Клыки Дьявола

– Скала Чаек…

Рома вздрогнул, услышав из-за спины этот хриплый голос. Тень его обладателя упала на юношу, скрыв яркое полуденное солнце. Парень недовольно наморщил нос и обернулся. За его спиной стоял капитан. Спутанные волосы старого морского волка, похожие на клочья высохших водорослей, шевелились под порывами ветра. Грубую загорелую кожу лица испещряли глубокие борозды морщин. Сколько ему было лет? Рома не знал. Да и не хотел знать. Гораздо больше он желал сейчас находиться по другую сторону земного шара. В родном городе, где много друзей и еще больше привычных развлечений, где свой дом и любимая комната. Там, где осталась мама.

Впрочем, эти мечты были бессмысленны. Их небольшое судно стремительно приближалось к скалистому острову, расположенному у южной части побережья Перу. Капитан Густав шагнул вперед и, положив крепкие ладони на фальшборт, устремил тяжелый взгляд на приближавшийся остров. Рома наблюдал за ним с некоторым страхом. Что-то не то в громадной жилистой фигуре моряка, не то в его темных глазах, взиравших на всех из-под обвисших век, заставляло юношу испытывать рядом с ним почти суеверный трепет. Капитан слегка толкнул плечо Ромы и указал на одинокую скалу, выступавшую за пределы острова с восточной стороны.

– Скала Чаек, – снова произнес он.

В голосе капитана звучало непонятное Роме восхищение. Юноша молча кивнул. Его взгляд и сам то и дело притягивался к этой скале. Жадной, ненасытной толпой тысячи чаек кружили вокруг голого, заостренного у вершины камня. Птицы сражались друг с другом, пронзительно кричали и метались вокруг гнезд. Все они, казалось, не были отдельными созданиями, а превратились в единый организм, охвативший своим безумством целую скалу.

– Невероятное зрелище, – голосом, похожим на шелест сухих водорослей, сказал капитан.

– Подумаешь, – ответил Рома. Он постарался придать своим словам больше равнодушия, но ощущал, что сырость и холод морского путешествия, как и этого острова, уже проникли в его душу, оставив в ней ледяной отпечаток тревожных мыслей. Он хотел домой. Боже, как же он хотел домой!

Не без усилия Рома оторвал взгляд от усеянной птицами скалы и повернулся. Вдоль борта корабля по мутной воде скользнула тень. Рома поднял взгляд и увидел, что по палубе к нему движется отец. Это был мужчина среднего возраста, когда-то, как думал Рома, красивый. Впрочем, годы работы в академии наук иссушили его. Как физически, так и духовно. Анатолий – так звали отца Ромы – медленно шел вдоль борта, записывая в потрепанный блокнот свои наблюдения. Очки в старомодной оправе то и дело сползали с неровного носа, и ему приходилось их поправлять, неохотно отрываясь от записей. Через плечо, поверх хлопковой рубашки и брюк из плотной ткани, на нем висела походная сумка. Все это выглядело, по мнению Ромы, нелепо.

– Уж лучше бы свой любимый засаленный свитер надел, – едва слышно проворчал юноша.

Анатолий, оторвавшись в очередной раз от записей, заметил сына и капитана. Спрятав блокнот и ручку в сумку, он широко улыбнулся и поспешил к ним.

– Как вы тут?

Отец говорил воодушевленно и дружески положил ладонь на плечо сына. Рома резко, с отчаянной неловкостью подростка, сбросил отцовскую руку.

– Все еще сердится, – сказал Анатолий капитану, и оба засмеялись.

Роме это не понравилось. Нахмурившись, он пробормотал себе под нос что-то невнятное. Отец не заметил этого. Впрочем, он уже тринадцать лет не обращал никакого внимания на своего сына. Чуждый Роме, больше ученый, чем семьянин, Анатолий почти жил в академии наук. На сына у него никогда не было времени. Собственно, поэтому у Ромы вызвало большое удивление то, что Анатолий решил взять его с собой в экспедицию. Юноша не хотел ехать. Там, дома, у него остался свой мир, не запятнанный сыростью, морской солью и глупыми суевериями.

В памяти Ромы всплыл отцовский упрек: «Сможешь повидать свет. Что тебе еще нужно?»

Эти слова юноша то и дело повторял у себя в голове с раздражением. Разве он говорил, что хочет видеть этот «свет»? Эту каменюку с кричащими, визгливыми птицами? Этот корабль с вечно подшучивавшими над ним моряками?

Взгляд Ромы снова скользнул к безумному вихрю чаек, что кружились над темной водной гладью у подножья скалы. Их бешеные крики, смешанные, казалось, с чем-то потусторонним, пробуждали в его душе неприятную дрожь. В какой-то миг Роме даже почудилось, будто бы среди их визгов таится едва различимый, вязкий и почти беззвучный шепот. Шепот, не принадлежащий ни одному живому созданию. Рома тряхнул головой, чтобы избавиться от этой безумной мысли. Он – не отец и не какие-нибудь аборигены, чтобы верить глупым суевериям.

Рома подумал о маме. Как она там сейчас? Наверное, занимается своими «проектами». Юноша печально вздохнул. Оба его родителя оказались учеными. Что может быть хуже? Отец жил в ореоле научной славы. Его исследования древних и отсталых общин пользовались большим успехом. Мать занималась ботаникой, но была не столь успешна в науке. Возможно, потому что ей приходилось разрываться между заботой о сыне и карьерой. Несмотря на то, что Анатолий и его супруга оба работали в академии наук, их жизни как будто разошлись. Уже много лет они не были мужем и женой в обычном представлении, не были даже друзьями. Так… Знакомые, которые иногда ужинали вместе.

Решение о разводе было принято с неожиданной легкостью в день, когда Анатолий узнал о получении гранта на проведение исследований в Южной Америке. Освободившись от домашних хлопот, мать Ромы погрузилась в работу. Отец же, договорившись со школой, увез Рому на четыре месяца к забытому богами и цивилизацией острову у побережья Перу.

Печальные размышления юноши были прерваны суетливыми криками моряков. Судно причаливало к берегу. На ветхой, потускневшей от времени пристани собралась пестрая толпа местных жителей. С морщинистыми от ветров лицами и усталыми глазами, они спешили поприветствовать моряков и пришельцев из чужих земель. Капитан уже стоял у трапа, громко раздавая приказы. Моряки с мешками и ящиками в руках сновали с корабля на сушу и обратно, не обращая внимания на Рому и его отца.

– Нам пора, – Анатолий снова положил ладонь на плечо сына и слегка подтолкнул его к трапу.

Рома рефлекторно дернулся, упрямо сбрасывая руку отца. Анатолий слабо улыбнулся и дружелюбно приподнял обе ладони.

– Да ладно тебе, – пробормотал он и, обойдя сына, первым пошел к трапу.

Рома обреченно последовал за ним. Чайки с криками сновали меж моряками, бросаясь им под ноги и кружа над головами. Не менее шумными были и местные жители. Они криками приветствовали прибывших, прямо на пристани вскрывали ящики и с радостными возгласами извлекали из них привезенные товары. Вся эта суета не нравилась Роме. Он шел следом за отцом, стараясь не отставать и не слишком глазеть по сторонам.

Отделившись от толпы местных, к ним подошел мужчина. Его фигура была так крепка и статна, что казалась целиком высеченной из темного камня. Он обладал резко очерченными скулами и рельефными мышцами, выступавшими из-под тонкой ткани рубахи. Местный житель спокойно остановился перед Анатолием и протянул ему руку.

– Вы исш-лье-довате-льи? – спросил он с заметным акцентом. Голос у незнакомца был тихий, но в нем ощущалась мощь, подобная силе морских прибоев.

– Да, – радостно ответил Анатолий. – Часть нашей группы уже должна была прибыть.

– Всье верно, – отозвался встречающий.

Мужчина жестом приказал им следовать за собой и направился по засыпанной галькой дороге к видневшейся позади пристани деревне. Анатолий пошел рядом с проводником, по пути задавая вопросы о характере местных жителей и правилах, установленных ими. Рома плелся за ними без особого энтузиазма. Одноэтажные дома, построенные из рыжей глины и мелких разноцветных камней, не вызывали у него интереса. Большинство строений было покрыто ветвями пальм и соломой, но кое-где виднелись и железные крыши.

– Как я и думал, сплошная глушь… – тихо пробормотал Рома.

Он не хотел, чтобы отец услышал, но Анатолий, обернувшись, с мягкой укоризной сказал:

– Ты недооцениваешь местный народ. Может быть, их уклад жизни и кажется не таким современным, как ты привык, но скоро ты поймешь, насколько развита их культура и какими глубокими познаниями они обладают.

Рома, не глядя на отца, криво усмехнулся. Можно подумать, у этих туземцев, живущих в каменном веке, можно хоть чему-то научиться! Руки юноши невольно сжались в кулаки. Нет, эти четыре месяца будут тянуться вечность.

Проводник лукаво прищурился, разглядывая Рому. Его улыбка показалась юноше странной, словно незнакомец знал что-то, что ускользало пока от понимания Ромы. Знал и не спешил рассказать.

– Да, – произнес проводник, обращаясь больше к Анатолию, чем к Роме, – техньо-логии мед-льенно прихо-дьят сью-да. Эта де-рьевня лье-жит в сторо-нье от боль-шьин-ства городов. Наши обы-чьаи – отраз-шение кро-вьи прьед-ков и сьи-лы зьем-ли. Мы пльо-хо при-ньимаем чу-жье-родное. И в этом наш-ша сьи-ла.

Они свернули на восток. Теперь проводник вел их узкими петляющими улочками. Ветер, прежде мощными порывами задувавший в спины, здесь стих. Стало жарче. Рома снял легкую куртку и обвязал ее вокруг пояса.

– А вот, кажется, и наш лагерь! – воодушевленно произнес Анатолий и, повернувшись к сыну, указал на видневшийся в конце улицы палаточный городок.

Не прошло и пяти минут, как они оказались там. Палаточный лагерь исследователей был обнесен редким частоколом. В центре его помещалась полевая кухня, укрытая высоким навесом. Рядом с ней Рома заметил большое кострище, вокруг которого были расставлены походные стулья, низкие скамейки и просто широкие бревна. У кострища сидела неопрятная старуха из местных. Она что-то плела из длинных сухих листьев пальмы.

