Клон

-Гении бывают часто отвергнуты и недопоняты в обществе – шептал Матвей, закручивая последнюю гайку в своей машине, он целую ночь только и занимался, что собирал все части воедино и вот ему остался последний штрих, и машина, способная перевернуть этот мир, поставить его вверх дном, взбудоражить его, почти готова. Он повторял это, хотя не был ни гением, ни недопонят, он даже сам себя не считал гением. Повторял это он не столько, чтобы уверить себя в этом, сколько просто повторять и отвлекать себя. Наш мозг так устроен, что он не хочет концентрироваться полностью и отвлекает сам себя во время важных дел.

Он докрутил её, теперь её можно тестировать.

— Надеюсь, сработает, а иначе 10 лет жизни «ушли коту под хвост»…Надеюсь она не взорвется, хотя в ней и нет взрывчатых веществ, но кто знает? Проблемы, в крайнем случае, могут дойти до взрыва, — сказал он, поднялся, дрожащими то ли от предвкушения, то ли от страха руками, он нажал кнопку и встал в назначенную область.

Это машина внешне очень походила на две сцепленные между собой душевые кабинки, между ними был железные столб, на котором было много кнопок, лампочек и экран, столб этот по высоте был таким же, как и кабинки.

Матвей зашел в левую кабинку. В той части, что соприкасается с железным столбом, раздвинулись двери, и появились ползунок и его дорожка. Из ползунка появился синий свет. Свет вместе с датчиком начал подниматься. Когда же он дошел выше головы, чей-то красивый, но механический(это чувствовалось сразу, чаще всего по неправильному ударению) голос попросил Матвея повернуться. Он повернулся, кабинка была очень тесная. При каждом движении она скрипела так, словно развалиться, но он этого не слышал, процесс полностью поглотил все его внимание, мысли были обращены у этой штуке. Как только он повернулся, датчик пошел уже вниз. Когда же он вернулся в начальное положение, механический голос попросил его снять всю одежду и повернуться лицом к ползунку. Процедура повторилась, но уже с голым человеком.

— Какое клонирование вы хотите? Полное? Неполное внешне? неполное умственно, замена знаний невозможна? Да, я могу вместо глаз поставить конфеты, вместо головы воздушный шар, вместо рук ось колес из машины и тому подобное, вам такое интересно?

— Полное, — ответил Матвей, выходя из кабинки и пропуская мимо ушей последнее предложение

— Процесс копирования займет три часа. Спасибо, что пользуетесь услугам компании Сурлет, летим куда угодно по доступным, заоблачным ценам. Приятного полета.

Хорошо, что в подсобке кафедры биологии университета, где работает Матвей и все это происходит, было удобное кресло. Кресло это было очень похоже на кровать. Ни по ширине своей, ни по длине, а по удобству. То есть это кресло, как и кровать, чаще всего, в первый час такое твердое, что на нем просто так не заснешь. Именно поэтому он час лежал, с соединенными руками на груди, и смотрел в потолок. Он лежал и думал о смысле жизни, о правильности его эксперимента, о том — почему бандиты в фильмах во время важным переговоров всегда едят, о том — какое образование у тех, кто закончил православную школу. Много таких вопросов было в его голове, пока он не заснул. Спал он не очень хорошо, ему снились кошмары. В частности потому, что в правой кабинке постоянно что-то двигалось, скорее всего — это был бегунок в трех измерениях, как в 3D принтере. Прошло уже почти 2 часа с момента его засыпания. Он открыл глаза и начал осматриваться — он все так же был в подсобке кафедры биологии. Он надеялся, что это был всего лишь сон — и про машину, и про клонов. Но увидев машину и 10 минут на циферблате — понял, что надо вставать, осталось недолго. Но и здесь кресло повело себя как кровать: когда надо вставать, кровать, чаще всего, становится такой мягкой удобной, с него совсем не хочется вставать, оно ловит тебя в свою ловушку и не отпускает. Превозмогая желание остаться в кресле и забыть про этот важный исторический момент, он все-таки сел.

Он пристальным взглядом смотрел на кабинку, отсчитывал секунды. С каждой минутой, протекшей в ожидании, его сердце билось все сильнее и сильнее. И вот, когда на таймере осталась минута, он встал и начал смотреть ещё пристальнее. Каждая секунда отдавалась глухим ударом в его голове. Вот уже осталось три секунды, Матвей уже не помнил себя от волнения, уже две, осталась секунда, и вдруг… таймер вернулся на полминуты.

— Во имя Митоза! Не стоило использовать электронику из стиральных машин, — выругался Матвей по-биологически. Многие наверно уже поняли, что он биолог-изобретатель, а машина – это машина по клонированию, и работает она или нет, он сейчас и узнает. В теории она могла клонировать как живые, так и неживые объекты.

Таймер, поняв, что ругают именно его, и в уже мыслях Матвея его уже заменили, скакнул обратно на 1 секунду. Свет в комнате вдруг стал обжигающе ярким, словно маленькое солнце. Он ослепил Матвея, а потом погас, как будто и не зажигался вовсе.

Матвей, то ли из заднего кармана, то ли из-за пояса, то ли из шкафчика стола, достал фонарик, зажал его в губах и пошел к щитку. Ключи от щитка пришлось искать в кармане среди оберток жвачки, самой жвачки, телефона, всяких лампочек и гаек, и домашних ключей.

— Как всегда в нужный момент, — сказал Матвей, нажимая на выключатель и закручивая крышку щитка обратно.

Своими волосами и плечом он ощутил дуновение ветра.

— А ты думаешь, что это случайно? — сказал голос, точь-в-точь как его, но звучал он не из его уст. Странно…

Он медленно, с фонариком в зубах (на нем потом нашли отпечатки зубов, настолько сильно он его сжал), повернулся, а там…парень с темными волосами, спадающими ему только на левую сторону лица и закрывающими только левый глаз. С глазами цвета яда из мультфильмов, вокруг радужки глаза все было красное, его нос с горбинкой чуть не выколол глаз Матвею, его тонкие – приглушенно красного цвета губы, были немного приоткрыты. Матвей от неожиданности замахал руками, выбитый правой рукой фонарик упал неожиданному гостю прямо на левую ногу. Оба парня начали кричать, гость от боли, ведь Матвей ещё и ударил тыльной стороной руки по голове, а Матвей от удивления.

— Ты зачем меня напугал? — спросил Матвей.

— Я случайно, — ответил ему человек.

— За случайно – бьют отчаянно, — ответил ему Матвей, наконец отдышавшись.

— А зачем ты меня ударил?

— Я тоже случайно.

— Ладно.

