Клара в стране кукол. Щелкунчику нужна жена

Месяц назад я потеряла маму.

Последнего человека, который хоть как-то связывал меня с этим миром. Теперь всё, что у меня осталось — это работа. И ради неё я готова жить.

Но обо всём по порядку...

Меня зовут Клара. Моя жизнь — это работа-дом-работа. Раньше сюда можно было добавить еженедельные поездки к матери, а теперь и этого нет. Я разбавляю эту рутину походами по магазинам, притом, чаще всего по швейным. Чем не развлечение для человека, который не любит общаться с людьми? И, без ложной скромности, я — хорошая швея. Но не простая, потому что делаю одежду для кукол. Вот те самые милые платья с кучами оборок, пышными юбками, шляпками, зонтиками и милейшими кружевами.

Мастерская дальнего родственника, нанявшего меня за три копейки, когда я была ещё студенткой, за восемь лет доросла до элитного ателье для кукол в центре города. А я, в свою очередь, до старшей швеи с хорошим окладом, который было совершенно некуда тратить. Зато у меня большие амбиции — я хочу стать известным модельером кукольной одежды. Это узкая ниша, но мне бы хотелось, чтобы именно моё имя люди вспоминали первым, когда речь заходит об элитных миниатюрных нарядах.

Именно поэтому я работаю не покладая рук который год. И именно поэтому ограничиваю себя во всём, желая добиться главной цели: стать успешной, сильной и независимой. Такой, которую нельзя будет выбросить только потому, что она кажется «обычным человеком».

В тот вечер я засиделась допоздна в кабинете, подготавливая большой заказ к отправке. На миниатюрных манекенах выстроилась дюжина самых разных платьев и нарядов на все случаи жизни.

Одно платье, правда, пришлось отбраковать. Ярко-розовое, с кучей оборок. Оно было максимально милым, но слишком ярким. При последнем взгляде на коллекцию, внезапно захотелось заменить его на бежевое.

Каждый манекен с платьем был заботливо упакован в мягкую ткань, а затем сложен в транспортировочный короб со стенками. Я позаботилась о том, чтобы манекены стояли крепко на ножках, а платья не мялись при переезде. Закрыв крышку короба, я поставила его в ещё одну коробку попроще. Её уже замотала немыслимым количеством клейкой ленты, сверху наклеила надпись, обозначающую «вверх» и требование ни в коем случае не переворачивать, и поставила коробку у выхода. Придя с утра, работник передаст её курьеру, а моя работа на сегодня закончена. С завтрашнего дня начинается самый настоящий отпуск — первый за немыслимое количество лет.

Я бы его и не взяла, но последний телефонный разговор с матерью до сих пор звучал в голове:

«— Клара, — говорила она, — ты не можешь всю жизнь не доверять людям. Не можешь закрыться в мастерской, бесконечно брать новые заказы и думать, что это и есть твоя прекрасная жизнь. Посмотри вокруг, посмотри на проблемы других людей. Не зацикливайся только на себе.»

Как бы я не отодвигала от себя её слова, они всё равно всплывали в голове. Снова и снова. Так что отпуск — прекрасное время, чтобы перестать думать о плохом и развеяться. Как раз… посмотрю на других людей, как мама и хотела…

С небольшой тоской я окинула взглядом мастерскую. Конечно, я хотела отдохнуть, но моё место работы было мне как дом, моя уютная норка, в которой я могла с чистой совестью избегать общения с внешним миром. Так что предстоящая смена деятельности во время отпуска немного пугала.

На стеклянной витрине стояло наше новое приобретение — деревянный Щелкунчик в синем военном мундире. К следующей неделе ему должны были приодеть пару — прекрасную балерину в белоснежной пачке. В таком виде мы собирались представить целую композицию в подарок местному театру на Рождество. Там недавно как раз анонсировали пьесу по этой сказке.

Что меня больше всего поразило — пронзительные голубые глаза у деревянной игрушки. Они словно в душу смотрели, хотя и были нарисованы обыкновенной краской. Именно этот взгляд побудил меня забрать Щелкунчика в мастерскую.

