Код Кадмона

Щелчки затворов, сухие и отрывистые, выбивали ритм нашего существования. Словно метроном, отмеряющий последние секунды жизни тех, кто застыл на прицеле. Приглушенные хлопки выстрелов наших винтовок сливались с глухим утробным ревом разрывов, порождая оглушительную симфонию разрушения. Её диссонансным аккомпанементом был визг осколков, чужие крики, переходящие в предсмертные хрипы, и наши редкие, лаконичные реплики — выверенные и безэмоциональные, как строки кода.

Воздух был густым и вязким, словно суп из едкой взрывной копоти и пыли. Он не просто пах порохом и гарью — он скрипел на зубах, втирался в поры, проникал в нутро. И этот мрак внезапно разрывали вспышки — алые, как свежая кровь, лимонно-желтые, ядовитые, и ослепительно-белые, выжигающие сетчатку. Подобно дьявольской новогодней ёлке, зажженной в аду.

Под ногами — выжженная, израненная земля, испещренная шрамами сражений. Проклятая холодная пустынная планета. Лишь грязь, камни и редкие клочья растительности, похожей на колючую проволоку, раскинутой самой природой. Над головой висел огромный оранжевый диск местного солнца, в десятки раз крупнее нашего. Но свет его был призрачным, умирающе тусклым; он не согревал, а лишь подсвечивал это гигантское кладбище, словно исполинский похоронный фонарь.

Я двигался от укрытия к укрытию, мои действия — это отлаженный алгоритм, вбитый в плоть и кровь боевой закалкой и инстинктами: выдвинуться, прицелиться, короткая очередь, смена позиции. Перезарядка. Снова огонь и смена позиции. Ни одного лишнего движения, ни одной потраченной впустую секунды. Дыхание глубокое и размеренное, как у спящего зверя. Так же действовали и мои братья по оружию. Идеальные солдаты, без страха, но с твердой верой в свое дело. Мы были уже не людьми, а деталями единого боевого механизма, отточенными и бесчувственными винтиками, чья единственная функция — сеять тотальное истребление. Никаких переговоров. Никаких пленных. Только смерть, безликая и безусловная.

Враг бился со всем упорством и отверженностью. Но мы делали свою работу безупречно. Не без труда, но медленно и уверенно прогрызались сквозь плотную оборону противника. Каждый наш шаг вперёд был предрешен, каждый зачищенный сектор — лишь вопрос времени. Наше преимущество опыт и слаженность. Их ярость разбивалась о наше спокойствие, их страх — о нашу дисциплину. Понимая друг друга без слов, с упорством разъяренного быка, мы тараном шли вперёд сквозь их ряды.

Расчистив путь, подавив очередные очаги сопротивления, мы вышли к точке сбора — подножию холма. За его гребнем лежала наша цель — сектор, который предстояло зачистить. Требовалась разведка. Не дожидаясь команды, я рванул вверх по склону, чувствуя, как сапоги вязнут в осыпающемся грунте.

— Обходите слева! — прокричал я, начиная движение. — Займите позицию у точки входа в сектор одиннадцать по вектору «Альфа» и ждите доклада!

Без лишних слов мои товарищи, словно единый организм, начали слаженное перемещение. Они текли по скалам, как ртуть, разбиваясь на группы и сливаясь вновь, подчиняясь незримому тактическому ритму.

Быстро и ловко, цепляясь за выступы, я достиг вершины. И передо мной разверзся новый ад. Пространство уходило вниз, открывая панораму тотального опустошения. Прямо под склоном — взъерошенная, израненная воронками земля, усеянная валунами и скалами, торчащими из грунта, как гнилые, поломанные зубы великана. Чуть дальше ландшафт становился более каменистым, суровым. Ещё дальше он и вовсе сливался в единый пласт твердой скальной породы, изборожденный глубокими ущельями и свежими разрывами, словно шрамы на лице планеты. Ближе к горизонту поверхность круто вздымалась вверх, превращаясь в массивную, изуродованную скалу.

Не успел я сделать и трёх вдохов, как над головой с противным визгом просвистели снаряды, заставившие меня мгновенно рухнуть за ближайший валун.

— Произведено сканирование и анализ, — сухой, безжизненный механический голос прозвучал в моем шлеме. — Зафиксировано целей: шестьдесят три.

— Я в секторе одиннадцать, — ответил я, но не голосу, а в эфир, своим. — Начинаю разведку боем. Нужно выявить их реальную численность.

Проверив магазин, я резко высунулся из-за укрытия. К моему удивлению, оптический прицел не поймал никакого движения. Только короткие, ядовитые вспышки из расщелин. Враг был там и вел беспорядочный огонь, выплевывая примитивные, но эффективные зажигательные снаряды.

— Двигаюсь дальше по вектору «Гамма», — бросил я в пустоту и, оттолкнувшись от земли, рванул к ближайшему следующему укрытию.