В лагере оказалось много людей, большая часть из которых были ученые из академии Анатолия. Он приветственно махал рукой тем, кто был неподалеку. Они радостно улыбались ему и поднимали руки в ответ. Рома недовольно наморщил нос. Ему не нравилось то, что его отца здесь все считают знаменитостью.

– Вы мо-жьете свободно гу-льять по де-рьевне дньем, – сказал проводник. – Здесь никто не тро-ньет вас, если не бу-дьете нарушать обы-чьаи… Но боль-шьин-ство жи-тьелей не гово-рьят на ва-шьем язьике. Так что не заблу-дьитесь. Некото-рьие жьи-тьели, те, что го-тьовы помочь вам в исш-лье-дова-ньии, сами прьи-хо-дьят сью-да.

Возле одной из палаток, размещенной в тени пальмы, на старых бревнах сидели трое юношей. Двое из них, возрастом не уступавшие Роме, о чем-то с жаром спорили. Третий, тот, что выглядел помладше, сидел перед блюдом с порезанными фруктами и с любопытством наблюдал за Ромой и его отцом. Проводник заметил его внимание и подвел гостей к юношам.

– Ну что, ре-бьята, – весело произнес он, – вот вам попол-ньение… Это Ви-тья, – проводник указал на младшего из мальчишек. – А вот Са-ша.

Светлоголовый юноша дружелюбно кивнул. Оторвавшись от спора с другом, он внимательно оглядел Рому.

– А это… Кьи-рьилл, – с трудом выговорил имя проводник.

Кудрявый темноволосый юноша горделиво выпрямился. С излишне торжественным видом он шагнул вперед и протянул Роме руку.

– Рад знакомству, – сказал он. – Ты тут впервые, да?

Рома кивнул.

– Здесь тебе понравится… Если сможешь проникнуться местными «таинствами», –произнося последнее слово, Кирилл скептически усмехнулся.

Рома устало присел рядом с Витей на трухлявое бревно. Находясь здесь, в лагере, он испытывал странное чувство. Все вокруг было ему чуждо. От людей, вещей и даже фруктов несло неприятным ощущением забытых мрачных суеверий.

– А кто это? – спросил Рома.

Он указал свободной рукой на сгорбленную фигуру, все еще сидевшую у черного пятна потушенного костра. Отложив на время свое плетение, старуха теперь сидела задумчиво и неподвижно. Ее седые спутанные волосы струились по плечам, будто паутина по статуе древнего тотема. Отец Ромы, ведомый проводником и еще одним ученым, уже шел к ней. На лице Анатолия читался почтительный, немного суеверный интерес.

– Это Мануэлла, – негромко произнес Кирилл. – Местная знахарка или вроде того…

– Она приходит сюда каждый день, – добавил Саша.

Рома отрывисто хмыкнул. В следующий миг старуха медленно, точно идол на пыльном жертвеннике, повернула голову и взглянула прямо в глаза юноше. Рома невольно вздрогнул. На короткий миг он ощутил пронизывающую стужу неведомого, казалось, коснувшуюся его сквозь ледяной взгляд старухи. Через мгновение она отвернулась, обратив все свое внимание на приближавшихся ученых.

Покончив с тарелкой фруктов, ребята решили прогуляться по лагерю. Старожилы хотели показать Роме излюбленные места и свои занятные находки. Все четверо сходились в одном мнении – путешествие сюда было глупой затеей. Лагерь ученых представлял собой россыпь убогих палаток и шатких тряпичных навесов. Время здесь ползло вязко, как болотная жижа. Юношам, привыкшим к огням, шуму и асфальтовому дыханию цивилизации, подобная жизнь казалась скучной. Они обошли лагерь вдоль и поперек, но не нашли ничего, что могло бы поднять новичку настроение. Хуже того, когда они уже заканчивали осмотр, Рома, засмотревшись на странного вида птицу, порхавшую у куста, оступился и по щиколотку провалился в отхожую яму, прикрытую от лишних взглядов пальмовыми листьями. Это вконец разозлило юношу.

К тому времени, когда Рома нашел его, Анатолий уже завершил установку их палаточного дома и занимался разбором вещей.

– Ну, как тебе тут? – воодушевленный голос отца раздражал юношу.

– Так себе, – холодно бросил он.

Быстро подойдя к лежавшим у стены чемоданам, Рома открыл свой и стал рыться.

– Не верю, что ты серьезно, – нахмурившись, отозвался отец. Он отвлекся от разбора книг и письменных принадлежностей и посмотрел на сына. От взгляда Анатолия не укрылся испачканный ботинок Ромы. Отец задумчиво цокнул языком.

– Здесь скучно! – вспыхнул юноша. – Здесь грязно! Здесь вообще нечем заняться!

Не без труда Рома смог извлечь из чемодана кроссовки. Он сердито тряхнул ими в воздухе, словно это они, простые белые кроссовки, были виноваты во всех его горестях. Анатолий выпрямился и строго взглянул на сына. Он не терпел эмоциональных вспышек ни в работе, ни в жизни. И тем более здесь.

– Ты неправ! – голосом, не терпящим препирательств, сказал отец.

Но Рома не слышал его. Не хотел, да и не мог. Клокочущая бездна злости уже поглотила его сознание.

– Я неправ? У тебя все неправы! Мама – неправа! Я – неправ! Весь мир! Один ты со своими глупыми грантами всегда знаешь истину! Навязал мне эту ерунду! Да, твои исследования суеверий – глупость! И ничего более! И сам ты глуп, раз этим занимаешься! – голос его дрожал. – Я ненавижу эти твои путешествия. Ненавижу природу. Ненавижу этот лагерь… И тебя тоже… ненавижу!

Последнее слово повисло в воздухе. Губы отца напряглись и вытянулись в тонкую прямую линию. Рома знал – вот-вот произойдет взрыв. Ждать он не стал. Стремительно развернувшись, юноша выскочил из палатки. Прямо у входа он сбросил с себя грязные ботинки и торопливо натянул кроссовки. Оставшегося в палатке отца не было слышно. У только что разожженного костра он увидел мальчишек. Саша помахал ему рукой, приглашая присоединиться. Но Рома лишь отрицательно мотнул головой. Ему хотелось уйти. Убежать прочь от этого абсурдного, похожего на ночной кошмар места.

У границы лагеря его остановил встревоженный голос:

– Куда ты идешь?

Рома нервно обернулся, но вместо рассерженного лица отца увидел силуэты трех юношей. Кирилл стоял на шаг впереди остальных и озадаченно разглядывал Рому.

– Мы слышали, как ты ругался с отцом, – боязливо обернувшись на веселый гомон ученых, собиравшихся у вечернего костра, сказал Витя.

– Все ругаются, – холодно ответил Рома. Он повернулся спиной к друзьям и ступил за ворота.

– Нельзя покидать лагерь, – снова заговорил Витя.

– Подумаешь! – не согласился Саша. – Что в этом плохого?

Саша двинулся следом за Ромой.

– Пошли! Еще ж не стемнело! Что тут сидеть?

Кирилл схватил Витю под руку и потащил вслед за ребятами. Рома шел, не оглядываясь. Сумерки приближались, но было еще светло. К вечеру ветер усилился. Он безжалостно теребил волосы юношей. Роме снова показалось, что в этих порывах можно различить странный зловещий шепот. Впрочем, зло было не снаружи. Оно невыносимо тяжким монолитом поселилось глубоко в груди юноши. Мысли о ссоре с отцом снова и снова вторгались в разум Ромы. Острые иглы болезненных воспоминаний терзали душу. Он пытался отогнать гнетущие мысли, но они подобно безумным фантомам возвращались вновь.

– Так куда ты идешь? – голос Кирилла разорвал мрачный шепот ночи и отвлек Рому.

Тонкие тени, падавшие от фигур юношей, поравнялись. Рома сбавил ход, и они пошли рядом. Кирилл с тревогой вглядывался в лицо нового друга. Губы Ромы, добела прикушенные, слегка дрожали. Он посмотрел на товарища и приоткрыл рот, будто желая что-то сказать, но через мгновение выдохнул лишь одно сухое:

– Не знаю.

Саша тоже догнал друзей и, прерывая мрачную паузу, сказал:

– Я слышал, что в центре деревни есть большой шаманский дом. Может, туда?

Его голос звучал буднично и весело. Рома, отвлекаясь от неприятных мыслей, заинтересованно хмыкнул. Витя, шагавший следом, печально вздохнул. Он украдкой обернулся назад, туда, где мерцали огни покинутого ими лагеря. В этом слабом свете он видел немой укор. Уйти из лагеря в сгущавшихся сумерках одним, оставив родителей в неведении…

– Так что решили? – не унимался Саша.

Ребята остановились и неторопливо огляделись вокруг. Узкая призрачная улица, по которой они шли, тянулась вдоль скалистого побережья. Дом правителя деревни, того, кого Саша называл шаманом, скрывался где-то в глубине поселения, затерянный в лабиринте таинственных путей. Нахмурив лоб, Рома попытался понять, где именно он мог находиться. Улицы в этот час уже были пустынны. Лишь редкие тени смутно намекали на существование жизни в этом забытом богами уголке мира.

– Думаю, это там, – наконец, произнес Рома. Он указал на металлическую крышу с острым шпилем, возвышавшуюся над остальными домами. Взгляды юношей с жадным любопытством притянулись к этому мрачному сооружению. Его мистический облик, обрамленный темнеющим небом, пробудил в душах мальчишек потаенные тревожные мысли.

– Наперегонки? – с напускной храбростью спросил Кирилл.

– Кто последний, тот до конца экспедиции за всех дежурит! – воодушевленно воскликнул Саша и с неожиданной прытью, толкнув Кирилла в спину, устремился вперед.

– Эй! – друзья весело засмеялись и понеслись следом.

Вихрем они мчались по темнеющим улицам, и казалось, сами сумерки смеялись вместе с ними. Заветная крыша, врезаясь в небо, указывала им путь. Но, лишь оказавшись рядом, они поняли, что ошиблись. Возвышавшаяся над деревней крыша не принадлежала дому шамана.

