Книга вторая: «Буревестник из прошлого» или «Операция Камертон»

Пролог

Продолжение саги о приключениях майора Алексея Соколова, перенесённого в тело подростка в эпоху заката СССР. Это жанровый сплав психологической драмы, технотриллера и исторической фантастики, где личная судьба героя неразрывно связана с судьбой всей страны. Действие происходит в параллельной реальности, события схожи с историей конца великой страны 1980-х годов, погружая читателя в атмосферу надежд, страхов и надвигающихся перемен.

Что было в первом томе:

Алексей, оказавшись в прошлом, обнаруживает информацию о существовании сверхсекретного проекта, связанного с его дедом. Преследуемый коррумпированным сотрудником спецслужбы Николаевым Н.П., он пытается понять правила нового мира и спасти своих близких от надвигающейся угрозы. По крупицам он собирает информацию, не осознавая масштаб заговора, уходящего корнями в самые верхи власти.

О чём второй том:

Лёша обнаруживает информацию о существовании сверхсекретного проекта «Гроза», связанного с опасными экспериментами. Преследуемый таинственными «Хранителями», он скрывается. Из жертвы Алексей превращается в охотника. Обнаружив «Прометей» — легендарный архив компромата, — он оказывается перед судьбоносным выбором: спастись самому или использовать эту информацию как орудие. Ценой невероятного риска ему удаётся обнародовать шокирующую правду, обратившись в прямом эфире к миллионам сограждан.

Его слова становятся искрой, которая воспламеняет страну. Волна народного гнева и требования перемен нарастают, положив начало открытому противостоянию между силами тотального контроля и пробудившимся гражданским обществом. Алексей перестаёт быть беглецом-одиночкой, превращаясь в живую легенду и символ сопротивления.

Но цена правды оказывается высока. Страна балансирует на грани хаоса, а сам Алексей становится самой разыскиваемой и одновременно самой охраняемой фигурой. Ему предстоит осознать последствия своего поступка и сделать следующий шаг, понимая, что его личная война только начинается.

Второй том — это история взлёта, триумфа и тяжёлого осознания ответственности. Это напряжённый триллер о том, как один человек может изменить ход истории, и драма о цене, которую приходится платить за правду.

Глава 1. Пароль: «Буревестник»

Снег за окном валил густо, за одну ночь превратив двор в белое, нетронутое полотно. Алексей смотрел на него, сжимая в кармане визитку Николаева. Холодный картон жёг пальцы, как раскалённое железо. «Консультант». Какая издевательская, какая наглая маска. Под ней скрывался палач, методично закручивающий гайки.

За завтраком царило гнетущее молчание. Отец хмуро размешивал чай, мать украдкой смахивала слезу, глядя на его посеревшее лицо. Приход «консультанта» на завод был не просто угрозой — это было публичное унижение, демонстрация власти. Теперь каждый коллега смотрел на отца с опаской и жалостью.

— Ничего, пап, — тихо сказал Алексей, ломая кусок хлеба. — Разберёмся.

Отец лишь мотнул головой, не в силах вымолвить ни слова.

В школе атмосфера была иной, но не менее тяжёлой. Предновогодняя суета поутихла, уступив место предэкзаменационному напряжению. В воздухе пахло мокрым валенком, мелом и страхом перед контрольными. По коридорам сновали заучившие уроки отличники и отпетые двоечники, уже смирившиеся с судьбой.

Алексей шёл на физику, когда его догнала Лена Иванова. Лицо её было бледным и очень серьёзным.

— Соколов, — прошептала она, оглядываясь. — Тот человек... он был у моего дяди снова. Не один. С каким-то военным. Спрашивали не только про тебя. Просили старые архивные дела. За сороковые годы.

Ледяная игла ткнула Алексея под ложечку. Николаев не ограничивался давлением. Он вёл полноценное расследование. Копался в архивах военкомата. Искал ниточки, ведущие к деду.

— Что ответил твой дядя?

— Он сказал, что архивы тех лет частично утрачены. И что для доступа нужно специальное разрешение из обкома. Они ушли, но... дядя сказал, что они обязательно вернутся. С разрешением.

Они вернутся. С разрешением. Это означало, что у Николаева была мощная крыша. Он действовал не на свой страх и риск.

На физике учитель, уставший мужчина с вечными меловыми пальцами, объяснял закон Архимеда. Алексей смотрел на него и не видел. Он видел другое: деда, молодого, в белом маскировочном халате, на фоне заснеженных финских скал. Он видел, как тот проваливается под лёд, как цепляется за кромку, как его вытаскивают товарищи. Воспоминание, которого не могло быть, было таким ярким, что он вздрогнул. Вновь видение или фантазия. Одни вопросы.

— Соколов! К доске! — услышал он сквозь туман.

Он вышел, машинально решил задачу, поразив учителя нестандартным решением, и так же машинально вернулся на место. Его мозг работал на два фронта.

После уроков он не пошёл домой. Он направился в район, где находился завод «Прогресс». Тот самый, где по некрологу работал его дед под именем Сергея Волкова. Ему нужно было понять, что это было за место.

Завод оказался неприметным, серым комплексом зданий за высоким забором с колючей проволокой. У проходной толпились рабочие в синих и серых ватниках, курили, смеялись. Пахло металлом, мазутом и свежим хлебом из заводской столовой.

Алексей пристроился у остановки неподалёку, делая вид, что ждёт автобус, и впитывал атмосферу. Это был не передовой оборонный гигант. Это было рядовое предприятие, выпускавшее, судя по вывеске, электротехнические изделия. Почему здесь работал его дед? Разведчик, герой негласной войны?

