Кленовый лист

Обожаю закаты и восходы. Только в эти совсем недолгие яркие моменты мир вокруг тебя такой каким был тысячи лет назад. Таким каким его видели наши предки. Есть, кстати, в этом что-то… Вот бы ещё задница на камне не мёрзла и было совсем отлично.
Валентин Брунон, старый ты мерзавец! Взял и подставил меня! Что мне теперь делать? Куда податься? Морда моего лица красуется на всех стенах и розыскных досках от Бульна, до Герхорта. Из всех вещей только одежка что на мне, кинжал с вытертой до блеска рукоятью, да старый, хоть и добрый меч в самодельных ножнах.
А я-то думал это детство у меня было не очень, ждал, когда усики под носом пробьются, девчонки заглядываться начнут и всё наладится. А что вышло? Нет, быть в розыске это намного хуже, чем быть хрен знает кем при хрен знает ком. Как-то неправильно сказал… да? Ладно, в школах не учились и так сойдёт!
Наглый енот замер посреди поляны разглядывая меня глазами-бусинками. Интересно, еноты вкусные?
- Эй стой! Куда ты!?
Пришлось вернуть кинжал в ножны.
Брунон – бывший королевский рыцарь, ставший наёмником, подобрал меня в пятилетнем возрасте в мёртвом селении. Чёрная смерть выкосила всех кроме тщедушного чумазого мальчонки. Может быть поэтому старый пёс меня и пожалел, его-то Костлявая тоже не брала.
Если честно до семи годиков помню себя плохо. Запомнил, как часто спал на соломе у ног Брунона и грыз кости которые он в меня швырял. Вспоминал затрещины, пинки и оскорбления патрона от которых со временем научился уворачиваться. А чего вы хотели? Педагог от бога!
Но справедливости ради, сдохнуть от голода он мне не дал. Наоборот, к двенадцати годам Лид Даммер (то есть я) стал жилистым ловким пареньком, всегда бившим своих сверстников и ребят постарше. У нас даже игра такая была с патроном.
- Хочешь жрать?
- Хочу.
- Иди и отбери вон у тех озорников что-нибудь, и я куплю тебе еды. А если не сможешь - будешь пить сегодня только воду.
Думаете не били? Били и ещё как! Кровью писал, синий ходил от синяков, по неделе отлёживался. Но жрать-то хотелось. В конце концов, приноровился, научился определять главного в компании. Бить его первым, а если не выходило, то стискивал зубы и стоял до последнего.
Кстати, ещё в восемь, патрон (Брунон никогда хозяином мне не был) приобрёл для меня кинжал из доброй стали (тот самый которого енот испугался). Ну как приобрёл? Забрал с трупа, попытавшегося ограбить нас бедняги. Научил им пользоваться, а потом как-то по пьяни зачем-то с мечом разрешил упражняться. Пару раз я себе даже чуть пальцы не отхватил. Получил за это, конечно плёткой по спине.
Валентин Брунон не участвовал в рыцарских турнирах, и мастерство его было далеко от классического фехтования. Старик долгие годы подрабатывал телохранителем и бретёром. «Нам бы выжить! – шептал он мне, дыша в лицо перегаром. Вот что самое главное! Всё время двигайся! Коли, руби, рассекай так чтобы противник не поднялся! За спиной раненых не оставляй. Всегда добивай!»
К шестнадцати, я стал ему помогать, за что заслуженно получал несколько монет. Приоделся, выкинув обычные лохмотья. Особенно любил курточку с лисьим мехом. Мяяяягким! Когда прикасался к нему почему-то вспоминал маму, лица которой почти не помнил.
Так мы и болтались от Розового моря до Фиолетового. Ночевали где придётся, ели что бог послал. По большей части.
Турнир «Чёртовой дюжины» устраивался для всех кто был способен держать оружие. Родословная здесь была не нужна лишь документ, свидетельствующий о твоей принадлежности к «братству стали и пороха».
Сорви головы съехались сюда со всех герцогств и княжеств, говорят даже премьер-министр прибыл посмотреть одним глазком. Его Величество-то подобными зрелищами брезговал и развлекал себя всё больше театрами. Тьфу, гадость!
Награду давали за каждого побеждённого соперника. Такая щедрость компенсировалась крайней жестокостью – никаких правил. Кровушка лилась рекой.