Перед юношами предстало странное, будто бы вырванное из безумных фантазий строение. Оно представляло собой одну округлую комнату. С двух ее сторон помещались широкие аркообразные проходы. Один вел на улицу, на которой оказались ребята. Другой уводил в темнеющее пространство старого кладбища. Внутри круглого помещения в большой чаше из красного металла горел огонь. Рядом никого не было. Пламя плясало, бросая причудливые тени на гладкие стены, и в его танце можно было явственно различить силуэты загадочных иероглифов. Юноши замерли у порога. В этом странном месте, где прошлое и настоящее, казалось, сплелись натянутыми узлами, ощущалась чуждая миру живых энергия.

– Зайдем? – неуверенно спросил Саша.

– Конечно! – в голосе Кирилла звучало воодушевление. – В компьютерных играх в таких местах всегда можно отыскать что-то интересное!

– Угу, – ворчливо отозвался Витя. – А еще в таких местах в играх бывают монстры и призраки…

Впрочем, его уже никто не слушал. Ребята уверенно шагнули в освещенное пространство круглого зала. Трепещущий огонь в металлической чаше, казалось, дышал.Своей безумной пляской он будто бы стремился передать непрошенным гостям таинства запретных знаний. Слабое потрескивание сопровождало каждое его движение – тихое и неприятно живое. Юношам казалось, что они слышат в его треске тихий шепот чьих-то невидимых губ.

– Ничего особенного, – неуверенно пробормотал Рома. – Все эти суеверия – сплошная чушь!

– И не говори, – согласился Кирилл.

И все же, несмотря на храбрые речи, ребята чувствовали себя неловко. Пространство вокруг пламени будто наблюдало за ними. Юноши ощущали неуловимое гнетущее присутствие чего-то. Его нельзя было почувствовать физически. Но друзья знали: оно было там. И оно видело их.

Торопливо, стараясь не смотреть в пламя, друзья прошли через вторую арку и оказались на древнем кладбище. Мрачное, безмолвное свидетельство веков застыло перед их взорами. Необъятные тени покосившихся надгробий прятались в причудливых изгибах меркнувшего в сумеречном свете пейзажа.

Здесь, в призрачной тиши старого кладбища, не было засыпанной галькой дороги. Почва под ногами, отвратительно мягкая и податливая, почти плотоядно охватила ступни юношей, едва они сделали шаг за порог круглого зала. Друзья тревожно переглянулись, но ни один из них не предложил вернуться назад. Они двинулись по извилистой тропе, петлявшей среди древних могильных холмов, выступавших из земли громадных камней и корней деревьев. Казалось, нечто манило их, не давая свернуть с начертанного пути. В этом странном месте юноши не ощущали человеческого порядка большого мира. Здесь все было иным. Тут пространством управлял Древний Хаос. Могилы, втиснутые меж извивавшихся корней вековых деревьев, в свете поднимавшейся луны представлялись лишь частью величественного узора природы. Здесь все дышало безмолвной, чуждой и необъяснимой тайной.

Где-то среди листвы деревьев послышался пронзительный крик птицы. Юноши вздрогнули и замерли. Раздавшийся так внезапно этот крик показался им принесенным из иного мира. Слишком живым для этих мест. Друзья с опаской покосились на кроны ближайших деревьев, но в сгущавшейся тьме, плотным саваном оплетавшей их ветви, ничего невозможно было разглядеть.

– Может, вернемся? – тревожно спросил Витя.

– Струсил? – произнес Кирилл. Однако даже он не мог избавиться от неприятно обжигающего ощущения пульсирующей у висков крови.

– Сделаем круг и пойдем назад, – сказал Рома. – Все равно тут нечего смотреть.

Они неровным строем свернули налево. Теперь юношам приходилось двигаться по более узкой тропе, петлявшей между громадными каменными глыбами. Здесь земля не была такой мягкой, так что идти стало легче. Чуть впереди виднелся замысловатый темный силуэт. Подойдя ближе, ребята обнаружили на этом месте три дерева, которые росли так тесно, что соединялись не только кронами, но и корнями, подобно паутине оплетавшими огромный каменный валун. У самого основания камня имелась глубокая трещина, внутри которой зияла тьма. Но не это заставило мальчиков замереть от удивления и страха. Одно из деревьев приковало их взор. Оно было выше и крупнее прочих. К его стволу, возвышаясь над непрошенными гостями, был прикован жуткий скелет. А вернее, верхняя его часть. Останки неведомого существа, угрюмо белевшие на фоне темного неба, казалось, века назад срослись с древом и теперь представляли с ним единую сущность. Череп и грудная клетка скелета были подобными человеческим, но руки… Кости рук, противоестественно вытянутые и удлиненные, как щупальца неведомого чудовища, разрастались, принимая облик ветвей.

– Что это?.. – растерянно пробормотал Саша.

– Иллюзия какая-то, – Рома нахмурил брови, безуспешно стараясь придать собственным словам скептическое звучание.

Из кроны деревьев с мрачными криками вылетела стая птиц. Мальчики резко отпрянули. Рома проводил птиц недовольным взглядом.

– Там кто-то есть, – Витя дрожащей рукой указал на подножие камня. Глубокая трещина там образовывала подобие небольшой пещеры.

Саша и Кирилл не без труда оторвали взгляды от пустых глазниц скелета и покосились в направлении, указанном Витей. Тьма, сгустившаяся в пещере, была непроглядна и молчалива. И все же юношам казалось, что в этой безглазой темноте что-то было. Нечто таилось там, наблюдая и выжидая момента.

– Что там было? – спросил Рома, повернувшись к друзьям.

– Мне показалось, что там что-то двинулось и сверкнуло, – сказал Витя.

– Может, кошка? – спросил Саша.

– Может…

Позади раздался треск сухих ветвей, и, словно нарушая границы реальности, до них донесся хриплый голос:

– Вы что тут делаете?

Друзья поспешно обернулись и тут же встретились со строгим взглядом старухи Мануэллы. Опираясь на ветхий посох, она стояла посреди могил, словно безымянный страж вечности.

– Нельзя тревожить мертвых, – произнесла она.

– Мы… Мы… – растерянно начал Рома.

– Хулиганы, – закончила за него старуха. Рома удивился тому, что, в отличие от всех местных, Мануэлла хорошо говорила на их языке.

– Мы уже собирались уходить, – поспешно сообщил Кирилл. – Мы только посмотреть хотели… Не тревожить…

Кроны древних деревьев зловеще зашумели, словно опровергая слова юноши. Старуха подозрительно покосилась на них.

– Глупцы, – наконец, сказала она. – Все вы – глупцы. И малые, и те, что старше. Приехали сюда, в игры играете… Да не в те…

Кряхтя, старуха повернулась и направилась по тропе, ведущей к выходу с территории кладбища. Юноши словно завороженные послушно пошли следом за ней. Она двигалась медленно и безмятежно, словно плыла в межвременье этого мистического пространства. Ничто не тревожило ее дух. В то время как юноши то и дело озирались. Им мерещилось, будто среди побледневших надгробий таятся зловещие создания. Словно из мрака переплетенных ветвей на них взирают злобные глаза, а порывы ветра, крадущегося меж бесформенных камней, доносят до них чей-то плотоядный шепот.

– А что вы тут делаете в такой час? – тревожно спросил Саша, старавшийся держаться ближе всех к старухе.

– Слежу за покоем, – ответила Мануэлла. – И огнем. Пламя сказало, где вас искать… Не место вам тут.

– Пламя? – в изумлении выдохнул Кирилл.

Но старуха, не обращая внимания на его удивление, продолжала тихо бормотать:

– Не место и не время… Луна уже полная. Клыки Дьявола вот-вот проснутся, а вы ходите тут без присмотра…

– Что за Клыки Дьявола? – поинтересовался Рома.

К этому времени старуха уже вывела юношей к круглому залу, освещенному огнем.

– Идите в лагерь, – только и сказала она. – Вас уже, должно быть, потеряли.

– Не уйдем, пока не расскажете, – воодушевился Кирилл. – Что за Клыки Дьявола такие?

Старуха сердито повернулась. Ее фигура в мрачных всполохах колдовского пламени казалась отголоском далеких мистических снов. Мгновение она молчала, будто размышляя над тем, стоит ли отвечать на глупый вопрос мальчишек. Но все-таки сказала:

– Остров, что появляется в ночи полной луны напротив Скалы Чаек. Прежде территория живых, теперь обиталище демонов. Там они нашли свой кров. Туда они заманивают души. Не дай вам бог столкнуться с Древней Тьмой, живущей там. Ступив на земли Клыков Дьявола, вернуться невозможно...

Старуха указала дрожащей костлявой рукой на небо, где между тяжелыми облаками проглядывала полная луна.

– Час близок. Спешите в лагерь и молитесь своим богам, чтобы в эту ночь тени Древних оставили вас в покое...

Слова старухи повисли в воздухе, эхом отражаясь от стен круглого зала. Юноши молчали. Танец пламени стихал. Старуха отвернулась от друзей, подняла небольшое полено, лежавшее у подножья чаши, и подбросила его в огонь. Пламя плотоядно зашипело, принимая это подношение.

Оцепенение, охватившее юношей, постепенно спадало. Они попрощались с Мануэллой и отправились в лагерь. Было уже совсем темно, и друзья небеспричинно подозревали, что родители давно стали их искать.

– И все равно не верю я всем этим сказкам, – тихо, словно боясь, что Мануэлла услышит, пробормотал Рома.

– Верно говоришь, – согласился Кирилл. – Сказки, да и только. Что мы ей – дети какие-то? Мы уже давно в сказки не верим!

– Клыки-шмыки, – шутливо поддержал Саша.

Остальные разразились веселым смехом. Чем дальше они удалялись от жуткого кладбища, тем легче становилось на душе. И странное дерево со скелетом, и появление старухи теперь казалось им лишь забавным приключением. Впереди уже виднелись огни лагеря, когда Рома резко остановился.

– Ты чего? – удивился Кирилл.

– А если мы докажем? – воодушевленно предложил Рома.

– Докажем что? – не понял Витя.

– Ну, что нет никаких призраков.

– И как? – усомнился Саша.

– Старуха сказала, что тот остров с призраками появляется в полнолуние у Скалы Чаек. Вы ведь слышали?

– Предлагаешь наведаться туда и проверить? – глаза Саши задорно сверкнули. – Я – за!

– Не думаю, что это хорошая мысль, – возразил Витя.

– Да расслабься, – хлопнул его по плечу Кирилл. – Нет никаких призраков. Просто прогуляемся, посмотрим на чаек и море, а потом вернемся в лагерь.