— …

— …

— Будто в зеркало смотрюсь! — сказал Матвей, ощупывая левую руку человека. Он мог такое говорить, ведь это был его полный клон, лица у них были, как у близнецов похожи, оба они были в зеленых футболках с лицом Дарвина, в белом халате, у обоих карман на халате был вырван и держался только на нижнем шве (у Матвея никак руки до этого не доходили, они остановились на полпути и отказывались идти дальше), он уже ничего не мог держать только развиваться на ветру, пятно на нижней части халата тоже было у всех (один из образцов машины все-таки взорвался, пока Матвей пил кофе), штаны у обоих были в волосах, кошка Матвея из всех возможных поверхностей выбирала связанные с ним. У обоих стоявших в подсобке людей половина брюк была белого цвета, а вторая — черного. У Матвея были раньше двое брюк, но он отдал их в ателье, и вернулись они вот такими.

— Нет, когда ты смотришь в зеркало, твой правый глаз видит правую сторону, а левый, соответственно, левую. Так что это не зеркало.

— Да знаю я! Но душный факт засчитан.

Свет так и не включился. Матвей ещё на протяжении пяти минут светил то на него, то на себя, все не мог поверить, что он смог.

— Дай телефон, - сказал Клон.

— Зачем?

— Книгу пойду читать.

— Лови, — сказал Матвей, выуживая из огромного количества ключей маленький телефон размером с ладонь и бросая его, как бумеранг, своему клону.

— Ты пароль знаешь? — спросил Матвей.

В ответ на это его клон посмотрел на него так, как смотрят на людей, задающих тупые вопросы, то есть он убрал с лица все эмоции и опустил веки на половину зрачка.

— Вот ведь мутантный аллель, забыл. Мне кстати как к тебе обращаться? Матвей 2.0. ? Или просто клон?

— Тебе не нравится, когда к тебе обращаются по твоему полному имени, а «просто клон» - тупо! Называй меня… «Другой среди обычных», то есть Дсо.

— Как ты предлагаешь назвать машину?

— Пусть её называет создатель, а я пойду читать, удачи.

— Предатель.

Матвей сел в кресло, про которое уже было много сказано, и стал думать: «Что она делает? Создает все что угодно из воздуха. Что-нибудь или кто-нибудь так умеет? Нет, только в легендах боги или бог. Тогда, она даёт почувствовать себя богом. Тогда моя машина – машина, чтобы почувствовать себя богом - МЧПСБ. СПП, не хочу. Есть другой вариант – машина, позволяющая почувствовать себя богом – МППСБ, прикольно. Но есть более прямолинейный вариант – машина для клонирования живых и неживых вещей – МДКЖИНЖ, интересно, но сложно». Вкратце его мысли шли именно так. Он так и не решил, как машина будет называться – все три варианта ему нравились, каждый по своему, он как коллекционер всего и всегда, не мог просто забыть о двух названиях, в итоге он записал их все.

— Что читаешь?

— Я пытаюсь найти ответ, как стать независимым от этой штуки или, в крайнем случае, чтобы ты меня не расщепил.

— Ты думаешь, что я создавал эту машину 5 лет, чтобы просто на пару минут создать себе себя?

— Употребляй, пожалуйста, местоимение «МЫ», все-таки я тоже её создавал…

— Ты?

— Да, я – это ты из другой вселенной. Я жил в твоем теле и помогал советами, поэтому ты справился за 5 лет, а не за десять, как я, - с лицом, говорившем, что все сказанное является правдой, и медленным размеренным голосом, без ускорений и замедлений и спотыканий на ровном слове, словно он подготовил этот текст заранее, он произнес эту фэнтезийную белиберду, направив на свое лицо фонарик телефона, ослепив самого себя и смотря на Матвея холодным взглядом.

— Ч-ч-что?

— Ха-ха-ха, — Дсо упал со стула и согнулся на полу от смеха, он уже начал задыхаться, да и пресс уже болел. Когда же он все-таки взял себя в руки, он сел на пол, подогнув под себя ноги, и сказал, - видел бы ты свое лицо. Я знаю, что ты создавал себе клона, чтобы создать собеседника, который сможет поддерживать разговор с тобой и не будет над тобой смеяться. Но только сейчас я понял, в чем состоит главная проблема нашего плана: у нас мысли одинаковы, прочитанные книги, просмотренные фильмы, позиция по политике у нас будет одинаковая, это все равно, что разговаривать с зеркалом, только лицом будет изменяться вне зависимости от твоего лица. Вот и все, поэтому не мешай.

— Во имя Дарвина, как я не додумался, до этого раньше, вот ведь мутантный аллель.

— Не переживай, ты был поглощен этой идеей, тебе простительно.

— Какой же ты невыносимый!

— Ты тоже!

— Получается, 5 лет ушли впустую?

— Может тебе это зачтется там, на небесах, ну а может быть, ты просто обязан был её построить. Ты, может, что-то познаешь с её помощью или она нужна будет миру.

— Засунь свои утешения куда-нибудь подальше. Ты, кстати, как определил, что ты клон?

— У меня есть воспоминания, как меня сканируют, и я выхожу, а там ты уже стоишь, ну я и подумал, что раз у меня нет воспоминаний, как я выхожу, скорее всего, я – клон.

Разозленный и опустошенный, он вышел из подсобки и сел на место профессора, направил на себя фонарик и выключил, а затем… снова включил и так по кругу, его мозг не был занят ослеплением себя самого. У него в голове был только один вопрос: «Что мне теперь делать?», а движения пальца на кнопке, были, чтобы быть, чтобы не было совсем темно.

— Слава Дарвину, что электричество отключилось вечером, а не утром, - сказал голос из-за двери аудитории.

Дверь открылась, и в проем заглянула полностью седая голова, Матвей его сразу узнал, это был Декан биологического факультета.

— Здрасте… — Матвей вдруг понял, что из-за него во всем университете нет электричества.

— Привет-привет, чего без света сидишь? Фонарика нет? — спросил голос доброго старика Декана, голос был немного хрипящим, но добрым, сам, же он был в костюме.

— Нет, я его выключил, появилась возможность насладиться темнотой. Раньше я не понимал, насколько она прекрасна, особенно, если вкупе с тишиной и одиночеством.

— Какие философские идею, какие обороты. Ты не в курсе, что произошло, - спросил Декан, не понявший намека.

— Да я это, эксперимент проводил.

— На какую тему?

— Клонирования человека и у меня получилось.

— Ха-ха, ну так это давно уже сделали.

— Нет, вы не поняли, я ПОЛНОСТЬЮ равного мне клона.

— А можно его увидеть?

— Дсо, подойди!

— Опять твой очередной и бесполезный вопрос? – спросил человек, как две капли воды, как две ямки земли, построенные в сантиметре друг от друга одним человеком, как макароны и паста, как физика и математика, для незнающих, как два носка, один – синего цвета, второй – фиолетового, для спешащего человека, как краш и кринж для взрослого и того, кто не в теме и не чувствует вайб, как лягушка и жаба для тех, кому вообще не важно, что прыгает прямо сейчас на него и кому, не хочется это выяснять, как марки машин для велосипедиста.

