Книжник. Часть третья.

Стремительно влетев в родную библиотеку, я с наслаждением вдохнул книжный запах, затем быстро нашёл взглядом тонкую юношескую фигурку в костюме гробовщика, склонившуюся за столом библиотекаря, и скомандовал:
— Дитрих, мне нужны мои самые старые записи! Ищи те, где есть портреты. Кстати, почему здесь ты, а не Штефан?

Лич оторвался от бумаг перед ним, смерил меня равнодушным взглядом и начал плести заклинание для доступа к картотеке, лениво перебирая пальцами невидимые глазу нити магии.
— Штефан заперся в лаборатории с артефактом-подавителем, — вялым тоном проинформировал он. — Ускорил время в ней и пытается разработать чары противодействия. Меня он из лаборатории выгнал.

С тихим шорохом на ближайший стол летели тонкие древние пергаменты и папирусы, заботливо укрытые стазисными чарами. Подойдя к столу, попытался вспомнить, в какое время они были написаны и нарисованы ли в них портреты моих родных. Вспоминалось со скрипом, ещё и художник из меня тогда был от слова «худо».
— Почему помощи не запросил? — я бережно, почти интимно-нежно, копошился в древних зарисовках. — Кроме тебя у нас вроде ещё кто-то сидит в подвале.
— Владыка разогнал всех на закупку книг и зарабатывание денег на книги, — всё тем же безэмоциональным голосом прокомментировал лич.
— Да? — чуть удивился, но всё равно не смог вспомнить, что приказывал заработать деньжат. Про книги я был уверен. Я точно отправил парочку заспорившихся учёных погулять, но чтобы всех... — Не может такого быть! Всех я никогда не отпускаю, и меньше десятка вас тут не может быть.
— Те, кто остались, всё одно не откроют двери своих кабинетов, даже если вы пообещаете развоплотить их, — чуть дёрнул плечом юноша. — У них, как вы там говорите, происходит чудо сотворения новых знаний.
— Понятно, — кивнул юноше, всматриваясь в собственные кривые каракули. К сожалению, рисовал я в те годы не особо хорошо, и когда понял, что стал забывать лица отца, брата и сестёр, попытался зарисовать их, как помнил. Детали были похожи, но сами картинки не блистали реализмом. Вот! Кажется, это он! Мой раб.

Бездумно водя пальцами по шершавой папирусной бумаге, я смотрел на корявый портрет и вспоминал. Его звали Павел, собственно, я и купил-то его в то время только потому, что кучерявый шатен с именем Павел напоминал мне о родине и моём первом мире без магии, вампиров и прочей ерунды. Хотя, конечно, тогда я думал, что я просто хронопопаданец, и немножко ностальгировал по тёплому туалету, ортопедическим подушкам и прочим удобствам. Так что когда отец потащил пятилетнего меня купить себе первого раба, покупка Павла была скорее капризом, нежели осознанным выбором.

Впрочем, этот, как потом оказалось, молодой грек был достаточно образован, чтобы читать мне незнакомые слова, таскать на закорках, если я устал, и вообще неплохо исполнять капризные, но не самые сложные поручения одного не слишком здорового ребёнка. Можно сказать, Паша был моим другом, если так можно назвать отношения, где вредничающий хозяин не возникает, если ему перечат, и вообще дозволяет вольностей чуть больше, чем того положено. Не был я тогда слишком хорошим человеком, ничего не попишешь.

К моему сожалению, за пару лет до нападения на меня вампира мой друг умер. К сожалению, спасая меня. Упавшая чаша с раскалённым маслом из-под светильника опрокинулась на нас во время небольшого приёма гостей, и Павел, толкнув меня в сторону, сильно обжёг ноги. Честно сказать, я думал, что всё обойдётся, но увы. Пошло заражение крови, и мой слуга умер буквально через несколько дней. Но выходит, в этом мире тоже был я, и Павел не спасал меня. Или спас от вампира, судя по тому, что он был на приёме у Малфоев. Странно, я читал описания вампиров этого мира, и мой раб на них не похож так же, как я. Интересно, здешний я ещё жив и такая же социопатичная сволочь, каким я был раньше? Или, наоборот, добряк? Как бы это узнать? Хоть местный Павел и явно признал меня, судя по сжатым в точку зрачкам, но говорить об этом вслух он не стал. А я тоже не горю желанием объяснять окружающим теорию множественности миров и факт того, что их мир в моём прошлом мире — лишь вымысел одной женщины с трудным прошлым и счастливым будущим.