Бросив взгляды на призрачно белевшие огни палаточного городка, друзья свернули в узкий проулок, ведущий туда, где во мраке безмолвием дышала кромешная бездна моря. Ночное небо предостерегающе нависало над ними. Полная луна, зловещая и чуждая их привычному миру, то исчезала, склонившись за полог облаков, то вновь вырывалась на свободу, проливая свет на мелкую гальку, выстилавшую улицу.

Скала Чаек выросла перед ними внезапно, словно гигантская клешня забытого древнего божества. Большая часть крылатых ее обитателей в этот час уже спала. Ни единого крика не нарушало вязкую тьму, и лишь несколько смутных силуэтов птиц, подобно посланцам иных миров, прорезали небо у вершины скалы.

– Надо бы завтра днем забраться туда, – воодушевленно прошептал Кирилл, разглядывая каменное обиталище чаек.

Друзья медленно шагали вдоль зловещего берега моря, скованного первобытной тишиной. Рома впился взглядом в черную гладь воды, ища хоть намек на призрачный остров. Но море молчало. Ничто не выдавало присутствия Клыков Дьявола.

– Суеверия – это чепуха! – упрямо бросил юноша. Голос его угрюмым эхом отразился от прибрежных камней. – Старуха ошибается. Здесь нет никаких Клыков Дьявола. Здесь ничего нет!

Друзья остановились у самого подножия зловещей Скалы Чаек. На земле прямо под ней лежала перевернутая деревянная лодка, оставленная кем-то из местных рыбаков. Услышав голоса юношей, сонные птицы встрепенулись. Несколько из них, как-то особенно пронзительно закричав, поднялись в воздух. Рома недовольно поморщился.

– Какие же они громкие, – возмутился Саша, прикрыв уши ладонями.

– Значит… Мануэлла ошиблась? – с тревожным недоверием оглядывая водную гладь, спросил Витя.

– Конечно, – Рома горделиво выпрямился. – Я был абсолютно прав. Суеверия – бред сумасшедших! Верить в них может только глупец.

Он, выпятив подбородок, снова оглядел берег и доступное взгляду водное пространство. Кирилл вздохнул.

– А я-то надеялся на приключение… – разочарованно пробормотал он. – Ладно… Возвращаемся в лагерь. Тут делать нечего.

Друзья направились обратно к дремлющей деревне. Они не успели отойти далеко от Скалы Чаек, когда Рома, случайно обернувшись, заметил неясное желтоватое свечение на поверхности воды.

– Что это?.. – в голосе юноши промелькнула тревога.

Все четверо замерли и озадаченно уставились на светлеющую поверхность моря. Луна, прежде скрытая тяжелым саваном облаков, осторожно выплыла на безжизненное небо. В ее тоскливом свете на водной глади совсем недалеко от Скалы Чаек проступил зыбкий силуэт скалистого острова. Поднимаясь из воды, подобно чудовищным клыкам, острые камни окружали его со всех сторон.

– Клыки… Клыки Дьявола! – завороженно выдохнул Кирилл, и его шепот будто эхом полуночного кошмара пронесся по пустынному берегу.

– Этого… Не может быть… – не веря своим глазам, пробормотал Рома.

– О н-нет… – прошептал Витя.

Казалось, в миг пробуждения острова все на побережье замерло. Даже ветер, словно решив затаиться перед лицом безымянного древнего ужаса, стих. Со Скалы Чаек не доносилось ни звука.

– Посмотрим, что там? – почти умоляюще произнес Кирилл. – Я… Я видел там лодку!

– Может, все-таки не стоит?.. – нерешительно начал Витя.

Его слова растаяли в ночном воздухе, так и не достигнув юных умов, уже очарованных жаждой приключений.

– Пусть так, – скептически произнес Рома. – Допустим, остров действительно появился из ниоткуда. Но это же совсем не значит, что на нем живут призраки… Или что-то там подобное. О чем говорила Мануэлла?

– О Древней Тьме, – напомнил Саша.

– Древняя Тьма… – Рома недовольно фыркнул. – Что это вообще за понятие? Я такого даже и не слышал…

– Так идем? – Кириллу явно не терпелось отправиться на загадочный остров.

– Но… Мануэлла предупреждала, что там опасно, – вновь попытался вразумить их Витя.

– Конечно, идем! – поддержал Саша, проигнорировав замечание младшего друга.

Охваченные азартом нового приключения юноши бросились к Скале Чаек. Туда, где прежде они заметили одинокую деревянную лодку. Она оказалась тяжелой, но вчетвером им удалось перевернуть ее и дотащить до воды. Под лодкой обнаружились оставленные ее хозяином весла, а также небольшой спасательный круг и моток веревки. Все эти принадлежности были покрыты толстой пленкой морской соли. Находки друзья быстро покидали в лодку, а затем забрались в нее сами. Лишь Витя медлил. Ковыряя носком ботинка мокрую гальку и нервно теребя в руках спасательный круг, он стоял у деревянного борта и не решался сделать шаг.

– Ну чего ты трясешься? – раздраженно бросил Кирилл.

– Залезай скорее! – нетерпеливо позвал Саша. – Нет там ничего страшного. Призрачный остров! Где еще ты сможешь увидеть такое?

– Но… Мануэлла говорила… – снова начал Витя, с тревогой вслушиваясь в шелест морской воды, касавшейся дна и бортов лодки.

– Много она знает, – перебил его Рома. – Она ведь никогда даже не ступала на этот остров! А мы… Мы изучим все сами и потом расскажем ей. Этим аборигенам пора уже узнать правду.

Поддавшись уговорам друзей, Витя неловко забрался в лодку и сразу же натянул на себя спасательный круг. Тотчас Кирилл и Саша с мрачной юношеской решимостью вонзили весла в темную воду, и деревянное суденышко медленно двинулось к скалистому силуэту призрачного острова.

Полная луна, бледный и безмолвный наблюдатель, больше не скрывалась за облаками. В ее мертвенно-туманном свете силуэт загадочного острова становился все более осязаемым. Казалось, он дышал. Он ждал.

Ведомая юными гребцами лодка осторожно скользила меж выступавших из воды заостренных у вершин скал.

– И впрямь клыки... – еле слышно пробормотал Кирилл, отталкиваясь веслом от одного из камней.

Витя, вцепившись побелевшими пальцами в спасательный круг, сидел на носу лодки. Его взгляд тревожно метался, выискивая призрачные тени на побережье таинственного остова. Саша и Рома тоже ловили взором очертания берега.

– Вон там можно будет причалить! – сказал Саша, указав на освещенную лунным светом песчаную полосу, тянувшуюся из зарослей джунглей к самой воде. Эта полоса чистого песка, окруженная множеством острых скал, казалась языком древнего чудища, поджидавшего тут незадачливых искателей приключений.

Выпрыгнув в прохладную воду, друзья быстро втянули лодку на песок и огляделись. Совсем рядом пляж сменялся густыми джунглями. Тьма, окружавшая их, показалась юношам неприятно осязаемой. Ни возглас птицы, ни рык зверя, ни шелест крыльев насекомого – ничего не нарушало царившего тут безмолвия.

– Мы же… не пойдем туда? – задавая этот вопрос, Витя уже знал ответ на него.

– Там есть тропа… – задумчиво произнес Саша. Он указал на узкую тропинку, исчезавшую в кромешной темноте джунглей.

– Ну что, идем! – лишь в голосе Кирилла звучала решимость.

Он первым шагнул в неведомую пасть джунглей. Безмолвно, точно во сне, за ним двинулся Рома. Затем, сжав кулаки, последовал Саша. Витя, беспрестанно озираясь и вздрагивая, замыкал это шествие.

Тишина в джунглях, казалось, только усилилась. Поначалу друзья двигались с опаской, настороженно всматриваясь в каждый черный просвет между перепутанными стволами, напряженно прислушиваясь и выбирая дорогу. Но осторожность вскоре уступила место безрассудной юношеской отваге. Все вокруг постепенно стало казаться им плодом изощренной фантазии. Гигантские папоротники, чьи листья ажуром заслоняли небо, становились в их воображении мрачными безмолвными существами. Друзья ощущали себя в безопасности в этом опустевшем, замершем мире.

– Смотрите, я – призрак… – воскликнул Кирилл, исчезая за одним из исполинских папоротников.

Через секунду темная масса листвы шевельнулась, приобретая фантастические очертания. Следом за этим послышался заливистый смех Кирилла.

– Вот уж шутник! – засмеялся Саша. Приблизившись к Роме, он слегка хлопнул его по плечу и выпалил: – Водишь!

Саша тут же рванул вперед по тропе, а друзья ринулись за ним. Растворившись в шутливом баловстве, они не замечали того древнего вязкого мрака, что плотной пеленой стягивался вокруг них. С неуемной энергией скользили они среди влажных, заросших вековым мхом джунглей, не замечая опасности в причудливых очертаниях листвы, в темных трещинах коры деревьев, в колыханье теней там, где толстые лианы свисали, словно застывшие щупальца, между древними ветвями.

Временами Рома, ведомый неясным предчувствием, останавливался и вглядывался в глубину мрака, густевшего меж стволов. Иногда ему чудилось, будто бы из ночной тьмы первобытного леса за ним кто-то пристально наблюдает. В такие моменты сквозь зыбкую тревогу до него доносился задорный голос Кирилла:

– Что встал? Скорее вперед!

И Рома, отбросив тревогу, вновь устремлялся вслед за Кириллом, Сашей и Витей. Ни одно звериное рычание не нарушало тишину джунглей, ни одна птица не осмеливалась запеть в этом сумрачном лесу. Извилистые тропы уводили юношей в глубину острова, и вскоре перед ними возникло причудливое ущелье. Не задумываясь, друзья ступили в тесный проход, видневшийся меж двух изъеденных временем скал. Ущелье оказалось коротким. Тропа, пролегавшая сквозь него, вела в окруженное скалами пространство. Заросли тут казались менее густыми и как будто даже ухоженными. В глубине же этого запертого среди камней мира виднелось дрожащее пламя костра.

Рома указал на него и произнес:

– Давайте посмотрим. Только тихо...

