Ключик

-Двести золотых за доспехи! Да ты, видать, совсем ополоумел, ежели считаешь, что кто-то станет такие деньжищи за какие-то железяки платить!

Одиннадцатый сын герцога Шишколобского был вне себя от возмущения. Вконец уже эти кузнецы обнаглели! Вот как ввели патенты на производство доспехов, ограничивающие их изготовление кем попало, так и понеслось. И ладно еще его старшему брату такую цену заломить. У него владения, титул отцовский и вообще все! А ему что делать? Самому младшему отпрыску мужского пола по традиции и, в общем-то, от безвыходности предлагалось идти либо в служки при храме с перспективой на сан, либо наняться на службу рыцарем. А там, ежели повезет не быть убитым, лет так за пять-десять, получить свой собственный надел, с которого, дай боги, кормиться пока смерть не разлучит их. И вот теперь, глядя на прейскурант обнаглевшего кузнеца, будущий рыцарь серьезно подумывал о том, что с выбором профессии он дал маху. Да и вообще лучше бы было родиться женщиной. Им как-то попроще в жизни устроиться. Вон его двадцать шесть сестер горя не знают, живут себе, папаша каждую приданным обеспечил. Положено так. Там она уже пусть что хочет, то со своими деньгами и делает. Хоть замуж выходит, хоть в те же служки идет, хоть на учебу куда поступает. Им-то хорошо. Им можно. Учение - оно самое женское занятие, за книгами корпеть да царапульки какие на бумаге выводить. А вот родился мужчиной и не по статусу тебе то, недостойно это, засмеют за третье…. Куда ни кинь – клин. В учение в итоге самые захудящие шли, у кого совсем уж трагедия с объемами телесными, или болезнь какая приключилась. Ну и огребали за это насмешек, конечно. Хотя вот можно было еще в колдуны пойти. Но там талант необходим и эта, как ее… Предрасположенность и данные! Однако, опять же нужно было отбыть за границу. В Свальдбарском королевстве школ колдунов нет, ибо местные короли вообще с подозрением относились к колдовству и всему, что с ним связано.

В итоге же одиннадцатый сын герцога Шишколобского, глядя на прейскурант и жалея, что он не женщина или хотя бы калека, всерьез задумывался о том, чтобы обратиться к кузнецовым конкурентам. Ибо если заплатить за доспехи требуемые двести золотых, это серьезно внесет коррективы в его и без того скромный бюджет, состоявший целиком и полностью из мизерных подъемных, которые обязан был выплатить его старший брат по окончании младшим рыцарской школы. Подъемных должно было хватить на коня, оруженосца, а также полагающееся обмундирование, с которым он мог себе странствовать и наниматься на различные, положенные рыцарю, работы. Или пойти в войско к какому-нибудь крупному сеньору, обеспечивающему кров и стол, а в перспективе надел на прокорм за отличную службу. Если, конечно, рыцарь не поляжет в бою, что по сравнению с наделом было более частым вариантом окончания контракта.

Именно в жажде наняться к сеньору, а не слоняться в странствиях где нипопадя, одиннадцатый сын герцога Шишколобского решил обратиться конкретно к этому кузнецу, имеющему не только патент, но и самые лестные рекомендации. Доспехи он, надо сказать, делал отменные и качественные. Имея такие доспехи, перспективы дожить до вожделенной дачки от синьора повышались в разы. Росли и шансы, что выбор нуждающегося в пополнении рыцарских рядов господина падет именно на тебя, а не на более выделяющегося тем же обмундированием, телосложением или характеристикой от рыцарской школы. В связи с этим, приобретя приличного коня и наняв не самого пропащего слугу, одиннадцатый сын герцога Шишколобского поставил в свои планы покупку доспехов, выкованных самим Мастером Черномордым.

Мастер знал цену не только своим трудам, но также и за годы работы поднаторел в том, чтобы углядеть перспективного вояку. Ведь именно за счет перспективных вояк и строилось само имя мастера, которое определяло стоимость его конечной продукции. И именно перспективным воякам он давал скидки, порой достаточно хорошие. Особенно на еще не опробованные в бою новинки. В конце концов, перспективные вояки живут куда дольше и попробуй докажи, что это не благодаря качеству продукции Мастера Черномордого. Принцип распространения суеверий в его деле тоже неплохо работал. Доспехи его считались не просто лучшими, но и счастливыми. А за такие не грех отдать большую часть своего капитала.

Герцогский сын тоже считал, что хорошие и счастливые доспехи стояттого, чтобы отдать за них приличные деньги. Однако не до такой же степени! И даже весомая скидка в двадцать пять процентов казалась ему недостаточной, а сама цена поистине грабительской.

- Вы, сударь, - затянул Мастер Черномордый, - можете как угодно ругаться. Однако же таких доспехов, да еще и с такой выгодной скидкой, вам ни у одного кузнеца не найти!

- Каких это таких? – возмутился герцогский сын. – Не вижу в них совершенно ничего такого необычного! Доспехи, как доспехи!

- Ну, не скажите! – возразил кузнец, приготовившись презентовать новичку ратного дела, свою новую и фактически еще не опробованную разработку. – Вот тут на шлеме, извольте видеть, в противовес обычному забралу – регулируемое! На специальных вставках, знчтся. Можете приподнять, поднять вовсе, а можете оттянуть! Или установить на нужное вам от лица расстояние. А шоссы! Вы только посмотрите! Это же произведение искусства! Да весь костюмчик новое слово в технике ремесла! Каждый суставчик гнется, включая и перчатки. А вы же знаете, как неудобно в классической конструкции рыцарской перчатки даже копье держать, уж не то, что кинжал. В этих же вы и травинку двумя пальцами запросто взять сможете! Кираса тоже состоит из маневренных пластин. При желании потом можно будет герб поверх набить, какой пожелаете, причем прямо на метал. Гульфик сможете отстегнуть без дополнительных усилий и участия оруженосца. Конструкция, разработанная мной лично. Год убил, чтобы каждую деталь продумать!

Кузнец все более увлеченно включался в процесс рекламирования своего новодела и сын герцога не заметил, как втянулся и даже удивленно приоткрыл рот, поражаясь полету мысли, таланта и умений мастера. Доспехи действительно отличались от типичных конструкций. Все в них гнулось и тянулось, увеличивая маневренность. И выполнены-то они были, по словам мастера, из особо прочной стали, практически не подверженной коррозии. Вот только от соленой воды все одно надо бы поберечь. А с пресной доспехам совершенно ничего не будет! Различные украшения и художественная ковка гармонично вписывались в общую картину благолепия и сияния.

В итоге, к концу презентации новинки одиннадцатый сын герцога Шишколобского был готов оторвать доспехи с руками и даже отдать требуемые с него двести золотых. Весомая скидка, как первому покупателю и испытателю нововведения, стала казаться сущим подарком.

Ударив с мастером по рукам, герцогский сын тут же пожелал переоблачиться в свое приобретение и счастливый кузнец вызвался не только помочь, но и сразу объяснить что, где и как. В доспехи новоявленный рыцарь влез довольно таки легко, без загвоздок, чему в немалой степени способствовали тянущиеся и отодвигающиеся детали. Замыкалась вся эта конструкция на ключ в трех местах и именно его мастер отметил одной из важных составляющих, в том числе безопасности. Без ключа не только рыцаря из доспехов было добыть невозможно, но и сами доспехи умыкнуть. Точнее спереть их было вполне себе запросто, однако же без ключа они становились бесполезной грудой, а сам открывающий механизм надежным доказательством того, кому именно принадлежит обмундирование. Чтобы уж наверняка, мастер ключик древней руной клеймил, означающей удачу. Даже книжника нанимал, дабы тот убедился, что руна правильно выведена и ни оной лишней или недостающей черточки не упущено. А то оно бывает так, что хотели отметить «добро», а в итоге получался «зад собачий» и все из-за недолжного уважения к качеству написания древних символов.

Одиннадцатый сын герцога Шишколобского было выразил беспокойство по поводу таких серьезных мер предосторожности, однако же Мастер Черномордый двинул настолько проникновенную речь по поводу практики умыкания доспехов и последующей невозможности доказать кому именно они принадлежали, что развеял все сомнения новичка ратного дела.

Герцогский сын был доволен. Доволен и горд тем, что именно ему так несказанно повезло. Начищенные до блеска доспехи сверкали на ярком весеннем солнышке, привлекая заинтересованные взгляды редко проходящих дам, сальные взоры крестьянок и торговок, пестрыми пятнами снующие по своим делам вдоль дороги. Оруженосец, которого не особенно вдохновило хозяйское приобретение, вяло плелся позади, лениво подгоняя мула. Не любил он все эти новоделы, с которыми кто его знает каких еще проблем оберешься. То, что уже испытано годами – оно как-то понадежней будет. А тут вон нате-здрасте! Мнутся, гнутся, разъезжаются. Зачем такие сложности? Хотя, тот факт, что отпала необходимость постоянно помогать господину спускаться с седла, была несомненным плюсом.

Вскоре оруженосец обнаружил и другие приятные бонусы. В новоделе рыцарь мог самостоятельно справлять естественные надобности. Отпала нужда сопровождать этот малоприятный процесс, придерживая хозяйский срамной отросток или подтирая задницу пока тот сгибается раком. И это хорошо, ежели понос не приключится! Предыдущий-то его работодатель уж больно слаб был животом и в итоге от того и помер.

Ценный ключ был сразу же пожалован на хранение оруженосцу и тот, по здравомыслию своему и опыту частой утери ценных вещей, приспособил его на веревицу, приодев на шею. Касательно ключа кузнец сразу отметил, что неплохо было бы сделать дубликат. А лучше три. Так надежней. Он даже был готов посодействовать в решении этого вопроса не отходя от покупки. Но, заломил за дубликаты такую цену! Прикинув, как он и так здорово потратился на доспехи, герцогский сын решил, что гораздо экономней будет обратиться к кузнецовым конкурентам. В общем-то, в сторону одного из них они и направились перед тем, как окончательно двинуться на смотрины.

