Князь Черной Долины

Князь Черной Долины

Глава 1: Кровь и Звездная Пыль

Боль была первым, что вернулось. Тупая, раскатистая боль в виске. Вторым - запах. Не выхлопных газов и асфальта, а влажной земли, прелой листвы и дыма. Горящего дерева.

Лев Орлов застонал, пытаясь приподняться на локте. Мир плыл перед глазами, но он уже понимал - это не сон. Слишком реально давила тяжесть в легких, слишком отчетливо стреляла боль в ребрах.

Последнее, что он помнил - глухой удар по каске на тренировке по историческому фехтованию. И резкий, ни на что не похожий звук - будто рванули гигантский холст. А потом... падение. Бесконечное падение сквозь вихрь из звезд и шепота.

Он был в лесу. Густом, первобытном. Сосны в два обхвата, под ногами - хвоя и валежник. Сквозь кроны пробивался бледный рассветный свет.

- Двигайся, - прошептал он себе, голос срывался на хрип. - Двигайся, или станешь чьим-то ужином.

Он был в тренировочном доспехе - стеганке и кольчуге. На поясе висел не заточенный турнирный меч. Без щита. Хорошо хоть каска была.

Прислушался. Крики. Металл о металл. Неподалеку.

Бой.

Инстинкт, отточенный на бесчисленных реконструкторских боях, заставил его отползти за толстый ствол сосны. Он выглянул.

На лесной поляне шел бой. Не понарошку. По-настоящему. Несколько человек в добротных кожаных доспехах, с щитами и секирами, отчаянно отбивались от толпы оборванцев, вооруженных кто чем - топорами, рогатинами. Это была резня. Профессионалы против дикарей. Но дикарей было слишком много.

Один из воинов, могучий детина с окладистой бородой, рухнул, сраженный ударом в спину. Его щит с гербом - каким-то стилизованным медведем - упал в грязь.

Лев сглотнул. Его знания истории подсказывали: экипировка «профессионалов» - чистый раннесредневековый Русь. Хорошая кольчуга, шлемы-шишаки. А их противники... бандиты. Лесные разбойники.

Он мог уйти. Спрятаться. Но пассивность - не его стиль. Кроме того, эти бандиты, расправившись с дозором, начнут прочесывать лес. Его найдут.

Нужен был план. Тактическое преимущество.

Его взгляд упал на склон холма над поляной. На несколько огромных, неустойчиво лежащих валунов. И на толстую, полуперегнившую сосну, ствол которой был подточен жуком-короедом.

Инженерное образование и опыт полевых выходов с реконструкторами сложились в голове в готовую схему.

Рычаг. Импровизированная катапульта.

Он не был слабым. Он был инженером, попавшим в каменный век с учебником по механике в голове.

Бандиты, уверенные в победе, уже окружили последних двух бойцов - высокого парня и... девушку? Да, девушку в доспехе, с косой, выбившейся из-под шлема. Она отчаянно отбивалась, но силы были на исходе.

Время кончалось.

Лев сорвал с себя плащ-накидку, разрезал его своим небоевым мечом на длинные полосы. Связал их в подобие каната. Быстро нашел подходящий рычаг - сухую, крепкую ель. Его пальцы, привыкшие к чертежам и расчетам, работали быстро и точно.

Он не молился богам. Он рассчитывал точки напряжения, угол приложения силы и траекторию падения.

Заложив рычаг под валун, он навалился на него всем телом, используя ствол сосны как точку опоры. Мускулы налились свинцом, в висках застучало.

- Даваж... - прошептал он, чувствуя, как дерево трещит.

С треском, который заглушил даже крики с поляны, рычаг сработал. Верхний валун качнулся, покатился, увлекая за собой другие камни. Лавина из грязи, камней и обломков деревьев обрушилась на край бандитской толпы.

Это был не смертельный удар. Но это был удар грома среди ясного неба. Эффект неожиданности сработал на все сто.

Бандиты взревели от ярости и замешательства. Их строй смешался.

И в этот момент Лев Орлов сделал вторую глупость за сегодня. Он встал во весь рост на гребне холма. Потому что увидел, как главарь бандитов, здоровенный мужик с секирой, прорвался к девушке-воительнице и занес над ней оружие.

- ЭЙ! УРОДЫ! - закричал Лев во всю глотку, привлекая к себе внимание. - Я ЗДЕСЬ!

Десятки глаз уставились на него. Ярость нашла новый выход.

Он повернулся и бросился бежать. Не в чащу, а туда, где, по его расчетам, должна была быть его «заранее подготовленная позиция» - к той самой подточенной сосне.

Погоня была вопросом секунд.

Адреналин - горький, металлический привкус во рту - заглушал усталость. Лев бежал, пригнув голову, уворачиваясь от низких веток, которые хлестали его по лицу и плечам. Каждый вдох обжигал легкие. За спиной слышалось тяжелое, хриплое дыхание преследователей, топот десятков ног, ломающих подлесок, дикие крики, полные ярости и обещания мучительной смерти.

Он не оглядывался. Каждая доля секунды, потраченная на оценку расстояния, была бы растрачена впустую. Он доверился слуху. Они были близко. Очень. Через мгновение кто-то из них, самый быстрый,一定能 дотянуться до него древком копья или лезвием топора.

Его план, родившийся в считанные секунды, висел на волоске. Его взгляд, цепкий и натренированный годами изучения местности на реконструкциях, выхватил из окружающего хаоса детали: ту самую подточенную сосну, большой валун, поросший мхом, который мог служить укрытием, и узкую тропинку, петляющую между вековых елей.