В ответ на вопрос Дсо, Матвей просто кивнул в сторону Декана, как бы говоря, сам посмотри.

— Здрасте.

Открытый рот Декана открывался все шире и шире. Он медленно подошел и ощупал, почему-то, левую руку, дабы удостовериться, что это не голограмма.

— А это не маска? – спросил Декан, все ещё не верящий в подобное сходство.

— Проверь, - с улыбкой и еле сдерживая смех, сказал Матвей. В ответ на эти слова Декан начал ощупывать шею, но не обнаружил ничего странного, только кожу.

— Ладно, поверю, ты чем займешься?

— Не знаю, домой пойду.

— Пошли лучше со всем универом в боулинг, - предложил Декан.

— Я не уверен, что мне надо туда идти.

— А я уверен, что надо, или я уволю тебя, тем более ты не ходил со своими товарищами никуда уже 5 лет, тебе надо развеяться.

— Я подумаю.

— Ты уж подумай! А могу я увидеть, как ты это сделал? - сказал Декан, указывая на Дсо.

— Не это, а его, — возразил клон, но на его замечание Декан не обратил внимания и пропустил мимо ушей.

— Конечно, проходите, только там очень не прибрано.

Клон развернулся на каблуке и со словами: «Давайте я вам покажу», пошел в подсобку. В подсобке была непроглядная тьма - такая, что как только Дсо в неё зашел, он сразу пропал из поля зрения Декана. Лишь только молнии сверкали за окном. Только Декан зашел. Дверь со скрипом, не характерным для неё, закрылась с большим хлопком. Резко обернувшись, Декан рядом с дверью никого не обнаружил. Из глубины подсобки, там, где должен был стоять стол преподавателей, послышались шорохи, словно кто-то что-то рассыпал, а потом провел по абсолютно гладкому столу несколькими острыми предметами. Резким движением Декан направил туда фонарь, но ничего не увидел, ведь то место загораживал какой-то предмет, состоящий из двух цилиндров и чего-то ещё. По доске, которая висела на смежной с кафедрой стене, провели мелом так, чтобы появился скрип, ненавидимый всеми, режущий уши. Новый, резкий поворот, опять ничего не дал. Декан сосредоточил все свое внимание на странной конструкции, стоящей посреди комнаты. Он оглядел её низ, а затем медленно начал поднимать фонарик, до верха.

— Бу, да, это она, — сказал с улыбкой и еле сдерживаемым смехом Дсо.

От неожиданности Декан выронил телефон, развернулся туда, где был источник голоса, и, быстрыми шагами, начал двигаться назад, по направлению к машине. Его ноги еле двигались, совсем не поднимаясь с пола.

Провода очень интересные предметы: они как будто бы и не двигаются, но при этом они скручиваются в узлы, чем очень сильно мешают жить. Провода, если их скопить много, срастаются вместе и превращаются в один большой комок, даже если их растянуть они все равно будут одним целым. Они на первый взгляд кажутся безобидными, особенно для такого большого существа, как человек. Но, если их много, а человек идет задом, то они становятся опасны.

В этом же случае провода решили, что такой страшной машине лучше не существовать, и решили сломать её по средствам головы Декана. Одна из ног запуталась в проводах, а вторая поскользнулась на машинном масле, разлитом на полу парой больших луж, его голова летела вниз, а он смотрел вверх и думая: «Что сейчас произошло?», ведь для него после захода в комнату и закрытия двери прошло, ну максимум, секунд 20.

— Простите, моя шутка зашла слишком далеко, — сказал Дсо, хватая и ставя Декана на ноги, на его лице была озорная улыбка. Он поставил его на место, подобрал его телефон и начал святить на машину.

— Это она?

— Я уже сказал, что да! Посвятите сюда, — сказал Дсо, подходя к шкафам, стоявшим напротив окон.

Один из шкафов был открыт, в нем был щиток, который тоже был открыт. Над раковиной висел шкаф, из которого Дсо достал кружку, из бака он набрал воды и, оперевшись на столешницу, начал медленно с паузами поглощать содержимое кружки.

— Что мы делаем?

— Я пью, ты – светишь, — снова с улыбкой сказал Дсо.

— Ладно, я пойду.

Ещё пару раз споткнувшись, но, не упав, Декан вышел из подсобки и подошел к Матвею.

— Скажи, что характер он будет показывать дома.

— Я бы тоже показывал, но ты можешь меня уволить, его ты уволить не можешь, вот он и делать все, что хочет.

— Все равно, усмири его. Я тебя жду сегодня в боулинге, не забудь!Ну, а я пошел писать заявление в Нобелевский комитет. Пока-пока!

Помахав рукой, он ускользнул через дверь.

Матвей тяжело вздохнул и подумал: «Я же не хотел никому об этой машине рассказывать, но и врать я не умею».

Из подсобки вышел Дсо, он встал на расстоянии вытянутой руки от Матвея и начал смотреть на дверь. С серьезным лицом он вытянул руку с сжатым кулаком в сторону Матвея, тот даже не повернувшись своим кулаком о его кулак.

— Ты сходишь за меня на эту «вечеринку», - сказал Матвей.

— Нет.

— Что значит «нет»?

— Антоним слова «Да», — сказал Дсо, улыбнувшись маньяческой улыбкой.

— Правда, чтоли?

— Не называй меня «чтоли»! Я не пойду, потому что позвали тебя.

— Как же я тебя ненавижу.

— Я тебя тоже.

— Во имя Дарвина! – сказал Матвей, поднимаясь и хрустя коленями, как при открывании грецких орехов щипцами.

Дсо развернулся и пошел в подсобку спать или дальше читать, наверно…

— Как же хорошо, что Декан только претворяется старым, — подумал Матвей, — может у него какой-то комплекс по этому поводу, надо будет сводить его к психологу.

В скором времени Дсо и Матвей поменялись дисклокациями: Матвей в подсобку, а Дсо — в саму аудиторию.

— Профессор, вы здесь? — раздался голос из коридора.

— Да, сейчас выйду, — хотел только крикнуть Матвей, но его остановило то, что из кабинета раздался его же голос.

— Да, что-то случилось?

— Да, у меня остался вопрос по теме, которую вы рассказывали сегодня.

— Говори же свой вопрос, и я попытаюсь на него ответить.

Разговор, что был дальше, Матвей не слышал. Он погрузился в свои мысли…

Боулинг - это такое место, которое нужно скорее не для игры, а для разговоров. Не думаю, что кто-то ходит в боулинг для игры.

