Код Молчания

Бар «Ночной» гудел от смеха и музыки. Алексей крутил в пальцах стакан с виски — третий за вечер. Напротив сидела сестра, нервно щёлкая ногтями по стеклу своего коктейля.
— Ну как там твоя новая работа? — спросил он, стараясь говорить нейтрально.
— Начальник-идиот, — Света сжала стакан. — Поставил камеры и орёт, если я не бросаюсь к клиентам, едва те переступают порог. «Обрабатывай их! И улыбайся!»
Алексей почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Точно так вёл себя отец: «Делай, как я говорю, и не рыпайся!»

Громкий хохот у стойки привлёк их внимание. Алексей обернулся и сжал челюсти. Света чуть слышно застонала.
Михеев — в том же кожаном пиджаке, с татуировкой на всю шею и пол лица. Уже пьяный, уже озирает зал в поисках жертвы.
— О, смотрите-ка, кто тут! — Его голос перекрыл музыку. Шатаясь, он подошёл к их столику. — Семейные посиделки… Отдыхаем, молодёжь? Светуля, а я думал, ты в бары больше не ходишь.
— Пошёл в жопу! — голос Светы дрожал.
— Какая резкая стала… а где улыбочка?

Алексей вскочил. Михеев с улыбкой выпрямился — с ним были ещё двое, и он прекрасно понимал, что ему нечего бояться. Он положил руку Алексею на плечо.
— О, братец-кондратец… Ты чего подорвался? Торопишься куда?
Алексей стряхнул его руку, затем взял сестру за руку.
— Пойдём.
— Что?! — Света попыталась вырваться.

Он силой вывёл её на улицу, где тут же получил пощёчину. Алексей смотрел ошарашенно.
— Ты… почему ты сбежал? — Света тряслась, слёзы оставляли чёрные дорожки туши. — Ты... ссыкло! Ты не способен защитить меня…
— Погоди, я просто не хотел скандала, он же пьяный…
— Ты просто боишься его!.. Ты ведёшь себя так же, как мать, которая не могла уберечь меня от отца…
— Я страдал от отца не меньше тебя, — тихо сказал он. — Просто… должно быть какое-то здравомыслие…
— Ты прикрываешь свою трусость таким вот, типа, здравомыслием…
— Хватит! — почти крикнул Алексей, оглядываясь — не слышит ли кто.
— Очнись уже, наконец! Ты живёшь в реальном мире!

Она развернулась и побежала в темноту.

Через час Алексей стоял в пустом подъезде своего дома, уставившись в стену.
Зеркало в прихожей разлетелось вдребезги от удара его кулака.

***

5:17 утра.

Стук в дверь сливался с грохотом грома. Алексей открыл — на пороге стояла Катя, подруга Светы. Тушь размазана, губы в кровь искусаны.
За ней, прижавшись к стене подъезда, — Света. Разорванный ворот. Фиолетовые отпечатки пальцев на шее.
— Они… его уже отпустили, — Катя сжала Светино запястье так, что побелели костяшки. — Следователь сказал… что она сама…
Алексей потянулся к ножу на тумбочке. Света закрыла лицо руками и зарыдала.

***

Кабинет следователя Кораблёва был похож на аквариум с затхлой водой — маленький, душный, с грязно-зелёными стенами. Пыль висела в полосках утреннего света, пробивавшегося сквозь жалюзи. Алексей сидел, ощущая, как холодный пот скатывается по спине под курткой. На столе перед ним лежало медицинское заключение — аккуратный бланк с печатью и сухими строчками: «Ушибленные раны… Ссадины… Признаков насильственного полового акта не выявлено…»

— Нет состава преступления, — Кораблёв щёлкнул золотой зажигалкой, поднося огонь к сигарете. Дым заклубился, смешиваясь с запахом его дешёвого одеколона. — Ваша сестра не оказывала сопротивления. Свидетелей нет… Мой тебе совет — подлечи её и постарайся забыть.

Алексей сжал кулаки. В ушах стучала кровь.
— У неё сломано ребро, — его голос звучал чужим, — на шее следы от пальцев…
Следователь вздохнул, потянулся к шкафу. Металлическая дверца скрипнула, когда он достал другую папку. Пожелтевшие листы, фотография девушки с разбитым лицом.
— Ларионова Екатерина. 2019 год. Тоже кричала про изнасилование. — Его пальцы шаркнули по бумаге. — Оказалось — упала с лестницы в клубе. После трёх бутылок шампанского. А потом ещё подралась.