Весна радовала своим буйством и разнообразием красок. Давненько герцогский сын не припоминал такой теплой и светлой погоды. Хотя, может быть, ему это всего-то казалось, потому, что в кои-то веки все складывалась, как нельзя более удачно. Доспехи блестели, действительно были очень удобными, нигде не натирали. После школьных железяк оно особенно важно, когда удобно. А то, вот так соберешься куда в поход, если барону дома не сидится, не один день в седле в амуниции трястись. На ночь тоже не всегда выбраться из доспеха получается. Бывает и такое, что еще толком глаза не продрал, а уже в бой. Там не до облачений-разоблачений. Посему, что ни говорить, а штуку мастер Черномордый придумал дельную и хорошо, что именно он – одиннадцатый сын герцога Шишколобского - увенчал себя честью первоиспытателя.

Оружие тоже соответствовало. Оно ему, от батюшки досталось. Повезло опять же, надо сказать. В одиннадцатый раз он тогда женился на весьма привлекательной девице и спьяну да счастья пожаловал младшему сыну фамильный меч и все прочее оружейное барахло. Доспех не отдал. Он еще раньше пятому сыну ушел, тоже в ратное дело подавшемуся. Старший сын, являвшийся законным наследником почти всего, зубами поскрипел, но возражать не посмел. Оруженосец тоже был из опытных. Трех хозяев пережил. Не задерживались они у него, потому и дешево достался. Говаривали, что несчастливый он, когда вопрос касается работодателя его. Кто-то даже про сглаз и порчу упоминал. Однако же одиннадцатый сын герцога Шишколобского, когда вопрос касался оруженосцев, в приметы не верил. Не такая он великая птица – оруженосец – чтобы сын знатного отца приметы касательно него всерьез воспринимал. Да и выглядел слуга уж слишком бодро для битого сглазом и тем более порчей. Звали его так же весьма подходящим и простым именем – Погрызок.

В итоге, вряд ли у него был хоть один достойный конкурент на предстоящих смотринах. Более того – герцогский сын был полностью уверен, что уж его-то наймут однозначно, да и дожить до вожделенной пенсии гарантированно грозит. Солнышко же припекало так нежно, что будущий наемник самым бессовестным образом погряз в сладостных грезах о своем будущем. А в будущем, расплескавшемся в жирнодовольственных горизонтах, он крайне удачно устроился. Имел собственные владения, двух-трех жен с хорошим приданным и милыми личиками. Дети тоже, лысый с ними, пусть себе будут, но не особенно много. Конечно, лучше всего первым браком было бы жениться на дочери барона Трусоватого, к которому он, в общем-то, стремился устроиться на службу. Согласно отзывам девица была дурна собой, однако, оставаясь единственной дочерью, имела значительный бонус перед более привлекательными персонами. Барон был уже стар и так и не сумел произвести достаточного количества потомства даже при наличии пятнадцати жен. Ходили слухи, что над ним висит некое проклятье некого колдуна. Однако герцогского сына сплетни совершенно не волновали. Какие уж там проклятья, когда вокруг простираются исключительно твои владения, где и лес, и олени, даже собственные золотоносные шахты. Ему бы такое проклятье! И потом барон не вечен, да и его дочь тоже даже если она и подпорчена какими-то там колдовскими штучками. Помимо нее можно взять еще жен, которые наверняка решат вопрос с потомством даже в больших перспективах, чем хотелось бы. Тут главное, чтобы сама претендентка обратила на него внимание. Уж в чем-чем, а в ухажерах она недостатка не испытывала. Месяца не проходит, чтобы не отказали очередному желающему. Сам барон дочь пока не неволил. Время терпело, да и надежды на то, что к закату лет все же свалится наследник мужского пола, не отступали.

Так в мечтах о сладостном будущем, обильно удобряемых дивной погодой и расцветающей природой, прошли два дня пути. Собственно, так категорично далеко счастливый обладатель новоприобретенных доспехов ехать не планировал. Однако же решить вопрос дубликата ключа у первого попавшегося мастера не удалось. Ему отказали, приводя совершенно несостоятельные и маловразумительные доводы. И вроде как у ключа хитрая конструкция, и доспех какой-то странный и, не приведи, сломается - кому отвечать. В общем, много чего. Одиннадцатый сын герцога Шишколобского подозревал, что все это пустопорожний треп и кузнец просто не хочет становится на пути у мастера Черномордого. Отъехали они не так уж и далеко, а среди кузнецов процветала своя конкуренция и между многими были довольно натянутые отношения. В общем и целом, отняв час его времени, мастер посоветовал господину отправится дальше, к более продвинутому специалисту. Благо, что до того было рукой подать – четыре дня пути. По такой дивной погоде и с таким славным конем господин и не заметит, как окажется в нужном месте в самое, что ни на есть нужное время. Как раз в том направлении в славный город Загорск прибывает бродячий бордель с развратницами-путешественницами, об умениях и навыках коих по всему королевству давно ходят ну очень интересные легенды. Будет повод убедиться, не врут ли.

Новоявленный квалифицированный рыцарь, оттянул забрало, почесав бодро проклюнувшуюся щетину на подбородке. Предложение посетить Загорск было страсть, какое соблазнительное. Он, так или иначе, направлялся именно в ту сторону. По первоначальному плану город с его шумными ярмарками, балаганами и борделями предполагалось обогнуть стороной. Дабы зайти в него нужно было сделать совсем небольшой, но все же крюк. Однако рассказы старых вояк, кои обильно околачивались в кабаке при рыцарской школе, о развратницах - путешественницах встали перед глазами самыми наиярчайшими картинами. Разглагольствовали о них много. По большей части, конечно, рассказы были таковыми, что сразу становилось понятно – врут. Но, желание узнать насколько легендарны легенды об этих созданиях не раз бередили крепкий сон одиннадцатого сына герцога Шишколобского с самой глубокой юности. Может даже с детства. И, как нельзя кстати, скидка от мастера Черномордого, сохранившая в целости часть бюджета, позволяла рассчитывать на благосклонность если не самой шикарной развратницы, то хотя бы какой-нибудь. Может даже и там повезет - возьмут чуть поменьше за приятное лицо, хорошую фигуру и звание недавнего выпускника лучшей в столице школы рыцарей.

В итоге, руководствуясь страстным порывом и всячески стараясь сохранить вид в корне обиженного на отказ в услуге порядочного господина, рыцарь свернул на Загорский тракт. Теперь все его помыслы были посвящены уже не дивному будущему, окаймленному томлениями в собственном замке, на собственных землях, среди собственных младых и прекрасных жен, а самым банальным вожделениям плотским. Развратницы-путешественницы так и порхали пред его туманным взором, оптом и в розницу предлагая воплотить самые наипошлейшие фантазии. Хотя, тут надо отметить, развратным примам повезло и представления в этой сфере у недавнего выпускника рыцарской школы были так себе. Да и откуда им взяться, если самое неприличное, что удалось узнать ему о сношениях, было связано с нетипичными проникновениями, мужеложеством и вожделением домашнего скота? Опыт и вовсе ограничивался парой-тройкой походов в пришкольный бордель, расценки которого позволяли герцогскому сыну выбирать услуги исключительно почетных пенсионерок, пару раз в месяц подрабатывавших по старой памяти. Посещение более доступных мест не соответствовало статусу и каралось исключением из школы. Исходя из этого, весенние сексуальные фантазии молодого рыцаря ограничивались групповой оргией, происходившей в лечебной грязевой ванне, где все были скользкими и лоснящимися от страсть какого полезного черного ила. Венцом раздрая служил школьный жирный рыжий кот – любимец директора. В бытность герцогского сына учеником этот зажравшийся комок шерсти постоянно показывал будущим рыцарям свое презрение и неуважение, а порой и в обувь не гнушался нагадить. Ныне же в своих грезах неприличных герцогский сын просил тереть ему пятки этим самым котом, предварительно хорошенько обмакнув рыжую шкуру в грязь. Кот орал, развратницы стонали, шоркаясь огромными, умащенными лечебным илом, грудями о щеки одиннадцатого сына герцога Шишколобского и ему от этого было страсть, как хорошо. О слухах, что по женской части у сих див не все так, как положено, он предпочитал не думать. Если бы там действительно были присоски или щупальца, а то и засасывающие в разной степени интенсивности изгибы, об этом бы сплетни по кабакам не ходили. В этом случае гулящих путешественниц уже давно бы разобрали по гаремам богатые господа в свое единоличное пользование.

- А что, господин, вот думаю я, коли мы в Загорск подались, да по такому славному поводу с нужным делом совокупствуя, так может и мне того, сходить к девкам? Уж сколько лет не был, а накопления теперича позволяют.

Погрызок ляпнул все это совершенно неожиданно и некстати, подло вырвав господина из сладкой грезы, в которой он как раз мял шикарный зад развратницы. Томные картины тут же вспорхнули и развеялись, словно поздний утренний туман, вернув рыцаря на землю.

- Чего ты несешь! – рявкнул он на оруженосца, состроив кислую мину. – Где это видано, чтобы господа с оруженосцами по одним и тем же заведениям ходили, морда ты необразованная! Да и в принципе негоже оруженосцу о плотских утехах думать. Вот в былые-то времена таких, как ты вообще того – чик, чик и нету! Кастрировали. А оно и правильно. Нечего отвлекаться от трудов праведных. Вон, на пенсию копи, ежели доживешь. А то ишь!

