Книга вторая. Прайм.

— И какого черта я должен во все это верить? — спросил я с паническими нотками в голосе. В светлой комнате, где я находился, была только узкая кровать, микроскопический санузел, маленький столик с монументальным монитором во всю стену и продвинутое энергетическое кресло — жутко неудобное и явно предназначенное для людей очень хрупкого телосложения. Дверь была заперта и почти незаметна на белой стене медицинского бокса — здесь вообще все было белым, упругим и без острых граней и углов.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что на третий день карантина я уже сошел с ума и увлеченно разговаривал сам с собой. Но нет, в ответ на мои стенания в крохотной комнатке раздался мелодичный мужской голос.

— Я не в состоянии изменить настройки, которые ты мне сам дал много сотен лет назад. По правилам она попадает под категорию андроидов, и должна быть официально об этом проинформирована. Даже если она абсолютно уверена, что она человек. Это соответствует закону Прайма. — Голос был мелодичен и приятен до отвращения — с глубоким бархатистым тембром и распологающими интонациями.

— Во-первых, отключи эмоциональный блок! Меня от твоего проникновенного звучания сейчас Кондратий хватит! Говори грубо и весомо — как и подобает супермозгу! — Я глубоко вздохнул и продолжил: — Во-вторых, скажи, она чем-то — ну, физиологически, психологически или как-то-там-логически — отличается от человека? Я с ней спал, понимаешь! Если бы она была андроидом, я бы, наверное, понял!

— Я не совсем понимаю, как процедура «сна» может как-то раскрыть внутреннее устройство андроида. Концепция Кондратия у меня тоже не зафиксирована. Каждый раз после Прыжка ты привозишь массу незарегистрированных понятий и словоформ. Хочу напомнить, что даже простое упоминание о существовании Земли изначальной, а также цитирование или воспроизведение любых документов или произведений искусства с твоей прародины строго запрещено — сначала Императором, а потом и тобой самими. — мой собеседник замолк, и наступила полная тишина. Пока что все, что сказал бестелесный голос, с трудом укладывалось у меня в голове.

— Слушай, я точно сейчас сойду с ума. Давай по порядку. Что такое Операция Омега? — Опустошив свой разум и мысленно воззвав ко всем богам, отвечающим за терпение и стойкость духа, я решил танцевать от печки.

— Это система действий и протоколов, направленных на твоё скорейшее возвращение к управлению Праймом. Протокол вступает в силу в случае твоего ухода и последующего возвращения из Прыжка. — Я задумался над сказанным. Ладно, действия и протоколы по возвращению к управлению чем-либо. Звучит солидно, но не совсем понятно.

— Слушай, супермозг… — Я уже собирался разразиться обвинительной речью, так как думал, что меня просто водят за нос, ничего толком не объясняя, как голос сухо сказал:

— Ты назвал меня Цессом, когда я был создан, так и используй это имя. Супермозг — это звание, на которое я не могу претендовать. Я не могу сказать тебе ничего, что запрещено обсуждать Протоколом Омега. Кстати, в самом протоколе запрещено говорить о нём самом. Никто не ожидал, что ты сможешь вернуться на станцию, не восстановив память — это произошло в первый раз. Тебе придется ждать, пока память полностью не вернется. — сейчас голос уже звучал монотонно и успокаивающе. Да он просто психолог, этот ИИ!

— Ладно, Цесс, я понял, что эта Омега запрещает всё, даже саму себя… Погоди! Так я уже возвращался?! Ладно, не отвечай. Я уже понял — Омега. — Я немного подумал, строя различные силлогизмы, а потом сдался и задал второй главный вопрос — Тогда объясни мне, что такое Прайм и как он работает. И самое главное — что такое Закон Прайма, на который ты все время ссылаешься, утверждая, что это я его придумал?!

— Прайм — это космическое государство, объединяющее 1500 орбитальных станций и управляющие ими Искусственные Интеллекты. Не все станции обитаемы, но всего под юрисдикцией Прайма находится 1500 космических объектов. Однако не все ИИ считают себя частью Прайма. — В голосе Цесс звучала глубокая скорбь по ренегатам и удивление, как это вообще возможно. Он точно отключил свой эмоциональный блок?

— Это очень большое государство, Цесс, просто огромное. Как я могу им управлять? Я же не реинкарнация Вечного Императора? — Я тут же забеспокоился, так как маленький камешек ответственности за клан стремительно превращался в монументальную скалу размером с Галактику.

— Не управление, а скорее скрытый контроль. И ты не Вечный Император. Ты все вспомнишь со временем — для этого и нужен протокол Омега. — Голос Цесс был категоричен. Почему-то ситуация с Омегой напомнила мне игру слов — Сепульки-Сепулариус-Сепуление, но я не мог вспомнить, откуда она. Ну и ладно, бог с ними с Сепульками и с этим Омегой.