Перед входом, который и не был ярко выраженным, а скорее просто дверью и разрисованной стеной, стояла группа людей, совершенно непримечательной внешности и одежды. Среди них стоял Декан. Его можно было увидеть далеко: он единственный, у кого волосы было ярко, режуще ярко и очень чисто, белы, словно кто-то взял банку с краской и вылил на него. Все люди, стоявшие рядом со входом, были одеты в не сильно стягивающую одежду, вроде джинсов и футболки. Было понятно, что эта группа кого-то ждала. Они были готовы к не сильно трудному физический спорту, к чему-то среднему между походом на северный полюс на сломанных лыжах и лежанием на диване.

— Ну и что мы здесь стоим? Все уже давно зашли, - один из стоявших людей, на нем была одета черная кожанка, на голове был шлем, а на ногах джинсы, сильно загрязненные снизу, подошел по ближе к декану и с нетерпением задал вопрос- вроде, уже все собрались.

Декан рукой отодвинул серое пальто с запястья и посмотрел на часы на левой руке.

— Я ещё одного жду!

— Ладно, — он встал ровно, постоял так секунд десять и начал выстукивать то каблуком, то носком туфель по земле какой-то ритм. Он остановился и открыл рот, чтобы что-то сказать...

— Если ты сейчас спросишь: "Могут ли все остальные идти?". Я тебя ударю, потому что «один за всех и все за одного», это, во-первых, во-вторых, он тоже с биологического факультета, — сказал Декан, смотря на дрогу.

— Он тоже с биологического факультета? Он какой-то новый?

— Нет, он работает дольше тебя, просто он домосед. Зачем ты… надел эти туфли? Они не сочетаются с твой курткой, — он все ещё стоял спиной к кожанке: за долгие годы преподавание он научился видеть то, что происходит сзади него и не только, он может увидеть, что спрятано в коробке, закопанной в землю на несколько метров (никто не знает зачем, но они это проверяли). Подобные навыки приобретали почти все учителя, после определенного опыта. Именно поэтому не обнадеживайтесь, когда учитель на вас не смотрит, и не пытайтесь строить ему гримасы, это будет глупо, словно выстрел самому себе в ногу.

— Я хочу, чтобы, если встречу кого-нибудь из учеников, то они поняли сразу, что даже вне универа я все ещё профессор и не захотели со мной общаться.

Декан посмотрел на него снизу вверх и прищурил глаза, потом пожал плечами и отвернулся обратно.

На угол входа, выступавшего из основного дома, никто не смотрел, но как только из-за угла вышел человек в абсолютно черном, чистом, линии брюк были идеальны, в некоторых местах была пыль смокинге и белой рубашке все взгляды, даже рядом лежащих Богатых-Образованных-Майалзакских-Жителей, даже дравшиеся коты прекратили драку за право обогатить подушку Богатых жителей новым ароматом и стали смотреть на этого гения современности. Удивительно, что взгляды разных глаз соединились на человеке не сразу: сначала на него сфокусировались только левый глаза, а потом уже правые. В Квам-осе в это время года была довольно жаркая погода, это сказывалось на всех присутствующих, но не на вновь прибывшем человеке.

Человек в кожанке сделал шаг, чтобы быть на одном уровне с деканом, и вытянул палец на прибывшего человек, и, повернув голову к декану, посмотрел на него вопросительным взглядом. Декан же долго оглядывал человека сверху вниз и снизу вверх, потом посмотрел в его лицо и, наконец, повернулся к человеку в кожанке и, со вздохом, кивнул.

— Ха-ха-ха, вот умора. Ты в этом собрался играть в боулинг? — один из стоявших позади начал смеяться, он смахивал слезы и держался за живот от боли, но продолжал смеяться.

Кожанка положил руку смеющемуся рядом человеку, он сразу же перестал смеяться, и оттолкнул его назад, где он стоял.

— Ну и что ты смеешься? Может он никогда не ходил в боулинг, и подумал, что боулинг - это ... я даже представить не могу, но давайте представим, что это так и забудем. И пойдем уже.

Постепенно зашли все, кроме Матвея, которым и был этот новоприбывший человек, и кожанки. Матвей уже хотел было зайти, но, положив руку ему на плечо, его остановил кожанка и, махнув рукой куда-то назад, сказал:

— У меня на байке лежит сменная одежда, — он оглянул его, — я думаю, она тебе будет нужнее, чем мне.

— Спасибо, — он прямо горелот смущения. Он начал сгибаться, наверно, для благодарного поклона, но его остановила рука на плече.

Матвей медленно зашёл к байку, размышляя вслух и размахивая руками.

— И зачем он это сделал? — вслух задал вопрос Матвей, веря, что кожанка ушел внутрь, а жители Майалзакска отгоняют котов.

— Если ты задаешь риторический вопрос, убедись, что его никто не слышит. Ну а раз я здесь, я отвечу: я был в похоже ситуации: я на собеседование пришел в спортивках, но знакомый дал мне пиджак и запасную рубашку, благодаря ему меня взяли, - сказал он поучительным тоном, и скрылся в темноте прохода, словно он никогда и не стоял перед ним.

Матвеюшка пожал плечами и пошел дальше.

Не обращая внимания на Богатых жителей, он надел спортивные штаны и футболку, свою же одежду он закопал, ведь в этом мире он не доверяет двум вещам: себе, и почему-то автомобильным и мотоциклистским замкам.

Встав перед входом, он задумался, стоит ли ему туда идти, насколько глупо он выглядит сейчас, какое число можно назвать лучшим, это совпадение, что в книге "Автостопом по галактике" смысл жизни является число 42, ведь при совмещении чисел 2 и 4 на японском получится слово "смерть", предполагалось ли это изначально или совпадение все-таки? На него часто накатывали такие философские размышления, они настигали его в самый неожиданный момент и не отпускали, ловя его в капкан.

— Иди уже и не мозоль глаза! — крикнул ему Богатый-Образованный житель, размахивая котом, взятым за шкирку.

— Положите его! С животными нельзя так обращаться, — сказал Матвейчик, указывая на руку жителя. Тот в ответ отпустил кота, а Мотя, поняв, что коту больше ничего не грозит, приложил полусогнутые указательный и средний палец к виску и сделал вальяжное повторение отдачи чести, а затем развернулся и зашел в темноту.

И примерно через секунду из входа донесся возглас и крик: «Черт! А-а-а-а-а, какой "умник" повесил в темноте, в пустом коридоре без разветвлений, железную табличку с надпись: "Боулинг", и при это прикрепил её железной трубой к стенам? Какого Diabolus?". И все затихло.