Юноши пригнулись и, стараясь не высовываться из-за кустов и камней, стали приближаться к огням. Они, подобно мрачным теням, обитавшим в этих землях, скользили от одного укрытия к другому, пока наконец не добрались до края поляны. Укрывшись за большим валуном, друзья стали наблюдать за тем, что происходило на открытом пространстве. А там, подле громадного костра, яростным пламенем разрывавшего ночную тьму, в ритуальном хороводе кружили странные дикари. Их было, должно быть, десятка три. Некоторые дикари были одеты в набедренные повязки и юбки, собранные из пальмовых веток и перьев птиц, другие носили короткие штаны. На вид все они были не старше Ромы. Среди дикарей особенно выделялся один. Он был выше прочих, угловатый и худощавый. Его фигура и осанка обладали особенной статью, а орлиный нос и глубоко посаженные темные глаза придавали лицу властное выражение. Правое плечо его было перемотано грязной тканью, а на шее висел рог. Кроме того, в отличие от прочих дикарей, он носил на голове странный венок, сплетенный из колючих терновых веток и черных перьев птиц.

– Это их вождь, – прошептал Саша.

Наблюдая за дикими плясками местных, юноши испытывали трепет. Пронзительная искра неведомого обожгла сердца друзей. Им казалось, то не дикари, а древние боги устроили в этих забытых миром землях свое мрачное празднество. Никто из танцующих, казалось, не замечал посторонних взглядов. Рядом с костром Рома разглядел несколько вкопанных в землю толстых деревянных столбов. Их предназначение осталось для юноши загадкой. Чуть дальше виднелась небольшая хижина, располагавшаяся у самой границы зарослей.

– Смотрите, – Саша толкнул локтем плечо Ромы. Юноша едва не вскрикнул от неожиданности, но вовремя сдержался. Беззвучно втянув воздух, он уставился туда, куда указывал дрожащий от волнения палец Саши. Кирилл и Витя тоже обернулись туда.

Из загадочного полумрака леса медленно выступила новая группа дикарей. Они, покачиваясь в плавном танце, несли на остриях копий части туши огромного вепря.

– Вот это да… – завороженно прошептал Рома.

– Тише… – Кирилл бросил обеспокоенный взгляд на ближайшие заросли кустарника. Друзья напряженно прислушались, но оттуда не доносилось ни звука.

Тем временем дикари водрузили огромную голову вепря над пламенем костра. Их восторженные крики пронеслись над поляной и растаяли в тени деревьев. Следом за этим из-за кустарника, прежде привлекшего внимание юношей, послышался странный звук, похожий на крик неведомой птицы.

Взгляд Ромы столкнулся со взглядом Кирилла. Юноша крепко стиснул зубы и нахмурился. Крик таинственной птицы привлек внимание вождя дикарей. Резким движением он отвернулся от костра и окинул беглым взором тьму зарослей. Затем, набрав в легкие побольше воздуха, он издал похожий трескучий крик.

– Надо уходить… – прошептал Рома.

Но едва юноши сделали шаг назад, намереваясь незаметно скользнуть за спасительную тьму скал, как перед ними выступила толпа дикарей, прежде скрывавшихся в зарослях. Острые наконечники копий направились на тела друзей. Исполненный решимости Саша шагнул вперед и, дружелюбно подняв руки, сказал:

–Я... вам... друг...

Слова растворились в чужеродном воздухе, так и не обретя ответа. Враждебность не покинула лиц дикарей. Только острия копий еще приблизились к телам юношей. Друзья отступили на шаг.

– Saraña![1]– приказал один из дикарей, а затем копьем указал на освещенное пространство поляны.

Роме, Кириллу, Вите и Саше не оставалось ничего, кроме как повиноваться этому приказу. В ярко освещенном круге пляшущего пламени костра они предстали перед вождем племени дикарей. Увидев выдвигавшихся из леса пленников, вождь подошел ближе. Он с удивлением оглядел одежды юношей. Осторожным движением босой ступни потрогал кроссовки Ромы, а затем по непонятным для друзей причинам разразился безумным смехом. Остальные дикари вторили ему. Юноши тревожно переглянулись.

– Что будем делать? – одними губами прошептал Саша.

– Я хочу домой, – голос Вити дрожал. Впрочем, юношу всего трясло от страха так, что дикарям приходилось держать его, чтобы он мог стоять.

Рома с сожалением поглядел на младшего друга. Что ж, возможно, идея исследовать остров без подходящей подготовки была не такой уж хорошей. Тем временем смех дикарей стих.

– Jupanakanpilaranakapanjja![2] – велел вождь. При этом он властно указал на столбы, окружавшие костер.

Несколько дикарей, крепко схватив Рому, потащили его к ближайшему столбу. Он попытался вырваться из их цепких рук, но дикарей было больше. Краем взгляда юноша заметил, что рядом с тремя дикарями дерется Саша. Аборигены теснили его к костру, а им на помощь бежали еще четверо. Совсем рядом с ним пятеро дикарей придавливали к земле сопротивлявшегося Кирилла. У юношей не было шансов противостоять им. Глухие удары, резкие окрики, сдавленные стоны… Прошло не больше пяти минут, и все четверо юношей оказались прочно привязанными к покрытым черной копотью древним столбам. Следом за этим обрадованные дикари снова пустились в пляс. Их песнопения разносились над поляной, поднимаясь высоко в небо к тускло сиявшей полной луне. То был зов иных миров, заставлявший здравый смысл растворяться в небытии, а надежду угасать в объятиях беспросветной тьмы.

Обездвиженные и беспомощные друзья с ужасом наблюдали за мрачным празднеством дикарей. Пляшущие силуэты зловеще вырисовывались на фоне дрожащих языков пламени. Создания иного мира, ведомые ритуальными призывами вождя, подтаскивали к костру тяжелые бревна, заставляя огонь подниматься под самое небо.

Жар пламени перехватывал дыхание юношей. Рома насколько мог отвернулся от костра. Его взгляд тут же упал на небольшую хижину, прятавшуюся в тени у границы зарослей. В ней не было окон, а единственный вход украшала странная золотая статуэтка. Она представляла собой человечка с худым телом и огромной, расширенной у макушки головой. Статуэтка помещалась на специальной подставке прямо над дверью в хижину. С усилием повернувшись, чтобы получше разглядеть странную постройку, Рома обнаружил, что одна из веревок на его руке ослабла. Это вселило в него слабую надежду.

Тем временем вождь продолжал наставлять дикарей. Пританцовывая у костра, он размахивал кинжалом с длинным узким лезвием и кричал:

– Nina! ¡Ukaninanakhantayaña! ¡Juk’ampch’amakanaka![3]

– Мы не хотим вам зла! – голос Кирилла утонул в восторженном реве дикарей.

– Мы вам друзья! – вторил другу Рома, но и его мольба осталась неуслышанной.

Луна бросала холодный свет на охваченную диким безумием поляну. Рома окинул взором искаженные ужасом лица друзей и, наконец, осознал, насколько глупым было их решение явиться сюда. Выберутся ли они? Увидит ли он вновь своего отца? А маму? Юноша до боли прикусил губу, чтобы унять подступившие слезы. Нет. Отчаиваться нельзя. Никогда нельзя.

– Nina! ¡Ukaninanakhantayaña! ¡Juk’ampch’amakanaka![4] – вновь в исступлении безумства прокричал вождь.

– Nina![5] – вторили ему дикари.

Из непостижимой дали, скрываемой вершинами деревьев, раздался чуждый человеческому разуму крик. Он рассек тишину ночи так внезапно, что на мгновение показался юношам лишь галлюцинацией. Рома постарался отодвинуться подальше от жара костра и в поисках источника жуткого звука вгляделся в призрачный мрак небосвода.

Пронзивший тишину мистического леса крик, казалось, остудил пыл дикарей. Они все разом замерли, подобно испуганным кроликам, и, ожидая приказа, уставились на вождя.

– Saxranaka![6] – крикнул он, а затем, приложив к губам висевший на шее рог, громко протрубил.

Тут же, побросав бревна и хворост, который несли к костру, объятые ужасом дикари рванули к одинокой хижине. Вождь несся туда едва ли не быстрее всех. Через мгновение дверь хижины захлопнулась, а статуэтка, расположенная над ней, на секунду вспыхнула голубоватым светом. Те дикари, что остались снаружи, с воплями отчаяния бросились к спасительной тени зарослей. Рома, Саша, Кирилл и Витя, прикованные к столбам, оказались на поляне совершенно одни. Тишина, странная после шума безумных плясок дикарей и мистического крика, принесенного ветром, теперь показалась юношам удивительно неприятной.

Рома пошевелился. Путы на его руках уже сильно ослабли, и он принялся отчаянно тереть веревки о поверхность столба, чтобы дать себе еще больше пространства для освобождения. Заметив его движение из зарослей, выскочил один из дикарей.

– ¡Janajjsarkätati![7] – прокричал он, тыча в сторону Ромы покрытым засохшей грязью пальцем.

В это же мгновение поляна и лес вокруг нее пришли в неистовое движение. С неба к пленникам и дикарям неслись жуткие создания, будто вырвавшиеся из глубин самых безумных ночных кошмаров. Чудовищные демоны, покрытые склизкой черной кожей, стремительно врывались в густые заросли, где прятались дикари. Люди в панике выбегали на открытое пространство и тут же оказывались в цепких когтистых лапах отвратительных созданий. Огромные клыки монстров безжалостно вонзались в человеческую плоть, проливая кровь на освещенную пламенем костра траву. Дикие крики ужаса и боли наполнили пространство. Демоны кружили в неистовом хаосе, подобно теням скользя меж деревьями и громадными камнями. Они с легкостью ловили добычу, пожирали ее на месте или, подняв высоко в небо, уносили в просторы своего неведомого царства.

Удивительно, что занятые обезумевшими от страха дикарями демоны почти не обращали внимания на прикованных к столбам юношей. Рома наконец смог освободить руки. Осторожно придерживаясь за столб и постоянно наблюдая за тем, что творится вокруг, он развязал путы на ногах. Краем глаза юноша заметил блеск железа у самой границы костра. Присмотревшись, он понял, что там лежит кинжал, который в панике бросил вождь дикарей. Он находился совсем рядом, а демоны все еще были заняты дикарями. Поэтому Рома стремительно бросился к кинжалу. Его рукоять приятно легла в ладонь юноши. Не задерживаясь у костра, Рома поспешил к ближайшему столбу, где был привязан Кирилл. Путы поддались легко. Так же быстро он смог освободить Сашу и Витю. Тем временем Кирилл схватил одно из копий, с помощью которых дикари пытались жарить на костре части туши вепря. Наконечник копья оказался сильно затуплен, но это все равно было лучше, чем ничего. Остальные юноши последовали его примеру. Крепко сжав копья, они встали спиной друг к другу и приготовились встретить атаку монстров.