Он нырнул под низко нависающую еловую лапу, резко свернул в сторону, споткнулся о корень, едва удержав равновесие, и рванулся дальше. Сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь глухим стуком в ушах. Он оказался в небольшом полукруглом прогале, образованном тремя старыми соснами. И прямо перед ним, как и было задумано, возвышалась его цель - та самая сосна-великан. Ее ствол, толщиной в два взрослых обхвата, был изъеден жуками-короедами почти до середины. Грибы-трутовики, словно каменные наросты, покрывали ее основание. Она держалась лишь на нескольких уцелевших волокнах древесины и, казалось, на одной лишь воле лесных богов, готовых в любой миг отпустить ее.

Лев остановился, резко развернулся на каблуках сапог, чтобы не скользнуть на хвое. Он встал спиной к гигантскому дереву, лицом к выбегавшим на поляну преследователям. Он видел их лица - перекошенные злобой, с горящими глазами, забрызганные грязью и чужой кровью. Их было человек десять. Они высыпали из чащи плотной, нестройной толпой, запыхавшиеся, но уверенные в своей силе и численном превосходстве. Запах их пота, немытого тела и крови был осязаем.

- Вот он! Колдун окаянный! Держи его! - закричал тот самый высокий и тощий бандит с длинным, кривым ножом.

Лев поднял руку, не как мольбу о пощаде, а как жест, останавливающий и властный. Его голос, сорванный бегом, все еще звучал твердо и громко, благодаря командным подачам на строевых занятиях.

- Стоять! - его крик заставил нескольких передних бандитов инстинктивно замедлить шаг. - Я не колдун. Я - голос этого леса! Отступите, пока тени деревьев не поглотили вас навсегда!

Он блефовал. Он играл на их суевериях, на их страхе перед непознанным. Его странная одежда, его внезапное появление, обвал, который он устроил - все это работало на него.

Но их главарь, здоровенный детина с багровым шрамом через левый глаз и спутанной черной бородой, только хрипло рассмеялся, поднимая свою тяжелую секиру.

- Голос леса? Сейчас я перекрою тебе глотку, и посмотрим, как ты запоешь! - он плюнул в сторону Льва и сделал уверенный шаг вперед. Его люди, ободренные, двинулись за ним, сжимая в руках оружие.

Лев отступил на шаг, потом на другой, чувствуя за спиной шершавую, неровную кору сосны. Он оказался в ловушке. Сзади - почти падающий гигант, спереди - стена из стали и ненависти. Пути к отступлению не было. Его рука инстинктивно потянулась к рукояти меча на поясе. Он знал, что в настоящем бою против десяти ему не выстоять. Это был не ринг, не бугурт. Здесь били насмерть.

Он глубоко вдохнул, запах смолы и гнили заполнил его ноздри. Это был момент истины. Расчет или смерть.

- Ваша смерть - прямо здесь! - проревел он и изо всех сил, всем весом своего тела, ударил каблуком в сапоге в самое основание подточенного ствола, в место, где древесина была наиболее трухлявой.

Раздался громкий, сухой, словно кость ломающуюся, треск. Дерево вздрогнуло, с него посыпались щепки и хвоя. Бандиты замерли в нерешительности, их взгляды устремились вверх, на огромную крону, которая медленно, почти величественно, начала крениться. Но Лев уже понял - одного удара было мало. Дерево было слишком массивным, оно не падало, а лишь нехотя наклонялось, словно не желая участвовать в его плане.

Он не стал ждать. Пока бандиты в оцепенении смотрели на качающуюся сосну, он рванулся вдоль ствола, к тому месту, где заранее приметил свой шанс - к длинной, прочной еловой жерди, оставшейся от его предыдущего инженерного эксперимента. Она лежала там, где он ее и оставил.

- Держите его! Не дайте уйти! Он нас заколдовал! - ревел главарь, опомнившись первым.

Пальцы Льва сомкнулись на шершавой древесине импровизированного рычага. Это был закон Архимеда, перенесенный в дикий, первобытный мир. «Дайте мне точку опоры, и я переверну землю». У него была точка опоры - тот самый прочный валун, торчащий из земли. И у него был рычаг.

Он вставил жердь под ствол сосны в самом узком месте подточенной части, прямо у основания. Пятки уперлись в землю, мышцы спины и ног напряглись до предела. Он навалился на рычаг всем телом, с тихим стоном, выжимая из себя последние силы.

Сначала был тихий скрип, потом - громкий, протяжный вой рвущейся древесины. Рычаг сработал. Усилие, приложенное в нужной точке, умножилось в сотни раз. Сосна, с оглушительным грохотом, который, казалось, сотряс все вокруг, рухнула. Она падала не на бандитов, а поперек узкой тропы, отрезая их от Льва тяжелым, непроходимым завалом из ствола, ветвей и хвои. Земля содрогнулась, облако пыли, хвои и лесного сора поднялось в воздух.

Бандиты отпрянули, кто-то упал, кто-то в ужасе отскакивал от падающих сучьев. Теперь между ними и Львом лежала настоящая баррикада из дерева, на преодоление которой требовались минуты, а не секунды.

Лев, тяжело дыша, почти падая от усталости, отступил на несколько шагов, оперся руками о колени. Он купил себе время. Несколько драгоценных минут. Но он знал, что это ненадолго. Они обойдут, или перелезут.

Он огляделся, пытаясь сориентироваться. Справа был крутой, заросший кустарником склон, ведущий вниз, в темную чащу. Слева - непролазная стена ельника. Прямо - барьер из упавшего дерева, за которым слышались яростные проклятия и ругань.

И тогда, поверх ругани и собственного тяжелого дыхания, он услышал новый звук. Тот, которого он бессознательно ждал. Тот, на который тайно надеялся. Четкий, ритмичный, нарастающий топот копыт. Много копыт. И крики, но уже другие - не дикие и разрозненные, а организованные, громкие, полные воинской мощи.

- Княжеская дружина! Спасайся кто может! Беги! - донеслось с поляны, где еще недавно шла резня.