Матюха, наученный неприятным опытом, шел, уже пригнувшись и с вытянутыми руками, глаза же его, почти, не помогали в поиске дороги. Но вот его руки задели что-то твердое впереди, это твердое загораживало весь проход. Он ощупал его снова и нашел в середине правой части ручку, похоже, это была дверь. Он резко, потому что хотел как можно скорее выйти из этого царства тьмы, дернул дверь на себя и тут же ослеп от света, его зрачок не просто уменьшился, он, почти исчез. Своей реакцией в этот момент он стал похож на того самого одноклассника, который в игре "вышибалы" просто стоит и его выбивают первым, он ничего не видел. Но постепенно зрение вернулось, и он понял, что стоит в углублении, где сдают одежду. Он сдал обувь и получил сменную и пошел дальше. Он поднялся по небольшой лестнице и увидел много дорожек для катания шаров, с самой левой из них ему усиленно махали рукой.

Первым делом, как только он подошел к декану, он спросил: "Кто все эти люди?".

— Ну, ты даешь. Это все работники универа. Здесь все собрались по факультетам.

— Я вот тоже хотел спросить, у нас, вроде, нет столько факультетов, а кто-то может назвать все? - сказал тот парень, которого кожанка отбросил назад, буду его называть для удобства просто парень.

— Давайте я начну, а вы подхватите, — сказал декан, — мы - биологи, справа от нас - химики, — сказал Декан.

— Дальше - математики, — добавил Парень.

— Дальше - физики, ненавижу этих людей: они такие заносчивые, они говорят, будто и биология, и химия, и все остальные науки - это всего лишь разделы физики. Они считают себя важнее и лучше других, они считают, что физика - это наука бога, хотя всем давно известно, что любимый предмет бога и при этом самый важный в нашей жизни - это ОБЖ и География! - сказал целую тираду Кожанка.

— Потом, по-моему, историки, — сказал, не заметив её, Матюша.

— Дальше три дорожки лингвисты и всё, что с ними связано, там кино, литераторы и ещё. Я больше не знаю, — сказал Парень.

— Я вообще тоже, но я знаю, что у нас есть ещё факультет киберспорта, священный факультет, факультет игроделов, факультет борцов с демонами, по-моему, был ещё факультет волшебников и фокусников, это не одно и тоже нет-нет, вы не понимаете это другое, ну и ещё мой любимый- факультет мемов. Ну и там, на задворках универа, факультет неигровой информатики, — он отгибал один палец, а затем стучал по нем нему указательным пальцем другой руки, и переходил к другому пальцу.

— Вау, а мы и не знали, что у нас есть такие ВАЖНЫЕ для общества факультеты, — искренне сказал Кожанка.

— Действительно, — сказал Парень, — ты, кстати, следующим шар катаешь.

— Ладно, — сказал Матвей.

Он сначала посмотрел на то, что делают на других дорожках, затем он подошел к аппарату по выдаче шаров и взял первый попавшийся шар, прокрутил его в руках, словно это не мяч для боулинга, который выбирают по весу, а арбуз, он занес шар назад. Шар выскользнул и выпал из его руки, оставив в полу еле заметную вмятину.

— Для этого, дырки есть, — сказал, скрестив руки на груди, Парень.

— Ой, я не заметил.

Он решил быть как все, поэтому поднял мяч с помощью приспособленных для этого углублений. Он замахнулся мячом назад перпендикулярно полу. Он напряг все мышцы плеча так, что футболка на плече еле держалась на швах. Он на мгновение расслабил мышцы, чтобы шар полетел вниз по окружности, радиусом которой является руку, и тут же напряг мышцы, чтобы придать больше скорости. Вот он опускается в самый низ окружности, пальцы уже бы надо было разжать, но шар продолжает идти по окружности, он отпустил его только тогда, когда рука оказалась параллельно полу. Шар подлетел на 2 роста Матюши и упал рядом с отправителем. Тот посмотрел на него, почесал затылок и повернулся к стоящим сзади людям. У начала дорожки Декан разговаривал с Кожанкой, все остальные биологи либо лежали на диванах с закрытыми глазами, наверно спали, либо увеличивали плотность спирта в крови, либо увеличивали зашепученность своей крови, по средствам газировок. С серьезным лицом стоял и смотрел на Матюшечку только Парень. В момент падения шара МатВедующий услышал резкий хлопок и последующий долгий вздох сзади стоящего человека.

К нему медленно начал подходить Парень, он шел, медленно, переставляя ноги и смотрел прямо в глаза Мату. Яма от первого броска не забыла о себе и дала подножку Парню так, что он допрыгал до Вея, пытаясь выравниться. Он взял самый легкий мяч. Вытянул руку с мячом назад, другой рукой показал один. Прокрутил шар до нижнего положения - показал два. Отпустил его в нижнем положении - три. В ответ Веямат кивнул и поднял мяч.

В третий раз шар все-таки доехал до конца и сразу получился страйк.

— Бог любит троицу, — сказал Парень, следивший за этим действием.

— Ты веришь в эти суеверия? Ты вроде ученый.

— Нет, это просто присказка, я в неё не верю.

— Тогда зачем говорить, если не веришь.

— Ты же тоже не веришь в бога, но тоже говоришь:"О, боже".

— Нет, Я просто говорю: "Капибара".

— Ну, и отстань. Что ты до меня докопался, а?

— Просто интересно стало, зачем ты используешь, если не веришь.

— Это просто уже въелось в мой словарный запас, и не только мой, я думаю... Хорошее было время.

— Ты о чем?

— Да, это, наставляя тебя, вспомнил, как учили играть меня, и все.

Кто-то дальше по очереди пошел катать шары. Но Матвейчик не заметил, кто, и сел на диван. Вдруг сзади него раздался голос.

— Это ты получаешь премию Левсканобея в этом году? - спросил человек с улыбкой не то, что до ушей, скорее она соединялась где-то на макушке, но из-за его огненно красных волос, падающих даже на плечи, этого было не видно. На спинку дивана он положил руки, словно из первого класса школы, когда все так сидели, и поставил на них голову, слегка наклонив влево.

Он возник сзади, словно по волшебству, это было настолько неожиданно и неслышно, что Матювшечка отпрыгнул. Мужчина с красными ни как не отреагировал.

— Сейчас все об этом только и говорят.

— Это кто вообще? — спросил Мейтва, повернувшись к Декану и указывая рукой на Мужчину.

— Это один из физиков. Он даже на парах так появляется, так что не парься: ты не первый и не последний, кого он напугал.

— Это же ты изобрел клоническую машину? — Мужчину не унимался.

Изобретатель посмотрел вопросительным взглядом на Декана. Тот долго не замечал, но потом все-таки, немного покраснев, кивнул.

— Ну, раз об этом так много говорят, наверно, это правда, — сказал скрытный изобретатель, сев на диван, подальше от Мужчины, и скрестив ноги и руки на груди.

Мужчина немного прищурил глаза, а улыбка становилась только шире.

— Как ты это сделал?!! — откуда-то сзади вырвался этот крик-вопрос, на этот раз Матвей только очень сильно вздрогнул, но тут же вернулся в прежнее состояние и повернулся на голос.