— Повелитель, — привлёк моё внимание негромким голосом Дитрих, — к тебе пришли. Пожалуйста, отвлекись от своих рисунков.
— Хм, — повернулся я и обомлел: за одним из столов для читателей лениво водя пальчиком по завалявшемуся пергаменту, сидела восхитительно прекрасная беловолосая женщина. — Госпожа Метелица, — приложил руку к груди и поклонился я. Королева зимних фейри была настолько восхитительной, насколько только можно для человеческого тела. Точёные брови, небольшие, но пухлые губки и такие сине-голубые глаза, что казалось, будто смотришь в зимнее небо. Госпожа в белом платье с меховым подбоем обольстительно улыбнулась, а я почти неосознанно потёр шрам под ребрами. Всё же получил я его после того, как её муж застал нас в одной постели. Так-то в конечном счёте мы всё уладили, но при виде этой ухмылки что-то внутри меня холодеет.
— Ты, кажется, совсем позабыл кое-что в царстве Луга, — снежное кружево её бархатистого голоса обволакивало сознание, не давая сосредоточиться на смысле сказанного. — Мы взяли на себя смелость изъять то, что ты потерял, и доставить тебе.
— Что же я позабыл, моя прекрасная госпожа? — собрал я мозги в кучку и понял, что мы с ней опять даже не поздоровались. Был у леди Метелицы такой грешок: она искренне полагала, что единожды начатый диалог не требует завершения, и формальные приветствия и прощания — это лишнее.

Нежно улыбнувшись, беловолосая эльфийка грациозно поднялась со стула и продефилировала в коридор, а оттуда в гостиную, поманив меня за собой тонкими белыми пальчиками. Чайный столик у дивана был отодвинут в сторону, а вместо него по центру комнаты стоял внушительный ледяной параллелепипед. Снежная фейри лукаво улыбнулась и махнула рукой в сторону подарка, предлагая взглянуть.

Люпин. Люпин? Люпин! Мой внутренний ор был выше гор и глубже океана. Я резко повернулся к леди и молча высказал ей своё отношение к происходящему.
— Почему-то я была уверена, что, заключив договор с Лугом на возвращение детей и их родичей, пришедших с тобой, ты совершенно не заметил, что потерял эту собачку, — звонко рассмеялась она. — Благо ты так запугал бедняжку Весеннего, что он даже не особо спорил, когда я заглянула к нему в гости и увидела потеряшку.
— Как долго он пробыл в вашем царстве? — просипел я, сверля девушку требовательным взглядом.
— Ты такой замечательный, когда твои планы рушатся и ты пугаешься, — улыбалась королева. Я нахмурился. — Не пугайся, моя снежинка, твой оборотень пробыл в царстве Луга недолго, а в царстве моего господина мужа он пребывал в замороженном виде.

Услышав про мужа, я невольно оглянулся. Господин Вьюга был в целом хорошим, разумным, но, как и все фейри, был слегка с ебанцой. Попытки понять причины принятия решений королём зимних эльфов делали мне больно в районе логики. И хотя в целом отношения с этой королевской четой у нас были хорошие, в конце концов именно они наполняли сейф в Гринготтсе, лишний раз сталкиваться с этой ехидной ледышкой мне не хотелось.
— На каком испытании провалился Люпин? — собрать разбегающиеся мысли было сложно, но справился.
— На испытании памятью, — ледяная королева, ничуть не смущаясь своего статуса, ловким прыжком запрыгнула на льдину и уселась на ней, по-детски болтая ногами. — Он теперь принадлежит нашему миру. Но я выкупила у Луга этого раба и теперь, согласно правилам, могу подарить его своему царственному брату.

В раздражении я начал массировать виски — бесполезное, в общем-то, движение, но оно немного меня успокоило. Оборотень теперь полностью в моей власти, будто мне Снейпа не хватало. С другой стороны, я теперь точно могу быть уверен, что Волчек не взбрыкнет и как миленький пойдёт устраиваться в Хогвартс преподавателем, когда понадобится!