Лев рискнул выглянуть из-за завала. Его сердце забилось чаще, но уже не от страха, а от предвкушения. На поляну, как лавина, врывался отряд всадников. Блеск стальных шлемов-шишаков, кольчуг, расшитых плащей. Длинные копья, тяжелые мечи. Они рубили бегущих в панике бандитов, не давая им скрыться в лесу. Это была не битва, это был разгром.

Его преследователи за спиной тоже услышали это. Их ругань сменилась паническими возгласами. Их главарь с яростным проклятием, в котором смешалась злоба и страх, в последний раз метнул взгляд в сторону Льва, скрытого за баррикадой.

- Назад! В чащу! Рассыпаться! - скомандовал он хрипло, и вся банда, словно тараканы, бросилась наутек, растворяясь в зеленом сумраке леса.

Лев остался один. Он прислонился спиной к холодному стволу уцелевшей сосны, позволив усталости накрыть себя с головой. Его тело ныло, каждая мышца кричала о перенапряжении. Но он был жив. Он выиграл свою первую схватку в этом мире. Не грубой силой, а расчетом.

Он услышал, как всадники приближаются к его укрытию. Топот копыт стал медленнее, осторожнее. Раздавались отрывистые команды. Теперь ему предстояло встречаться с теми, кого он, по сути, спас. С представителями местной власти. С людьми, для которых он был чужаком, одетым в странные одежды и появившимся из ниоткуда в самый разгар боя.

Что они подумают? Как он объяснит свое присутствие? Сочтут ли за союзника, за странного отшельника, или за шпиона?

Он глубоко вдохнул, выпрямил спину, смахнул со лба пот и грязь. Страх уступил место холодной аналитике. Первый контакт. Самое важное переговоры в его жизни начинались сейчас. Он должен был выглядеть не как жертва, и не как угроза, а как… загадка. Как человек, обладающий собственной волей и ценностью.

Топот копыт затих, сменившись звонким цоканьем и фырканьем коней прямо по ту сторону древесного завала. Лев, все еще прислонившись к сосне, видел сквозь частокол обломанных сучьев и хвои смутные тени всадников, сгрудившихся вокруг упавшего великана. Слышались приглушенные возгласы, полные изумления и суровой оценки.

- Глядите-ка... Дерево-то почти перепилено! Кто его так умудрился?
- Не иначе, леший им помог... Или тот странник, что банду от нас отвел.

Лев заставил себя оттолкнуться от ствола. Ноги дрожали от перенапряжения, но он выпрямился во весь рост, откашлялся, сглотнув ком грязи и адреналина в горле. Он вышел из-за своего укрытия, двигаясь медленно, плавно, держа руки на виду, ладони раскрыты. Универсальный жест мирных намерений, понятный, как ему хотелось верить, в любом мире.

Перед ним, объехав по краю завала, предстали всадники. Их было человек пятнадцать. Вид у них был грозный и по-своему величавый. Кольчуги, на некоторые из которых были надеты стальные нагрудники-«зерцала», поблескивали тусклым серебром в пробивавшихся сквозь кроны лучах солнца. Из-под стальных шишаков с бармицами, закрывавшими шеи и плечи, смотрели на него суровые, обветренные лица, испещренные шрамами и прожитые жизнью в седле. Щиты, висящие у стремян, были украшены тем самым медведем, которого он видел на щите павшего воина.

Их кони - крепкие, низкорослые, мохнатые лесные лошадки - беспокойно переступали, чувствуя напряжение. Воздух был густ от запаха конского пота, кожи, металла и крови.

Вперед выехал один из всадников, не самый крупный, но с таким властным и пронзительным взглядом серых глаз, что было ясно - командовал отрядом именно он. Его взгляд, холодный и оценивающий, скользнул по фигуре Льва, задержался на его странной стеганке, на кольчуге незнакомого плетения, на турнирном мече с затупленным концом.

- Ты, - голос у всадника был хриплым, но четким, режущим воздух как лезвие. - Кто таков? Из каких земель? И по какой причине вмешался в княжескую охоту на поганых воров?

Лев собрался с мыслями. Лгать сходу, придумывать сложную легенду было опасно. Правда, во всей ее немыслимости, тоже не была вариантом. Нужна была полуправда. Загадка, которая заставит проявить осторожность и уважение.

- Меня зовут Лютобор, - сказал он, вкладывая в голос всю возможную твердость. Имя родилось на языке само, словно продиктованное инстинктом. - Я... странник. Из далеких краев, что лежат за Великим Морем Теней. Шел своей дорогой, когда наткнулся на эту резню. Позволить негодяям убивать женщин и воинов у меня на глазах - не в моих правилах.

Он видел, как брови командира поползли вверх. «Великое Море Теней» звучало расплывчато и мистично, намекая на нечто большее, чем просто дальние страны.

- Лютобор... - всадник обдумал имя. - Странная одежда. Странное оружие. И странная удача... или умение. Это ты устроил тот обвал на холме? И это дерево... ты его повалил?

- Я использовал то, что предоставил лес, - уклончиво ответил Лев. - Слабый может победить сильного, если мыслит, а не только мечет. Ваши враги были сильны числом, но слабы духом. Падающий камень и треск дерева показались им гневом местных духов. Я лишь... направил этот гнев.

В этот момент из-за спин других всадников выехала та самая девушка-воительница. Она сняла шлем, и по ее плечам рассыпалась густая, темно-русая коса. Лицо ее было бледным от пережитого напряжения, в уголке губ засохла капля крови, но глаза... глаза горели холодным, изучающим огнем. Они были ярко-зелеными, как молодая листва после дождя. В них читалась не благодарность, а скорее настороженное любопытство, смешанное с долей недоверия.

- Он говорит правду, сотник, - ее голос был ниже, чем можно было ожидать, и мелодичным, несмотря на усталость. - Он отвлек их на себя. Без его крика и этого камнепада... нас бы уже не было в живых. - Она прямо посмотрела на Льва. - Ты рисковал своей головой, чужестранец. Почему?