Прямо за его спиной стояла девушка, опёршаяся прямыми руками на спинку дивана. Глаза её горели желанием узнать об открытии Матюши. На глазах были довольно толстые, круглые очки. На половину левого рукава белого, лабораторного халата не было и намека. На шее лежал какой-то прибор, который постоянно дребезжал, шею, наверно разминал. Кончики её ярко оранжевых волос были где-то опалены, где-то слиплись то ли из-за жвачки, то ли из-за чего-то ещё, где-то поменяли цвет, где-то они были заключены в кусок льда.

— Долго объяснять вы не поймете, — с некоторой задержкой после вопроса ответил Матвей.

— Те, кто тебя сейчас напугал не биологи, они точно смогут понять всё, ведь они - физики, — с серьезным лицом и с некоторым тоном напутствия сказал Декан.

— Я не физик! — громко крикнул Мужчина, наконец, убрав улыбку с лица и ударив кулаком о спинку дивана.

— А кто ты? — спросил удивленный Матвей.

— Я - ученый естествоиспытатель, но не то позорное и низкое слово.

— Но не физик?

— Да-да, только не произносите его, у меня от него мурашки по коже, - мужчина обнял руками свои плечи и чуть отодвинулся от Матвейчика.

— Физик-Физик,- повторял по направлению к Мужчине Декан и смеялся - флот, флигель, философ, феномен.

— Нет, стой, хватит, прекрати, не говори эти слова, хватит, — Мужчина закатил глаза к небу и закрыл и давал на уши руками, так, что те стали красными.

— Очень по-взрослому, — сказала Девушка с рыжими волосами.

Кожанка, заметив недоумение на лице Матвея, подошел и тихо начал говорить:

— Все слова на "ф" да и сама буква считаются заимствованными из иностранных языков, поэтому он ненавидит и презирает все слова с этой буквой, ведь он выступает за чистоту, за чистый Сурсирский язык и не примет каких-то заимствований. Он их ненавидит и праведным гневом готов уничтожить эти слова, если бы они были материальны. Если стоять рядом с ним и сказать эти слова, он может и ударить, — сказал и отошел Кожанка.

— Давайте на этом закончим смеяться и продолжим. Всем известна формула Эйнштейна Е=mc2. Из этой формулы получаем...

— Ты понимаешь, кому рассказываешь? — спросил Мужчина, совсем немного открывая рот и убрав руки с ушей.

Матвейчик посмотрел на него секунду, ударил себя по лбу и продолжил.

— Да, точно. Вы знаете, как из энергии получить массу?

Девушка в толстых очках и Мужчина переглянулись.

— Как в теории получить мы знаем, но на практике это получилось сделать только богу, — ответил Девушка.

— Ученые считали, что Энергию в массу может превратить либо базон Хиггса, либо частица Бога, но они не могли их найти, но я это сделал за них, но не понял, что это: частица или базон.

— По нашим расчетам m=E/c2, поэтому, чтобы получить лишь 1 грамм массы надо много энергии. Городская сеть не могла такое дать.

— Да, это была одна из моих проблем. Но я нашел решение. Я придумал способ, создавать антивещество и сталкивать его с обычным вещество в лаборатории. Так я получил всю недостающую энергию. Но сеть, похоже, даже этого не выдержала. И отключилась. Ну, а дальше дело техники, я просто создавал Протоны и Нейтроны и Электроны и делал из них атомы, дальше молекулы и так далее, словно конструктор.

— Я же говорил, — сказал Кожанка, обращаясь к Декану и стоя сзади спинки дивана.

-Да, ты прав, я проспорил.

— О чем вы спорили? — спросил Матвейчик.

— Мы поспорили о том, твое изобретение больше физическое или биологическое. Я проспорил.

Кожанка понял руку и поднес её ко лбу декана. Но его остановил непредвиденный зевок. За ним зевнул Парень, стоявший неподалеку. И волна зевков прокатилась уже по всем боулингу. Не зевнул только Декан и Матвей.

— Что вы все такие сонные? — спросилМатвейчик

— У нас всех есть семьи в отличие от тебя. Да и тем более, мы работаем не на отвали, как ты, а на результат, — рассказал Кожанка.

— А причем здесь семьи? — спросил, не понявший Матвей.

— Нам на трех работах приходиться работать, чтобы хоть как-то жить, а тебе хватает зарплаты из универа на одного тебя.

Вдруг, дальние, у кеглей, лампочки потухли, затем те, что поближе и так далее. Люди резко бросились к выходу. Матвей, было, бросился за ними, но его остановила и пригвоздила к сиденью рука Декана.

Из толпы у выхода послышались крики, хруст чего-то, разбивание чего-то, и только через пару секунду появилась крики людей, смешанные с дребезжанием железной трубы. В такой суматохе все просто о ней забыли.

— Который час? — спросил Матвей.

Декан ударил правой рукой о кисть другой и провел её, чтобы оттянуть рукав свитера.

— Я не вижу. Щас на телефоне посмотрю.

— Ты - гений, раз решил смотреть время на механических часах в темноте.

Крики и вопли постепенно стихли. Декан легонько ударил два раза по шее, и они пошли на выход.

Наученные горьким опытом не только себя, но и всех остальных они пригнулись на выходе.

Выйдя из темноты на темноту с луной и звездами, Матвей первым делом выкопал свою одежду. Дальше, с комком в руках, он прощался с Деканом.

— До завтра получается.

— Ты же пешком, я тебя подброшу до дома. Садись в машину.

Декан открыл перед ним дверь машины, явно иномарки. Уж в чем в чем, а в марках машин Матвей, как и любой нормальный мужчина, разбирался: он знал, что в Сурсир-осе производят только одну марку машин, и автомобиль Декана не была этой марки.

— Может, и меня подбросишь? — спросил голос откуда-то из темноты. Только этот голос вышел на свет фар, как все поняли, что это Парень.

— Ладно, садись.