К развратницам мысли одиннадцатого сына герцога Шишколобского уже так и не вернулись. Во-первых, дело близилось к ночи и пора было подумать об ужине и ночлеге. Во-вторых, после упоминания о кастрации оруженосец затих и заметно скис, в итоге своим видом раздражая еще больше. В - третьих, ночевать рыцарь решил на постоялом дворе. Доспехи, конечно, отличные, но спать в них еще одну ночь в целях проверить, как оно совершенно не хотелось. Опять же нужно посмотреть, как они снимаются и надеваются с помощью одного только оруженосца без участия представителя производства. Наконец последней каплей стал тот факт, что вдалеке замаячило селение с вывеской соответствующего заведения и наверняка с самыми приемлемыми ценами – чай не столица.

Предположениям и надеждам одиннадцатого сына герцога Шишколобского в тот вечер, увы, оправдаться было не дано. Постоялый двор оказался забит, как бочка треской после осеннего лова. Слух о том, что в славный город Загорск прибывают легендарные развратницы - путешественницы уже облетела все королевство. Рекламные портянки тоже как-то подозрительно быстро развесили. В итоге, жаждущие если не поиметь, то хотя бы поглазеть, оптом и в розницу двинулись в сторону юга.

- Мест нетути, господин, - лебезил хозяин постоялого двора. – Комнаток у нас и так не много, а тут такое. Все занято. Покушать вот если желаете и того, могу на сеновале предложить обосноваться, что с конюшней рядом. Там уже один рыцарь расположились. По виду тоже молодой, знатный. Уж не побрезгуйте, ночевать-то тут в округе все одно негде, ежели только рядом в лес податься. Однако, нынче там голыдьбы уйма, уж как бы не обобрали пока почивать изволите, а то и похуже.

Скрипи не скрипи зубами, а делать нечего. Пришлось одиннадцатому сыну герцога Шишколобского согласиться на сеновал, спровадив оруженосца в помещение для слуг. Поначалу решил хотя бы шлем снять, но передумал. В нем оно посолидней будет, да и пусть все поглядят, как у него все удобно двигается и поднимается где надо. Даже и кушать не мешает. Когда еще такое диво-то увидят, деревенщины необразованные.

Вкусив не хитрых яств в виде каши-размазни и пережаренной гусиной ноги, рыцарь решил, что не худо будет отведать пива. Пиво хозяин держал отменное, хмельное. Разморило после первой кружки, но на ней рыцарь решил не останавливаться и добавил еще две, а потом еще четыре. Ничего страшного, оруженосец поутру разбудит. Правда до сеновала, качаясь и попутно помочившись на угол корчмы, рыцарь добирался сам.

Сосед уже беспробудно спал. Невдалеке лежали доспехи. Самые обычные, без наворотов, далеко не новые. По сараю тонкой струйкой сочился запах употевших ног и давно не стиранных портянок, который пробивал даже образовавшиеся вокруг герцогского сына пивные пары.

- Погрызок! – позвал одиннадцатый сын герцога Шишколобского, но никто не ответил.

- Где ты, скотина немытая?! – еще раз воззвал он, рискнув повысить тон.

Сосед недовольно заворочался во сне.

- Вот же, собака сутулая, - уже шепотом запричитал герцогский сын. – Ни совести, ни стыда. Господину не помог раздеться, улечься и уже куда-то свинтил.

Серьезно покачиваясь, герцогский сын повалился задом на сеновал. Единственное, что снималось без участия оруженосца и ключа в новомодном доспехе – перчатки и башмаки. После избавления от этой части обмундирования завоняло куда, как более серьезно, однако ногам стало значительно легче. Рыцарь попробовал было решить вопрос с поножами и наколенниками, но не вышло.

- А и лысый с ним, - прошептал он. – Зато не сопрут. Сосед вон уж больно подозрительно сопит. У него-то доспех похуже будет.

Герцогский сын окончательно рухнул на сено в полном обмундировании, но засыпая все же успел подумать, какой все-таки кузнец гений. Ведь нигде даже не давит и не трет! Очень удачное капиталовложение, категорически удачное.

Утро задалось не радостно. Гудела голова, мочевой пузырь вопиял о переполненности, хотелось пить, в доспехе стало категорично жарко при том, что без триклятого ключа даже и голову не достать, дабы обмакнуть ее в бочку с прохладной водой. Хорошо, хоть забрало можно поднять. Однако же надо заканчивать с этими издевательствами и испытаниями. Вторую ночь в доспехе спать в мирное время – это уже слишком. Пусть даже и очень удобном доспехе.

Сосед по сеновалу уже успел отбыть, каким-то чудом умудрившим не разбудить герцогского сына. Хотя, после выпитого вчера не удивительно. Погрызка было по - прежнему не видно.

- Вот паразит, - причитал одиннадцатый сын герцога Шишколобского. – Даже шлем вчера не помог снять, скотина! В шлеме ужинал, в шлеме спал!

Как назло, на дворе подлого оруженосца не оказалось, как и в конюшне. Пришлось помочившись, но не умывшись и не прибравшись, отправиться прямо в корчму, примыкающую к постоялому двору. В помещении было совершенно безлюдно, все уже успели разъехаться по своим делам или отправиться далее.

- Погрызок! Погрызок, урод поганый! Быстро сюда! – взревел герцогский сын полагая, что слуга наверняка уже успевает приставать к кухарке. Рыцарь решил более не ограничиваться вежливостью и, наконец, показать триклятому оруженосцу, что он не просто за ним таскаться нанимался, но так же выполнять и иные, положенные для слуги функции.

- Так уехал он спозаранку, господин, слуга-то ваш, - известил герцогского сына неожиданно вывернувший из-за угла хозяин постоялого двора.

- Как уехал?! – Одновременно удивился и возмутился рыцарь. – Куда еще уехал без меня!

- Так того, с рыцарем с которым вы соседствовали, уехал. Вас просил не будить, передать, что теперь он другому господину служит и не поминайте лихом.

- Чеееегооо! – Забыв про похмелье взревел герцогский сын. – Да как он посмел, подлый свищ!

- Так они почитайте все утро раннее и сговаривались, – продолжал лебезить хозяин. – Господин – рыцарь его к себе в оруженосцы звали, привилегии суля. А слуга ваш того, согласился. Уж особенно его посещение борделя раз в месяц в обязательном порядке привлекло. Тем паче, что за счет работодателя. От такого уж кто откажется, сами посудите.

- А почему ты меня не разбудил, скотина! - взревел одиннадцатый сын герцога Шишколобского.

- Так, оно неприлично без надобности господ будить, да еще похмельем битых. Господам положено самолично глазоньки свои светлейшие продрать, да только тогда уже не совестно рылу услужливому пред ними возникнуть. И потом, по чести-то сказать, не мое это дело, когда слуга от одного господина к другому бежит. Значит, оно так надобно и разбираться в этом уж никак не стороннему человеку.

Рыцарь с обиды ударил кулаком о деревянный стол, но поделать ничего не мог. Как ни крутить, а хозяин прав. Не его это дело и вмешиваться нечего. Но, все одно попадись ему Погрызок пришибет за подлость и коллаборационизм. Чтобы другим, опять же, неповадно. А то взяли моду!

Одиннадцатый сын герцога Шишколобского упал на скамью и потребовал подать ему морсу, да похолоднее. И пива кружечку. Небольшую. Опохмелиться в данной ситуации стало задачей первостепенной важности.

После опохмела рыцарь отправился трясти свое добро, с радостью убедившись, что обобрать его оруженосец не осмелился и кровные капиталы на месте. Решив, что лысый с ним, с оруженосцем, герцогский сын подумал, что неплохо было бы освежиться и наконец вынуть себя из доспеха. Тем более, что на постоялом дворе оно удобней будет – хозяйские слуги помогут. И именно в этот момент он понял, что катастрофическое везение, похоже, рискует смениться аховой неудачей.

- Клюююююч! – Словно раненый дикий медведь взревел рыцарь так, что собственный конь шарахнулся от него, но благо был привязан.

На вопль начала сбегаться дворня во главе с хозяином. Герцогский сын же судорожно перерывал содержание сумок с нехитрым скарбом, затем ринулся на сеновал и стал копаться в нем.

- Потеряли чего, господин? – Осторожно осведомился хозяин постоялого двора, держась на почтительной дистанции от нервного постояльца.

Однако, это его не спасло. Рыцарь котом ринулся на низкорослого корчмаря и, схватив его за грудки, выдыхая в лицо останки пивных паров, зашептал:

- Ключ, ключ от доспехов этот урод тебе не передавал? Ну, оруженосец мой. Бывший, то есть, мой.

- Никак нет, господин, - дрожащим голосом прошептал корчмарь. – Ничего не передавал. Собрался, на мула погрузился и за рыцарем вслед поехал.

- Ааааааааааа! Укокошу этого выкидыша подлой скалапендры! – Отпустив корчмаря, заорал во все горло герцогский сын. – Куда?! В какую сторону они поехали?!

- Так, как все, господин, - дрожа пролебезил корчмарь. – В Загорск. Только они того, не в сторону тракта, а по старой дороге подались. Так вроде быстрее. Мальчишка дворовый слыхал, как рыцарь командовать изволили.

Последнюю фразу одиннадцатый сын герцога Шишколобского дослушал уже на бегу. Старый Загорский тракт. Нужно было успеть догнать этого выродка хромого козла, пока он не доехал до города и не затерялся там. А лучше вообще как можно быстрее ибо с утра рыцарь может планировать одно, а через час все решить совсем по-другому. И если он не доберется до ключа, то участь его не особенно завидна. Придется менять планы, а это серьезная угроза не успеть на смотр к барону Трусоватому. Такого выгодного места потом долго не найти!

Конюх, получив пинка и в целом оценив нервозность господина, не тянул с тем, чтобы привести коня в порядок. В итоге, уже через полчаса одиннадцатый сын герцога Шишколобского рысью несся по старому Загорскому тракту.