Лев встретил ее взгляд. Он видел в нем не просто воина, но и человека, обладающего волей и умом.

- Потому что одинокий волк легко становится добычей, - сказал он, выбирая слова с тщательностью дипломата. - А стая... стая выживает. Я увидел в вас не просто людей. Я увидел порядок. А там, где есть порядок, есть и сила. Я предпочел встать на сторону силы, пусть и ценой риска.

Сотник хмыкнул, потирая ладонью заросший щетиной подбородок.
- Красиво сказано. «Встать на сторону силы». Мудро для странника. - Он перевел взгляд на девушку. - Что скажешь, Светлана? Он твой долг чести.

Светлана не сводила с Льва глаз. Казалось, она пыталась пронзить его взглядом, разгадать загадку, которую он представлял собой.
- Он сражался на нашей стороне. Он спас мне жизнь. По закону, он заслужил кров, пищу и право представиться моему отцу. - Она сделала небольшую паузу. - Но я буду следить за ним.

Сотник кивнул, видимо, полностью доверяя ее суждению.
- Решено. - Он повернулся к Льву. - Слышал, чужестранец Лютобор? Ты теперь гость дочери воеводы Ратибора. И заложник своей собственной судьбы. Коня ему! - крикнул он одному из дружинников.

Молодой воин, выглядевший не старше двадцати лет, с живыми, любопытными глазами, подвел к Льву низкорослого, но крепкого гнедого коня. Лев кивнул ему в знак благодарности. Годы реконструкции не прошли даром - он уверенно вставил ногу в стремя и легко взобрался в седло. Это движение, знакомое и отработанное, видимо, добавило ему несколько очков в глазах наблюдавших за ним дружинников. Странник, но не беспомощный.

Отряд тронулся, объезжая завал и направляясь обратно к поляне, где теперь их товарищи собирали тела павших и оказывали помощь раненым. Лев ехал рядом со Светланой, чувствуя на себе ее боковой взгляд. Он смотрел по сторонам, впитывая каждую деталь этого незнакомого мира. Воздух был чист и свеж, каким он не бывал в его мире десятилетиями. Лес был гуще, древнее, полным скрытой жизни. Где-то вдали каркала ворона, и этот звук казался зловещим и многозначительным.

Он был жив. Он нашел первых контактов. Пусть настороженных, путь видящих в нем загадку, но это было лучше, чем смерть в лесной чащобе. Теперь ему предстояло понять правила игры в этом мире. Понять, что это за «княжеская охота», кто такой воевода Ратибор, и какую роль в этом всем играла дочь воеводы с зелеными, как весенний лес, глазами.

И пока он ехал, размышляя над этим, его взгляд упал на запястье его левой руки. Там, где час назад ничего не было, теперь слабо мерцал, словно татуировка, нанесенная изнутри, странный символ. Переплетение узоров, напоминающее одновременно и древесные корни, и звездную карту. Он смутно чувствовал его присутствие, легкое, едва заметное покалывание.

Он ничего не сказал. Но в душе что-то щелкнуло. Первая загадка этого мира была решена - он выжил. Вторая - только начинала проявляться. И он интуитивно понимал, что именно она станет ключом ко всему.

Дорога до град-острога заняла несколько часов. Лев, он же Лютобор, ехал в центре отряда, зажатый между спина́ми дружинников. Ему не мешали, но и не предоставляли свободы. Он был и гостем, и потенциальным пленником - странным существом, чей статус еще предстояло определить.

Это дало ему возможность наблюдать. Лес постепенно редел, уступая место холмистой местности, поросшей густым кустарником и изредка пересекаемой ручьями с чистой, прозрачной водой. Воздух, напоенный ароматами хвои и влажной земли, постепенно начинал нести новые запахи - дым костров, запах навоза и прелого сена. Приметы цивилизации.

Он видел поля, но не такие, как в его мире. Это были небольшие, клочковатые участки, отвоеванные у леса подсечно-огневым методом. Черные, обугленные пни торчали меж низкорослой ржи и ячменя. По краям полей ютились жалкие, покосившиеся избушки, сложенные из грубых бревен, с крышами, крытыми дерном. Возле них копошились фигурки в тусклых, серых одеждах. Мужики с загорелыми, потрескавшимися лицами и женщины, сгорбленные под тяжестью труда. Они поднимали головы, глядя на проезжающий дружинный отряд с подобострастным страхом, и быстро отводили взгляды, завидев Льва. Его странный вид вызывал у них не любопытство, а животный ужас.

Феодализм в его самом неприкрытом виде, - констатировал про себя Лев. Крепостные, или в лучшем случае смерды. Уровень жизни на грани выживания. Ресурсы ограничены. Власть сосредоточена в руках военной аристократии.

Он ловил на себе взгляд Светланы. Дочь воеводы то и дело оборачивалась, будто проверяя, на месте ли он. Ее зеленые глаза были полны немого вопроса. Он отвечал ей спокойным, изучающим взглядом, не враждебным, но и не подобострастным. Он был ей не обязан. Наоборот. И он давал понять это без единого слова.

Впереди показался частокол. Высокий, бревенчатый, с навершиями, заостренными и обожженными на огне. Из-за него доносился гул голосов, лай собак, звон молота о наковальню. Град-Острог. Столица воеводства Ратибора.

Когда они подъехали ближе, Лев смог оценить укрепления. Частокол был двойным, с земляной засыпкой между внешним и внутренним рядом бревен - уже неплохо. По углам стояли смотровые башни-вежи, крытые тесом. Ворота - массивные, окованные железом - были распахнуты, но перед ними дежурила стража в таких же кольчугах и с такими же медведями на щитах.

- Светлана дочь воеводы возвращается! С нами пленник... гость! - крикнул сотник, и стража расступилась, пропуская отряд внутрь.