Они подъехали к обычному 6-этажному дому. Матвей ещё никогда не ездил с таким комфортом и удовольствием. Что было удивительно - по дорогами Сурсир-оса, про которые говорят, что это не дороги, а только направление. Ещё про них говорят, что они словно после бомбежек. Один из ученых захолустного университета даже пытался доказать, что ночью из под земли выползают маленькие человечки и на меленьких самолетиках они бомбят только дороги, предварительно вколов всем людям в городе снотворное. Но из-за того, что он доказывал эту теорию в Квам-осе, где об этой проблеме никто не слышал, это теорию не стали даже выслушивать, но если бы он доказывал в любом городе Сурсир-оса, кроме Квам-оса, он бы смог доказать. По это проблеме есть много разных теорий, но среди них есть две особо выделяющиеся: во-первых, дорога ночью оживает, словно змея, и сбрасывает с себя все наработки, а днем машины делают новые ямы, во-вторых, есть теория, что ночью дома или машины ходят по городу, из-за их тяжелых ног - дорога ломается и трескается, а охранники, и все похожие ночные профессии, вступили с ними в сговор и никому не рассказывают об этом. Есть шанс, что все три теории работают разом, но, к сожалению, ни одну не удалось доказать, поэтому мы придерживаемся теории, что это из-за больших перепадов температур в Сурсир-осе. Вы заметили? Какая же скучная официальная теория, и какие интересные, захватывающие неофициальные теории. Вот так живешь, и весь мир превращается для тебя в разные законы физики и различные переменные. Мне жаль людей, которые хотят описать весь мир. Зачем они это делают? Неужели они хотят уничтожить чудеса неописуемости мира, когда это можно было списать на маленькое чудо? А потом про взрослых, рассказавших детям, что Деда мороза нет, говорят, что они рушат сказку, забывая о том, что человек занимается этим уже 200 тысяч лет. Такое ощущение, что науке просто неприятно само существование религии, и она хочет искоренить её полностью, но пока, как-то не получается. Может бог не позволяет? Похоже человек хочет подчинить мир логике, обыденности и всему подобному, искоренив все нелогичное и случайное, сделав мир не интересным и рациональным... Что-то я отвлекся. Давайте вернёмся к нашему изобретателю.

Матвею было настолько хорошо, что он заснул. Его пришлось расталкивать, благо он спал сегодня не 5 часов, как обычно, а целых 8, что было очень удивительно, поэтому его не пришлось долго будить.

— Не забывай, что у тебя завтра премия Левсканобея! Ты обязан придти! - сказал уходящему к подъезду Матвею Декан.

— Ладно-ладно.

— Матвей я хотел спросить, почему ты такой сильный? Ты типо в зал ходишь?

— Ты думаешь запчасти от самолетов сами себя дотащат до универа?

— Запчасти от самолетов?

— Ещё стиральных машин со свалки...

— И ты всё это сам тащил? На своем горбу?

— А на чьем «горбу» мне ещё это тащить? На твоем?

— Нет, спасибо, увольте. А грузчиков вызвать?

— Ты думаешь, у меня есть столько денег? Там же был не один поход на свалку.

— Ну, тоже факт.

— Все? Больше вопросов нет?

— Нет, больше вопросов нет

— Тогда, удачного вечера.

-До завтра.

Зачем вообще нужны кулисы? Если даже стоя за ними, всё видно. Ну да, если встать у стены, стать стеной и так далее тебя не увидят, но, а если я не хочу выполнять эти танцы с бубном, то кулисы не нужны.

Именно за подобными кулисами стоял сейчас Мавтей. В нем не было переживаний, в нем было только желание как можно быстрее все закончить, ибо нефиг тратить его драгоценное время всякими награждениями.

— Мы приглашаем на эту сцену Матвея ... фамилии и отчества нет.

"Писатель, что пишет эту историю, очень ленив. Он не может мне даже фамилию с отчеством дать, вот ведь ленивая пятая точка"- подумал Алексеев Матвей Андреевич, не понимая к кому обращается, не понимая, что обращается к богу. Тебе так лучше?

"Да, так намного лучше" - подумал Матвейчик. Так ты сам мне не говорил до этого свое полное ФИО, да и тем более, я думал тебе и так нормально. Ну и ладно, моя история, я как хочу, так и называю, или не называю персонажей, или даю им клички. Давай просто забудем.

Выходя на сцену, Матвей умудрился споткнуться о провода, такой уж он человек: везде найдет, обо что споткнуться или врезаться или стукнуться. Зал можно описать одной аналогией: про тесное помещение говорят: яблоку некуда упасть, в случае с этим залом можно сказать, что здесь есть место упасть не только яблоку, но и слону. Настолько всем была не важна премия Левсканобея и сама наука. Зал был очень красивый, это был самый красивый зал Квам-оса, каждый сантиметр отражал свет прямо в сцену, прямо в Матвея, только сиденья и прожектора были не из золота и не отражали свет. Средний же возраст всех сидевших в зале был, уж точно, больше 60 лет.

— Хоть мы представили вам до этого ещё одного кандидата на Левсканобеевскую премию, жури очень впечатлились изобретением Матвея. Поэтому нам даже не нужен будет время на размышление жюри, потому что они все решили ещё до начала награждения. Это с учетом того, что второй кандидат даже подкупил их ради победы, - сказал ведущий.

Вышел сначала Матвей, потом на подставке выкатили его изобретение, а потом в клетке, которая была в аквариуме, выкатили Дсо.

— Итак, мы вручаем... — начал, было, ведущий. В одной руке он держал статую руки, где мизинчик, безымянный и большой согнуты и держали микрофон, а указательный и средний были вытянуты, у основания руки была прикреплена надпись: "Голос", в другой руке он держал микрофон и банковскую карту.

— Разрешите я продолжу? Итак, зачем же я создал эту адскую машину? С её помощью я, движимый неверными данными об обществе, хотел максимально уйти из общество... Не то чтобы я был до этого активным членом общества, но хотя бы им был, а хотел перестать им быть, закрывшись и зарывшись полностью. Но, слава богу, во время создания этой эссенции моей мысли за последние 5-6 лет, произошел сбой, может, это было послание от бога, может, это была случайность. Из-за этого сбоя мне пришлось выйти, так сказать в свет. И там я понял неправильность моих данных, я понял, что был не прав, быть в обществе точно лучше, чем вне общества. Сразу попытаюсь ответить на ряд вопросов: да, это мой полный клон, мы мыслим одинаково и так далее. На последок, скажу пару слов напутствия всем ученым: не стоит уделять время открытиям в ущерб ненаучной жизни, все должно быть гармонии. На этом мая длинна тирада закончилась, у кого-нибудь есть вопросы? Я попытаюсь на них ответить, но не обещаю, - он ходил взад-вперед, размахивал свободной рукой, и на последнем слове он натянул на себя самую большую улыбку и всех, что мог.

В левом ближнем углу кто-то усиленно тянул руку.

— Да, пожалуйста, скажите нам ваш гениальный вопрос.

— Я сразу, как только выкатили эту... штуку...

— Называйте её МППСБ: машина, позволяющая почувствовать себя богом. Но я вас перебил, пожалуйста, продолжайте.

— Хорошо, пусть будет МППСБ... Но что это у неё за таймер, на котором осталось чуть больше 30 секунд.

— Это таймер бомбы, заложенной в него.

— То есть через 10 секунд, здесь все взорвется?

— Уже через...две.

МППСБ взорвалась, осколки сломали аквариум Дсо, и, на удивление, ещё и замок. Больше осколки ничего не сломали, но от взрыва загорелись кулисы. У всех присутствующий, кроме Матвея, ведь он знал, что так будет, и Дсо, ведь он это предполагал, глаза постепенно увеличивали свой размер до яблока.