Мало мне того, что старый знакомый нарисовался, который не понять, что может выкинуть, а ещё может и местный я где-то за сценой прячется, так ещё и это! Насколько Люпин в своём уме, ещё предстояло выяснить, но уже сейчас я предвидел сложности. Агрх! Ну что началось-то! Вернее, почему эта часть истории с сидами всё никак не завершится? Весеннее обострение, что ли?

Подышать. Подышать и расслабиться! — уговаривал я себя, печально оглядывая вмороженного в лёд мужчину. Ну хотя бы отъелся немного на эльфийских закусках, как бы ненароком пришла в голову мне мысль.

Может, это было искажение льда или зелёная средневековая одежда слуги, в которую фейри нарядили оборотня, но мне он показался более здоровым и пухленьким, чем тот страдалец, которого я видел во время наших с ним занятий и во время похода. Ну хоть не забирай его! С волшебным народцем ему небось было куда лучше, там перевертышей навалом, в кого ни плюнь, умеет обратиться птицей или зверем. Ленивые размышления плавно перетекали одно в другое, пока эгоистичная часть моего разума не сказала: «Знаешь, Максимус, мы слишком дорого заплатили за этот отпуск, чтобы отпускать аниматора, пока он не отработает свою роль! К тому же, пока не оттает, всё одно не узнаешь, понравилось ему в рабстве или нет!»

— Госпожа Метелица, я очень благодарен за ваш дар, но не могли бы вы... — кивком указав на ледышку, намекнул я.
— Как пожелаешь, мой морозный ветерок, — мурлыкнула девушка и, широко взмахнув своим длинным широким рукавом, подбитым мехом, рассыпалась горой снежинок, чуть подморозив мне лицо и грудь невидимым мимолётным прикосновением. Хм... Неожиданная тактичность. Хотя, о чём это я — морозные фейри всегда немножко более адекватны, хоть и более злы, чем прочие. Снежинки, оставшиеся после исчезновения снежной королевы, как рой назойливых пчёл, облепили гробницу Люпина и заставили её треснуть. С тихим хрустом льдинки отслаивались от замороженного мага и стремительно исчезали в никуда, будто никакого льда никогда и не существовало.

— Добро пожаловать в реальный мир, Римус! — снова процитировал я ещё не существующий в этой реальности фильм. Что-то это нездоровая тенденция. Сначала Грейнджер, застрявшая в облике выдры, теперь вот замороженный оборотень. Не успел я додумать свою ворчливую мысль, как был крепко сжат в объятиях трясущегося, как перфоратор, мужчины.
— Выбрался, я выбрался! Выбрался! — как одержимый шептал он. О-хо-хо... Видимо, всё-таки рад спасению!

Осторожно погладил его по спине, стараясь не причинять лишнего беспокойства потрясённому оборотню, который сжимал меня с такой силой, что, будь я обычным человеком, уже переломился пополам. Мда... И чего теперь делать? У меня уроки, вообще-то! После каникул, конечно, но тем не менее. Не могу же я тут неделю сидеть.

Я не тревожил моего бывшего репетитора примерно час, давая ему прийти в себя и начать хоть немного соображать. В конце концов мне надоело слушать судорожные вздохи, и я легонько похлопал мага по макушке.
— Ремус, я понимаю, что пахну несравненно приятней всего того, что ты нюхал в жизни, но, может быть, ты ненадолго отвлечёшься и в двух словах перескажешь, как ты дошёл до жизни такой?
— Максимус. Максимус, — как одержимый зашептал оборотень, выдавая своё явно нестабильное психическое состояние. Он хватался за меня, как утопающий за соломинку, и, не переставая, крутил глазами, будто ожидая, что всё сейчас изменится и на него нападут. — Я всего лишь отвлёкся. А потом оказался в странном саду... — Он замер, не раскрывая рта, опустив лицо вниз, затем резко поднял голову, вперившись в меня полубезумным взглядом. Что-то мне подсказывало, что сад был явно не с красивыми сидскими женщинами, предлагающими себя, вино и отдых. — Растения шептали! — трагически сам прошептал он. — Они шептали мне гнусную ложь обо мне, о моих друзьях! Я не мог выбраться! Деревья не пускали. Твёрдые как железо. И тогда голос сказал, что меня освободят, если я съем что-нибудь из плодов на кустах и деревьях.
— Ох, горе... — тяжело вздохнул я. — Говорил же: ничего не есть и не пить! Ремус, ты же умный! — разочарованно пробормотал я себе под нос, но оборотень услышал, и меня снова крепко зажали, а сам маг опустил голову.
— Я растерялся, — признал он свою вину. — Но сад хоть и выпустил меня, и я пошёл дальше, хотел найти вас. Там был дом. — Речь мага стала несколько путанной, а я приказал парочке брауни накрыть на стол, притащить успокоительного и чего-нибудь мясного и сытного поесть. — Дом. Дом. Дом, — забормотал он, опустив глаза и как-то сжимаясь.
— Что было в доме? — твёрдым тоном спросил я.
— Зеркала! — голова снова была поднята, а в глазах читалось явное помешательство. — В зеркалах волк ел меня, я ел волка, волк убивал моих друзей и знакомых. Это длилось вечность... А потом я будто разделился: волк стал отдельно, а Ремус Люпин — отдельно, а затем мы снова смешались, и так постоянно, без конца.