Его взгляд упал на старичка-вахтёра, сидевшего в стеклянной будке у проходной. Морщинистое лицо, умные, внимательные глаза, оценивающие каждого входящего. Возраст подходил. Он мог что-то помнить.

Алексей, не дав себе времени на раздумья, подошёл.

— Здравствуйте, дедушка. Извините, не подскажете, как проехать к Дому пионеров? — он сделал самое невинное лицо.

Старик посмотрел на него поверх очков.

— На троллейбусе пятом, милок, до площади Ленина. А чего это тебе так далеко занесло?

— Да вот... ищу одного человека. Говорили, он тут работал. Волков Сергей Николаевич. Не слышали про такого?

Лицо старика стало непроницаемым. Он медленно вытер руки о ветхий китель.

— Волков? Не припоминаю. Много народу через проходную прошло за годы. А тебе он зачем?

— Так, родственник, — соврал Алексей, чувствуя, как краснеет. — Хотел узнать о нём.

Старик помолчал, потом махнул рукой.

— Иди, милок, не отвлекай старика от работы. Людей пропускать надо.

Алексей отступил, понимая, что провалил попытку. Но когда он уже отошёл на несколько шагов, старик негромко крикнул ему вслед:

— Эй, парень! Ты в библиотеку сходи. Нашу, заводскую. Спроси там про музей трудовой славы. Может, чего и найдёшь.

Сердце Алексея ёкнуло. Это был знак. Осторожный, но знак.

Он вернулся домой поздно. Родители уже сидели у телевизора, смотрели «Время». Лица у них были просветлёнными.

— Лешенька! — мать встретила его сияющей улыбкой. — Представляешь! Папе премию вручили! За те самые шестерни! И выдвинули на доску почёта!

Отец, смущённый и счастливый, кивал.

— Да уж... не ожидал. Вроде и «консультант» этот приходил, а тут — раз, и премия. Странно как-то.

Алексей похолодел. Это был ход Николаева. Кнут и пряник. Сначала показать свою силу, напугать, а потом — протянуть руку «помощи». Создать иллюзию, что он может как уничтожить, так и вознести. Привязать отца к себе чувством благодарности и страха.

— Это хорошо, пап, — натянув улыбку, сказал Алексей. — Ты заслужил.

Он прошёл в свою комнату, закрыл дверь. Его тошнило от этой игры. Он чувствовал себя загнанным в угол. Николаев контролировал всё. Его школу, его дом, его семью.

Он достал из-под матраса фотографию деда и письмо. Молодое, волевое лицо, ясный взгляд. Герой, вынужденный скрываться, менять имя, умереть в безвестности. Ради чего? Ради страны, которую теперь гробили такие как Николаев?

Внезапно его осенило. Он искал защиту от системы. А нужно было искать защиту внутри системы. Бороться с Николаевым его же оружием. Но для этого нужны были не только смелость и ум. Нужны были чистые руки и безупречная репутация.

Он сел за стол и начал писать. Не шифровки, не планы. Он писал статью. О будущем. О том, как технологии могут сделать жизнь людей лучше, безопаснее. О том, как важно развивать науку, но помнить о человечности. Он писал её простым, ясным языком, вкладывая в неё всю боль и надежду своих двух жизней.

Он закончил за полночь. Заглавие стояло простое: «Завтра начинается сегодня».

Утром он отнёс статью в редакцию городской газеты. Молодая журналистка, которая брала у него интервью, прочитала и посмотрела на него с новым, недетским уважением.

— Ого, Соколов. Это... сильно. Мы обязательно опубликуем. В следующем номере.

Выйдя из редакции, он почувствовал незнакомое чувство лёгкости. Он сделал шаг. Не в тени, а на свету. Он бросил вызов не только Николаеву, но и всему своему страху.

По дороге в школу он снова увидел Анну. Пацанка стояла у забора школы, курила, спрятавшись за углом, и смотрела на него не с насмешкой, а с изучающим интересом. Их взгляды встретились. На мгновение ему показалось, что в её глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. На признание своего.

Она резко отбросила бычок, сплюнула и скрылась за углом. Но этот взгляд остался с ним. Как обещание. Как предупреждение.

На пороге школы его ждал директор. Суровый, невозмутимый.

— Соколов, ко мне. С вещами.

В кабинете пахло дорогим табаком и властью. За директорским столом сидел он. Николаев. В безупречном костюме, с лёгкой улыбкой на ухоженном лице.

— Здравствуй, Алексей, — сказал он мягко. — Не бойся. Просто поговорим. О твоём будущем. И о прошлом твоей семьи.

Алексей замер у порога, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Игра входила в решающую фазу.

*«Чистые руки» — метафора, обозначающая стратегию Алексея. Он понимает, что для победы над коррумпированным врагом внутри системы нельзя опускаться до его методов. Его сила — в моральном превосходстве, открытости (или её видимости) и истинной преданности интересам страны, а не личной корысти.

*Доска почёта — элемент советской системы морального поощрения. Попасть на доску почёта предприятия или города было значимым социальным лифтом и признанием заслуг. Вручение премии отцу после визита Николаева — классический приём «кнута и пряника», сделать семью зависимой от «благосклонности» органов.

*Статья в газете — публикация в официальной прессе была в СССР мощным инструментом создания репутации. «Огласка» делала Алексея более защищённым: открыто преследовать юного таланта и патриота, чьи статьи печатают, было бы для Николаева политически рискованно. Это был грамотный контрход в информационной войне.

*Прямая конфронтация — явка Николаева в школу и открытый разговор с Алексем означают финальную стадию операции. Николаев больше не скрывает своего интереса и демонстрирует свою власть, считая, что полностью контролирует ситуацию и может позволить себе прямую угрозу.