Выбор нового хозяина подлого оруженосца был странным. С одной стороны, старый тракт действительно значительно сокращал путь. С другой, новый построили не на пустом месте. Тридцать лет назад часть примыкающего к Смрадным горам старого тракта была порушена землетрясением. Само же землетрясение открыло разлом, из которого стали сочиться гнилые воды, заполнившие близлежащие земли. Плодородные почвы превратились в болота и жители предпочли сняться с мест, ставших гиблыми. Разрушенную часть тракта проложили времянкой вокруг трясины, однако же дело это не исправило. Топь продолжала расти и то один купец пропадет, то другой. Да и простые путники тоже, порой, не возвращались. Потянулись слухи и сплетни насчет злых мест, приведений и различного рода нечисти, поселившейся на болоте возле Смрадных гор. Потом много говорили о разбойниках. В итоге, люди стали предпочитать объездные пути, наметив необходимость строительства нового тракта на Загорск. Времени прошло много, но по-прежнему находились смельчаки, которыесокращали путь через тракт старый. И вполне себе доходили до места. Оно надежно, если не останавливаться и в трясину не соваться.

Однако же в сравнении с новым трактом старый был не настолько живописным. Точнее, своя прелесть в нем была. Одна тишина, нарушаемая лишь пением птиц, чего только стоила. Но одиннадцатому сыну герцога Шишколобского было не до красот и птичек.

Смеркалось, а подлой парочки было все не видно в противовес показавшимся вершинам Смрадных гор. Характерным душком тоже тянуло. Значит и болота близко, буквально рукой подать. Ночевать возле топи герцогскому сыну не хотелось совершенно, как провести еще одну ночь в доспехах, касаемо которых он был уже не такого лестного мнения, чем ранее. Будь это обычный доспех, а не инновация обмундирования, было куда, как меньше проблем. Но нет, надо же было повестись на рекламу, скидки бонусы и прочую чешую! Кузнец – так и вовсе подлец, каких мало. При случае ему однозначно не поздоровится.

Так злобясь на кузнеца и представляя, как ночью темной затаскивает его в подворотню, облачает в триклятые доспехи, а потом макает в чан с соленой горячей водой, дабы тот в последующем при отсутствии ключа капитально проржавел, одиннадцатый сын герцога Шишколобского совершил непростительную для квалифицированного воина и выпускника лучшей рыцарской школы в столице славного Свальдбарского королевства ошибку. Его наставники, узнав о такой промахе, предложили бы, как минимум, посадить нерадивца на тонкий кол, смазанный бычьим салом, а потом снять и заставить тот самый кол отмывать. Но, к счастью для герцогского сына, наставники были далеко. А вот пятеро всадников оказались очень даже близко и, летавший в злобных грезах рыцарь, кашлянуть толком не успел, как был сбит с коня, лишен оружия и повязан по рукам и ногам.

- Попался, злодей! – Радостно вынес вердикт один из напавших, по внешнему виду и облачению смахивавший на столичного стражника.

В это время двое других уже увлеченно рылись в его вещах, бесцеремонно вытряхивая и рассматривая содержимое сумок.

- Да вы что себе позволяете, гады! – Возмутился герцогский сын. – Да вы знаете кто я вообще такой! Да вас на кол!

- Ты повопи еще, тать болотный! – Далеко не вежливо ответил ему мужик, по виду начальствующий над остальными четырьмя. – А то мы не знаем, кто ты есть! Думаешь, в доспех облачился и все? Того? Типа не попадешься? Мы тебя тут уже месяц караулим! Во где это болото уже сидит! – Подлец красноречиво показал на горло, чтобы пленник, не приведи, не подумал чего иного. – А ты еще и очередного бедолагу укокошить успел, а! Ну, теперь-то не отвертишься!

- Господин Залысень, так он еще и, похоже, рыцаря знатного прищучил, - добавил рывшийся в вещах парень. – Во! Тута вот бумаги из рыцарской школы, еще всякое.

- Это мои бумаги, кретин! Мой рыцарский диплом и патент! И подорожные тоже мои, собака! – Завопил герцогский сын, не стерпев подлых подозрений в том, что он – это не он. – Я одиннадцатый сын герцога Шишколобского! Ныне покойного! Десятый брат нынешнего герцога Шишколобского! А брат мой, между прочим, при дворе состоит и не в последней должности! Да вас в смоле кипящей сварят, ублюдки, за то что вы так со знатным господином и рыцарем обращаетесь! Напали впятером, со спины! Я молчать не стану, так и знайте!

На самом деле герцогский сын предпочел бы утаить тот факт, что на него напали и скрутили столь позорным для рыцаря образом, но надо было выйти как можно с более меньшими потерями из этой ситуации. И, по всему видать, становилось понятно, что это не какие-то разбойники, а недотепы – стражники, которых поставили возле старого тракта караулить некую персону, набившую оскомину касательно систематического нарушения правопорядка.

Вопли и крики герцогского сына, а также угрозы, возымели должный эффект. Стражники стушевались.

- Начальник, - после многозначительной паузы заговорил самый смелый. – Походу мы действительно, того, настоящего рыцаря грохнули. Они вон и ругаться изволят по -господски, да и герцог Шишколобский – человек известный. Их милость когда в бордель-то на Страстной ходят, так хозяйка все заведение закрывает, дабы ни одна муха и все такое. Как бы нас действительно в смоле, ежели это и правда братец-то их милости будет.

Начальник стражи подозрительно прищурился. С одной стороны, пленник не особо смахивал на рыцаря, был порядочно небрит и дурно пах. С другой стороны, приглядевшись сразу было понятно, что приметы, описанные касательно татя, не совпадают. Не тот возраст, не те доспехи. Доспехи были вообще отдельной темой. Стянуть шлем стражникам так и не удалось, да и все остальное выглядело уж как-то слишком дорого и новомодно. Ничего не скрипело, не отваливалось, а странным образом сгибалось и разгибалось без особых трудностей именно там, где надо. И со всем этим что-то нужно было делать. Особенно в свете найденного на старом тракте буквально несколько часов назад очередного прибитого бедолаги.

- Складно, господин, говорите и грозите, - внезапно нашел выход из щекотливой ситуации начальник отряда стражников. – Но, все же не мешает добавить подробностей, а то ведь одними угрозами дело не замять.

- Какими еще подробностями! – Возмутился герцогский сын. Вот еще его всякая челядь не подозревала. – У меня все документы на руках!

- А такими, что документы-то и спереть можно. Знатным господином, опять же, каждый назваться может. Мы вот, почитай, уже сколько времени татя ловим, рыцарем прикидывающимся да так, что ему еще и верят.

Ситуация для герцогского сына прояснилась еще на один шаг и ради скорейшего разрешения он решил пойти на уступки. В конце концов, стражники выполняют порученную им работу и с некоторыми ее составляющими даже знатным господам, порой, приходится мириться. Однако, с жалобой на них, не смотря ни на что, он все же не поскупится. Исключив, разумеется, ряд деликатных моментов.

- Так вот, господин, я так полагаю, что уж коли вы школу рыцарскую заканчивали, да еще и ни какую-там завалящую, а столичную, не трудно будет назвать как тамошнего оружейника зовут.

- Свирщом, Свирщом его зовут! Может тебе еще имена развратниц из пришкольного борделя перечислить?!

После таких слов начальник стражников заметно спал с лица. Приглядевшись, можно было даже и заметить, что слегка позеленел.

- А ну парни, развяжите господина! Да помогите отряхнуться! – Сразу распорядился он. – А вы, не извольте гневаться уж. Тут ведь такое дело, что почитай уже какой месяц гоняемся за нахалом, который, совершенно не будучи рыцарем, обрядился в доспехи и того, люд честный режет. Да и насчет развратниц вы это зря! Не такая уж, чтобы почетная, а все же вполне приличная работа, нужды господские ублажать. У меня вот и матушка не один год на должности развратницы при школе оттрубила. Ныне на пенсии уже, а все одно нет, нет, да зайдет посмотреть как там оно. Белёной кличут.

Одиннадцатый сын герцога Шишколобского поперхнулся водой из фляги, услужливо поднесенной резко ставшими заботливыми стражниками. Пред глазами встала знаменитая на все королевство поговорка неприличного содержания. Порой просто свинство, насколько тесен этот мир! Белёна обслуживала больше, чем в половину его посещений пришкольного борделя. И обслуживала, кстати, весьма неплохо. Особенно с учетом отсутствия у нее передних зубов. Но вот уж никогда бы он не подумал, что в один кошмарный день ее сын скрутит его, как котенка, вместе со всеми навороченными доспехами.

- А что там с историей про псевдорыцаря, - решил резко перевести тему в иное русло герцогский сын, покраснев до состояния спелой вишни. Если не зацикливаться и ничем себя не выдать, авось оно и пройдет стороной. Стань известна сложившаяся к данному моменту тухлая история широкой общественности, ему, как рыцарю, уже никогда не отмыться. – Многих ли порезал?

- А он, господин, преимущественно оруженосцев режет, за редкими исключениями - радуясь переходу в более мирное русло без угроз, затянул Залысень.- Ездит по трактам, рыцарем прикинувшись, высматривает оруженосца поприличней, да постарше. При таких, обычно, всегда сбережения имеются. С собой таскать предпочитают, полагаясь, что рыцарь имущество своего слуги защитит. И вот, заприметив, сманивать начинает более выгодными оплатами да всякими прочими радостями. А потом уводит куда в безлюдное место, режет, да грабит. Мы вот тут, как раз опять такого бедолагу нашли. Ну и подумали на вас, что оно вон все сошлось. Вы уж не обессудьте.

В груди у герцогского сына похолодело.

- А где этот несчастный? Взглянуть бы.

- Да вот, извольте. Нам не жалко. В столицу повезем, опознать да чин-чином захоронить. Все-таки человек, хоть вот я и думаю, что негоже от одного хозяина к другому бегать. Оно вот после такого так и кончается.

При виде убиенного история с позором пленения и посещением престарелых развратниц отплыла на второй план. Перед одиннадцатым сыном герцога Шишколобского лежал бывший оруженосец. Лежал тухло, с порезанным горлом, ключа на котором было не видать.