Пришлось снова обнимать трясущегося оборотня и размышлять о том, не сломали ли мне Люпина и как привести его во вменяемое состояние. А ещё гнал от себя кровожадные планы по набегу на весенний лес, сопряжённые с массовыми казнями всех причастных и нет. Останавливало две вещи: первая — то, что нет у меня пока армии или хотя бы приличного отряда, чтобы совершить дерзкую вылазку. Ну и вторая, конечно же, то, что по правилам мира фейри Люпин сам виноват, что отвлёкся и попался в ловушку. Маленькая фарфоровая ручка, подавшая мне очки магического зрения, была очень кстати. Я благодарно кивнул Суисесеки и взялся осматривать эту трясущуюся тушку, по какому-то недоразумению зовущую себя взрослым волшебником.

В целом увиденное скорее порадовало меня, чем огорчило. Небольшое проклятие помешательства и подавления рациональности снять будет несложно, хоть и займёт некоторое время, а вот то, что мага и его мохнатую часть хорошенько так смешали, было уже не так однозначно хорошо. С одной стороны, превращение будет даваться легче, а с другой — человеческий разум волчару всё же задоминировал, и теперь все прелести своей мохнатой проблемы он не сможет сваливать на внутреннего волка. В общем, надо смотреть! Да ещё и зелье для оборотней неясно, будет ли действовать. С другой стороны, хочет Люпин того или нет, но он теперь полностью в моей власти, и я найду ему пристойное применение. Пусть он и сам этого не знает, но слушаться будет почти как родную маму.

— Максимус, я бы хотел одолжить у тебя книги... Что у тебя тут происходит? — вошедший в гостиную зельевар, судя по изменившемуся тону голоса, был явно удивлён сидящими на полу обнимающимися мужиками.
— В библиотеке разве нет того, чего ты хотел одолжить? — ничуть не смутился я, понимая, что оборотень не спешит разжимать хватку, а только ещё больше трясётся. — А так у нас тут потеряшка. И теперь я думаю, кого ещё мы могли посеять при поездке в наш занимательный круиз за детьми. Ведь есть шанс, что о потерянных даже не вспомнят. Я тот ещё тупица, надо было сделать перекличку до и после похода, но я так взбудоражился от происходящего, что даже не подумал об этом.
— А этот блоховоз у тебя откуда взялся? — брезгливо процедил декан Слизерина. Я заметил, что он уже успел сменить парадное траурное на повседневное чёрное одеяние.
— Этот, как ты выразился, блоховоз мне был вручён одной неравнодушной дамой. Она знала, что этот меховик мне дорог, и решила его выкупить из плена. — Я не стал говорить «из рабства», но если Снейп не тупица, а он не тупица, то он и сам поймёт, что к чему. — В общем, теперь жду, когда брауни принесут успокоительное, и буду снимать с него проклятия, а что дальше — ни малейших идей.
— Хм-м-м... Развлекайся, — дозволительно махнул рукой он. — А книги по древним шумерским зельям, которые ты мне так нахалил, я не могу взять в библиотеке, так как там сидит твой жуткий Дитрих. У меня появилось чёткое осознание того, что если я подойду к нему с просьбой, я стану пропавшим без вести, так что пошёл искать тебя.
— А ты умный! — в очередной раз восхитился я зельеваром, который на похвалу только закатил глаза. — Прямо горжусь тобой, в отличие от этого дурня. — Я слегка хлопнул вздрогнувшего Люпина по макушке. Затем сосредоточился на приказе библиотекарю, и через секунду копия нужного томика прилетела из открывшейся двери точнехонько в голову Снейпу.
— Трус! — припечатал свой удар библиотекарь.
— Северус не тупица, как бы ты ни желал обратного! Глупый Дитрих! — крикнул я в ответ.