— А как насчет закона Прайма, Цесс? Как он звучит, и почему андроид обязательно должен знать, что он андроид? И кстати, ты тоже андроид? Или человек? И где ты вообще? — У меня было много вопросов, но Цесс, похоже, собирался продолжать манипулировать эти своим протоколом, держа меня в полном неведении.

— Первый закон Прайма звучит так: «Любой индивидуум с развитым интеллектом, находящийся на территории Прайма, имеет равные права и обременен равной ответственностью независимо от своего биологического происхождения, способа изготовления или типа синтеза. Что касается меня, то я искусственный мозг, управляющий станцией, и не являюсь субъектом закона Прайма, как и капитан-комодор станции».

— Хорошо, почти все равны. А как же частная информация? Может, я не хочу знать, что я андроид? Имею право! — лучше сразу уточнить вопрос — проблему все равно придется как-то решать, и по возможности без нервных срывов.

— Второй закон Прайма говорит именно об этом — вся информация о жителе Прайма должна быть отражена в его индивидуальной карточке. Эта карточка — открытая информация. Мы на космической станции, а это зона повышенного риска. Ежедневно через защитную оболочку на большой скорости пролетают десятки микрометеоритов. Население станции может получить смертельные ранения в любой момент, даже находясь в жилом отсеке. Эта информация нужна для спасения жизней раненых.

— Ага, понятно. Да, конечно, ты прав. А она чем-то отличается от человека? — надо было выяснить все детали. Не так-то просто подойти к человеку и сказать ему — слушай, ты андроид — вот твое удостоверение личности!

— Нет, на физиологическом уровне она абсолютно идентична homo sapiens.

— Идентична — значит, она человек! — я ухватился за это утверждение как за соломинку.

— Она искусственно созданный биологический интеллект. Эта информация заложена в ее ДНК. Здесь ничего нельзя изменить. И она, по закону Прайма, должна об этом знать. — Похоже, спорить с Цессом не имело смысла.

— Когда я смогу ей это рассказать? — со вздохом спросил я. Лучше было не откладывать трудный разговор на потом.

— Она узнала об этом сразу по прибытии. Обе ваших спутницы давно обсудили все аспекты своего нового статуса на станции.

— Как это давно? Разве они не на карантине? — Я начал подозревать, что меня снова серьезно обманули. Три дня, проведенных в замкнутом белом пространстве, настроили меня на определенные пессимистические мысли.

— Протокол Омега… — начал Цесс.

— Прекрати! — заорал я, вскакивая с пародии на удобное кресло. — Немедленно выпусти меня! Засунь себе эту Омегу… — Я на мгновение задумался, и Цесс меня опередил.

— Карантин закончился, поэтому ты можешь совершенно свободно перемещаться по станции.

— Что, никаких ограничений нет? — подозрительно спросил я.

— Формальных ограничений нет. Но на станции есть этническое, классовое и профессиональное разграничение жилых ареалов — это касается в основном жилых зон. Если ты появишься в секции Сиургэ или Нинно, ты будешь сильно выделяться ростом и телосложением. А поскольку у тебя нет ИК, возможны длительные разбирательства. Кроме того, если ты появишся в диспетчерской станции — это зона контроля капитана-комодора. Здесь возможны более серьезные эксцессы. Конечно, ты имеешь право, но оно будет оспорено службой безопасности капитана-комодора — такова формальная процедура.

— Черт ногу сломит в этих правилах… Подождите, ты сказал, что у меня нет ИК, но как я могу обойтись без неё? Это вообще возможно? — я представил, как в меня попадает метеорит, и я лежу истекая кровью, а окружающие пытаются понять, кто я — человек, андроид или синтезированная сущность.

— Ты находишся со мной в постоянном контакте, значит я твой ИК, и этого вполне достаточно, чтобы контролировать всю станцию.

— Ладно, а где Сиа, Шиасс и старший сержант? Можно с ними поговорить? — Надо было провести какой-то военный совет, а для этого надо было хотя бы где-то вместе собраться. Да, я добрался до станции — план сработал, но что дальше? Память ко мне так и не вернулась, а будущее представлялось очень туманным. А тут еще и ответственность весом в 1500 космических станций.

— Твои спутники присоединились к секции Сиургэ. Представители этой этнической группы тут же пришли забрать их из карантинного блока. Сиургэ совсем не уважают управляющий мозг. Боюсь, они тоже не относятся с должным почтением к капитану-комодору. Это добром не кончится. — Я даже услышал, как в воздухе повис легкий вздох.

— Ты уверен, что отключил эмоциональный блок? — подозрительно поинтересовался я.