Алексей вглядывался в фото. Тот же почерк: синяки под глазами, разорванное платье, пустой взгляд.
— Михеев-старший в прошлом году закрыл дело о ДТП на Ленинском, — Кораблёв понизил голос, будто боялся, что стены услышат. — За рулём была генеральская дочка. Ты думаешь, твоя сестра для них что-то значит?

На столе между ними лежала фотография Светы. На обороте — их адрес, написанный синими чернилами.

***

Двое суток без сна превратили комнату Алексея в лабиринт из пустых банок энергетика и пепельниц, забитых окурками. Мониторы мерцали в темноте, отбрасывая синеватые блики на его осунувшееся лицо.

На рабочем столе компьютера располагались скачанные сторис с вечеринок Михеева, записи с камеры у подъезда, где он проходит пьяный, шатаясь.
Алексей вырезал кадры с ним, заливал их в нейросеть, туда же добавлял кадры со Светой. Внимательно рассматривал, что получилось, и всё переделывал…

Дверь скрипнула. Алексей не сразу заметил, как Света замерла на пороге. Она смотрела на экран, где Михеев рвал на ней одежду.
— Это же… подделка, — её голос дрожал.
Алексей медленно повернулся. В его глазах горело что-то новое, чужое.
— Нет. Это правда, которую они уничтожили.

***

Наконец он получил ролик, который его удовлетворил. После этого отправил Михееву электронное письмо и без сил повалился на диван.

Его разбудил звонок мобильника.
— Ты тупой урод, ты чем там упоролся? Ты понимаешь, с кем ты связался? Я тебя посажу, козлина…

Алексей спокойно выслушал эту тираду, поставив мобильник на громкую связь и постепенно просыпаясь.
Наконец он протёр глаза, зевнул и ответил:
— Значит так: либо ты идёшь в полицию с повинной и признаёшься в изнасиловании с избиением, либо я выкладываю это везде и отправляю абсолютно всем, кому только смогу.
— Тебе хана!

Михеев отключился.

Алексей глотнул прохладной водички, после чего спокойно и методично занялся рассылкой. Соцсети, телеграм-каналы, друзья и знакомые, форум сотрудников МВД, куда он проник через прокси, и так далее.

Первые комментарии пошли почти сразу:
«Этот урод и в школе был психом».
«В 2020 он уже попадался на таком, но отмазался».
«Посадить гада!»

Скоро снова зазвонил телефон. Номер скрыт.
— Убери это, — Михеев хрипел, будто не спал всю ночь. — Или я лично приду и убью тебя.

Алексей рассмеялся. После чего позвонил Свете и попросил не выходить сегодня на работу, а пожить пару дней у подруги.

Собравшись, он вышел из квартиры и пошёл дворами…
На детской площадке кто-то подбежал сзади, ударил его головой о железную горку. Какая-то полная мамаша в ужасе вскрикнула, схватила свою девочку и побежала прочь.

***

Больничная палата пахла хлоркой и лекарствами. Алексей лежал под капельницей, каждый вдох отдавался острой болью в сломанных рёбрах. Его правая рука в гипсе неестественно белела на фоне жёлтых синяков.

Воспоминание накрывало волнами.
Тёмная парковка у супермаркета. Алексей шёл к своей машине, когда из-за угла вывернул чёрный BMW. Трое мужчин в балаклавах высыпали наружу. Первый удар пришёлся по почкам — Алексей рухнул на асфальт, ощутив во рту вкус крови.
— Не врубаешься, сука, с кем связался? — знакомый голос Сергея. Камера наблюдения на столбе тихо мигала красным огоньком.

Его перевернули на спину. Кто-то наступил на запястье, кость хрустнула…

Вернувшись в реальность, Алексей услышал скрип открывающейся двери. Вошёл Михеев-старший, устало опустился в кресло и жестом попросил личного охранника подождать в коридоре.

Некоторое время он молча смотрел на Алексея, постукивая перстнем по кейсу. Наконец тихо спросил:
— У тебя есть дети? Семья?