Из потолка начала бить по ушам сирена, затем из потолка появились распылители воды, такие белые трубочки, на конце которых насадка от душа. Из распылителя над МППСБ вылилась одна капля... и всё, больше воды не было.

— Где вода? - спросил кто-то из зала.

— У нас рядом трубу ремонтируют, — сказал спокойно ведущий, — кто-нибудь вызовите пожарных!

— Мы уже здесь! — сказали люди со шлангом, с ноги и с песней All star, начинающейся словами “Somebody once told me”, если вы проговорите эти слова быстро вслух, то поймете, о какой песне идет речь.

Пожарные подбежали к сцене и начали поливать ей водой. Машина начала искрить от соприкосновения с жидкостью. Декан не мог смотреть на то, что такую вещь уничтожают, и бросился на сцену подбирать все более мене целое.

— Как ты думаешь, какого цвета у него настоящие волосы, — спросил Кожанка у Парня, которые стоял рядом с ним в левом ближнем углу сидений.

— Я думаю, что он блондин, — сказала, подходя к ним Матвей. Под руку он вел матерившегося Дсо.

— Я тогда ставлю на темные волосы, забыл, как они называются, — сказал Кожанка.

— Таких людей называю брюнетами. Я ставлю, что он рыжий.

Декан копался в обломках, его взгляд бегал, может он что-то искал. С его головы постепенно смывалась краска серого цвета.

— Это была легкая победа, — сказал Кожанка, приготовившись пробить щелбан остальным участникам.

— Ээ, мы на это не спорили, а ну-ка без рук, — сказал в один голос, Матвей и Парень.

Декан спустился со сцены. В руках у него был дисплей, на котором четкими буквами было написано: «Спасибо, что пользуетесь компанией Сурлет. До новых встреч!»

— Не парься, эта машина не нужна человечеству. Ты только представь, если бы люди начали воскрешать гениев прошлого.

— Она и такое может? - спросил Парень.

— В теории, если загрузить в неё нужное количество днк, она может сделать человека, но я не пробовал, да и это бы привело бы к ужасным последствия, когда новые люди уже не нужны, а всё новое придумывают люди прошлого.

— Да, это была бы жуть, - согласился Парень

— Ну что, может, сегодня вечером снова куда-нибудь сходим? - спросил Матвейчик.

— Может тогда в бильярд? - сказал Кожанка.

— А что там надо делать? - спросил Парень.

— Шары катать, - ответил с улыбкой Кожанка.

— Опять?! Да за что? — сказал Матвеюшка.

— Ха-ха-ха, — все разом засмеялись.

— Вы пока идите, я вас догоню.

Он подошел к стоявшему в оцепенении ведущему и вырвал из его рук и статуэтку и чек.

— Держи, это твое, - сказал Матвей, протягивая чек Дсо.

— Это же ты построил МППСБ это твое. У меня деньги и работа есть, у тебя нет.

— Ну ладно. Тогда я перееду в другой город. Может, быть мы с тобой ещё встретимся, но вряд ли. Пока, - крикнул на прощание Дсо, скрываясь за дверью.

— Ты только что потерял огромную сумму денег, - сказал Парень, провожая взглядом Дсо.

— Да, я об этом не подумал, но хотя бы есть это, - Матвей поднял статуэтку повыше и показал остальным.

— Это позолота, - ответил Декан.

— Ооо, ты очнулся, - сказал Кожнка, похлопывая Декана по спине.

— Да, пошел ты.

Декан убрал руку, оделся и пошел на выход из этого здания.

— Ну, тогда встречаемся сегодня в бильярде.

— Ну, тогда пока.

Они по очереди пожали друг другу руки и разошлись. Матвей пошел в универ.

В самом универе, в своей аудитории он сел на стул, взял в руки мячик и начал бросать его в стену, чтобы он вернулся. Этот процесс занял его полностью. Он даже не заметил, как в кафедру зашел человек в пальто и поймал его мяч. Не заметя потерю меча, он продолжал делать рукой движение хватания и бросания меча.

— Кхм.

— Декана сегодня нет, - сказал на автомате Матвейчик.

— Я знаю, я к вам пришел.

— Конечно-конечно. Что вам надо. У вашего ребенка 3 за зачет? Увы, я ничем помочь не могу.

— Нет, я по другой причине, я хочу, чтобы вы устроились работать к нам.

— Я вообще-то здесь работаю.

— Уже нет, Декан, как вы его называете, только что подписал указ о вашем увольнении, радуйтесь.

— Радоваться буду потом. А почему он меня так неожиданно уволил?

— Здесь написано, что ты не подходишь коллективу университета по эгоистическим критериям, и приписка здесь же от самого Декана красным карандашом: Ты только представь, какой авторитет мог получить наш факультет, если бы ты нормально провел эту церемонию и уничтожил машину потом.

— Понятно, он не хотел её уничтожать, хотел некоторой славы.

— Похоже на то.

— Раз, у меня нет теперь работы, я не против, но что за компанию вы представляете?

— Я представляю государственную компанию под названием ФСР, меня зовут — Третий.

— Третий? Впервые слышу. У вас случайно родители были не программисты?

— Очень оригинальная шутка. Вы случайно не пишите стенд-ап?

— Вы только что подкинули мне идейку для новой работы.

— Всегда рад. Когда становишься сотрудником ФСР, тебе дают номер, и ты забываешь свое имя.

— А если тебе уволят?

— Тебя не могут уволить, это пожизненно.

— А что насчет зарплаты?

— В десять раз больше, чем у вас сейчас.

— Я согласен.

— Жду вас завтра, в 7 часов, на площади Квам-оса.

— Подождите, мои изобретения будут спонсироваться?

— Конечно, мы только из-за них вас и нанимаем.

Человек ушел, а Матвей продолжал бросать и ловить мяч. В голове у него была только одна мысль: "Все-таки некоторые понимают гениев и не отвергают их, а используют их потенциал с максимальной силой".

В последствие эта мысль переросла в нечто большее: «Как же много в нашей жизни зависит от случая. Если бы я несколько лет назад не загорелся этой идем и не нашел «кладбище» самолетов и стиральных машин, и мне в рекомендациях на какой-то площадке, не помню, не попался бы ролик про получение энергии, я бы не построил эту машину, следовательно меня не пригласили бы в… это, как их там… в ФСР, следовательно, моя зарплата не выросла бы, и я не смог бы отказаться от преподавательства в универе и заниматься, чем захочу. Прощай универ»

— Прощай! — крикнул он во всю глотку и вышел из главного входа в 3-ий корпус, где и находилась кафедра биологи. Он захлопнул дверь с силой и постепенно начал отпускать ручку и отдаляться от двери мелкими шагами. Всё-таки для него это было важное место, - прощай, - сказал он, развернулся и больше сюда не приходил, никогда.