- Так тебе и надо, собака подлая! – Совершенно неожиданно для себя крикнул он так громко, что стражники подпрыгнули.

- Помилуйте, господин, - робко возразил Залысень. – Негоже так о покойнике-то все же.

- Да что ты понимаешь, бестолочь! – В сердцах крикнул герцогский сын. - Эта сволочь от меня утром сегодня смоталась. А ведь честь по чести с ним контракт подписали! И ключ от доспехов уволок! Единственный ключ!

Одиннадцатый сын герцога Шишколобского стучал кулаком в грудь, всеми силами стараясь не заплакать.

- Вы уж простите, ваша милость, а только ключа никакого при нем не обнаружено. Видать тать его за собой уволок. Может, думал ценность какая. А может и вовсе в болото выкинул.

Вся компания минут пять сочувственно помолчала, но нужно было двигаться далее.

- Вы, господин, того, с нами в столицу теперь, – снова затянул Залысень. – Касательно убиенного отметиться надо. Уж не обессудьте.

Герцогский сын и сам понимал, что иного выхода у него нет. Похоже, ключ канул в небытие и как ни крутить, а надо возвращаться к мастеру Черномордому. Пусть как хочет добывает его из этой адской конструкции. А потом бежит и без оглядки потому, как желание прикончить подлеца росло с каждой минутой.

Путь до столицы оказался не легким и доспехи окончательно перестали казаться удобными герцогскому сыну. Особенно в свете того, что наступила самая настоящая жара. К полудню солнце превращало доспех в печь, в которой рыцарь обильно потел и прел. Стражники, предпочитавшие держаться с подветренной стороны, в лицо страдальцу сочувствовали, однако же за глаза посмеивались и злорадствовали. Залысень, который с большим почтением относился к рыцарю, даже предлагал попытаться поломать эту зверскую конструкцию, в которой порядочному человеку ни житья, ни простора. И одиннадцатый сын герцога Шишколобского уже даже чуть было не дал слабину решив, что и лось бы с ними, однако все же пришел к мнению, пока настолько радикально к вопросу не подходить. При благополучном исходе доспехи все же пригодятся, а на новые средств нет.

К концу пути герцогский сын вонял не хуже трупа своего бывшего оруженосца. На въезде в город стражники покосились на него, но не пустить не посмели. Немаловажную роль тут, конечно, сыграло присутствие Залысеня. Однако подтверждение знатности смердящего господина в доспехах не помешало стражникам, не дожидаясь его окончательно отъезда, начать перемывать кости.И громкий смех, который раздавался в спину герцогского сына, не оставлял сомнений, что это именно в его адрес, хоть по сути доказать это не представлялось возможным. Стражники всегда могли отпереться заявив, что смеялись над своим знакомым, а уж что там рыцарю почудилось и показалось, не их беда.

Одиннадцатый сын герцога Шишколобского рассчитывал первым делом отправиться к мастеру Черномордому и только уже после этого решать проблемы, связанные с безвременной кончиной бывшего оруженосца. Однако Залысень мертвой хваткой, стараясь дышать через рот, вцепился в него и настаивал устранить все вопросы прямо сейчас.

- Ищи вас потом, куда вы там подевались, - нудил он.

В итоге герцогский сын решил, что проще дать этому человеку желаемое, чем что-то объяснять и дальше тянуть время.

Процесс опознания затянулся гораздо дольше, чем это было нужно и в принципе планировалось. Сначала ждали, пока придет с обеда доктор, чтобы наверняка подтвердить смерть оруженосца. Хотя, по сути, подтверждать там было уже особенно нечего. Прибывший по самой жаре покойный всем своим видом демонстрировал, что еще немного, и дотошным занудам придется отскребать содержимое его нутра со стен и потолка. Почерневшее тело опасно вздулось и в тишине с его стороны исходили многозначительные звуки, заставлявшие присутствующих серьезно нервничать и даже снарядить одного из стражников поторопить врача, ибо дело явно не терпело отлагательств.

После того, как медик подтвердил факт смерти и нацарапал нужную бумагу, пришлось ждать главного офицера, допросившего одиннадцатого сына герцога Шишколобского со всем почтением и дотошным выяснением деталей. Особенно его заинтересовал момент встречи со стражей и потери ключа. Потом еще ждали судью. Затем ждали, пока судья побеседует с главным офицером и за закрытыми дверями явно слышался громогласный хохот. Прошло пять часов. Дело близилось к вечеру, а конца – края бумажной волоките и обсуждениям мытарств незадачливого рыцаря, соблазнившегося новинкой от мастера Черномордого, было все не видать. И каждый присутствующий смотрел на герцогского сына с явным неодобрением, морща нос. Благо, что хотя бы за каменными стенами было прохладно и проклятое солнце не било в глаза.

Наконец через семь часов рыцаря отпустили восвояси. Проезжая по улице в направлении противоположном от штаба городской стражи одиннадцатый сын герцога Шишколобского предпочел сделать крюк. Прямая дорога шла мимо внушительного каменного здания рыцарский школы, а ему совершенно не хотелось светиться в этих местах. Увы, но похоже боги отвернулись от него серьезно и на неопределенный срок. Мало того, что герцогскому сыну казалось, что каждый встречный оборачивается вслед и ехидно посмеивается, проезжая мимо лавки зеленщика он нарвался на Залысеня, который сдав труп и рапорт уже переоблачившись в гражданское шествовал ему на встречу не с кем иным, как с матерью.

Белёна, не смотря на свой почтенный возраст, по-прежнему предпочитала рядиться в яркие платья и не стеснялась щеголять своей незабываемой улыбкой. Сын тут же не преминул одернуть ее, обратив внимание на общего знакомого.

- Ах! Молодой господин, - завела она, совершенно не стесняясь, - рада видеть вас в добром здравии не смотря на свалившиеся беды! Не забывайте о старой развратнице, заходите как только с доспеха выковыряют, уж я вам услужу!

Залысень вдобавок к ее словам тоже разулыбался так откровенно, что герцогскому сыну стало совершенно ясно – в курсе уже половина города. После старухиных слов на улице резко стало тихо, словно в склепе, и минимум десяток заинтересованных глаз воззрились на герцогского сына. Рыцарю очень хотелось припустить в галоп и оставить все это позади, но гордость еще не была окончательно втоптана в навоз и нужно было соответствовать статусу. Пусть даже из последних сил. Покраснев, но стараясь держать лицо спокойным, одиннадцатый сын герцога Шишколобского слегка кивнул и, сохраняя горделивую осанку, проехал мимо. До кузни оставалось не так далеко. Уже было видно шпиль, а как только ему удастся вылезти из триклятых доспехов, он тут же рванет из столицы и, пожалуй, не будет появляться в ней ближайшие лет пять. Может даже плюнет на службу барону Трусоватому и подастся за границу, во владения Империи Альстен, поступать в иностранный легион. Платят там не плохо и о его позоре никто не в курсе. Земель от них на прокорм, конечно, не добиться, да и мечты о женах придется отложить, но зато высоки шансы выгодно вложиться в предприятия иного характера, так же способные обеспечить безбедную жизнь. Опять же доспехи там не нужны. Продаст эту зверскую конструкцию имперским коллекционерам, которые, по слухам, любят такие штучки. Еще и в плюсе останется.

И вот, наконец, желанная кузня. Вопреки надеждам клиентов там явно не ждали. На двери висел замок и сразу было видно, что заведение безоговорочно закрыто для желающих обслужиться. Однако, герцогский сын вовсе не собирался смириться с таким поворотом событий. Спешившись, он стал активно долбить в закрытую дверь. Наконец боковая калитка отворилась, явив одиннадцатому сыну герцога Шишколобского недовольную дородную бабу.

- Закрыто, господин. Не обслуживает ныне мастер и еще пару недель не появится, - безапелляционно заявила она.

- Что значит, не появится?! – Завопил рыцарь. – Где эта скотина, запихнувшая меня в свой проклятый доспех, из которого я уже который день вылезти не могу!

Баба, увидав столь праведный гнев по всему виду знатного, хоть и вонючего господина, сбавила тон и спесь.

- Так он еще в обед отбыл, - пояснила она. – Как рекламную портянку увидал, что в Загорске ярмарка ожидается, да плюс к ней развратницы-путешественницы прибывают, так сразу и засобирался. «Поеду, - говорит, - в выставке кузнечного ремесла поучаствую, изобретения свои разные покажу». Но уж я-то знаю, чего этот подлец туда поскакал! К развратницам этим! В ту сторону вон непомерное количество мужичья ломанулось. Сказать постыдно – все кузнецы со столицы под это дело в Загорск свинтили! Я его, конечно, сгоряча-то приложила, да он все равно поперся, старый хрен. Так что вы его не ждите, господин, а если так нужен, то за ним езжайте. Кузница ныне закрыта. Подмастерья и те, кто в тот же Загорск подались, а кто просто таскается непонятно где.

Выехав из столицы удрученным и мало разбирая дорогу, герцогский сын брел до самой темноты и заночевал на полянке в лесу. Раздумывая о том, как же так его категоричная удача свернула в сторону бесконечных несчастий, он снова заснул в доспехе. Не опуская более забрало рыцарь не брился до самого Загорска, отрастив бороду. Встречные на тракте от странного всадника шарахались, удивленно глядели вслед и с подозрением водили носами, пытаясь унюхать, откуда струится такая вонь.

Ожидая прибыть к самому разгару ярмарки и выступлений развратниц, одиннадцатый сын герцога Шишколобского застал Загорск в трауре. Подозревая, что в свете последних событий это наверняка как-то ударит по его персоне, герцогский сын осторожно расспросил пьяницу, примостившегося возле корчмы на въезде. Тот за мелкую монету охотно поведал поистине душераздирающую историю о том, как славное Свальдбарское королевство потеряло сразу двух великих мастеров кузнечного ремесла – одного местного, второго столичного.

