Кирпич

Листья всё падали и падали, а ветер даже не собирался раскидывать их по дороге. Тучи шастали по небу так кучно, что солнца не видно было уже давно.

Он шёл домой, от холода пряча руки в карманах чёрной пожёванной куртки. Дорожные знаки помигивали от проезжающих машин, а асфальт булькал из-за скопившихся серых луж.

-…

Ему не было ни грустно, ни тоскливо. Осень как осень - какой ещё ей быть? Он никогда не понимал, как настроение вообще могло меняться из-за погоды. Менялись разве что кроссовки на сапоги и обратно – только и всего.

-…

Напротив горел красным пешеходный светофор, созданный не пойми для кого. Естественно, он просто ждал, когда все машины проедут.

-…

Последняя легковушка газанула к перекрёстку и, как на зло, прокатилась прямо по луже. На него сильно много брызгов не попало – он лишь на всякий случай вытер обратной стороной ладони лицо, неприятно обцарапавшись об подзаросшую щетину, и неспеша пересёк дорогу, когда к переходу уже неслась какая-та дешёвенькая продуктовая газель.

-…

Привычно потопал к своему дому, огибая всё те же самые кустики, мусорки и лавочки. На газоне давно была вытоптана тропиночка прямиком к подъезду, так что он прошёлся по ней. На дверях подъезда были какие-то новые объявления, но он их не читал. «#1234», и домофон глухо запиликал. Он всхлипнул, вытер нос и, дёрнув за ручку, с раздражением увидел, что дверь уже успела заблокироваться. Со второй попытки, наконец, попал в подъезд. Стены были бело-голубыми, ступени – бетонными.

Дотопал до второго этажа, наверху уже с досадой заметил, что обтёрся об стену и быстренько побил себя по плечу, пытаясь вытрясти всю побелку. Решив затереть потом с водой, двинулся к квартире, вставил ключ и вошёл внутрь.

***

Утром дверь распахнулась, и он вышел во дворик. Было уже не так пасмурно, но ужасно холодно, да ещё и дул какой-то уж больно сильный ветер.

Бошка отчего-то раскалывалась и приходилось иногда хвататься за лоб, немножко шипя. Очереди у дороги теперь были больше. Приходилось реально ждать светофора.

-…

Он ещё раз протёр глаза, взглянул на часы и двинулся на работу. Сегодня надо было ехать с Абрамычем куда-то к чёрту на куличики, так что собрался он нормально. На спине висел рюкзак: там термосок, бутерброды с колбасой, салфетки и рабочие перчатки.

-…

Двери автобуса раскрылись, и вместе с сыростью вошёл и он. По привычке проигнорировал заляпанный терминал оплаты и встал у поручня, уставившись в окна. Ехать было всего 4 станции.

Слегка покачивало, кто-то всё время норовил протиснуться куда-то или передать карточку за проезд.

-…

Неожиданно взглянул на плечо и понял, что забыл протереть от побелки с подъезда. Попробовал ещё раз насухо, будто бы в этот раз было что-то иначе, и решил отложить на потом.

Наконец протрезвонилось нужное название, двери распахнулись, разбрызгиваясь коричневыми мутноватыми каплями, и он вышел.

***

Двери машины поочерёдно захлопнулись, и Абрамыч завёл машину. Под ногами протарахтело, и желтоватые лампочки, наконец, зажглись.

-Ну что, отчаливаем, коллега? – хрипловатым голосом обратился к нему лопоухий Абрамыч, поправляя свою чёрную осеннюю шапку, налезшую на глаза, пока они поднимались в фуру.

-Помчали, что уж. Кого нам ждать-то?

Город впереди зашатался, подрыгался, и вот они уже поехали по нормальной ровной дороге.

Одни дома сменялись другими, то и дело, как из западни, вылезали аптеки или «кэбэшки», а светофоры будто специально вечно горели зелёнкой, чтоб фура не останавливалась.

Постепенно становилось всё серее и безлюднее, и вот они уже выехали из города и фурычили вдоль полей и промзон, стараясь не задавить ещё бродящих у припаркованных машин грибников.

-Погода сегодня, на удивление, хорошая. Я уж думал: будем опять по уши в дерьме, как в пятницу, - хрипел Абрамыч, параллельно закуривая сигарету и пуская дым в открытое окно.

-Да гляди того и разгуляться может, кто ж её знает, - отвечал он.

-Да кто знает – синоптики знают. Солнечность сегодня передавали.

-Ну раз так, то отлично.

Машина слегка подскочила из-за трещины, и сидевшие на лобовом стекле мухи пугливо разлетелись.

-Чё ты весь такой грустный, а? Что ни день, так хмурый такой, - с не менее угрюмым лицом спросил Абрамыч.

-Да не хмурый я. Рожа просто такая, вот и всё. Мы с тобой, Абрамыч, по ощущениям на вахту устроились, а не на работу – катаемся тут каждый день. Как тут себе морду такую угрюмую-то не набить?

-Да будто сами не виноваты?

-Да виноваты, конечно. Бестолочи мы бездарные с тобой. Что за работу не берёмся, так всё – фьюи: ми-мо.

-Да не, рукастые мы самые с тобой наоборот. Вот сможет этот Васильков хоть четверть нашей работы сделать?

-Да он скорее штаны от страха напузырит и, как Мэри Поппинс, улетит, чем всё это выгребать будет. Хех… Но оклад то один хер у него больше.

-А когда порядочным людям много платили?

-Ну тоже дело.

В воздухе стало как-то немного тяжело дышать, и небо неожиданно заволокло тучами. Всё серое стало ещё серее, и по лобовухе застучали барабанной дробью капли дождя.

-Ну вот те и твои синоптики, Абрамыч. Готовься снова перед женой извиняться.

-Ишь, и не говори. Ептёль его моптель, ну что за дела то, а?.. Только вчера там этого дерьма как в квартиру натащил – меня чуть ли не палками гнали.

-А кто тебе заставляет опаздывать, что ты форму разобрать не успеваешь? Я вот в комке сижу.

-Да ладно уж… Ну так приду значит…

-…

Он взглянул в сторону и протёр ладонью запотевшее окно. Из-за дождя создавалась ужасная рябь, но одно было видно точно.

-Проехали мы походу, Абрамыч. Это уже Финлеево.

-Чего, как проехали? Ах ты ж сука… Ну ладно, вертаем, - Абрамыч недовольно закрутил баранку, раздражённо вжав губы, - А у тебя, кстати, как с женой?

-Да нормально всё, по-обычному.

-Не ругается, что здесь ещё?

-Да ладно, будто руганью выбьется что-то… Вези давай, там минут 10 ещё наверно, я прикорну пока, а то голова всё не проходит.

-Давай.

Он прислонился к окну и уснул.