Зельевар держался за ушибленную голову и, судя по его потемневшему взгляду, явно готовил моему библиотекарю страшную месть. Внезапное осознание того, что не хочу влезать ещё и в эти разборки, привело к тому, что я просто приказал обоим развлекаться без членовредительства. Судя по тяжёлым вздохам, донёсшимся от зельевара и из библиотеки, командному окрику были не рады обе стороны конфликта.
— И не вздумайте швыряться хоть чем-то в библиотеке, — мрачно предупредил я на всякий случай. В Дитрихе-то я был уверен, как и уверен в том, что он сможет подстроить всё так, чтобы Снейп по неосторожности нарушил это правило. — Провоцировать на применение магии в стенах моего храма знаний тоже нельзя. Сделаете — оба пожалеете, что так легко умерли. — Сменив тон на более мягкий, я приподнял оборотня. — Пойдём, Ремус, я налью тебе горячего чаю или не чая. А ты, Северус, или помоги, или возвращайся в Хогвартс.
— Стоит ли сварить аконитовое зелье? Завтра полнолуние, — не комментируя лишнего, деловым тоном поинтересовался маг.
— Если тебя не затруднит, то я буду очень благодарен, — постаравшись поставить оборотня на его трясущиеся ноги, я добился только того, что он стал снова сползать на пол. Пришлось закинуть его руку себе на плечо и ухватить покрепче за бок. — Давай, дружище, перебирай лапками, ты не принцесса, чтобы я тебя таскал на ручках.

Про себя я в это время страдал от того, что обниматься в последнее время приходится только со взрослыми мужиками и получать горячие взгляды от соплячек, что вряд ли даже Диккенса читали, не говоря уже о вещах посложнее. К тому же хотя бы банально симпатичных там только парочка семикурсниц. Остальные, несмотря на исправление с помощью зелий и магии, огрехи природы больше напоминали странные овощи неправильной формы. Вроде бы и молодая девица, а посмотришь — так становится как-то уныло. Нет, однозначно, надо разбавить мой бойсбэнд парой красоток. Ещё бы понять, где их взять, и дело в шляпе! За этими размышлениями доволок оборотня до кухни, чтоб далеко не ходить за закусками, и постарался отцепить его от себя на стул. Маг отцепляться категорически не желал, так что пришлось применить силу.
— Всё, сиди смирно! — рявкнул я на эту жертву собственной тупости. — Сейчас соображу нам что-нибудь.

Откинув от плиты домового, вселившегося в плюшевого волка, в сторону мага, я собрал со сковороды шкворчащий бекон, скинул его на тарелку с другими поджаренными закусками и задумался, стоит ли давать этому тупице алкоголь или он так нахрен в запой уйдёт. Хотя если так поразмыслить, Северус сказал: полнолуние нынче, так что, думается, к тому времени как раз протрезвеет. Что ж за беда-то с моей удачей? Ну чего началось? Вопросы, заданные к белому потолку, остались без ответа.

Мясо, мясо, мясо, мясо. Мясо, мясо, немного овощей и солений и по стакану огневиски! Соорудил я нам набор для снятия стресса, ибо, как говорил месье Воланд: «Что-то, воля ваша, недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих».