Случился сей прискорбный факт поистине самым наидичайшим образом. Как водится, состоялась выставка кузнечного ремесла. Как водится, каждый хвалился, как мог и на передовой, как всегда, оказались мастер Черномордый и мастер Мохнорогий. И все бы закончилось вполне мирно, если бы не развратница-путешественница.

- Они кагалом всем своим, - заикаясь рассказывал выпивоха, - в тот день на площади выступали. Ну, ничего такого особо неприличного. Ноги там позадирали, сиськами в прозрачных рубахах немного потрясли. Надо сказать, хороши бабы! Одна аппетитнее другой. Каждому мужику, пусть даже уже и давно древней развалине али юнцу, у которого пипирка еще толком не стоит, с такой потискаться бы хотелось. Но оно уж больно дорого, да и сами девки кого-попало к себе не подпускают. Им, вишь ли, знатных господ, али на худой конец чтобы приличный был и деньга большая водилась.

Выпивоха приумолк и, как показалось герцогскому сыну, начал стекать по стене, похрапывая.

- Ну, и дальше что?! – в нетерпении пнул он рассказчика, проигнорировав проходивших мимо мужиков, заявивших, что как-то странно в переулке смердит. Похоже, опять где-то помои тайком сливают.

- Ну, так вот, - встрепенувшись, продолжил мужичонка. – Заявляет тут одна из них, по всему виду заводила, что бесплатно одарит того мастера, который окажется сильнее и ловчее. Мастер Черномордый с мастером Мохнорогим, значит, к тому времени уже порядочно выпили. Но на ногах стояли вполне твердо. Вперед всех вышли и зыркнули так, знаете, что поперек них из кузнецов никто встать и не рискнул. Однако же друг перед дружкой-то не стушевались. Ну и затеяли поединок. Чего только не поломали! И молотом по наковальням били, и камни дробили, и прутья железные гнули! А развратницы-то эти во главе с заводилой только похихикали и все определиться не могли, кто же победитель. И вот тут какой-то мальчонка из подмастерьев и предложил, что надо бы чего посерьезней. Пусть, дескать, один мастер встанет, яблочко наливное на маковку определит, а другой его молотом сбить попытается. А потом местами поменяются. И вот кто яблочко собьет, да не испугается встать под инструмент, тот и победитель! С тем и развратнице не зазорно залечь, не глядя на то, что не знатный господин!

Услышав такое, одиннадцатый сын герцога Шишколобского сразу понял, что добром мероприятие не кончилось. И не мудрено! Это ж надо додуматься до подобной дичи! Выпивоха продолжал свой рассказ, подтверждая, что его догадки верны.

- Так вот, значит, мастер Черномордый – то первый под яблочко встал, хоть некоторые и вопили, что не дело кузнецы задумали. Не далеко до беды. Ну, разве же пьяной-то компании, коя на площади собралась, чего докажешь? Метнул, значит, молот мастер Мохнорогий, да и попал. В аккурат в рожу черномордовскую. Размозжил он ему рыло знатно, я вам скажу! Аж брызнуло. Родные бабы бы не узнали. После того минут наверно пять тишина, как в гробу стояла. Кажись, все протрезвели. А потом развратница-то эта, которая заводилой выступала, как заголосит. За ней и все бабы, кто на площади стояли: «Ой, убили, прикончили!»

- А с другим – то мастером что? – вдруг забрезжил надеждой герцогский сын. Ведь именно к нему он изначально направлялся после Черномордого и второй кузнец королевства с высокой степенью вероятности мог бы решить его проблему.

- Так, мастер Мохнорогий-то и вовсе с невезухи убился, - горестно порушил все оставшиеся надежды мужичонка. – Перед тем, как молот кинуть, он сблевануть изволил. Перепил мужик. Ну, а как конкурента укокошил, назад с перепугу отступил и прямо в блевотину вляпался. Оно бы ничего, да только на скользком нога поехала, прямо на спину рухнул. И оно бы ладно! Но, позади наковальня стояла, об которую они до этого кузнечным инвентарем мутузили. Ну, и того, башку расшиб. Насмерть. Не предъявить уже ничего и никому. Так они и лежали, у одного перед на башке разбит, у другого – зад. Само собой, гуляния все махом свернули, развратницы эти засобирались и к ночи их в городе уже след простыл. Теперь вот того - траур. Посему благодарствую, господин хороший. Денюжку я вашу на благое дело пущу – пропью за помин души усопших. А вот вам, не в обиду будь сказано, помыться да постираться бы не мешало, а то ж смердите, что для порядочного рыцаря и неприлично.

Не скажи выпивоха этих последних слов, остался бы жив. А так герцогский сын и сам не совсем понял, как опустил тяжелую руку, облаченную в метал, ему на темечко. Подобрав упавшую монету и полыхая злобой, рыцарь отправился к кузне ныне покойного мастера Мохнорогого. Открыл ему полусонный мальчишка и, смутившись запахом и исходившим от гостя чувством опасности, предпочел разбудить главного подмастерья, который после положенного периода траура должен был принять на себя мастерский чин.

Одиннадцатый сын герцога Шишколобского велел добыть его из доспехов любыми способами, да побыстрее. Иначе он за себя не ручается. Подмастерье оказался не глуп и спорить не стал.

Битых три часа главный подмастерье и его подручные пытались так и сяк вытащить бедолагу из западни. Доспехи не поддавались ни в одном из сочленений. Даже от шлема освободиться не удалось. Работа мастера Черномордого была качественная, на века.

- Не можем, господин, - разочарованно опустив руки заявил молодой мастер. – Ничего сделать не можем, чтобы вас не покалечить. Даже ножницы по металлу не берут! Без ключа никак не открыть. Нужно бы в записях мастера Черномордого покопаться или его заготовках. Может быть, он схемы какие оставил или руководства.

Истерзанный попытками добычи его из доспеха и длительной безнадежностью герцогский сын сам не понял и не помнил, как схватился за меч и начал крушить все вокруг, не разбираясь где дерево, металл или человек. Когда он немного пришел в себя, то увидел только окровавленные куски, предательски разбросанные по кузне. Как бежал он тоже соображал весьма слабо и даже не был уверен, отрядили ли за ним погоню.

После печального происшествия одиннадцатый сын герцога Шишколобского отправился восвояси по старому Загорскому тракту. Поначалу он думал, что если поторопиться, то вполне успеет до того, как в столице узнают о том, что именно учинил съехавший разумом рыцарь в Загорске, который и без того постигла жуткая беда. У мастера Черномордого действительно могло что-то сохраниться, хотя надежда и протекала почти невидимой нитью. Однако, на подходе к городу герцогский сын наткнулся на портянку, где вполне понятно и доступно пояснялось, что его уже разыскивают и награда вполне приличная. Рыцарь повернул к Смрадным горам. По пути к ним на старом тракте со всеми вещами и оставшимися деньгами от него сбежал конь. Наверное, более не смог выносить той вони, что сочилась от хозяина. А может, будучи избалованной породистой скотиной, ему надоело питаться абы как, быть не чищенным и все время тащить на себя рыцаря. С конем исчезли и последние нити, связывающие герцогского сына с прошлой жизнью. Остались только он сам и доспехи, угрожавшие не покинуть его до самой смерти. Которая, кстати, вполне возможно, была не так далека, как хотелось бы.

***

Минул год, потом другой, а затем еще один. Одиннадцатый сын герцога Шишколобского окончательно смирился со своим скорбным положением и привык к новой жизни, научившись довольствоваться исключительно обществом самого себя. Поселившись в пещере высоко в горах, он нашел там почти все, что было нужно. По всему видать, ранее это место облюбовал кто-то другой, похоже тот самый тать, с которым его некогда спутали. Во всяком случае, при нем и нашлись вещи покойного бывшего оруженосца Погрызка. Встрепенувшаяся вновь надежда быстро угасла. Ключа от доспехов среди них не было. Увы, но ни деньгами, ни имуществом, добытым нечестным путем, разбойнику, выдававшему себя за рыцаря, воспользоваться не довелось. Он умер. От чего, для герцогского сына и выпускника столичной рыцарской школы осталось загадкой. Нашелся только здорово подсохший труп, который был сброшен им в расщелину. В пещере новый обитатель нашел нехитрую постель, очаг, сложенный из камней и кое-какую посуду. Еще одной, поистине важной находкой, стали расположившиеся в часе ходьбы от пещеры горячие источники с соленой водой. В округе бродили горные козы и другая живность, росли и полусладкие клубни дикого картофеля. При хорошем раскладе с голоду можно было и не помереть, а также попытаться выйти из положения за счет вновь открывшихся обстоятельств. При продаже мастер Черномордый упомянул, что доспехи нужно беречь от соленой воды. Именно ее-то и решил использовать бывший рыцарь для избавления от своей проблемы. Все свободное время он сидел в соленых горячих источниках в надежде, что металл начнет ржаветь и, наконец, от него можно будет избавиться.

Первая зима далась избалованному герцогскому сыну туго. Охота на коз шла с переменным успехом, запасти на зиму картофельные клубни он не догадался. Спасли выпускника рыцарской школы награбленные татем деньги. Одевшись в шкуры поверх доспехов и прикинувшись обычным проходимцем, он спускался в ближайшие деревни, где покупал хлеб, овощи и прочее необходимое пропитание. Местные необразованные крестьяне, по-первости, интересовались, откуда он такой есть, но быстро отстали. Возможностей заработать в их глухих местах было не много. Про розыски рыцаря они и не ведали. К следующей зиме он спускался уже гораздо реже и стал замечать, что из памяти выпадали целые дни. Доспехи начали потихоньку ржаветь и поскрипывать. На третий год отмачивания их в соленых источниках отказал механизм у забрала. Благо, что герцогский сын уже давно его не опускал. Однако же все остальные составляющие держались.

