Ключи от Рая

То как Петр рассказывал о путешествиях, рыбалке и спасении души приводило Фому в неописуемый восторг. Разумеется, не всем историям этого мастера устного повествования Фома безоговорочно верил. Но артистизм и убедительность Петра буквально обезоруживали.

Только что, за стаканчиком превосходного вина, Петр поведал Фоме о своей памятной встрече со знаменитым поэтом. Встретив однажды Сергея Есенина, и зная о его отношении к деньгам, Петр предложил печатать портреты пиита на крупных денежных купюрах, на что Есенин возразил Петру густым русским слогом и согласился лишь на чеканку его (Есенина) профиля на самой мелкой русской монете. На том и порешили.

За разговором вино было быстро выпито, и захмелевший Петр, протянув Фоме связку ключей, сказал:

- Вот тебе ключи от рая. Как зайдешь, сразу направо. Там стоят амфоры. Возьми крайнюю – это с предгорий Арарата.

Фома взял связку. С десяток одинаковых ключей были опрометчиво нанизаны на одно кольцо. Памятуя о некоторой рассеянности сторожа, он снял один и положил в карман своей гавайской рубашки.

Фома добрел до рая, похожего на ветхий сарай, и, поковырявшись с замком, открыл его врата. В раю было темно. Нащупывая выключатель, Фома не верил, что это рай, но, зажегся свет, и Фома поверил.

Шумно поднявшись с земли, слившись в одной огромной белозубой улыбке, многочисленные гурии протянули ему глубокие кубки с его любимыми напитками.

Здесь были блондинки и брюнетки, персиянки и голландки, но больше всего было так любимых Фомой, выкрашенных хной в рыжих, светло-русских дев. В дивном сгустке Фома различил и юную Манану, и спелых Норму и Софи.

Вулкан, одиноко торчавший из безмятежного горизонта рая, обрадовавшись возвращению человека, взорвался и начал вдохновляюще извергаться, обжигая горячими брызгами аппетитные бедра райского неба. Невиданные, дружелюбные животные задумчиво жевали траву и друг друга.

С понятной неохотой заперев рай, Фома, прикладывая огромные усилия, из последних сил волочил запечатанную амфору по влажному песку. Он двигался к их с Петром столику, ориентируясь по звездам. Рай очень понравился ему, но он хотел еще немного послушать о крабовых ловушках на паровой тяге и верблюдах-летягах, плывущих по пустыне вокруг земли, хотя сердце его уже было рядом с той, узнанной им в раю рыжей, метнувшей в него зеленый взгляд от их заветной яблони.

Фома с сожалением вспомнил их размолвку. Последней каплей стал ее вопрос:

- А «Битлз» – это пиво или конфеты?

Тогда он вырвал любовь к ней из своего сердца, и зверски, люто замучил ее. Теперь он понимал, что сглупил, да и «Битлз» нынче – и конфеты, и пиво.

С наступлением дня и исчезновением светил, заметив в небе подвижный облачный столб, Фома двинулся за ним. Это облако, похожее на зайца, превратившееся сначала в утку, к полудню уже походило на яйцо, а к закату стало вылитой иглой. После того, как процесс этой чудесной метаморфозы, сопровождавшийся страшным лязгом и скрежетом, завершился, наступила кошмарная тишина. И в этой ослепительной тишине, игла, повинуясь воздействию на нее магнита, указала на место, находившееся прямо за спиной у Фомы. Тут-то и ждал его Петр.

- Создание портрета в этом стиле предполагает достижение художником границы зон служения ангелов с одной стороны, и демонов – с другой. На этом рубеже над портретом трудятся обе стихии. Поэтому художник должен заранее подготовиться к тому, чтобы безошибочно отыскать эту черту, – заключил Петр и, затянувшись, бережно передал Фоме трескучую самокрутку.

Константин Фомин 12. 2023 г.

Ред. Павел Чекчеев 12.2023 г.

Обложка К.Фомин.