Их встретил настоящий шквал звуков и запахов. Лев, привыкший к асфальту и бетону, ощущал это место всеми порами. Крики торговцев, предлагавших с лотков лукошки с ягодами, грубые глиняные горшки и деревянные игрушки. Тяжелый, сладковатый дух навоза и влажного дерева. Пряный аромат печеного хлеба и дым от десятков печей, щекочущий ноздри. Узкие, немощеные улочки, вязкие от грязи после недавнего дождя, петляли меж тесно стоящих изб и срубов. Люди, одетые в домотканые льняные и шерстяные одежды, шарахались от коней, провожая отряд любопытными, а Льва - откровенно враждебными взглядами.

Город-крепость. Население - несколько тысяч, не больше. Санитарное состояние... ужасающее. Но обороноспособность на приемлемом для раннего средневековья уровне.

Он отметил про себя расположение колодцев, кузницы, оружейных мастерских. Его инженерный ум уже анализировал слабые места обороны, возможности улучшения водоснабжения и канализационной системы. Эти знания были его оружием, более мощным, чем любой меч.

Отряд проследовал по главной, чуть более широкой улице, ведущей к центру поселения. Там, на естественном возвышении, стоял тот самый Воеводский терем, который он видел издали. Вблизи он выглядел еще внушительнее. Это был не просто большой сруб. Это был целый комплекс построек, обнесенный собственным, еще более высоким частоколом с крепкими воротами. Над теремом возвышалась островерхая кровля, увенчанная флюгером в виде того же медведя.

У ворот внутренней ограды их встретила новая стража. Сотник что-то коротко сказал старшему на воротах, кивнув на Льва. Тот внимательно оглядел чужестранца, затем махнул рукой. Ворота распахнулись.

Внутри было просторно и чище, чем на улицах. Деревянные мостки, аккуратно сложенные поленницы дров, пара слуг, замерших при их появлении. Светлана легко соскочила с коня, бросив поводья подбежавшему конюху.

- Следуй за мной, Лютобор, - сказала она, уже обращаясь к нему чуть менее официально, но не теряя суховатого тона. - Отец ждет.

Она повела его к крыльцу терема, сбежавшему по ступеням навстречу седовласому, но еще крепкому мужчине в длинной, расшитой серебряной нитью рубахе и темном плаще. Это был домовладыка, управитель.

- Господин Лука, - кивнула ему Светлана. - Где отец?
- В гриднице, госпожа. Уже извещен. - Старик скользнул проницательным взглядом по Льву, и в его глазах мелькнуло то же самое настороженное любопытство. - И он велел провести... гостя к нему немедля.

Светлана кивнула и, не оборачиваясь, вошла в сени терема. Лев последовал за ней. Прохладная полутьма после яркого солнца ударила по глазам. Воздух пах смолой, воском и сушеными травами.

Они прошли по бревенчатому коридору, мимо запертых дверей, и остановились перед массивным дубовым полотном, украшенным резными изображениями тех же медведей и каких-то сложных, спиралевидных узоров.

- Готовься, - тихо сказала Светлана, и в ее голосе впервые прозвучала легкая неуверенность. - Отец... он человек прямого суда.

Она толкнула дверь, и они вошли.

Гридница оказалась просторным помещением с высоким потолком, поддерживаемым мощными резными столбами. По стенам висели щиты, мечи и шкуры животных - медведя, волка, рыси. У дальней стены, под огромным, выполненным в той же медвежьей тематике полотнищем, стоял дубовый стол, а за ним - в резном, похожем на трон кресле - сидел мужчина.

Воевода Ратибор.

Ему было лет пятьдесят, но выглядел он на все шестьдесят. Широкие плечи, мощная грудь, некогда могучая стать, теперь начинавшая обрастать жирком. Но в его осанке, в манере держать голову, чувствовалась недюжинная сила и властность. Лицо, изборожденное морщинами и старым шрамом, пересекавшим левую бровь, было непроницаемым. Глаза, цвета старого железа, смотрели на Льва с холодной, безразличной оценкой, с какой смотрят на новую породу собаки или на невиданный доселе инструмент.

Рядом с ним, откинувшись на своей скамье с видом пресыщенного наблюдателя, сидел другой мужчина. Худощавый, с острым, хищным лицом, темными, пронзительными глазами и аккуратно подстриженной бородкой. Он был одет в дорогой, темно-синий кафтан, отороченный мехом, а на его длинных, тонких пальцах поблескивали перстни. Его взгляд, скользнув по Льву, был куда более опасным - в нем читался живой, заинтересованный ум и холодная, расчетливая жажда.

- Ну что, дочь, - голос Ратибора был глухим, низким, словно удар грома где-то в отдалении. - Принесла нам диковинку. Рассказывай. Кто он и откуда? И по какой причине смешался в дела моей дружины?

Все взгляды в комнате устремились на Льва. Он стоял посреди гридницы, в своем потрепанном, чужом одеянии, чувствуя на себе тяжесть этих взглядов. Воздух сгустился, словно перед грозой. Сейчас решалось все. Его будущее в этом мире висело на волоске.

Он сделал шаг вперед, расправил плечи и встретился взглядом с воеводой. Не вызовом, но и не просьбой. Как равный с равным.

И в этот момент, словно в ответ на это напряжение, таинственный символ на его запястье вдруг вспыхнул жгучим, пронзительным холодом. Перед его глазами, прямо в воздухе, замерцали, складываясь из золотистых искр, странные письмена. Текст, который он видел так же ясно, как и лица окружающих его людей.

