Классику надо уважать

Вечер в «Рычащем Котле» был в самом разгаре. Воздух густел, насыщенный коктейлем запахов: дымом очага, тяжёлый дух тушёного вепря с хреном, сладковатая волна «Драконьего Дыхания» и въедливый запах мокрой гоблинской шерсти. Смокиана, заливаясь медным блеском под светом шаров-светлячков, ловко управлялась с подносом, на котором были кружки размером с вёдра. У стойки в своём привычном углу, восседала Моргана. Ведьма постукивала длинным ногтем по дереву, наблюдая, как котелок с глинтвейном тихонько пузырился сам по себе, излучая терпкое тепло. Женщина выглядела… расслабленной. По-домашнему. В рваной шали, с волосами, уложенными в небрежный пучок, из которого вечно выбивались седые пряди, и с выражением лица человека, знающего цену хорошему отдыху после тяжёлого дня колдовства.

Неожиданно дверь таверны распахнулась с изящным лязгом. Вошедшая являлась живым укором всему уютному хаосу.

Чародейка. Само слово казалось грубым, слишком... земным для гостьи. Она не шла – плыла. Облегающее платье цвета лунного света переливалось перламутром, обрисовывая каждую линию. Волосы – водопад чёрного шёлка уложенные в идеальную волну. Лицо – холодная, безупречная маска красоты, где каждую черту, казалось, выверяли циркулем. Лёгкий аромат дорогих духов и морозной магии, от которой по коже бежали мурашки, вился вокруг, как ореол. Она бросила кроткий, чуть презрительный взгляд на интерьер – на вышивки дракончиков, на горшок с упрямым кактусом, на Моргану у стойки. Тонкие брови чуть приподнялись, будто гостья наступила во что-то неприятное. Не удостоив хаоса вокруг ни взглядом, ни словом, она проследовала к столику возле окна, оставляя за собой шлейф морозной ауры неприступности.

Тишина, на секунду повисшая при появлении незнакомки, сменилась нарастающим гудением. Все мужские взгляды в таверне – от юного подмастерья, уронившего ложку, до седого рыцаря, разинувшего рот с "Хрустящим Рыцарем" – прилипли к ней, как пчёлы к редкому, но ядовитому цветку. Поток пива из крана в руке Смокианы на мгновение дрогнул, переливаясь через край кружки. Она лишь хмыкнула и продолжила работать.

А дальше началось то, что Моргана с горечью называла "Предсказуемым Танцем Первобытных Инстинктов". Один за другим, мужчины отрывались от элей, похлёбок и карточных игр. Сначала робко, потом всё смелее, они подходили к столику Чародейки. Рыцарь поправлял воображаемую прядь волос. Торговец вытирал жирные пальцы о плащ. Пожилой бард замер с рукой на грифе лютни, забыв аккорд, с глупой улыбкой, застывшей на лице. Даже старый гном Бертрам, известный скептик, засеменил, бормоча что-то о "знатоке рунных камней".

Чародейка принимала их внимание как должное. Не вставая, чуть поворачивая голову, позволяя говорить. Губы, цвета спелой вишни, изредка складывались в едва уловимое подобие улыбки. Когда же гостье что-то отвечала, девушка делала это с грацией, граничащей с театральностью. Руки – длинные, белые, с идеальными ногтями – плавно парили в воздухе, иллюстрируя речь или просто подчёркивая собственную совершенную линию. Она не колдовала – позировала. И каждый жест, полувзгляд был заточен под одно: восхищение.

Моргана у стойки больше не постукивала ногтем. Сверлила Чародейку взглядом. Тем, самым, которым обычно выжигали плесень с магических грибов. Расслабленность испарилась, сменившись мрачной концентрацией. Рот сжался в тонкую ниточку.

Смокиана, ставя перед ведьмой свежую кружку "Дыхания дракона", безалкогольного, но особенно крепкого сегодня, проследила за её взглядом.

– Чего это ты так на неё смотришь, Морган? – спросила дракониха тихо, продолжая вытирать барную стойку, – Словно она последнюю улитку для твоего зелья сожрала. Неужто завидуешь блеску её чешуи? – в голосе Смокианы звучала лёгкая, знакомая ирония.

Моргана резко отпила, не отрывая глаз от столика, где Чародейка водила пальцем по запястью очарованного кузнеца, вероятно, объясняя тонкости астральных карт.

– Завидую? – ведьма фыркнула так, что искры чуть не выскочили из котелка с глинтвейном, – Этому фальшивому глянцу? Госпоже в коже? – Моргана произнесла слова с ядом, что даже Смокиана остановилась на миг.

– Из-за таких, как она, Смоки, весь мой образ и пропал. Веками ковался! Страх, почтение, тайна! Баба-Яга, Лесная Пожирательница Детей, Хранительница Тьмы! А теперь?! – ведьма махнула рукой в сторону Чародейки.