Мы с Бруноном здесь уже бывали и старикан обычно, ловко одержав несколько побед покидал арену сославшись на рану или усталость.
Перед началом турнира патрон чуть перебрал сладкого «Рианского» и лёжа на кровати распивал похабные песни, от которых шнырявшие по коридорам служанки краснели до корней волос.
Когда алкоголь начал выветриваться из головы, Брунон начал по своему обычаю жаловался на жизнь. Что сам всё просрал. И отличное место в королевской гвардии, когда вылетел оттуда из-за шумной попойки и драки, и честь быть обласканным самим королём после осады Паковии. Только золотой перстень с рубином с руки монарха ему и достался. Этой безделушкой он страшно гордился и никогда в руки никому не давал. Впрочем, жалобы Брунона были не искренними. Бродяжничество ему нравилось. Это я точно знал. Патрон был не рождён для паркетных сборищ и поклонов.
В эту ночь старый пёс заснул и не проснулся. Ушёл во сне! Так меня взбесил! Я хлестал его по щекам, дёргал за седые усы, тряс, но тот не очнулся. То ли вино оказалось испорченным, то ли сердце устало качать кровь сварливого старикашки. Костлявая точно за ним не приходила, смерть давно махнула на него рукой.
Ситуация была… кхм, скажем сразу - сложная. Чтобы участвовать в «Чёртовой дюжине» мы заложили всё! ВСЁ! Даже наших смирных лошадок и нехитрый скарб.
Пришлось мне надевать одёжку патрона и топать на турнир. За подлог между прочим могли и пеньковый галстук на шею набросить. Обмотал морду шарфом, что иногда делали поединщики низкого звания и приступил к делу. Лошадей-то, поклажу, жалко!
Прозвище себе придумал. Кленовой лист! Звучит? Почему кленовый? Так под клёном на окраине деревне, в куче листы, меня и нашли.
Как я был зол! Первых двоих соперников просто пошинковал. Третьего лишил левой кисти. Четвёртого - глаза. Пятого… про пятого я, пожалуй, упущу. Грушки, которыми я полакомился утром и так бродили.
В отражение на меня смотрела зеленоглазая курносая морда, обрамлённая непослушными каштановыми волосами. Набрав в самодельную фляжку ключевой воды, я перекинул ремень через плечо. Вроде бы утренняя прохлада начала отступать, а значит пора в дорогу.
Что дальше? Когда дошли до парных поединков, я выиграл два, каждый раз оставаясь в гордом одиночестве. Меч в моих руках порхал как бабочка, он словно был продолжением моей руки, и я не понимал почему соперники напротив двигаются так медленно. Словно сонные мухи. Меня даже серьёзно не ранили. Так, пару царапин всего. Наука Брунона впиталась мне в кожу с потом и кровью.
«Ох грушки, грушки! Какие вы коварные!» – думал я, натягивая штаны. А вот подтираться лопухами и мхом это целая наука. В ней я настоящий профессор.
Надо было взять и уйти. И так получил бы прилично. Так нет же кланялся под аплодисменты, рассылал воздушные поцелуи. Павлин!
Финальный поединок стал последним гвоздём в крышку моего гроба. Я, дурак дураком и уши холодные, не взглянул на стяг за спиной здоровяка вальяжной походкой вышедшего ко мне и срубил ему защитную маску вместе с правым ухом. Ну кто же знал, что это сам местный граф?!
Дятел на дереве раз за разом впивался клювом в кору дерева. А вот любопытно у него потом голова болит? У меня бы болела.
В общем, потом был забег по городу от стражи, по пересечённой местности и прятки в кустах от егерей и собак. На минуточку заскочил только к хозяину таверны где Брунон скончался и бросив тому подарок короля велел похоронить старого пса как следует. Бутылочку «Рианского» с ним положить. Патрон без него никуда.
«У настоящего бродяги-наёмника нет цели. Есть только путь». Так кажется говорил старикан? – вспоминал я, спускаясь в долину реки. Какая-то странная фраза, которую он притащил с собой после похода на Восток. Это что же получается надо просто идти, идти и идти? А зачем тогда? С какой целью?
Или путь тут совсем в другом смысле?

За продолжение голосуем монетой!