Мужчина, гордо надуваясь от собственной важности, рассказывал, как нашёл облезлую, поломанную игрушку на своём складе. Он тогда восстановил все части, а когда приступил к рисованию лица, то оно словно само по себе получилось. Те же глаза нарисовались с первого раза, хотя обычно подобное получается с большого количества попыток.

— А ещё! Я не стал делать бороду! — говорил он. — А то чаще всего Щелкунчиков рисуют с белоснежной бородой, но по сказке-то он — принц! А принц не может быть старым!

Я подумала обо всех принцах нашего мира, возраст которых перевалил за пенсионный, но спорить с реставратором не стала. Вместо этого купила игрушку, пообещав, что она станет центральной фигурой на предстоящих пьесах.

И это — первый проект, который я хотела доверить своим швеям сделать от и до. Раньше, даже если что-то подобное и делалось, то лишь под моим неусыпным контролем. Теперь же я специально спланировала свой отпуск так, чтобы у них была полная свобода действий. Это же то самое доверие людям, разве нет?

Но уйти было словно выше моих сил…

Обойдя личные владения ещё разок, я снова села в кресло, решив в самый последний раз перепроверить все документы, чтобы у команды не появилось никаких проблем в моё отсутствие. Вдруг связь у моря работать не будет?

Я даже не заметила, как голова отяжелела, и я уснула.

****

Меня разбудил скрежет и непонятный писк.

От испуга я резко вскинула голову, а потом в страхе упала на спину.

— Что за чёрт, где я?!

Я находилась в каком-то невероятно огромном помещении. Оно, словно футбольное поле, простиралось во все стороны, насколько хватало глаз. Потолок был настолько высоким, что казалось, будто тут спокойно можно поставить небоскрёб.

Я же лежала на плотной скользкой поверхности, слегка пружинящей под моим телом.

Честно говоря, момент пробуждения был столь неожиданным, что я даже не сразу смогла сообразить… Да хоть что-нибудь!

Теперь же, приподнявшись на локтях, я глянула на себя и чуть не заорала от ужаса!

Мало того, что тело было абсолютно голым, так ещё это было не МОЁ тело! Совершенно точно не моё, потому как я никогда в жизни не обладала деревянными руками и ногами, которые крепились к туловищу на шарнирах!

Превозмогая ужас и панику, затопившие сознание, я согнула деревянную ногу в колене, которое тоже заменял шарнир. И она… согнулась… Тихо бряцнув голенью о бедро…

— Мама… — прошептала едва слышно, понимая, что и мышцы лица двигаются с большой натяжкой. Так, словно они до этого и не двигались никогда.

Если это сон, то ненормальный, неправильный и нелогичный.

Я осторожно поднялась на ноги, понимая, что они очень неустойчивые — одно неверное движение, и колени подогнутся, а я, с верхней частью туловища, окажусь снова на полу… Или что там подо мной?

Покрутившись вокруг своей оси, я заметила, что коричневый пружинистый пол под ногами, где-то на расстоянии ста метров от меня, уходит резко вверх, словно небоскрёб. И эта гладкая поверхность, кое-где затянутая шпагатами крест-накрест, мне что-то напоминает… Что-то вроде моего кресла!

Догадка так поразила, что я начала крутиться с удвоенной силой, рассматривая ранее неопознанные предметы и с паникой находя в них знакомые черты. Вот это — огромное и странное сооружение на полу — несколько картонных коробок, поставленных друг на друга. Из верхних торчат куски ткани, в которых я совсем недавно рылась.

Огромное бескрайнее море, похожее на бежевые заросли — пушистый ковёр с длинным ворсом. Его было очень сложно чистить, но я так любила во время работы погружать в него босые ноги и перебирать пальцами ворсинки, что раз в две недели отдавала на выходных в чистку.

А огромное монументальное строение передо мной с надстроенными колоннами по бокам — не что иное, как мой собственный рабочий стол! Из красного дерева, с лепниной по бокам. Я купила его себе сама в подарок на прошлый день рождения, потому что провожу за ним больше половины жизни. Каждый день. Так что это была инвестиция в моё хорошее настроение, которая принесла ускорение работоспособности, потому как стол был не только красивым, но ещё и многофункциональным.

Оставалось признать неизбежное — я в собственном кабинете. Маленькая, деревянная, словно…

Словно кукла!