<< СИСТЕМА ИНИЦИИРОВАНА. >>
<< ПРИВЕТСТВУЕМ, ИЗБРАННЫЙ. >>
<< АНАЛИЗ ДУШИ... ОПРЕДЕЛЕНА КОНЦЕПЦИЯ: ХОЗЯИН ЗЕМЛИ. >>
<< ВАШ ПУТЬ НАЧИНАЕТСЯ. >>

Мир замер. Голоса воеводы, тяжелое дыхание стражников у дверей, даже треск поленьев в очаге - все это ушло в гулкую, бездонную тишину. Существовали только эти пылающие в воздухе строки, написанные из света и тайны. Они висели перед ним, не требуя ответа, но безвозвратно меняя все.

<< СИСТЕМА ИНИЦИИРОВАНА. >>
<< ПРИВЕТСТВУЕМ, ИЗБРАННЫЙ. >>
<< АНАЛИЗ ДУШИ... ОПРЕДЕЛЕНА КОНЦЕПЦИЯ: ХОЗЯИН ЗЕМЛИ. >>
<< ВАШ ПУТЬ НАЧИНАЕТСЯ. >>

Лев не дрогнул. Годы тренировок и выступлений на публике сделали свое дело - его лицо осталось маской спокойного, почти отстраненного достоинства. Он лишь чуть заметно сузил глаза, будто вглядываясь в невидимую для других точку в пространстве за спиной Ратибора. Внутри же все закипало. ЛитРПГ. Система. Значит, мир работает на каких-то правилах, подчиняется логике, которую можно изучить, понять и использовать. Это было даже лучше, чем он мог предположить. Это была не просто магия - это был интерфейс.

«Хозяин Земли». Концепция. Это отзывалось в нем глубинным эхом. Его знания инженера, его тяга к порядку и созиданию, его умение читать ландшафт и видеть в нем потенциал - все это складывалось в единую картину.

Вечность длилась одно мгновение. Золотистые письмена померкли, растворились в воздухе, оставив после себя лишь легкое, едва уловимое покалывание на запястье. Но он почувствовал нечто большее. Словно тяжелый, невидимый плащ лег на его плечи, или же, наоборот, с них свалились оковы. Он ощутил связь. С бревенчатым полом под ногами, с каменным фундаментом терема, с землей, на которой стоял этот град-острог. Она была живой. И она теперь знала о нем.

- Ты слышишь меня, чужестранец? - голос Ратибора, прорвавшись сквозь пелену откровения, прозвучал как удар хлыста. В его тоне появились нотки раздражения. Молчание Льва могли счесть за непочтительность или за слабоумие.

Лев медленно перевел взгляд на воеводу, давая понять, что слышал его с самого начала, но обдумывал ответ.
- Слышу, воевода. Прошу прощения. Вид твоего терема и твоего знамени отвлек мои мысли. Медведь - символ силы и мудрости. Он требует уважения.

Это был тонкий комплимент, подкрепленный знаковой символикой. Ратибор слегка откинулся в кресле, его железные глаза смягчились на волосок. Лесть, даже столь искусная, всегда была ему приятна.

- Не уклоняйся от вопроса, - однако, он не отступил. Худощавый боярин рядом с ним едва заметно улыбнулся, словно наблюдая за интересной игрой.
- Меня зовут Лютобор. Что касается моих земель... они лежат так далеко, что их названия ничего не скажут твоим мудрейшим сказителям. Достаточно сказать, что путь мой был долог и труден. А что до причин моего вмешательства... - Лев повернулся и посмотрел прямо на Светлану, стоявшую чуть поодаль. - Я увидел, как твоя дочь сражается не как женщина, ищущая пощады, а как воин, отстаивающий честь своего рода. Увидел твоих дружинников, предпочитающих смерть позорному бегству. Уничтожить такую твердыню духа - все равно что срубить молодой, но крепкий дуб. Бессмысленно и грешно. Я предпочел встать на сторону дуба.

Он говорил не льстя, а констатируя. Его слова прозвучали с такой незыблемой уверенностью, что даже скептически настроенный боярин перестал улыбаться.

- Ты говоришь красиво, Лютобор, - произнес наконец тот самый худощавый мужчина. Его голос был гладким, как шелк, и острым, как отточенный клинок. - Но слова - это одно, а дела - другое. Говорят, ты валил деревья одним ударом ноги и насылал камнепады. Это сила, данная тебе твоими далекими богами? Или... это умение, которое можно передать?

Лев почувствовал исходящую от этого человека опасность. Он был умнее, проницательнее воеводы. Он искал не героя, а инструмент.
- Боги дают дождь и солнце, боярин, - холодно ответил Лев. - Но строить плотину, чтобы дождь не смыл посевы, или амбар, чтобы солнце не погубило урожай - это дело рук человеческих. Я не насылал камни. Я указал им, где им лежать. Я не валил дерево. Я показал ему, что его время стоять закончилось. Это не магия. Это знание.

- Знание... - прошептал боярин, и в его глазах вспыхнул настоящий, ненасытный интерес. - Знание, говоришь...

Ратибор тяжело вздохнул, явно устав от философских диспутов.
- Ладно. Дочь говорит, ты спас ей жизнь. Дружинники подтверждают. Значит, по праву кровной чести, я обязан тебе. Назови свою цену. Мешок серебра? Конь и доспех? Или, может, место в дружине? - он произнес последнее с легкой усмешкой, словно предлагая нечто невероятное.

Лев понимал, что это ключевой момент. Просить денег - значит, показать себя наемником. Просить места в дружине - стать винтиком в чужом механизме, подчиненным. Ему нужно было нечто иное. Плацдарм. Возможность проявить свою «Концепцию».

Он выдержал паузу, окинул взглядом гридницу, словно оценивая ее прочность, затем снова посмотрел на Ратибора.
- Я не прошу серебра, воевода. И место в твоей дружине займет тот, кто верен тебе с молоду. Я - чужой. Но я вижу, что твоя земля сильна духом, но... уязвима. Я видел по дороге сюда заброшенные выселки, сожженные хутора. Дикая Степь дышит тебе в спину. Орды поганых - не единственная угроза. Голод, болезни, междоусобицы с другими князьями - все это истощает твою силу.