— Обнаружена новая тактическая возможность. Обход по правому флангу. Занятие огневой позиции в точке 9.5.64.40 до подхода группы «Джей».

Я щелкнул пальцами, активируя Визор. Мой мир сузился до линз шлема, превратившись в безумный калейдоскоп из цифр, символов и контуров. Знакомая местность залилась ядовитыми цветами: жёлтым, зелёным, голубым. Каждый камень, каждый склон был обведен неоновым светом. Я мгновенно отыскал нужную точку в этой цифровой пелене и, выдохнув, снова рванул вперед. Вокруг стоял оглушительный адский грохот — выстрелы, взрывы и свист снарядов, сливавшиеся в один сплошной рёв.

Я нырнул за очередной выступ, на секунду замер, оценивая обстановку через Визор, и снова побежал. Впереди маячила моя цель — невысокая каменистая возвышенность, нависающая над спуском во вражескую бездну.

— Угроза взрыва слева, — сухо предупредил голос.

Я инстинктивно рванул вправо и прыгнул вперёд, плашмя рухнув в неглубокую воронку. Земля содрогнулась от взрыва именно там, где я только что был. Меня накрыло градом земли, камней и раскаленного металла. В ушах зазвенело.

— Жизненные показатели в норме. До цели сто семь метров.

Я отряхнулся, с силой оттолкнулся от земли и, немедля, побежал дальше. Добежав до позиции, я залег среди камней и чахлой травы. Отсюда открывался отличный вид на ущелья, откуда по дугообразной траектории словно плевки вылетали вражеские снаряды. Я снова включил Визор и начал сканировать местность. Всё та же цветная каша, те же контуры. Только теперь, вдалеке, я увидел их — алые, пульсирующие метки, движущиеся цели. Сначала единичные красные точки разбавляли синий цвет, обозначающий впадины и ущелья. Затем больше, красный, как кровоточащая рана, стал постепенно распространяться среди синего, местами выливаясь в зеленые зоны поверхности.

— Ты уверен, что это действительно выгодная позиция? — пробормотал я, вглядываясь в цифровую пелену, наблюдая как красная зараза растет, поглощая пространство вокруг себя.

— Удобство ведения огня оценивается в девяносто один процент. Зафиксировано целей: триста семьдесят девять. Вероятность уцелеть при ведении боя — тридцать три процента… Зафиксировано целей: четыреста восемьдесят. Вероятность уцелеть при ведении боя — двадцать девять процентов… Зафиксировано целей: шестьсот двенадцать. Вероятность уцелеть при ведении боя — двадцать один процент…

— Заткнись, Аргус! — резко оборвал я его, и в моем голосе прозвучала несвойственная мне нервозность. Я сделал паузу, собираясь с мыслями. — Это 7.2.2.7, — произнёс я, чётко выговаривая каждый слог. — Вызываю 7.1.0.1.

— 7.1.0.1. на связи, — ответил знакомый голос, такой же, как у меня, но с эффектом цифровой обработки.

— Доложите ваше местоположение!

— Покидаем сектор девять. Движемся к Вашей позиции. Ориентировочное время до входа в сектор одиннадцать — семнадцать минут.

— 7.2.1.1. Приём! — прервал я доклад и вызвал бойца с другим позывным. — Где вы?

— Мы на входе в сектор одиннадцать, — ответил новый, но совершенно такой же голос. — Вектор «Альфа». Фиксируем множественные цели. С каждой секундой их всё больше.

— Отставить! Живо спускайтесь назад к подножью холма и окопайтесь! Нам не продержаться до прибытия группы «Джей». Сейчас здесь будет жарко!

— Принял!

Я на ощупь проверил магазин и перевел винтовку на автоогонь. Сердце колотилось где-то в горле, выбивая тот же ритм, что и затворы в разгар боя. При этом разум был совершенно чист и спокоен, как белый лист бумаги.

— Штаб! Вызывает 7.2.2.7!

— Штаб на связи, — ответил новый, совершенно другой голос, живой, но такой же холодный.

— Запрашиваю поддержку с воздуха! Нужен ковровый удар, похоже здесь их гнездо!

— Бомбардировщик будет на подходе через три минуты. Назови координаты.

Я на мгновение закрыл глаза, чувствуя холод земли и всего пространства вокруг, проникающий сквозь термокостюм.

— Бейте… по моей позиции.

Повисла тягучая, давящая тишина, в которой был слышен только свист в ушах и прерывистый хрип моего собственного дыхания. Мир вокруг словно поставили на паузу. В голове не было места эмоциям и сомнениям. Лишь холодная, чистая логика: всё вокруг должно сгореть в безжалостном огне, чтобы общая победа стала на шаг ближе.

— Подтвердите координаты для удара, 7.2.2.7, — голос оператора в штабе наконец прозвучал. — Повторяю: вы запрашиваете удар по своей позиции?