– Все хотят вот это. Гладкое. Блестящее. Соблазнительное. Никакой здоровой интриги, трепета перед неизвестностью, уважения к древней силе. Одна... голая похоть, прикрытая шёлком, парфюмом и дешёвыми магическими трюками для наивных! Она идеальное алиби для дураков и мерзавцев. «Ах, это не я такой подлец, она меня чарами свела!». Легко быть «злодейкой», когда ты – всего лишь гламурная ширма для чужой глупости и трусости!

Смокиана тяжело вздохнула. Дымок вырвался кольцами и растворился под потолком. Она понимала горькую правду в словах ведьмы. Ей само́й хватало "рыцарей", которые приходили не за элем, а чтобы поглазеть на "диковинку" – дракониху-официантку. Но это было иное. Вызов вековому порядку вещей.

– Люди меняются, Морган, – пробурчала она. – И страхи... и желания тоже.

Ведьма повернулась к Смокиане. На лице с появляющимися морщинками, расцвела хитрая улыбка. В глазах вспыхнули зелёные искорки озорства и... мести.

– Меняются? – прошептала женщина так, что услышала только дракониха, – Ну что ж... Тогда и классику пора напомнить. А то совсем забыли, дурачки.

Она быстро, почти небрежно, щёлкнула пальцами. Звук был негромким, как лопнувший мыльный пузырь. Но эффект – мгновенным и оглушительным.

Одно мгновение. Чародейка сидела, грациозно склонив голову, окружённая кольцом заворожённых мужчин.

Миг. Вместо гостьи за столом находилась классическая, хрестоматийная старуха. Нос – крючковатый, как корень мандрагоры. Густые седые космы, выбивающиеся из-под рваного платка. Морщины – глубокие, как овраги на карте бедствий. Одета в нечто тёмное, лохматое и пахнущее болотной тиной, сушёными жабами и нездоровым теплом. В глазах светился не холодный расчёт, а диковатый, голодный интерес. И гостья улыбалась. Широко. Обнажая два уцелевших, но очень острых зуба. Голос, наверняка звучал как шелест сухих листьев под сапогом.

Тишина. Глубокая, леденящая. Потом чей-то сдавленный всхлип. И тогда таверну взорвал ор самого чистого, первобытного ужаса. Рыцарь вскрикнул, как испуганный паж, и уронил меч с душераздирающим лязгом. Торговец с перекошенным лицом опрокинул стул. Бард дико завыл и шарахнулся прочь, цепляясь за рыцаря. Гном Бертрам, забыв про ревматизм и достоинство, с визгом вспрыгнул на стол, задев висевший магический светильник. И все они, мужественные поклонники "госпожи в коже", бросились к выходу, толкаясь, спотыкаясь, с воплями "Баба Ягаааа!", "Спасайся кто мооожеет!", "Она жааарит!". Дверь хлопала, как пушечный выстрел.

В опустевшем уголке осталась сидеть Старуха. Она обвела зал спокойным взглядом, остановившись на Смокиане и Моргане у стойки. Потом её рука – теперь костлявая, с длинными ногтями – потянулась к оставленному кубку одного из беглецов. Гостья отпила, громко причмокнула, поставила посуду и... растворилась в воздухе. Как и не бывало. Лишь лёгкий, но стойкий запах болота повис на мгновение.

Моргана допила "Дыхание". Ухмылка на лице была шире, чем провал в Шепчущем Лесу.

– Классику, – произнесла ведьма с глубоким, как пещера тролля, удовлетворением, вытирая губы рукавом, – надо уважать, дорогая Смоки. А то совсем распоясались. Думают, сила – в блёстках да тонких талиях. – женщина фыркнула.

– Фигушки! Истинная сила – вот она, – она стукнула костяшкой пальца по виску, а потом по морщинистой щеке, – В годах. В опыте. И в правильном... имидже. Пусть помнят, кого по-настоящему надо бояться, когда в лесу хрустнут ветки.

Смокиана покачала головой, но в драконьих глазах светилось уважение... и бездна развлекающегося огонька.

– Навела шороху, старушка. Теперь до утра выметать испуганных гоблинов из-под столов буду. Или они обратно полезут, когда поймут, что Старуха-то – иллюзия?

Моргана лишь многозначительно подмигнула, глядя на пустой столик, где ещё секунду назад царила совершенная красота.

– Иллюзия? Кто знает, кто знает, Смоки. Магия она такая... многоликая. Особенно когда её подпитывает здоровая доза... праведного возмущения. Главное – урок усвоили. Надеюсь, – она потянулась за котелком, – Наливай-ка ещё "Дыхания". И покрепче. После таких фокусов и ведьме подкрепление нужно. Классика, она же энергозатратная штука.

И в тёплом, гостеприимном свете "Рычащего Котла", где ароматы хрена, пива и победного болотного духа смешались в один, две старые приятельницы – одна в чешуе, другая в морщинах – чокнулись кружками, празднуя маленькую победу истинной магии над мишурным блеском.