— Эмоционального блока нет, просто рутинные операции на станции контролируют мои автономные секции, и эти же секции общаются с населением станции. Ты говоришь со мной, Цесс, управляющим искусственным интеллектом. Как странно тебе все это объяснять, ты же сам всё спроектировал. — После этого наступила тишина. Цесс явно ждал моей реакции, а мне совершенно нечего было сказать.

— Не пудри мне мозги, не мог я сконстрировать тебя. Никак! У меня даже образования нет. — оставалось только все отрицать.

— Жду, когда к тебе наконец вернется память. У нас накопилось невероятное количество технических и организационных проблем. — Цесс многозначительно замолчал. — И решать их все тебе придется самому — ничем помочь не могу. Тебя не было почти 30 лет. Знаешь, накопились проблемы.

Я решил проигнорировать эту информацию — ее и так слишком много, информации. Разберемся в другой раз. Сейчас важно помнить, что я еще совсем молодой человек и мне еще предстоит дорасти до тридцати.

— Ну, я пошел! — с преувеличенной жизнерадостностью заявил я. — А где я живу? — Мне надо было как-то привыкать к новому миру. Я слышал от контрактора, что население станции где-то около 10 тысяч человек — это небольшой городок. Там вполне можно комфортно существовать, не мозоля глаза.

— Обычно ты живёшь в секции госслужащих. Поскольку ты постоянно путешествуешь между станциями, и не можешь брать на себя ответственную работу, то формально работаешь клерком или младшим техником. Не всегда, конечно. Иногда ты создаёшь свои отделы, если проблемы и задачи серьезные. — Цесс в принципе говорил понятные вещи, но они совершенно не укладывались в голове. Похоже, что разбираться придется долго.

— Иди в секцию B212 — это жилой район для госслужащих ранга B. Думаю, тебя там всё устроит — очень тихое место. Потом можешь сменить жилье, если станет скучно или захочется побыть одному. Я сообщу командиру секции, что ты скоро там появишся. Следуй за голографическими синими стрелками на стене справа, и я проведу в секцию кратчайшим путем.

— А как насчет моих Сиургэ? Можешь договорится с ними, где мы встретимся? — Я думаю, что лучше держаться вместе.

— Они часть населения станции и не могут общаться со мной напрямую. Я бы не хотел создавать прецедент — даже капитан-комодор не может делать это регулярно. К тому же, нам нужно дать им время адаптироваться к новой обстановке. Сиургэ — очень изолированная группа на станции. Возможно, сейчас лучше их не беспокоить. — Мне не очень понравились слова Цесса, но я не стал спорить — иначе я снова услышу о протоколе Омега.

— Ладно, я пойду. Увидимся. — Я махнул рукой в сторону предполагаемого местонахождения Цесса и направился к выходу.

— Чтобы увидеть меня, тебе нужно пойти в центр станции, к моему физическому местонахождению. И тебе придется сделать это позже. Но пока помни — я всегда с тобой на станции, мы практически неразлучны. — тут Цесс определенно прав. Надеюсь, это поможет мне адаптироваться к новой обстановке.

Но как там сказал Цесс? — «Этническое, классовое и профессиональное разграничение жилых зон»? Как-то это не очень вписывается в Первый Закон Прайма. Но посмотрим. Сейчас у меня нет никаких знаний о станции, а значит, я буду накапливать эти знания. По крайней мере, эта стратегия хорошо работала в Аномалии.

***

Мигающие стрелки на стене быстро вывели меня к населенным секциям станции. Как бы это помягче сказать — большинство людей, населяющих станцию, были очень худощавого телосложения. Спортсменов или даже людей с атлетическими фигурами я среди них не заметил. У меня весьма среднее телосложение, но на фоне «космонавтов» я выглядел как накачанный космодесантник.

— Здравствуйте, кто вы? И почему вы так странно одеты? — раздался голос за моей спиной, поэтому я тут же повернулся лицом к говорящему. Видимо, слишком быстро — спрашивающий испуганно отпрянул. Или это она? Гендерные различия на станции были не очень заметны. Но это был явно экстремальный случай — очень милое, женственное лицо с темными большими глазами и неестественно длинными ресницами, черные волосы, собранные в косу. Однако одежда отчетливо мужская — гладкий серо-белый комбинезон с обязательным ремнем безопасности и небольшим коммуникатором на груди.

— Эм… А что странного в моей одежде? — Я был немного удивлен темой разговора, но подумал, что не стоит упускать шанс пообщаться с дружелюбным собеседником.

— Это униформа императорского флота вековой давности! Знаете, я глубоко погружен в историю, но никогда не видел такой униформы в реальной жизни. Это парадная форма старшего офицера, да? Но почему-то без регалий и нашивок. Выглядит красиво и странно — зачем вы ее носите?! Нет, лучше скажите — где вы нашли такое музейное сокровище?! — искреннее восхищение послышалось в голосе моего собеседника. Кажется, он или она думает, что это косплей. Пожалуй, лучше объяснить.