Демоны тем временем заметили движение возле костра. Некоторые из них ринулись на друзей, но неожиданное сопротивление быстро охладило их пыл. Отражая атаку чудовища, Кирилл сделал ловкий выпад и ударил копьем в грудь демона. Острие рассекло склизкую плоть. Чудовище отчаянно закричало и в ужасе попятилось. Его собратья ответили отвратительным шипящим визгом. Некоторые твари тоже попробовали атаковать юношей, но они крепко держали оборону.

Прятавшиеся в лесу дикари наблюдали за боем с удивлением и трепетом. Некоторые из них высовывались из кустов, но тут же, удерживаемые предостерегающими возгласами собратьев, прятались обратно. После нескольких минут ожесточенной схватки самый крупный из демонов поднялся в воздух, сжимая в острых когтях пойманного дикаря. Издав истошный крик, монстр скрылся за вершинами деревьев. Следом за ним в небо поднялись и остальные твари. Прошло не больше секунды, и они все исчезли в ночи. Поляна вновь погрузилась в тишину. Лишь кровь на траве и растрепанные заросли напоминали о том, что здесь происходила жестокая битва.

Из зарослей поспешно стали выбираться дикари, спасшиеся от нещадных клыков чудовищ. Они с ликованием окружили юношей. Некоторые из дикарей пытались их обнять. Другие поднимали на руки и трясли, словно героев. Рома бросил удивленный взгляд на Кирилла.

– Кажется, теперь мы им нравимся, – ухмыльнулся он, обнимая в ответ какого-то дикаря.

Вскоре распахнулась дверь хижины. Несколько дикарей тут же устремились к своему вождю, с жаром объясняя что-то на неведомом друзьям языке. Впрочем, вождь, видимо, следивший за боем через щели в стенах хижины, уже все знал. Он жестом приказал дикарям расступиться и направился прямиком к друзьям.

– ¡Jumanakaxjanaxsart’irnuwasirinakäpxtawa![8] – сказал он, приблизившись к юношам.

Подняв высоко покрытую шрамами руку, вождь заставил своих людей замолчать. Дикари притихли. Величественно вождь водрузил ладонь на плечо Ромы и произнес:

– ¡Tribunkirmächiqa![9]

Он совершил те же действия, произнося церемониальные слова, рядом с Сашей, Кириллом и Витей. Каждый раз, как только эта фраза срывалась с уст вождя, поляна содрогалась от ликующего рева дикарей. Друзья поняли – теперь они незримой нитью обряда соединены с этой странной общиной.

Дикари обладали удивительной способностью быстро забывать о несчастьях. Едва монстры скрылись в темноте ночи, обитателям поляны вновь вернулось радостное расположение духа. Они поспешили ближе к костру, подкинули в него свежие поленья и принялись плясать, увлекая в свой хоровод новых друзей. Юноши быстро вовлеклись в этот хаос безмерного веселья. Дикари пели и шумно смеялись, снова пытаясь водрузить над пламенем непрожаренные части туши вепря.

Оказавшись у границы стремительного хоровода дикарей, Кирилл остановился. Его голова кружилась от быстрой пляски. Юноша плюхнулся на землю, стараясь обрести равновесие. Эта ночь, казалось, не будет иметь конца. Полная луна тускло освещала пространство поляны, но ближе к зарослям тени оставались густыми. Разглядывая их, Кирилл заметил слабое движение совсем рядом с хижиной дикарей. Юноша нахмурился. Движение как будто повторилось. Кирилл привстал, внимательно вглядываясь в темное пространство. Тьма там словно густела, осторожно скользя по стене хижины. Юноша медленно, будто поддавшись необъяснимому мистическому зову, двинулся туда. Тень, вдруг отделившись от прежде сливавшихся с ней зарослей, скользнула выше по стене. Черное крылатое пятно медленно ползло к странной фигурке, украшавшей дверь жилища дикарей.

– Стой! – крикнул юноша и, схватив попавшуюся под руку палку, бросился на монстра.

Демон злобно зашипел и выпрямился. Дав Кириллу приблизиться, отвратительный монстр резко вскинулся и ударом крыла повалил юношу на землю. Палка выпала из его руки. Крик Кирилла привлек внимание людей, танцевавших около костра. Они с воплями кинулись на помощь, но чудовище оказалось проворнее. Неуловимым движением монстр схватил статуэтку, украшавшую хижину, а затем, круто развернувшись, вцепился в тело Кирилла. Вместе с юношей он поднялся в воздух.

– А ну – стой! – сердито вскричал Рома, но чудовище скрылось за мрачными макушками деревьев.

Увидев, что демон забрал их реликвию, дикари в отчаянии преклонили колени и зарыдали. Безысходность и ужас надвигавшейся судьбы сменили прежде бушевавшую на поляне радость. Рома, ошеломленный этой внезапной переменой, спросил у вождя:

– Отчего вы плачете? Что это за статуэтка?

Непросто было получить от дикарей ответ. И все же с помощью жестов, звуков и обрывков слов юноши смогли узнать, что статуэтка была магической реликвией, оставленной дикарям их погибшими предками в дни, когда на остров явилась Тьма. Послушная древнему заклинанию статуэтка защищала дикарей, находящихся внутри хижины, от кровожадных чудовищ, обитавших в сердце острова.

– Реликвия в лапах демонов… – задумчиво пробормотал Рома. – Но как монстр смог забрать ее?

Дикари объяснили юношам, что защитную силу статуэтка имеет не всегда. Она обретает ее после того, как вождь произнесет особое заклинание. Этим же обрядом он убирает защитный эффект, когда атака чудовищ завершается. Без магических слов статуэтка остается лишь простым украшением.

Знали дикари и то, где обитают жуткие монстры. Оказалось, что Тьма поселилась в древней пещере, из-за внешнего сходства названной местными Пещерой Черепа. Именно туда злобные чудовища утаскивали тех, кого похищали из поселения дикарей.

– Нам нужно в эту пещеру, – отважно произнес Рома. – Мы обязаны спасти Кирилла и вернуть вашу реликвию!

Его слова не возымели желанного эффекта. Дикари, охваченные паникой, затряслись и принялись махать руками. На их лицах застыл ужас. Они твердили, что тропы, ведущие к центру острова, не для живых людей. Да и в саму Пещеру Черепа невозможно пробраться. Она расположена посередине озера, кишащего водными чудовищами. Никто не сможет пересечь его.

Но Рома был непреклонен. Сжав кулаки, он выпрямился во весь рост и гордо сказал вождю:

– Наш друг там, и мы обязаны его спасти. Мы отправимся в Пещеру Черепа вне зависимости от того, поможете вы нам или нет.

Вождь внимательно смотрел в лицо Ромы. Он не понимал слов, произнесенных на чуждом языке, но читал истинные чувства в чертах юноши. Во взгляде дикаря скользнула грусть, смешанная с надеждой. Он сказал:

– Nanakaxjumampchikawsarapxä[10], – и, обернувшись к своим людям, прокричал: –Saxranakaxt’aqhisiñanakasatqullqichurañpachawpurini![11]

Многие дикари ответили ему возбужденными криками. Губы Ромы тронула улыбка. Теперь он знал, что среди этих живших в страхе людей у них есть союзники.

План родился быстро. Оказалось, что дикари совершали набеги в земли чудовищ и прежде. Но всегда делали это днем, действовали скрытно, растворяясь в тени зарослей при любом возникновении опасности. Таинственные залы Пещеры Черепа манили дикарей. У них сохранилось немало преданий, связанных с этими местами. Некоторые из них сквозили кровавыми предостережениями, другие приоткрывали завораживающие волшебные таинства. Дикари не знали, чему верить, и поэтому снова и снова в поисках крупиц истины выбирались в земли чудовищ.

Как уже говорилось, Пещера Черепа покоилась в самом сердце острова, окруженная мрачным озером, воды которого, по словам дикарей, не отражали ни неба, ни солнца. В глубинах озера водились древние твари, неусыпно сторожившие вход в Пещеру Черепа. Все это хоть и страшило юношей, но не умеряло желания спасти друга. Вместе с дикарями из легких бревен и досок они сколотили небольшие плоты. Нести их сквозь заросли джунглей было несложно. Саша и Витя не поленились сходить к берегу острова и взять из лодки веревки. Витя, снедаемый тревогой, прихватил с собой и спасательный круг.

– На всякий случай, – смущаясь под строгим взглядом Саши, пробормотал он.

Луна еще не сошла с неба, когда Рома, Саша и Витя, ведомые дикарями, подошли к берегу мрачного озера. Некоторое время они в тревожной тишине вглядывались в его мутную поверхность. Ничто, казалось, не нарушало покоя этого места. Впереди, словно мираж, в окружении вод высилась громадная скала, подобная черепу неведомого гигантского существа. В верхней ее части имелись две впадины, которые, словно безмолвные глазницы, впивались в темную бездну неба. Пасть черепа была широко распахнута, а вокруг нее, точно клыки, из мрака вод выступали острые скалы. По обе стороны от пещеры над поверхностью озера подымались еще два похожих на черепа камня. Но они имели гораздо меньшие размеры.

Дикари быстро разделились на группы и со своими плотами скрылись в зарослях, окружавших озеро. Саша и дрожавший от страха Витя тоже стали готовиться к отплытию. Рома хотел присоединиться к ним, но его удержал вождь. Он протянул юноше свой рог.

– Jupaxjumanakankiwa[12], – сказал вождь.

Поверхность рога была испещрена мелкими царапинами, но все же вид его сохранил величественность древности. Рома принял подарок и, смущенно улыбнувшись, слегка поклонился дикарю. Вождь кивнул в ответ и исчез в зарослях, догоняя свою группу.

Рома нашел Сашу и Витю готовыми к отплытию. Вместе с ними на плоту сидел один из дикарей. Он уверенно сжимал в руках длинную палку, служившую им веслом. На плоту также лежало несколько копий. Рома заметил, что некоторые плоты уже оторвались от берега и медленно скользили к зиявшему в центре озера чреву пещеры.