Он сделал шаг вперед, и его голос зазвучал с новой, железной убедительностью.
- Я прошу права. Права на землю. Не тучные пашни, не деревни. Я прошу ту землю, что ты сам считаешь бесполезной. Дикую, забытую богами и людьми. Ту, что на границе твоих владений, куда не доходят ни твой плуг, ни твой меч. Дай мне клочок этой пустоши, и я возведу на нем не просто хутор. Я построю форпост, который станет щитом для твоих земель. И через год ты сам увидишь, что твоя самая бесплодная земля принесет тебе больше пользы, чем самые богатые угодья.

В гриднице воцарилась оглушительная тишина. Светлана смотрела на него с откровенным изумлением. Боярин - с холодным, пересчитывающим интересом. Ратибор же смотрел на Льва так, словно видел его впервые. Просьба была настолько неожиданной, настолько лишенной личной выгоды в привычном понимании, что она обезоруживала.

- Ты просишь Черную Долину? - наконец выдавил из себя воевода, и в его голосе прозвучало нечто, похожее на суеверный страх. - Но это... гиблое место. Там водятся упыри, по ночам светятся огни, а почва не родит даже крапивы. Никто не живет там дольше лунного месяца. Все либо сбегают, либо сходят с ума, либо их находят мертвыми.

Лев медленно кивнул, и на его губах тронулась тень улыбки. Той самой улыбки, что появляется у инженера, когда ему показывают самую сложную, самую безнадежную проблему.
- Именно. Я прошу Черную Долину. Дай мне право владеть ею и править на ней по своему усмотрению. Освободи от всех податей на пять лет. И я дам тебе то, чего не даст ни один твой боярин - неприступную крепость на твоей самой уязвимой границе.

И в тот момент, когда последнее слово сорвалось с его губ, система откликнулась вновь. На сей раз не огненными письменами, а тихим, ясным голосом, прозвучавшим прямо в его сознании.

<< ПРИНЯТ ВЫЗОВ: ОСВОЕНИЕ ЧЕРНОЙ ДОЛИНЫ. >>
<< ЦЕЛЬ: ОСНОВАТЬ ПОСЕЛЕНИЕ (УРОВЕНЬ 1: "УКРЫТИЕ") В ТЕЧЕНИЕ 30 ДНЕЙ. >>
<< НАГРАДА: РАСШИРЕНИЕ ПОЛНОМОЧИЙ СИСТЕМЫ, ДОСТУП К ДРЕВНИМ ЗНАНИЯМ. >>
<< НЕУДАЧА: ЛИШЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ, СМЕРТЬ. >>

Вызов был принят. Игра началась по-настоящему. И ставка в ней была - его жизнь.

Тишина в гриднице стала плотной, тяжелой, как свинец. Даже воздух, казалось, застыл, не решаясь нарушить это напряженное молчание. Ратибор смотрел на Льва с таким выражением лица, будто перед ним внезапно заговорил его собственный боевой конь. В его широком, обветренном лице боролись недоверие, расчет и та самая суеверная тревога, которую всегда вызывала у людей Черная Долина.

Боярин, напротив, казался, даже обрадовался. Его тонкие пальцы с перстнями сложились в замок на столе, а в темных глазах заплясали огоньки холодного, хищного любопытства.

- Черную Долину? - наконец прорычал Ратибор, и его голос прозвучал громче, чем он, вероятно, планировал. - Ты слышал мои слова, странник? Это - гиблое место! Там не растет хлеб, там воют по ночам не ветры, а духи погибших, и вода в единственном ручье отравлена скорбью. Я дал обет не посылать туда больше людей на верную погибель. И ты просишь это... как милость?

- Я прошу это как вызов, - спокойно парировал Лев. Его внутренний диалог с Системой придал ему невиданной уверенности. Теперь это был не просто спор, это была констатация факта. - И как возможность доказать тебе, воевода, что твой самый страшный кошмар может стать твоей самой крепкой стеной. Ты говоришь, там не растет хлеб. Я не собираюсь сеять хлеб. Ты говоришь, там воют духи. Я буду говорить с ними на их языке. Ты говоришь, вода отравлена. Я найду чистые источники или очищу те, что есть.

Он обвел взглядом присутствующих, чувствуя, как каждое его слово ложится на весы их восприятия.
- Ты потерял в той засаде пятерых воинов. Сильных, обученных. Сколько еще ты готов потерять, охраняя границу от набегов из Степи и от чужих взоров? Дай мне эту землю, и через год я поставлю там крепость, о которую будут ломать зубы любые орды. Без затрат твоей казны. Без потерь твоих дружинников. Все, что мне нужно - это твое слово и твоя печать на грамоте. Что ты теряешь? Ничего. Пустую и опасную землю. Что ты приобретаешь? Верного союзника и неприступный рубеж. Или... - Лев сделал театральную паузу, - ты боишься, что у тебя на границе появится сила, с которой придется считаться?

Это была игра на грани фола. Прямой вызов. Но Ратибор, как и многие сильные, но не слишком гибкие люди, уважал прямолинейность и смелость. Он не смог сдержать короткой, хриплой усмешки.

- Считаться? С одним человеком и его призраками? - он покачал головой. - Ты либо величайший безумец, которого я видел, либо... нечто иное. - Его взгляд скользнул по странной одежде Льва, задержался на его глазах, в которых горела непоколебимая уверенность. - Светлана? Твое слово было первым. Что скажешь?

Светлана, до сих пор молча наблюдавшая, вышла вперед. Ее зеленые глаза были прикованы к Льву.
- Он сражался за нас. Он смотрит в глаза смерти без страха. И он... не лжет. Я чувствую это. Он верит в то, что говорит. - Она перевела взгляд на отца. - Дай ему эту землю, отец. Если он погибнет - мы ничего не потеряем. Если он преуспеет... твое воеводство станет сильнее. А если он окажется предателем... на безлюдной границе с ним будет легче справиться, чем здесь, в сердце твоих земель.

