Книга по обмену

Жан всегда любил читать. Особенно ему нравились старые книги, пахнущие пылью и временем. Однажды, прогуливаясь мимо уличной полки с обменными книгами, он заметил тонкую, потрёпанную книжицу без названия. Переплёт был тёмно-коричневым, почти чёрным, а страницы пожелтели от старости. Что-то в ней притягивало.

Он взял её домой.

Первая ночь после ее чтения была странной. Ему снились тени, шепчущие на непонятном языке. Они звали его, манили вглубь тёмного леса, где между деревьев мерцали огромные летающие глаза. Проснувшись в холодном поту, Жан почувствовал лёгкое головокружение, но списал всё на усталость.

На следующий день он снова открыл книгу.

Слова текста казались знакомыми, но в то же время чужими, будто написанными на другом языке. Чем дольше он читал, тем сильнее в голове звучал тихий шёпот. К вечеру у него появилось навязчивое желание — вырвать себе глаз. Он схватился за лицо, едва сдержав порыв.

— Что со мной? — прошептал он, глядя на дрожащие руки.

Сны становились ярче. Теперь он не просто шёл по лесу — он бежал, а за ним гналось что-то, чьё дыхание обжигало спину. Просыпался он с криком, с ногтями, впившимися в ладони до крови. Но он не мог остановиться. Он читал снова и снова.

«Ты устал.»

«Ты одинок.»

«Ты хочешь того, о чем боишься даже думать.»

Каждую ночь — новый кошмар. Каждый день — новое желание, всё более чудовищное. Разорвать кошку на улице. Задушить соседа. Выкопать из могилы что-то важное... Он разговаривал сам с собой, спорил с невидимым собеседником. Однажды утром он вышел из дома с ножом — «просто на всякий случай».

Он пытался бороться с голосом, и как-то в редкий момент ясности, Жан осознал — это виновата книга. Чертова бесплатная книга! Он бросил ее в пакет и отнёс её обратно, туда где взял. На полке оказалось пустое пространство. По размеру ровно для нее, словно это место закрепили именно за этой книгой. Жан дрожащей рукой открыл дверцу шкафа и резко, боясь передумать, запихнул книгу внутрь.

Но книга не любила, когда её возвращают…

• • • ⃟ • • •

Первые дни было легче. Сны стали реже, голос в голове — тише. Он записался к психоаналитику, начал принимать таблетки. Врач говорил что-то про «обсессивно-компульсивное расстройство» и «шизофренический спектр». Жан кивал, делая вид, что верит.

Но однажды ночью он проснулся от шепота. Книга лежала у него на груди. Он не помнил, чтобы брал её снова. Страницы были открыты на середине.

И тогда он понял. Она никогда его не отпустит. Потому что души, которая могла бы сопротивляться, у него больше нет.

А книга — голодна.

• • • ⃟ • • •

Жан больше не спал. Каждую ночь он просыпался с книгой в руках, даже если перед этим запирал её в сейф или выбрасывал в мусорный бак. Она возвращалась. Как проклятие, как воспоминание, которое хочешь забыть. Он словно слышал, как она шептала ему: «Открой меня… я расскажу тебе страшную историю…»

Текст теперь менялся на его глазах. Слова перестраивались, складываясь в новые предложения — и все они были о нём.

«Жан идёт по лесу. Он знает, что не должен оглядываться.»

«Жан чувствует, как его кожа становится тонкой, как бумага.»

«Жан больше не человек.»

«Они смотрят на Жана, они видят его…»

Он пытался сжечь её. Пламя лизало страницы, но они не чернели — лишь краснели и мерцали, как тлеющие угли. А наутро книга лежала на тумбочке, целая и невредимая.

В последнюю ночь он услышал голос.

— Ты уже часть истории.

Он прозвучал будто и не в голове, а рядом. Взгляд Жана заметался по комнате, но не заметил никого, кто бы мог говорить. Лишь мебель и выключенный пыльный телевизор, висящий на стене. Жан медленно встал и пошел в ванную комнату. Включил холодную воду. Наклонился и сунул под струю голову. Его окатило холодом и на мгновение шум в голове затих. Жан выключил воду. Поднял голову и взглянул в зеркало. Очертания его тела раздвоились. А затем, его отражение стало медленно растворяться. Так, как в воде растворяется след от чернил. Контуры тела расплывались, кожа становилась все тоньше и тоньше, пока не стала почти прозрачной. Он вытянул руку — и увидел сквозь неё кафельную плитку стены. Квадратики потекли и преобразовались в строку темного текста.

«Жан понимает, что теперь он — всего лишь буквы на бумаге.»

Последнее, что он ощутил перед тем, как мир погас — холодные пальцы, листающие его, как страницу.

• • • ⃟ • • •

На следующее утро книга лежала на привычном месте: полке в шкафчике с обменными книгами. Она стала чуть толще. В оглавлении, там, где раньше была пустота, теперь значилась новая строка: «Глава 13: Жан, который любил читать».

На улице смеркалось. Где-то вдали смеялись дети. Прохожий замедлил шаг. Его взгляд скользнул по полке и задержался на тёмном переплёте.

— Интересно… — пробормотал он, протягивая руку.

Книга ждала. Всегда ждала. Она терпелива.

У неё есть вечность.