— Вы не ослышались! — прокричал я, снова включив Визор и наблюдая, как кроваво-красная жижа продолжала пожирать пространство. И вот уже редкие алые силуэты стали различимы на расстоянии выстрела. Они двигались ко мне. — Нужен срочно удар по моей позиции!

— Запрос подтвержден, 7.2.2.7. Бомбардировщик выходит на цель. Время отхода два сорок пять.

Две минуты, сорок пять секунд.

Ещё одна пауза, короткая, буквально секунду, но в моей голове протянувшаяся вечность. Весь мой опыт, все мои знания утверждали одно — этого слишком мало. Выхода нет. Нужно с честью принять свою участь. И утащить с собой в ад как можно больше этих тварей. Но затем в мозгу щелкнуло…

— Аргус! — крикнул я, вглядываясь в цветастую мешанину Визора, впитывая каждую деталь. — Тактический анализ! Маршрут отхода с максимальной вероятностью выживания! Сейчас же!

Перед глазами вспыхнули новые линии и символы. Рельеф запульсировал и обесцветился. Только красные сигнатуры врагов и редкие цветные области ключевых точек. Позади меня, откуда я прибежал, полыхнуло багровым — враг уже был там. Единственный возможный путь вёл не назад, а вперед и вниз, в лощину, кишащую этими красными метками.

— Оптимальный маршрут отхода не найден. Вероятность уклонения от противника и достижения безопасной дистанции до детонации — ноль целых, семь десятых процента.

0,7%. Это даже не один из ста. Считай шансы равны нулю.

Я выпрыгнул из-за валуна и помчался вниз. Красные силуэты впереди начали увеличиваться, обретая форму. Они становились ближе, и их становилось всё больше, как прилив кровавой волны. Враг открыл по мне шквальный огонь. Пули и сгустки плазмы проносились рядом, опаляя воздух. Моя винтовка, на автоогне, захватывала ближайшие цели и отвечала короткими, экономными очередями. Точность была не ахти, но этого хватало, чтобы сеять хаос и выигрывать драгоценные метры. Я сорвал пару гранат с пояса и швырнул их в самое большое скопление красных силуэтов, сам рванул вправо, под прикрытие торчащей из земли скалы.

— Аргус! Впереди несколько расщелин, — крикнул я, выглядывая из-за укрытия, пользуясь секундной передышкой. — В какой из них больше шанс укрыться от удара?

— Точка 8.4.61.28. Вход в расщелину или пещеру. Глубина неизвестна. Вероятность укрытия от коврового удара — тридцать процентов.

Тридцать процентов. Уже не ноль. Внушает оптимизм.

Я перезарядил винтовку. Достал последнюю гранату и швырнул её вслепую.

— До удара: одна минута десять секунд.

Я не побежал. Я ринулся вниз по склону, ныряя сквозь редкие цепи противника, прямо навстречу накатывающей багровой стене. А прямо перед ней — единственное синее пятно. Спасительный вход в расщелину, утроба планеты, готовая либо принять, либо похоронить.

— До удара: сорок пять секунд.

Выстрелы, взрывы, клокочущие крики противника. Винтовка захлебнулась, испустив последний патрон. Я мчался, как призрак, уворачиваясь от снарядов, огибая камни. Что-то раскалённое и острое прожгло плечо, с силой отбросив меня в сторону. Я кувыркнулся через голову, едва не теряя сознание, но вскочил и продолжил свой спринт к пропасти. Перед глазами всё поплыло, но Визор упрямо держал в фокусе мигающее синее пятно — мой единственный шанс.

— До удара: тридцать секунд.

Пульс барабанил в висках как отбойный молоток. Легкие горели огнем. Мышцы шли на разрыв. Голову окутывал туман. Я не чувствовал боли. Не ведал страха. Лишь яростная, звериная воля к жизни. В шлеме бездушный голос повторял обратный отсчет и давал короткие подсказки. И вот до цели уже рукой подать.

— До удара: пятнадцать секунд. Угроза взрыва сзади.

Мощный толчок в спину, от которого каждая клетка моего тела завибрировала. Меня швырнуло вперед, и я кубарем полетел вниз по склону. Мир превратился в карусель из камней, вспышек и чужих тел. Жёсткий удар головой о камень. В глазах посыпались искры, звук исказился в оглушительный писк. Голос цифрового помощника исказился и стал обрываться.

— … удара: пять сек…

Я влетел в расщелину и жестко приземлился. Ослепительная белая вспышка, которая была видна даже сквозь закрытые веки. Грохот, сравнимый с концом света. Земля вздыбилась, и меня, как щепку, швырнуло вглубь пещеры. Всё вокруг рушилось, трещало и стонало. Воздух вырвало из легких. В ушах — один сплошной, всепоглощающий вой. Ещё один удар. И всё.

Тишина.

Темнота.

Ничто.