Алексей отрицательно покачал головой.
— Тогда ты вряд ли меня поймёшь, но попробуй… Мой сын рос без матери. Я не всегда мог нормально воспитывать его, у меня элементарно не было времени… Я не оправдываю его. И я накажу его, поверь. Но тюрьма… ты же должен понимать, что это чересчур…

Алексей сглотнул и с трудом произнёс:
— Он должен пойти в полицию с повинной и признаться во всём.

Михеев-старший вздохнул, поднялся и подошёл к койке.
— Триста тысяч долларов, — он поставил чемодан на тумбочку перед Алексеем. — Светлана пишет отказ от заявления. Записываете ролики, где объясняете, что это… в общем, что этого ничего не было. И что твой ролик — подделка. Расскажешь, как ты его сварганил.

Алексей молчал, о чём-то напряжённо раздумывая. Михеев-старший слегка наклонился к нему.
— Откажешься — тебе конец. И Свете конец. Я вас уничтожу. Обоих.

Алексей молчал. Михеев-старший снова выпрямился и подошёл к окну.
— Если бы у тебя были дети, ты бы меня понял…. Я люблю детей. Особенно мелких — которых жизнь ещё не испортила. 45-ю школу знаешь на Тимирязева? Сделали им три компьютерных класса, шахматную школу организовали….

Алексей напряженно о чем-то думал. Наконец внимательно посмотрел на Михеева.
— Любите детей, значит?

Алексей взглянул на кейс с деньгами.
— Хорошо, мы всё сделаем.

Михеев-старший подошёл к нему и похлопал по плечу.
— Вот и правильно. Выздоравливай. А с засранцем я разберусь, больше Светлана его не увидит.

И вышел из палаты.

***

Света пришла через час. Её пальцы дрожали, когда она наливала воду в стакан.
— Звонил опять этот утырок, Михеев, с нового номера, сказал, что если вякну хоть где — он меня утопит. Так и сказал. Чем ты занят?

Алексей оторвался от ноутбука, затем достал из-под стола кейс, положил его на диван и открыл. Света ахнула.
— Откуда это?
— Батя Михеева пытается меня подкупить. Сделаем так: ты собираешься, берёшь эти деньги и уезжаешь из города — куда хочешь, только подальше, поняла? Спрячешься и начнёшь новую жизнь. Лучше смени фамилию.
— Почему?
— Потому что оставаться здесь будет опасно.
— Что ты задумал?

Алексей повернул к ней экран ноутбука и стал листать фотографии: судья Михеев-старший со школьницами в 45-й школе.
— Зачем это?

Алексей включил аудиозапись. Всхлипывающий голос женщины: «Он трогал мою Анечку…»
— Кто это?
— Нейросеть творит чудеса, сестрёнка.

Он откинулся в кресло и забросил ногу на ногу.
— Знаешь, что страшнее, чем обвинения в изнасиловании или в убийстве? — его голос вдруг стал чужим.

Она посмотрела на него со страхом.

— … Обвинение в педофилии.
— Что?!
— Даже если это просто сплетня, которая гуляет по интернету. Несколько обвинений от несуществующих родителей, плюс несколько поддельных роликов с приставаниями, плюс пара фальшивых роликов с плачущими детьми… . Ему конец. Такое не смывается ничем и никогда, понимаешь? Ничем и никогда. Люди не будут разбираться, где правда, а где ложь, они просто повесят клеймо. Кошмарное, дикое клеймо, которое останется навечно.

Светлана всхлипнула. В ее голове промелькнула мысль, что это безумие, что это опасно… Промелькнула и исчезла. Ведь следом пришла другая мысль: «Если не мы сами, то кто постоит за нас? Наверное, так надо…»

Алексей в последний раз обнял сестру.

— Забирай деньги и исчезни.

— А как же ты?

***

Старая дача скрипела под порывами осеннего ветра. Алексей сидел за отцовским письменным столом, покрытым слоем пыли и пятнами от винных бокалов. Перед ним — открытый ноутбук, экран которого освещал его измождённое лицо.

Он навёл курсор на кнопку «Опубликовать» и подумал, что один клик и назад пути уже не будет.

За окном скрипнула ставня. Ветер. Где-то в темноте зашуршали листья — может, ёжик, а может, кто-то уже идёт за ним. Он усмехнулся.

— Ну что, погнали…

И кликнул мышкой.