Ее слова были безжалостно логичны и практичны. Лев мысленно отметил ее острый ум. Она была не просто воительницей.

- Мудрые слова, дочь, - тихо, словно змеиное шипение, прозвучал голос боярина. Он устремил на Льва свой пронзительный взгляд. - Я, Кругор, поддерживаю это. Пусть странник докажет свою ценность. Но... любая сделка требует гарантий. - Он повернулся к Ратибору. - Даровать ему долину - мало. Нужно даровать и статус. Пусть будет не просто поселенцем. Пусть будет... Приказчиком Черной Долины. Со всеми правами на сбор и суд на той земле. Но и с обязанностью - по первому твоему зову, воевода, выставить дружину для общей обороны. И... - Кругор улыбнулся, и в его улыбке не было ничего доброго, - пусть его успех или провал будет решен к началу следующей луны. Если через месяц в Долине будет стоять хоть какой-то огороженный частоколом двор, где он сможет принять твоих гонцов - значит, он справился. Если нет... его голова послужит уроком другим безумцам.

Лев почувствовал, как по спине пробежал холодок. Кругор был опасен. Он не просто соглашался - он загонял Льва в жесткие рамки, намеренно сжимая сроки и поднимая ставки. «Приказчик» - это низший административный чин, но он давал законные права. А срок в один месяц... Система давала тридцать дней. Совпадение? Или Система знала, что так и будет?

Ратибор задумался, потирая переносицу. Наконец, он тяжело вздохнул и ударил ладонью по столу.
- Решено! Пиши грамоту, Кругор. Лютобор, отныне ты - мой Приказчик Черной Долины. Ты имеешь право собирать там людей, вершить суд, владеть всем, что найдешь на той земле. Но помни - через месяц я пришлю своих людей. Если они увидят лишь ветер да пепел там, где ты обещал крепость... твоя голова украсит частокол моего терема. Доволен?

Лев склонил голову, скрывая вспыхнувшую в глазах триумфальную искру. Первая цель достигнута. Плацдарм получен.
- Более чем доволен, воевода. Ты не пожалеешь.

- Нам остается это проверить, - сухо парировал Кругор, уже достав со свитка пергамент и принимаясь выводить на нем уставные буквы. - Светлана, предоставь нашему новому Приказчику все необходимое для дороги. Мешок овса, топор, пилу, да пару надежных работников из числа тех, кто не боится темноты.

Светлана кивнула и жестом показала Льву следовать за собой. Выходя из гридницы, он почувствовал на спине два взгляда: тяжелый, оценивающий взгляд Ратибора и острый, как шило, взгляд боярина Кругора.

На улице, у коновязи, Светлана остановилась и в упор посмотрела на него.
- Ты либо самый умный человек, которого я встречала, либо самый глупый. Черная Долина... там есть нечто, что сводит с ума. Не только духовное. Сама земля там... больна. Ты уверен?

Лев встретил ее взгляд. В ее глазах он увидел не просто предупреждение. Он увидел тень давнего, личного страха.
- Я благодарен за заботу, госпожа. Но я не прошу тебя верить в меня. Я прошу дать мне шанс доказать.

Она что-то хотела сказать, но лишь покачала головой и повела его к амбарам, чтобы собрать снаряжение. Пока она отдавала распоряжения приказчикам, Лев остался на мгновение один. Он поднес руку к глазам, разглядывая таинственный символ. И снова, в ответ на его волю, перед ним проступили строки, на этот раз более подробные.

<< ПРИНЯТ ВЫЗОВ: ОСВОЕНИЕ ЧЕРНОЙ ДОЛИНЫ. >>
<< ЦЕЛЬ: ОСНОВАТЬ ПОСЕЛЕНИЕ "УКРЫТИЕ" (УР. 1) ЗА 30 ДНЕЙ. >>
<< ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЦЕЛЬ: УСТАНОВИТЬ КОНТАКТ С ДУХОМ МЕСТНОСТИ. >>
<< ДОСТУПНЫЕ НАВЫКИ: >>
<< - ВЗОР ЗЕМЛЕМЕРА (ПАССИВНЫЙ): ВИДИТЕ СКРЫТЫЕ РЕСУРСЫ, ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ АНОМАЛИИ И ДРЕВНИЕ СООРУЖЕНИЯ. >>
<< - ШЕПОТ КОРНЕЙ (АКТИВНЫЙ, ОГРАНИЧЕННО): ПОЗВОЛЯЕТ УЛЫБАТЬСЯ ПРОСТЕЙШИЕ ЗАПРОСЫ ЗЕМЛЕ И РАСТЕНИЯМ. >>

Лев медленно выдохнул. Инструменты были. Цель ясна. Время пошло.

Час спустя он покидал град-острог, но уже не как пленник, а как Приказчик. За ним плелись два угрюмых мужика, нагруженные инструментами и припасами, с глазами, полными страха и покорности судьбе. Впереди, за последними дозорными вышками, лежала дорога на север, в сторону темного, поросшего хвойным лесом ущелья. Туда, где даже дневной свет казался бледнее, а воздух - холоднее.

Черная Долина ждала своего нового Хозяина.

И как только первые деревья сомкнулись за его спиной, поглощая вид последней дружинной вышки, Лев почувствовал это. Не просто взгляд из чащи. Не просто животный страх. Нечто древнее, холодное и бесконечно одинокое проснулось в глубине ущелья и устремило свое внимание на него. Оно не было враждебным. Оно было... оценивающим.

Путь был свободен. Но впереди, в сгущавшихся сумерках, что-то ждало. Что-то, что дышало в такт с биением его сердца и смотрело на мир его же глазами.