Мысль пролетела в сознании как яркая вспышка, заставив пошатнуться. Я не знаю, почему я не считала это сном. Может быть, наделённая способностью к рациональному мышлению, давно уже поняла, что сон не может быть… таким.

Поэтому, ещё раз оглянувшись, я направилась к узорчатой лепнине на ножке стола.

Во-первых, если заберусь на столешницу, то там больше обзор.

Во-вторых, там есть зеркало. Небольшое, настольное, но мне сейчас и такое будет в полный рост.

Ну и, в-третьих, там, на столе, лежало платье. То самое — розовое с оборками, которое я не стала класть в заказ. И, судя по моим габаритам, а глаз у меня намётанный, оно мне как раз должно подойти. И я знаю, насколько нелепо думать об одежде, когда ты стала куклой, но… Но в мыслях металось паническое: «А вдруг кто зайдёт?! Он зайдёт, а я тут голая!»

Одна моя часть убеждала разум, что оказаться голой куклой — это самая меньшая из наших проблем, а другая защищалась тем, что хотя бы эту проблему я могу решить здесь и сейчас.

Поэтому меня ждало восхождение. Восхождение Клары! Было бы смешно, если бы не смахивало на психоз…

Я ухватилась неровными деревянными пальчиками за край стола, а непослушные, шатающиеся ноги поставила на первый попавшийся выступ.

Тааак… Теперь подтянем тельце! Опа!

Тело, которое мне казалось жутко неуклюжим, довольно резво подтянулось, и дальнейшее восхождение прошло практически без проблем.

Где-то через десять минут я вылезла на столешницу и некоторое время просто лежала на ней плашмя, переводя дыхание. Усталости не было, но... Но было страшно и непривычно, так что дыхание сбилось не хуже, чем от длинного марафона.

Потом поднялась на ноги и огляделась…

Мамочки родные… Как же высоко!

Я, конечно, всегда гордилась тем, насколько удобный стол я смогла купить — ведь у него даже высота регулировалась, но никак не могла подумать, что сидя на нём в образе куклы, мне будет казаться, будто я на краю обрыва.

«Отсюда упадёшь — костей не соберёшь», — пронеслась паническая мысль. Следом за ней пронеслась вторая: «Костей-то у меня, похоже, нет».

И пока не начала слишком много думать, я побежала через весь стол за платьем. Я его как раз в шкатулке оставила, вместе с образцами ткани. Надеялась после отпуска куда-нибудь пристроить. Но так, чтобы другие работники ателье его раньше времени не продали кому-нибудь без моего ведома.

Как я открывала огромную шкатулку — отдельная история. Скажу только одно: опытным путём я узнала, что деревянные руки боли не чувствуют. А ещё не ломаются. Когда я не удержала в скользких ладонях тяжёлую резную крышку, и она рухнула на одну из рук, которую не успела выдернуть, то по привычке я закричала, боясь, что останусь без пальцев, и только потом поняла, что ничего даже не почувствовала.

Приподняв снова крышку, я осмотрела собственные руки, на которых остались лишь мелкие царапины, и с облегчением выдохнула.

Платье, с моего ракурса, было не просто красивым… Оно было восхитительным! Сейчас ещё больше бросались в глаза ровность строчек и аккуратный покрой.

Натянув его на себя через голову и закрыв полностью ступни, которые меня смущали своей неестественностью, я не выдержала и дополнила образ шляпкой, внутри которой оказалась заколка — она помогла собрать на голове непослушные волосы, которые очень мешались, пока я лезла на стол; а ещё захотелось надеть перчатки. Да, чтобы скрыть деревянные руки. Так, не видя их, было не очень страшно смотреть на неестественное тело.

Я, конечно, понимала, что это никак не решало мою проблему, но… Но это было хоть что-то.

Следующим в списке значилось зеркало.

Превозмогая дрожь в коленях, которая перерастала в бряцание деревянных шарниров друг об друга, я подошла к зеркалу и испуганно выдохнула, когда увидела своё лицо… совсем другим…

— Всё же я — кукла…

Друзья!
Добро пожаловать в новую сказку!
Очень надеюсь, что она сможет тронуть ваше сердце так же, как моё, когда я её писала ❤️