Минуло семь лет со дня злополучной покупки. Одиннадцатый сын герцога Шишколобского уже практически забыл кто он и откуда, как забыли о нем и в королевстве, полагая, что убийца сгинул где-то на болотах. Теперь его не смогли бы узнать даже собственные браться и сестры. Да что там говорить, его досточтимая матушка, если бы той приспичило встать из могилы, не опознала бы в шерстяном и скрипящем чудовище сына, которого двадцать семь лет назад вытолкнула из своей утробы. Борода спускалась герцогскому сыну на грудь, из-под шлема, выбивались во все возможные щели комковатые, спутанные космы. Взгляд бывшего рыцаря стал мутным и малоосмысленным. Год назад он перестал готовить забитых козлов, предпочитая употреблять их сырыми. Перчатки и башмаки, некогда входившие в комплект доспеха, давно были утеряны. Точнее, они утонули в резервуаре горячего источника, однако их хозяин об этом не помнил. Сам же доспех по-прежнему держался молодцом и даже не думал сдаваться, не смотря на появившуюся кое-где коррозию и заклинивающие механизмы. Бывший рыцарь уже не воспринимал его, как помеху, давно забыв, зачем днями и ночами высиживал в соленой, горячей воде. Теперь он делал это только по привычке и чтобы согреться.

На шестой день весны семилетнего отшельничества у одиннадцатого сына герцога Шишколобского, точнее у того существа, кое некогда было им, разболелся зуб.

***

Магистр Азенхайрер крайне не любил покидать пределы Империи Альстен. По большей части по причине того, что с соседями просвещенному государству, в котором ему довелось жить и творить, не повезло. За границами империи творилось сущее средневековье. Ни правители, ни население не желали переходить к более прогрессивным этапам, включая строительство нормальных дорог, по которым могла проехать карета не запряженная лошадьми, а оснащенная двигателем внутреннего сгорания. Свальдбарское королевство было одно из таких. В нем уже тысячу лет господствовала абсолютная монархия, синьория, процветало многоженство и прочие весьма странные традиции, включая военные сборы знати с целью погрома соседей-кочевников. Ладно, что хоть пятьдесят лет назад от майоратного наследования освободились! Для них это весомый шаг вперед. Однако же на фоне этого среди жителей королевства сохранялось какое-то совершенно извращенное ханжество и самые дикие суеверия. По всей стране разбросаны узаконенные бордели, которые посещают практически все половозрелые мужчины, но вот использовать для их обитательниц термин «шлюха» считается неприличным. Они, видите-ли, развратницы. Причем на должностях, с выходом на пенсии и зарплатной ведомостью ежемесячно. Практика многоженства вообще не поддавалась логическому объяснению так, же, как и стандарты дикой многодетности знатных лиц, особенно в свете того, что наследство поровну не делилось, доставаясь в большинстве старшемупотомку мужского рода или, при отсутствии таковых, старшей дочери. Еще одним огромным минусом данного государства была святая вера в то, что колдуны большие любители такого огородного растения, как тыква. Они ее едят, используют в качестве украшений, варят из нее колдовские зелья и еще много чего. Откуда пошло это суеверие точно выяснить не удалось, хоть многие над этим вполне серьезно бились. Поговаривали, что некогда один из прибывших в Свальдбард магистров отпустил по этому поводу шутку, но местные все приняли за чистую монету. С тех пор тыквой обильно потчевали всех прибывающих колдунов, что также вносило некоторые неудобства и коррективы в популярность пратики посещения королевства имперскими магами.

Размышления о превратностях судьбы и отсталости Свальдбарского королевства бесцеремонно были прерваны официальным лицом, встречавшим магистра на границе.

- Магистр Азенхайрер, безумно рады вашему приезду! – Залебезил в пояс кланяющийся встречающий, по всему видать, наместник близлежащего у границы Выпукловска. Позади него стоял стражник, который зачем-то держал надетую на шест тыкву. – Вы, как нельзя более кстати! Еще одно нападение. В этот раз трое пострадало!

- Еще кто-то убит? – с ноткой беспокойства уточнил магистр.

- Боги милостивы! В этот раз испугом отделались. Крестьяне. Мальчонка-то у них младший, уже сколько часов икает, все остановиться не может. Страсти-то ведь какие!

Магистр Азенхайрер прибыл в Свальдбарское королевство не из праздного интереса и даже не по государственным делам. Местный король попросил императора по -добрососедски оказать помощь и выслать мага. Точнее, как они выразились, колдуна. Причина столь необычной просьбы и отмеченная срочность заключалась в том, что в приграничных районах завелась нечисть. Какая именно нечисть и что они вообще подразумевали под этим, объяснить никто толком не смог. По описаниям это был точно не зверь, ибо ходил на двух ногах, вонял страшно, невнятно выл. Порой, нечисть выдавала вполне человеческие фразы и проклятья. Так же странное существо отличала агрессия, которая особенно безудержно проявлялась в отношении кузнецов. Их полегло уже пятеро. Помимо этого погиб целый отряд рыцарей из десяти человек, а за ним отряд стражников, посланных разведать, что и как. Опять же, не то, чтобы погибли, а пропали. Ни следа не осталось.Случилось это недалеко от топей, расположившихся возле Смрадных гор. В связи с этим, магистр подозревал, что незадачливые вояки просто напросто сгинули в трясине.

Касательно нечисти, существовали самые разные подозрения, доминировали среди которых такие, как «плод воспаленной фантазии необразованных крестьян», «местные разбойники» и даже банальное предположение о мутировавшей фауне. Посему отправлять кого-то по запросу в императорском магическом сообществе не спешили. И без разбирательств касательно темных суеверий дел хватало. Все изменило свидетельство посла Империи Альстен, продлевавшего со свальдбарским королем торговый договор. Пресловутая нечисть посмела напасть на имперского представителя в кустах, куда тот отлучился по малой нужде.

Судя по описаниям далеко не нервного в обыденной жизни дипломата, там явно было, на что посмотреть господам из магического сообщества. Заглянув в память пострадавшего, услужливо, но крайне ограниченно в связи с государственными тайнами, предоставленную им, представители совета магистров решили, что, пожалуй, они заинтересуются решением данного вопроса.

Принимали магистра Азенхайрера в доме наместника со всей доступной приграничному захолустью роскошью. Даже столовое серебро не поленились достать. Еда была, на вкус избалованного мага, простовата и подавалась на самой обычной посуде без привычной нарезки и украшений. Доминировала тыква в различных исполнениях включая компот, с гордостью презентованный поваром, как его личная разработка, внедренная исключительно к прибытию дорогого гостя. Одним словом, общая обстановка располагала к тому, чтобы не задерживаться в этом гостеприимном месте и решить проблему, как можно более скоро.

Отобедав, первым же делом магистр потребовал представить пред его светлые очи пострадавших крестьян. Покопаться в их сознании будет более успешным вариантом, чем в посольском. И в этом он не ошибся.

Уже через полчаса после работы с бедолагами он разочаровал местных тугодумов тем, что они имеют дело вовсе не с нечистью, и даже не со зверем. Беспокоил их самый обычный человек, однако же по каким-то причинам одичавший.

К вечеру, отужинав печеной тыквой и десертом из тыквенных оладий, магистр велел найти кузнеца. С учетом того, что из округи они разбежались, куда побезопасней – хоть из-под земли достать. Почти оттуда и удалось раздобыть одного из последних. Бедняга дрожал и прятался в подвале у тещи.

К ночи была вырыта ловушка-яма, немудрено прикрытая ветками с палой листвой. Посреди ямы на земляном островке находился кузнец – приманка, которому под страхом смерти было приказано долбить молотом по наковальне как можно громче.

К утру все было кончено. Нечисть, наконец, поймали и представили магистру, который завтракал кашей из тыквы. Одновременно с этим наместник известил народ, что впервые за последние полтора месяца они могут спать спокойно.

На своем веку мага-теоретика и практика магистр Азенхайрер повидал всякого. Однако же такое лицезрел впервые. Перед ним сидел мужчина, по всему видать давно не мытый, не стриженый и нечесаный. Пахло от него, как выразился наместник, сногсшибательно. И это было далеко не фигуральное выражение. Пленник рычал, завывал, периодически выкрикивая вполне понятные слова: «ключ», «доспех» и «зуб». Касательно доспеха все было понятно. При попытке извлечь этого бедолагу из металлического облачения прояснилась и ситуация с ключом. Прекрасное произведение кузнечного ремесла, только местами тронутое ржавчиной, замыкалось на ключ, который при рыцаре отсутствовал. Как отметил наместник, клеймо на доспехах было вполне известно – мастера Черномордого.

- Ишь ты! – восхитился наместник. – Мастер-то семь лет назад еще помер при печальнейших, надо сказать, обстоятельствах. А доспеху хоть бы что! Не смотря на то, что такая кошмарная образина его на себе таскала кто ж его знает сколько. Умел делать штучные вещи человек, ныне так не могут.

Магистр Азенхайрер не был уверен, что пребывавший пред ним связанный человек случайно оказался закованным в доспех, который снять, пока что, так и не удалось. Прикрыв лицо маской, не пропускавшей невозможную вонь, исходившую от пленника, он приступил к более тщательному осмотру, достаточно быстро обнаружив три миниатюрных замочных скважины, по всей видимости, предназначенных для отсутствующего ключа, отмыкавшего доспехи. Еще через пять минут благодаря нехитрым магическим действиям, существо, некогда бывшее одиннадцатым сыном герцога Шишколобского, после семи лет мучений было избавлено от оков.

Извлеченный из металла герцогский сын по причине окончательно забытых за годы пленения ощущений свободы, поначалу, даже притих. Он чувствовал, что что-то в его жизни кардинально переменилось, но что именно понять не мог. Потом о себе напомнил зуб, донимавший его уже столько времени. Бывший рыцарь снова стал подвывать и сопротивляться. Но вот наступила блаженная темнота и покой. Магистр Азенхайрер милостиво усмирил пленника, коснувшись руками лба. Затем он велел челяди привести его в порядок, чтобы можно было рассмотреть, кто же находится под коричневатой коростой грязи, волос и субстанции, некогда бывшей одеждой. Самого мага куда, как больше интересовал доспех. Он оказался одним из заядлых коллекционеров разных составляющих рыцарского быта и такой прекрасный экземпляр, само собой, упустить не мог. Омрачал факт возможности заполучить его только близившийся обед. С кухни тянуло запахом явно чего-то тыквенного.