Мы, полагаю, такими не были, уж Люпин точно должен быть нормальным, в отличие от древней развалины вроде меня. Надо только, пока пьём, потихоньку проклятия с него снять. Обернувшись, я понял, что погорячился, приписывая оборотню здоровье. Кукушечка у него точно посвистывала: он прижал к себе домовика в его мягкой тушке и тихо покачивался на стуле. Проклятье! Пока сниму чары, пройдёт ещё пара часов — это точно. Сидские чары излишне чудесны, хоть и не долговечны. Хотя, как не долговечны — на полгода их точно бы хватило. Хорошо хоть, как убрать эту пакость, знаю! Ну а кроме этого, что я сейчас могу сделать? Не трогать его, чтоб попробовал сам собрать мозги в кучку? Обычно, если случалась такая оказия и я спасал кого-то из плена, это всё же были дамочки, а с теми попроще. Она поплакала, покричала, ты её обнимай, поддерживай, потом дай поспать, иногда с собой, или покорми, и она уже начнёт сама как-то пытаться вырулить свою крышу на нужные рельсы. С детишками примерно так же. Но вот взрослых рыдающих мужчин в моей жизни было не шибко много, и обычно мы с ними глушили стресс алкоголем и задушевными разговорами, ну или мужики делали вид, что с ними ничего не происходило. Вот только Волчек оказался каким-то нежным, что ли, хотя винить его можно только за собственную дурость, что отстал и поел еду фейри. С трудом представляю, каких ужасов ему напоказывали эти мерзкие твари! Уж больно фейри любят психофизиологическое насилие над жертвами. Что-то вроде пряток на выживание у них в порядке вещей, а тут был целый беззащитный маг. Хотя...

— Ремус, ты палочку потерял? — осторожно спросил я, подвигая закуски и стакан поближе. Оборотень сначала не отреагировал, а затем задумчиво пошарил по карманам зелёных штанов, которые ему выдали фейри, видимо, когда свои он потерял. Мужчина медленно добыл вполне себе целый артефакт и положил его на стол перед тарелками.
— Ради всего святого, скажи мне, что ты пытался отбиваться магией и убил хоть парочку этих мразей? — умоляюще попросил я.
Он неуверенно покачал головой, и я как-то сразу понял, что он или не помнит, или не хочет распространяться о количестве трупов.
— Ну и славненько, — успокоенно выдохнул я. — Ты теперь в реальном мире, и тебе стоит поесть настоящей еды. Ух! Не торопись ты так!

Чуть отшатнувшись от стола, я наблюдал, как унюхавший мясо маг, оторвав одну руку от домовика, жадно забрасывает в себя продукты, игнорируя столовые приборы. Хотя на вид казался вполне себе пухленьким, но, видимо, фейри его не особо баловали. Интересно, откуда тогда этот здоровый цвет лица и не истощённый вид? Хотя, какая разница — сейчас надо снять чары с его бестолковой головушки.

Дальнейшее общение до возвращения Снейпа было сдобрено обильным количеством алкоголя, и в какой-то момент Люпина всё же прорвало, и он пересказал свои заключения чуть более подробно. Не то чтобы много новой информации получил, но в очередной раз удостоверился, что сидское племя — жестокие ублюдки. Имитировать полнолуние, чтобы бедолага превращался каждые несколько часов, или заставить мага играть в игру «Повторяй за мной» и поставить против него регенерирующего перевертыша, было подло. Особенно учитывая, что мазохидствующий сид довольно быстро начал наносить себе раны, а оборотень, если отказывался это повторить, оказывался под работающей полной луной. Короче, причина тряски у мага была! А потом он просто брякнулся лицом в мясную нарезку и захрапел.
— Христос воскресе! — пожелал я сам себе и понял, что тушку надо переместить. — Проклятье! Что ж ты такой жидкий! — ворчал я, когда Люпин умудрился наполовину вытечь из телекинетического захвата. Хотя, казалось бы, телекинез обеспечивает довольно плотную фиксацию перемещаемого объекта, но надравшийся маг так и норовил выскользнуть из цепкой хватки моей воли.

Хорошо хоть на каникулах мне его приволокли. Что бы пришлось делать с «подарком», притащи его госпожа Метелица в разгаре семестра, я даже не знаю. Разве что свалить все проблемы на дедушку Альбуса. У него пока Поттера нет в зоне видимости, из проблем только переговоры по бюджету с советом попечителей да детские шалости с перекрашиванием мантий и обмазыванием сидений для унитазов средством для экстренного выращивания волос. Ору, конечно, было выше гор, но ничего смертельного.

Сейчас же я прикидывал план, как бы его немного откормить, привести крышу в порядок и отправить стажёром с одним из библиотекарей, закупающим для меня книги. И мир посмотрит, и развеется, и новых скиллов поднаберётся. В конце концов, хорошая кругосветка для англичанина — лучшее лекарство! Надо только узнать, как плен повлиял на его пушистость, а то вдруг он теперь превращается не только по полнолуниям, но и по каким-то другим дням.