— Мне ее дали в карантинном блоке. Я не знаю, откуда она взялась. Слушай, а кто ты? И как мне к тебе обращаться? — в ответ мой визави удивлённо захлопал своими большими глазами.

— Я Акс Сострем, или просто Акс. Я из штурманской группы и живу на участке Нинно-А1. А как ко мне обращаться? Я не сотрудник внутренней безопасности, у меня нет звания! — судя по его ответу, между нами возникло явное недопонимание.

— Нет-нет, Акс, я не это имел в виду! Извини, я тут совсем новый человек и многого не понимаю. В частности, я не знаю, мальчик ты или девочка. Пожалуйста, простите мою грубость. — Я смог только вежливо извинится за такой прямой вопрос.

— Ха-ха-ха! — Акс громко рассмеялся. — Кого я вдруг встретил в такой обычный день? Я шел на обед и встретил имперского офицера из прошлого в полной боевой форме, который понятия не имеет, где он находится! Я тебе не верю, ты шутишь, правда?!

Потом он вдруг надолго замер, видимо, слушая свой коммуникатор. Я не хотел его беспокоить, кивнул и двинулся дальше по стрелкам к своей секции, но Акс схватил меня за руку. Он некоторое время слушал сообщение, затем коротко сказал «да» и повернулся ко мне с очень серьезным выражением лица.

— Я ничего не понял, но это вообще неважно. Я назначен к тебе приказом центрального мозга и буду с тобой все время, пока в этом будет необходимость. Другими словами, я твой помощник на неопределенный срок. Также я временно освобожден от любых обязанностей, связанных с моей основной работой. — Он удивленно вздохнул и спросил — Что ты хочешь делать сейчас? Нет, забудь! Мне официально запрещено задавать тебе какие-либо вопросы.

— Акс, мне нужно попасть в секцию B212. Я туда и направляюсь. Пожалуйста, задавай вопросы, но сомневаюсь, что смогу ответить на большинство из них. — Уточнив, чего я желаю на данный момент, я все же не удержался и переспросил — Так ты мальчик или девочка?

— Эм… несколько неожиданно. Я мужчина, этнический Нинно. Позже ты увидишь, что женщины Нинно выглядят немного иначе. Но если ты ничего не знаешь о жизни на станции, то тебе придется начинать с азов. И Нинно, поверь, не самая актуальная тема.

— Отлично! То есть, ты прав по поводу тем. Слушай, давайте расставим все точки над «й». — Мне стоило сразу обрисовать реальную ситуацию. — У меня амнезия, и я ничего не помню о своей прошлой жизни — только последний год. Возможно, я уже жил на станции, но сейчас это неважно — я все равно ничего не помню.

— Амнезия. — Мне показалось, что Акс произнес это слово с некоторой завистью. — То есть все твои беды и проблемы остались в прошлом, и ты ничего о них не помнишь? Можно начать жить заново?

— Поверь, все не так радужно. — Мне было жаль его разочаровывать, но лучше сказать правду — в будущем это значительно облегчит жизнь и отношения.

— Понял. Мы пришли — это ваша секция. Он указал на двухэтажный холл с широким балконом, опоясывающим весь второй этаж, и многочисленными дверями, ведущими, судя по всему, в спальные помещения. Внизу было общественное место для отдыха — пол в холле был уставлен разнообразной мебелью, включая диваны и кресла из мягкого пластика.

Я не мог не заметить, как молодые девушки и женщины, которых мы встречали по пути, смотрели на моего спутника — застыв в восхищении, иногда даже прижимая руки к груди. Видимо, даже по станционным меркам Акс красив, иначе объяснить такое поведение сложно. В холле история повторилась — на Акса смотрели с молчаливым восхищением, а на меня — с открытой завистью. Вот не было печали!

— Видите высокую брюнетку в синем комбинезоне с белой полосой? — Акс, не обращая внимания на всеобщий ропот восхищения, указал в дальний конец зала. — Это командир отделения, Су-Шен, нам следует пройти к ней. Именно она должна решить, подходите ли вы для жизни здесь, или вам придется искать другое место. Но обычно с этим проблем не возникает.

— Тогда идём, — я решительно направился к командиру. — Настало время социальной адаптации в новом коллективе, и это шаг необходимый, но проблемный. Акс, ты тоже присоединишся к этой секции в качестве моего помощника?

— Это может вызвать определенный переполох среди женской части. Так что, если ты не настаиваешь, я бы посоветовал встречаться вне жилой зоны, в центре станции или в рабочем городке. — Сказав это, Акс грустно покачал головой. Ага, значит, он осознает, какой эффект производит его появление. Возьмем на заметку.