Быстро забравшись на плот, Рома уселся рядом с Витей. Младший юноша уже нацепил на себя спасательный круг и нервно сжимал в руках копье. Саша взял вторую длинную палку. Вместе с дикарем они оттолкнули плот от берега. Витя сдавленно втянул воздух.

Некоторое время плоты скользили по воде в мрачной тягучей тишине. Рома видел, что совсем рядом с ними движется плот вождя. Дикарь поднял руку и дружески помахал юношам. Рома улыбнулся ему в ответ. Чуть дальше в бледном лунном сиянии вырисовывались причудливые силуэты других плотов. Покой этого путешествия длился недолго. Когда большая часть плотов пересекла половину пути, идиллия мрачного озера была разрушена. Рома не сразу осознал, что случилось. Тревожная суета охватила дикарей на одном из плотов, двигавшихся в отдалении. Послышались крики.

Внимательно вглядываясь в силуэты мельтешащих на плоту людей, Саша прошептал:

– Что там такое?

– Не знаю, – хрипло ответил Рома.

Витя снова обреченно застонал и крепче схватился за копье. В скором времени юноши получили ответ на свой вопрос. Из темноты вод, совсем рядом со злосчастным плотом, выступил заостренный гребень. Следом за ним на поверхности показалось и само чудовище. Его жабья пасть разверзлась, открывая несколько рядов отвратительных острых клыков. Голову чудища окаймляли многочисленные щупальца разной длины, а поверхность туловища его была покрыта крупными искривленными пластинами, сверкавшими в свете луны, подобно лезвиям кинжалов. Длинные задние лапы когтями впились в дерево плота. Дикари в ужасе закричали и отпрянули на противоположную сторону своего маленького судна. Монстр с силой сжал лапу, и бревна плота с душераздирающим хрустом надломились. Не удержав равновесия, несчастные дикари рухнули в чернильную пучину. Двое из них тут же были оплетены щупальцами и исчезли под водой. Люди на оставшихся плотах застыли в оцепенении ужаса. Вопли дикарей, еще барахтавшихся на поверхности, разносились над мрачным простором озера.

Из черной бездны, откликаясь на их крики, подымались новые твари. Они устремлялись к плотам, безжалостно круша их и утаскивая людей на дно. Плот друзей был уже довольно близок к скалам, когда из мрачных глубин за их спинами поднялось чудовище. Ужас перед этим древним злом сковал тела юношей. Мгновение монстр, словно пытаясь проникнуть в сознание людей, разглядывал своих жертв. Затем громадное щупальце поднялось в воздух и тут же с силой опустилось на поверхность плота. Друзья оказались в воде. Ни один из плотов не смог избежать этой участи. Озеро вокруг пещеры будто ожило. Крича и судорожно отбиваясь от подводных тварей, дикари сражались за свою жизнь.

Уцепившись за обломок плота, Рома стремительно поплыл к зиявшему впереди входу в пещеру. Немного позади него, так же схватившись за доску, плыл Саша. Мертвенно-бледный Витя держался на воде благодаря своему спасательному кругу. Его глаза были широко распахнуты. Юноша то и дело озирался, ища и не находя пути к спасению. Рома не сомневался, что и на его лице можно прочесть тот же беспредельный ужас.

В проплывавшем мимо обломке плота Рома заметил копье, которое запуталось в веревках. Юноша быстро доплыл до него и схватил оружие. Одно из чудовищ заметило это движение. Оно ринулось на Рому, намереваясь немедленно утащить его в глубины водного царства. Юноша, повинуясь дикому инстинкту выживания, вонзил копье в тянувшееся к нему щупальце монстра. Противник взвыл, но не отступил. Чудовище, шипя, принялось кружить вокруг Ромы, выжидая, пока его внимание ослабнет.

Поднимаясь из глубин озера, щупальце другого чудища обвило ногу Саши. Он пронзительно закричал и стал барахтаться, пытаясь сбросить темное создание. Но хватка монстра становилась только крепче. Резким рывком оно увлекло Сашу в глубину, и мутная вода тяжелым покрывалом сомкнулась над его головой.

Охваченный страхом Витя беспомощно барахтался на поверхности воды, не отводя взгляда от того зловещего места, где исчез Саша. Он в отчаянии вглядывался в глубину, но перед ним простиралась лишь темная, непроглядная бездна. Страх воды сковывал его, а омерзительные чудовища, таящиеся в ней, вселяли ужас. Неожиданно Витя уловил в мутной воде едва заметное движение. Это было не наваждение, не игра воображения. Нет. Юноша отпрянул, сжав копье в дрожащих руках, и выставил его вперед, готовый встретить натиск подводного чудовища. В следующее мгновение, вглядываясь в темное пятно под водой, он понял, что видит Сашу. Сашу, который до сих пор боролся с чудовищем. Боролся из последних сил, но явно уступал противнику. Что-то внутри Вити болезненно сжалось при виде этой неравной борьбы. Сжалось настолько сильно, что вдруг хрустнуло, подобно стеклу. В то же мгновение Витя рывком выскользнул из спасательного круга и, крепко сжав копье, бесстрашно ринулся в темную глубину.

В мутной воде он почти ничего не видел. Перед глазами, подобно призракам, плясали неясные тени. Внутри зашевелилась паника, готовая вот-вот вырваться наружу и заставить его всплыть. Но Витя сдержался. Где-то впереди (он не видел, но чувствовал это) сражался за жизнь его друг.

Жуткие щупальца, когтистые лапы и острые гребни – существо под водой было порождением удушающего ночного кошмара. Скользкие отростки крепко опутывали тело Саши, не давая ему пошевелиться. Копье в руке Вити дрогнуло, но в следующий миг он, стиснув зубы, с яростью вонзил его в туловище монстра. Чудовище изогнулось от боли и, издав странное булькающее шипение, выпустило Сашу. Витя уже был рядом. Не теряя времени, он подхватил друга и потянул его к поверхности.

То и дело отражая атаки монстров, Рома постепенно добрался до одного из малых каменных черепов, торчавших из воды, подобно древним стражам затонувшего мира. С трудом карабкаясь по мокрому, скользкому камню, он наконец взобрался наверх и оглядел бурлящую водную гладь. Звуки отчаянной борьбы все еще наполняли пространство озера, но многие дикари все же успели добраться до зияющей пасти пещеры. Там, в тени, они замерли в ожидании появления своего предводителя.

Заметил Рома и Витю, с мрачным упорством помогавшего Саше выбраться из воды. Радость разлилась по сердцу юноши. Он поднес к губам рог, подаренный вождем, и, желая подбодрить товарищей, трижды протрубил в него. Звук, чуждый этому мрачному месту, отразился от выступавших из воды камней и эхом прокатился по всему пространству озера. Услышав необычный зов, монстры отпрянули и на краткий миг исчезли в бездонной глубине, предоставив людям шанс на спасение.

Один за другим измученные борьбой и истощенные страхом дикари выбирались из воды и медленно стекались ко входу в пещеру. Рома тоже торопливо присоединился к ним. Вождь встретил его дружеским объятием. Саша, еще бледный и ослабленный, опирался на плечо Вити, но тоже улыбался.

– Идемте, – сказал Рома и, стиснув копье в ладони, первым шагнул в чрево темной пещеры.

Тьма вокруг была почти осязаемой. Люди шагали медленно, едва дыша от волнения. Они осторожно водили ладонями по холодным стенам в поисках опоры. Но, углубившись в пещерные коридоры, они стали замечать, что влажные стены здесь источают слабое зеленоватое сияние. Медленно глаза людей привыкали к этому свету. Извилистый коридор уводил их в недра подземного мира, пока, наконец, не вывел в огромный зал. Он имел два уровня и казался больше похожим на дворцовое помещение, чем на запертое под скалой пространство. Люди оказались на нижнем его ярусе. Каменный пол тут казался гладко отполированным, а стены украшали многочисленные загадочные письмена и рисунки. Широкий ручей, мрачно блестевший в тусклом зеленоватом сиянии стен, пересекал зал с одного конца до другого. Его исток скрывался где-то на верхнем ярусе. Прямо из подножия величественного каменного трона, установленного там, вода бурными потоками срывалась вниз. Рядом с троном на каменном полу блестело что-то золотое. Рома и вождь радостно переглянулись. Сомнений не было – то была украденная магическая статуэтка.

– Стойте!

Этот крик перекрыл шум водопада. Рома поднял голову и увидел на втором ярусе Кирилла. Юноша, опутанный лианами, словно цепями, был прикован к стене слева от трона.

– Они все тут! – снова прокричал Кирилл. – Уходите!

– Мы спасем тебя! – Рома постарался придать своему голосу отвагу, хотя заметил, что окружавшие его дикари стали настороженно озираться и медленно отступать назад.

Тут же юноша услышал, что вождь прикрикнул на них. По рядам дикарей прошла волна нервного бормотания, но отступление прекратилось. Не теряя времени, Рома бросился к Кириллу. На второй ярус вела широкая каменная лестница. Кирилл был прикован почти рядом с ней, и Рома уже не сомневался, что сможет спасти друга. Но едва юноша шагнул на ступени, путь ему преградил крылатый монстр. Чудовище зловеще зашипело, и отблеск его когтей сверкнул в тусклом зеленоватом мраке пещеры.

Позади послышались тревожные возгласы. Рома быстро оглянулся. Вокруг, словно формируясь из самой пустоты, одна за другой появлялись крылатые твари. Юноша крепче сжал в руках копье. Воздух стал вязким. Темная энергия пульсировала в пространстве. Мгновение спустя над каменными плитами разгорелся бой, такой же дикий и первобытный, как и сами эти пещеры. Летучие твари рвали воздух, бросались на людей, но никто не дрогнул. Дикари и их недавние пленники плечом к плечу сражались с чудовищными порождениями кошмаров.

Один из монстров, наступая на Рому, теснил его на второй ярус. Отступая, юноша украдкой поглядывал на дикарей и с удивлением отмечал, что они не только не сломлены, но и сами теснят врагов. В сердце Ромы вспыхнула робкая искра надежды. Он видел, как вождь дикарей, будто порожденный древними героическими сказаниями, в отчаянной схватке пронзил насквозь одну из крылатых тварей. С визгливым криком она упала к его ногам. Увидев это, другой монстр испустил оглушительный вопль, и остальные чудовища ответили на его зов. Забыв о битве, они взвились в небо, закружившись в неистовом хаосе.