К тому моменту, как я отнёс бессознательного оборотня в гостевую спальню, уже началась следующая ночь. Едва я успел переодеться в домашнюю рубашку, как пришёл Снейп и выставил вполне себе солидный счёт за сваренное волчье зелье. Как-то сразу стало понятно, почему Люпин не мог его себе позволить. Раз в месяц тратить столько же золота, сколько стоит волшебная палочка, ужасно расточительно. Опять же стало ясно, почему оборотни и маги, ответственные за их контроль, массово не пользуются этим легальным читом. Мало того, что ингредиенты стоят, пусть и не заоблачно, но много, так ещё и поди найди мастера, у которого руки не из задницы, и он сможет не запороть зелье! К слову, Северус хоть и ворчал, но плату взял только за материалы.
— У меня дурное предчувствие насчёт этого блохастого коврика, — пробурчал он, протягивая мне зелье. Я устало вздохнул, отставил его на тумбу у дивана и мысленно согласился. Хоть я и пил вместе с волком, пока он изливал душу, но алкоголь смертных магов с трудом брал мёртвую плоть, особенно когда сама плоть активно не желала пьянеть и колдовала, как не в себя, распутывая хитросплетения чар. Так что мысль припахать волка подальше от родной земли была намечена как план, но меня мучили предчувствия, что всё будет непросто. Учитывая то, что и Снейп озвучил мне свои дурные мысли, то я начинал заранее хандрить.
— Согласен, — кивнул я, присев на диван в гостиной и щёлкая пальцами, чтобы разжечь камин. — Но давай пока не будем нагнетать, может, оно и обойдётся.
— В этом году всё идёт кувырком, — выдохнул чёрный маг и плюхнулся рядом.
— А-а-а-а! Спасите! Кто-нибудь! — раздался истошный полувизг, полукрик со второго этажа, где была гостевая спальня.
— Ну вот видишь! — съехидничал маг, спешащий за мной с вампирской скоростью.
— Просто ты его накаркал! Господи, Люпин! Что ты делаешь? — открывшаяся картина вызывала во мне недоумение, смешанное с лёгкой паникой.
— Будь я проклят! — прошептал за спиной маг, потом будто одумался, добавил: — Хотя зря я так, я же уже и так проклят.
— Ремус, это что за маскарад? — спросил я.

Оборотень, отрастив когти, свисал с потолка, комната была разгромлена, мебель поломана, а из пола густо росли заросли свежих побегов пшеницы, кукурузы и прочей каши.
— Это всё они, они! — запричитал мужчина. — Поганцы прячутся в зарослях!
— Ремус, — мягко сказал я, не совсем понимая, как ему сказать, что поле в спальне вырастил он сам, — в моём доме не может быть чужаков. Я тебе клянусь, тут кроме домовиков никого нет.
Оборотень тяжело дышал. Он ошалело огляделся и, заметив нас со Снейпом, попытался отцепиться от потолка, но понял, что увяз слишком глубоко, и затряс ногами, просто болтаясь, как гусеница.
— Почему в таком положении он? А стыдно мне, — едва слышно пробормотал зельевар.
— Потому что ты его знаешь с одиннадцати лет.
— Мне не нравятся твои слова.
— С другой стороны, — я игнорировал его претензии и продолжал рассуждать, — парень, который вёл себя как задница по отношению к мелкому, тебе теперь в беде.

Зельевар притворно закатил глаза, глубоко вздохнул и сделал вид, что ему всё равно. Резко развернувшись на пятках, он крикнул домовику — плюшевому единорогу, проходившему мимо спальни, — чтобы принёс ему перекусить в гостиную. Я на эти выходки только тихонько фыркнул и пошёл в очередной раз спасать оборотня. Что ж, не знаю, видел ли этот мир взрослого мага, страдающего от стихийных всплесков магии, но теперь точно увидит. Главное, чтоб этот бестолковый копыта от этой неустойчивости не откинул. В конце концов, от здешней магии помереть как нехрен делать. Один злой колдун, пытающийся наколдовать патронуса и убитый этим же заклинанием, чего стоит.

От автора