Отмытый, побритый и облаченный в чистое исподнее герцогский сын был представлен пред светлые очи магистра Азенхайрера после обеда. К вечеру маг планировал уже пересечь границу и ночевать в комфортабельном отеле на родине, подальше от тыквенных изысков. Доспехи, снятые с рыцаря, он, при согласии наместника и некоторой мзде в его адрес, прибрал к рукам. Вычищенные и отполированные они обнаружили в себе еще одно интересное дополнение. Во внутренней полости кирасы, в небольшом углублении, напоминавшем миниатюрный кармашек, был найден ключ, перемотанный слежавшимися и практически разложившимися шелковыми нитями. По всему видать, он некогда висел на шнурке, но нить по какой-то причине порвалась и тот провалился.

- Скорей всего он и ходил в этом доспехе, неизвестно сколько лет. Снять не мог без ключа. Так что, наместник, ваше предположение насчет одичавшего рыцаря, давшего обет во имя некой идеи, не подтвердилось.

Услыхавший знакомые слова, столько лет крутившиеся в помраченном сознании, бывший рыцарь вновь начал нервничать. Особенно беспокоили его заключения мага, на какой-то момент прояснившие сознание и тот факт, что триклятый ключ все эти годы был рядом ним, а вовсе не утерянным. Однако очередной приступ зубной боли снова отправил его сознание в темноту.

- Оооо! – протянул магистр, увидав невольного узника рыцарских доспехов. – Да тут уже целый флюс назрел! Немудрено, что он в бешенстве по всей округе носился. С такой-то болью. Только вот чем ему кузнецы помешали? Это должно быть очень интересная история.

- Несомненно, ваша милость, - раболепно подтвердил догадки наместник. – Велю за лекарем послать нынче же. Глядишь, после лечения-то в себя придет, тогда и узнаем что как. Хотя, сдается мне, была лет семь назад некая история с неким рыцарем, который несколько кузнецов порешил…

- Ах, да, да! – оживился магистр Азенхайрер. – Даже до нас доходила пикантная сплетня, кажется связанная с младшим братом министра королевских финансов. Мне помнится, в ней были замешаны какие-то престарелые шлюхи, разбойники и как раз доспехи. Но вот подробностей не припоминаю.

- Что-то такое, да, - скривился наместник.

- Что ж, - радостно изрек магистр, - надеюсь, вы разберетесь, в чем все же соль этой истории. Буду премного благодарен, если при случае пошлете мне весточку, как все в итоге разрешилось. За сим спешу откланяться, дела!

На границе наместник, пылая благодарностью и переизбытком чувства вежливости, попытался вручить магистру корзину со свежей выпечкой. На дорожку. Позади наместника снова стоял стражник с тыквой на шесте. Магистр Азенхайрер чуть было не рискнул спросить, что сие означает, но вовремя опомнился. Еще не хватало задерживаться тут хотя бы на пять лишних минут.

Подарок все же пришлось взять, отказываться было не вежливо. Это оказалось тыквенное печение, которое он с чувством великого удовлетворения выбросил сразу же после пересечения государственного рубежа. Вместе с корзиной.

- Дела у него, как же! – дождавшись отбытия магистра и гарантированного удаления на достаточное расстояние, недовольно проворчал наместник. – Брезгует, собака. Ишь ты, магик поганый, понаворотил на себя шелков, в карету свою колдовством нечистым движимую всунулся и укатил, только бы быстрей. Не зря их его величество не жалует, как уж ни крутить, а умный у нас монарх, дай ему боги здоровья и долгих лет. Да кинь ты эту тыкву, чего ты ей трясешь! – рявкнул он на стражника.

- Сами же велели, - возразил тот. – Чтобы колдун сглазом там или порчей не метнул, на плод отвлекаясь и о кушаниях тыквенных думая!

Наместник, желая отвести, наконец, душу, замахнулся тростью на недотепу, резво отскочившего в сторону.

- Не извольте гневаться, господин наместник, - прервал его прибежавший со стороны города слуга. – Доктор только к завтрему будут. Сегодня они того, тещу хоронят, дак так упились с горя-то, что лыка не вяжут. Я когда пришел они как раз на столе танцевать изволили, тещины пироги поминая словом последним.

- Чего? – не сразу понял наместник, что от него нужно и что за ахинею несет гнущий спину парень.

- Доктор, говорю, только к завтрему протрезвеют и в состояние придут. И то не ранее, чем к обеду. Хотя по всему видать, может и к вечеру даже.

- Какой еще доктор? На кой мне доктор? – все еще не понимая повысил голос наместник.

- Для узника. Ну, который нечисть. Доктора велели ему позвать, зуб у него больной, как господин колдун заключить успели, - наконец прояснил ситуацию слуга.

- Тьфу, ты! – возмутился наместник. – Завтра, так завтра. Все одно уже не к спеху, чай не подохнет. С ним еще теперь разбираться кто таков, запросы по школам рыцарским рассылать. Не приведи, какой приличной знатью окажется! Они любят рехнуться от безделья и маяты. Век ведь не отбрехаемся.

К счастью для наместника одиннадцатый сын герцога Шишколобского особых проблем более никому не доставил. Во всяком случае, в своем телесном виде. Ночью он тихо умер от воспаления и нагноения. Уже окоченевший к обеду труп был обнаружен смотрителем тюрьмы и доктором, прибывшим, наконец, оказать бедолаге необходимую помощь.

Поразмыслив полдня, наместник решил дело, заведенное относительно одичавшего рыцаря, приостановить, отписавшись и представив все так, буд-то это какой-то разбойник, томимый зубной болью, кидался на порядочных граждан Свальдбарского королевства. Ныне разбойник помер в тюрьме, на границе все тихо, мирно и спокойно.

На следующий день одиннадцатого сына герцога Шишколобского схоронили у дальней стены городского кладбища, завернув в простую холстину. Могильщики, зарывавшие останки в безымянной могиле, только и отметили уж больно счастливое выражение лица. Словно муку человек великую принял, а потом покоя достиг наконец.

На этом история одиннадцатого сына герцога Шишколобского, мечтавшего выгодно жениться на баронской дочери и стать крупным сеньором, но бесславно павшего, пораженным недюжим умом и мастерством кузнеца, имя которого затем затерялось в веках, могла бы закончиться. Однако же через месяц после безвременной кончины на замковых стенах приграничного города Выпукловска стражники стали замечать приведение. Поначалу пугались, но затем поняли, что призрак вполне себе дружелюбный и зла за собой не несет. Только что ходит спрашивает, не видал ли кто его доспехи? Прекрасные доспехи, запирающиеся на ключ. Вроде как холодно ему без них и тоскливо. Для тех же, кто призрака хотел увидать непременно, предлагалось посетить замковые стены в первые дни весны. Именно в это время он, отчего-то, предпочитал появляться чаще всего.

***

Летели столетия, поглощавшие города и государства. Канули в небытие Свальдбарское королевство со своими замысловатыми традициями и нравами, остались одни воспоминания от Империи Альстен, а магов стали называть учеными. Как это ни удивительно, но под натиском эпох Выпукловский замок каким-то чудом устоял. Его модернизировали, приукрасили, осуществили небольшую перепланировку и теперь водили между древних стен туристов. Экскурсанты ахали и охали от обилия различных экспонатов и артефактов, дивились и на коллекцию рыцарского обмундирования и оружия, спешили запечатлеть себя на их фоне оптом и в розницу при помощи селфи-дронов, настырно парящих над хозяйскими макушками. Венцом коллекции являлся расположившийся в самой большой зале за противоударным стеклом рыцарский доспех эпохи заката. Его уникальность заключалась хотя бы в том, что за столетия своего существования он выглядел так, словно был создан вчера. О том, что это древний экспонат, а не новодел, свидетельствовали только отдельные следы тщательно удаленной ржавчины и то, если присмотреться. По словам гида-голограммы, доспех являлся неповторимым образцом работы кузнеца, технологии которого утеряны безвозвратно. В нем была продумана каждая деталь, включая и безопасность. Доспех замыкался на ключ, который господа туристы могут видеть висящим в районе шеи манекена.

Помимо информации, предназначенной для туристов, среди работников музея относительно данного экспоната ходили свои легенды. Якобы на ключе некогда была выклеймена какая-то руна, которую ныне уже не разобрать. А еще время от времени темной ночью, когда нет посетителей и устанавливается полная тишина, вблизи доспехов появляется призрак, который бродит вокруг и горестно вздыхает. Однако же существует и другая легенда, согласно которой призрак появляется в самом доспехе и именно в этот момент экспонат начинает светиться голубоватым светом. Свидетели, которым довелось столкнуться с этим призраком, верят в то, что это дух рыцаря, некогда данными доспехами владевшего. И, наконец, некоторые из самых старых музейных трудоголиков, собиравшихся отправиться в гроб только непосредственно с рабочего места, окончательно поехав умом от раскапывания древних тайн, утверждают, что в доспехах заключена некая особая сила. И, если поймав момент, когда рыцарь появляется в них и начинает светиться, прикоснуться к ключу, то всю оставшуюся жизнь будет сопутствовать удача. Вот только так ли это и рискнул ли кто-нибудь проверить правдивость данного подозрения, история умалчивает. Как умалчивает и о том, что давным-давно книжник, которого нанял мастер Черномордый, все же напутал и вместо руны «удача» ключ клеймили «безумием». История вообще очень любит умалчивать, особенно о столь пикантных подробностях, добавляющих даже самым скучным повествованиям особую соль.