Дикари возликовали. Но веселье их оказалось преждевременным. Из-за трона, будто из самых недр мира, раздался леденящий кровь треск, а затем из темной глубины выполз живой, шевелящийся туман. Он растекался по камню и тяжело волочился по полу. Туман манил к себе крылатых чудовищ, окутывал их густыми, вязкими клубами и растворял в своей бестелесной сути.

– ¡NayraCh’amaka![13] – в ужасе бормотали дикари.

Поглощая крылатых монстров, туман постепенно обретал плоть. Он разрастался, а его очертания приобретали все большую определенность. Рома не стал дожидаться завершения этого кошмарного преображения. Он ринулся к Кириллу. Острием копья юноша попытался разрезать лианы, оплетавшие тело друга. Они поддавались с трудом.

– Это… Древняя Тьма… – в ужасе шептал Кирилл. – Та, о которой говорила старуха… Это она…

– Мы справимся, – прорычал Рома, не переставая резать лианы.

Боковым зрением он уловил, что к ним приближается неясная тень. Рома насторожился, сжал копье и стремительно обернулся, но перед ним оказался всего лишь вождь дикарей. В его руках было два копья. Одно из них он молча положил у ног Кирилла, после чего уверенно двинулся к трону. Там на полу все еще бесцельно лежала золотая статуэтка. Вождь бережно поднял ее и спрятал за пояс.

К этому моменту Рома смог освободить Кирилла от лиан. Юноша тут же схватил копье. Преображение Древней Тьмы подходило к концу. Существо чудовищных размеров возвышалось над племенем дикарей. Гортанный рев сотряс стены, и из пасти его вырывались клубы едкого густого дыма.

Жестом приказав Роме и Кириллу следовать за собой, вождь стал спускаться к остальным дикарям. Кирилл дрожал от страха, но, стиснув зубы, двинулся вслед за вождем. Рома тоже хотел последовать за ними, но вдруг заметил необычный рисунок на стене, как раз в том месте, где недавно был прикован его друг. Юноша осторожно раздвинул остатки растений, жадно вглядываясь в таинственную резьбу. На стене был изображен каменный трон, совершенно идентичный тому, что сейчас находился позади Ромы. На нем сидел мужчина с густой бородой, увенчанный короной из колючих ветвей и перьев. На полу рядом с троном находился мальчик, чью голову венчала похожая, но чуть меньшая корона. На мужчине была одежда, подобная греческой тоге. Мальчик носил лишь набедренную повязку. На обнаженном плече ребенка имелось странное, похожее на иероглиф пятно. У подножья трона была изображена статуэтка. Та самая, что служила защитным реликтом в поселении дикарей. На рисунке же она была установлена у трона на специальной подставке и излучала яркое сияние.

Рома ощутил мягкий укол предчувствия. Он выпрямился и, громко крикнув, стал махать руками, привлекая внимание вождя дикарей. Тот не успел еще отойти далеко. Услышав зов, он нахмурился, тревожно оглянулся на чудовище, уже нависавшее над дикарями, но все же поспешил обратно.

– Смотри, – Рома указал на рисунок. – Это ваша статуэтка…

Вождь настороженно взглянул на изображение. Покрытая шрамами ладонь легла на холодную каменную поверхность. Пальцы дикаря медленно скользнули по линиям, задержавшись на фигуре мальчика. Вождь коснулся пальцем иероглифа, а затем сдвинул перевязь на своем плече. Рома увидел под почерневшей повязкой татуировку – тот же символ, что красовался на плече изображенного мальчика.

– Это… ты? – удивленно прошептал Рома.

Лицо вождя осталось холодным. Он собирался снова уйти, но юноша остановил его.

– Посмотри! – Рома схватил его за руку. – Вот где должна быть статуэтка…

Он снова указал на рисунок, но на этот раз ткнул пальцем прямо в реликвию, покоившуюся у подножия трона. Наморщив лоб, вождь с сомнением уставился на изображение. Затем он вытащил из-за пояса статуэтку и с пристальным вниманием приблизил ее к рисунку.

Сражение с гигантским демоном между тем принимало все более удручающий характер. Могучее чудовище теснило людей, давило их и рвало на части. Вождь дикарей в отчаянии смотрел на них, желая как можно скорее оказаться среди своего народа. Но Рома не унимался.

– Что, если она, – он ткнул пальцем в статуэтку, – избавит нас от него? – теперь он указал на монстра.

Вождь снова в сомнении уставился на рисунок. Статуэтка там, установленная у трона, изливала яркий магический свет.

– Мы должны попробовать, – Рома уверенно потянул вождя к каменному трону.

Из подножья его изливались потоки прозрачной воды. В полу под ней друзья увидели ромбовидное углубление, по размеру подобное основанию статуэтки. Вождь с опаской метнул взгляд на чудовище. Монстр, объятый жаром боя, не замечал двух искателей истины. Кирилл, раззадоренный битвой, прыгнул на спину гиганту, пытаясь пронзить его тело копьем. Витя, Саша и дикари шумными криками и попеременными наскоками удерживали на себе внимание монстра.

Наблюдая за ними, вождь одобрительно хмыкнул, а затем снова обернулся к Роме.

– Нужно попробовать, – уверенно сказал юноша.

Вместе они установили реликвию на положенное место. Вождь глубоко вдохнул, прикрыл глаза и торжественно, обращаясь к древним богам своего мира, произнес:

– Qhanaxsartpan. Ch'amakaxchhaqtxpan.[14]

Слова эти растворились во мраке подземелья. Вождь открыл глаза и грустно уставился на Рому. Заклинание не сработало. Юноша разочарованно поджал губы и взялся за копье, собираясь присоединиться к сражавшимся друзьям. В этот момент статуэтка вздрогнула, чуть просела и вдруг исторгла из себя свет. Ярко-голубое сияние вспыхнуло, питая и озаряя воду, потоками исходящую из-под трона. Спустя мгновение по стенам, сводам и каменному полу пещеры поползли тонкие голубоватые нити света. С каждой секундой пространство вокруг все больше наполнялось этим сиянием.

С диким воплем боли и отчаяния древний демон попятился. Его потрескавшееся тело затянулось клубами едкого дыма, а изнутри вырвалось призрачное голубое пламя. Корчась и выкрикивая проклятия на забытом языке, чудовище стремительно иссохло и рассыпалось бесформенной пылью.

Крики ликования прокатились по пещере. Голубое сияние не утихало. Оно усиливалось и расширялось, вырываясь за пределы каменного лабиринта и стирая следы мрака со всех уголков призрачного острова.

Первые нежно-розовые лучи рассвета озарили кромку неба, когда дикари вывели друзей к морю. Утомительная ночь, оставившая глубокий след на молодых душах, теперь была позади. Безмятежное море ласково встречало зарю, а вдали розовым отблеском виднелись камни Скалы Чаек. Теперь это обиталище птиц казалось юношам неясным миражом прежнего бытия.

– Может, пойдете с нами? – Рома указал вождю на скалу.

Вождь дикарей весело ухмыльнулся и, положив руку на плечо Ромы, с трудом проговорил:

– На-сш-а нь-е ть-ам... На-сшать-ут.

Рома кивнул. Он все понимал. У каждого свой удел, и даже освобождение от древнего проклятия не сотрет границ, порожденных ушедшими веками между их мирами. Ему было жаль прощаться с этими людьми, но так было правильно.

– Смотри! – воскликнул Кирилл, пальцем указывая на видневшийся вдали берег.

Рома обернулся. У подножия Скалы Чаек наблюдалось большое скопление людей. Они громко кричали, указывая руками на таинственный остров.

– Нам пора, – грустно сказал Саша.

– Пора, – повторил Рома.

В последний раз мальчики крепко обнялись с дикарями и ступили в лодку. Волны медленно понесли ее к переполненному людьми побережью. Вдалеке виднелся громоздкий силуэт круизного катера. Звук его сирены пронесся над охваченной рассветной дымкой водной гладью, но юноши не обратили на него внимания. Их путь лежал к Скале Чаек.

Крики радости и удивления встретили их на берегу. Родители Саши, Вити и Кирилла, растолкав толпу, бросились к ним. Местные жители забрасывали юношей вопросами, но им не хотелось отвечать.

Рома вылез из лодки последним. Печально оглядев друзей, принимавших крепкие объятия родных, он торопливо выбрался из толпы. В стороне от всех юноша увидел старуху Мануэллу. Она не сводила с него внимательного взгляда и улыбалась. Рома приветливо кивнул в ответ, и улыбка старушки от этого стала еще теплее. Она обернулась и с гордостью посмотрела на остров Клыки Дьявола, который теперь был виден не только в свете полной луны.

Стараясь не привлекать внимание, Рома обогнул толпу и неожиданно столкнулся лицом к лицу с отцом. В памяти тут же вспыхнул их последний нелегкий разговор. Щеки юноши залил румянец, и он поспешно опустил взгляд. Увидев сына, Анатолий замер. Строгий взгляд скользнул по лицу юноши. Но уже через секунду суровость во взоре отца растаяла. Анатолий кинулся к сыну и крепко прижал его к себе.

– Боже мой! – выдохнул он. – Рома! Какое счастье… Я думал, что больше не увижу тебя.

– Я тоже… – прошептал Рома, прижимаясь к отцу. – Ты был прав, пап… Легенды настоящие. А те, кто в них не верит, – глупцы!

[1] Идите (перевод с языка Аймара).

[2] К столбам их (перевод с языка Аймара).

[3] Еще огня! Выше пламя! Дальше тени (перевод с языка Аймара).

[4] Еще огня! Выше пламя! Дальше тени (перевод с языка Аймара).

[5] Еще огня (перевод с языка Аймара).

[6] Демоны (перевод с языка Аймара).

[7] Не смей (перевод с языка Аймара).

[8] Вы – храбрые воины (перевод с языка Аймара).

[9] Часть племени (перевод с языка Аймара).

[10] Мы пойдем с вами (перевод с языка Аймара).

[11] Пора демонам заплатить за наши страдания (перевод с языка Аймара).

[12] Он твой (перевод с языка Аймара).

[13] Древняя Тьма (перевод с языка Аймара).

[14] Пусть свет восстанет. Пусть тьма исчезнет (перевод с языка Аймара).