненого. Нога опухла, причиняла Владимиру жуткую боль и страдания. Что не говори, а пенсия просто так не дается.

— Послушай-ка, старый разбойник, — весело обратился Акула к Круглому, — а ведь ты оказался прав, дело-то выгорело. Ну и голова у тебя, прямо министр финансов. Кому угодно на Урале можешь дать сто очков вперед. Как же нам быть с твоей ногой, Круглый? Засиживаться здесь нельзя.

— Ну, ты крепкий парень, Санек, выдержишь пока что и двоих, — ответил жизнерадостный Владимир. — Заберем первую же машину, какая нам подвернется. Черт возьми, хорош улов, а? Тут по семьсот с лихим тысяч, если верить тому, что на бумажках напечатано, — по триста пятьдесят тысяч на брата.

— Я думал, будет больше, — сказал Акула , слегка подталкивая пакет с деньгами носком кроссовка. И он окинул задумчивым взглядом мокрые камни и стволы деревьев.

— Старик, я почти выдохся, — сказал он с расстановкой. — Жалко, что твоя круглая фигура сломала ногу.

— Еще бы не жалко, — простодушно и без боязни ответил Вова, — да ведь с этим ничего не поделаешь. С какой региона ты?

— Сибирь-матушка, — ответил Акула, садясь на валун и пожевывая веточку елки. — Я родился в деревне, пахал, как проклятый. Семнадцати лет от роду я убежал из дому. Мог бы дождаться повестки из армии, но тогда не знаю, как бы повернулась жизнь. Я часто думаю, что было бы со мной, если бы я выбрал другую дорогу.

— По-моему, было бы то же самое, — философски отметил Круглый. — Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу.

Акула резко встал и отряхнул куртку. Решение, которое он принял, отразилось умиротворение на лице и неким облегчением.

— Очень мне жалко, что ты сломал ногу, друг, — повторил он с чувством.

— И мне тоже, — согласился Вова, — Что булки мять, нам пора бы уже и двигаться, Акула.

Владимир с трудом повернулся, уложил добычу в пакет и крепко завязал его веревкой. Подняв глаза, он увидел дуло пистолета, из которого целился в него бестрепетной рукой Акула Александр.

— Хорош шутить, — ухмыляясь, сказал Владимир. — Пора двигаться.

— Сиди, как сидишь! — сказал Акула. — Ты отсюда не уйдешь. Мне очень неприятно это говорить, но я выдохся, и двоих мне не вытащить.

— Если ты пошутил, Акула, то убери ствол и бежим скорее. А если хочешь шмальнуть — стреляй, сука, стреляй, тварь!

Лицо Акулы выразило глубокую печаль и между тем решимость.

— Ты не поверишь, Вова, — вздохнул он,— как мне жаль, что ты сломал ногу.

Лицо Александра, прозванного за белозубую улыбку и кровожадность Акулой, преобразилось. А Владимир, по кличке Круглый увидел, как выглянула душа этого черного и алчного человека. Будто в туманную тёмную ночь выглянула полногрудая луна, осветив мрак. Все чёртовы демоны, прячущиеся до этого момента за фасадом белых зубов и смеющихся глаз, разом показались стройными рядами Легиона.

Владимиру даже не пришлось торговаться за свою жизнь, как не суждено было двинуться с места. Раздался выстрел вероломного друга, и негодующим эхом ответили ему каменные пальцы уральского леса.

Когда Саша, по кличке Акула перепрыгивал с пня на поваленное ураганом дерево, всю округу словно залило беспросветным молочным туманом. Пакеты с наличными превратились в груз почтенного возраста, а сжатый крепкой рукой пистолет преобразился в ручку массивного стула руководителя. Удивлённо оглядевшись, Александр увидел, что вместо мховой подстилки под ногами персидский ковер, деревья сменились вычурными колоннами, а сам он не скачет в лесу, а заседает на совете директоров крупной корпорации.

Так вот я и говорю, что Акулов, глава концерна, открыл глаза. Рядом с креслом стоял подобострастный помощник Петруша с бумагами, не решаясь заговорить. Под окном глухо грохотали колеса трамвая, умиротворительно охлаждал большой зал для переговоров кондиционер.

— Кхм! Петр, — отчаянно моргая, сказал Акулов. — Я, кажется, сомлел. Видел удивительно реалистичный сон. Что ты хотел?

— Господин Акулов, Круглов от «Фабрики качества» ждет вас в приёмной. Он пришел договорится за отсрочку платежа и просит пересмотреть. Займ, который взял на закупку продуктов для муниципального контракта, подходит к сроку оплаты. Мясо фермеры отказываются поставлять по старой цене, в связи болезнью скота, если припомните, потому муниципальный контракт под угрозой срыва.

— Да, помню. А какая на них цена сегодня?

— Триста восемьдесят пять за тонну, господин. А в контракте двести сорок, согласно приложенным документам.

— Ну вот и стребуйте с него погашение займа.

— Простите, генеральный директор, — сказал помощник, волнуясь. — я говорил с Владимиром Кругловым. Он ваш старый друг, вы и сами рассказывали о том, что начинали вместе. Мне кажется, вы могли бы, то есть... Если заставить выплачивать сейчас, он должен будет лишиться всего.

Лицо владельца концерна мгновенно изменилось — теперь оно выражало холодную жестокость и неумолимую алчность. Душа этого человека проглянула на секунду, как выглядывает иногда из детского дома-интерната лицо жестокости и нетерпимости ко всему миру. Будто в туманную тёмную ночь мелькнула полногрудая луна, осветив мрак. Все чёртовы демоны, прячущиеся до этого момента за фасадом белых зубов и смеющихся глаз, разом показались стройными рядами Легиона.

— Пусть платит сейчас, — сказал Акула. — я не вытащу двоих.