Кодекс Экзекутора

«Долг экзекутора — сохранять порядок. Если закон требует крови, она должна быть пролита. Если закон требует пощады… закон ошибся.»

— Верховный экзекутор Дарвин Хольц, 1253 г. по Летосчислению

***

Люциан Бейн мёртв. Выбора не было.

Два моих сержанта погибли, прежде чем я дал приказ: Генри — с разорванной грудью, Тарик — сгоревший в собственном доспехе.

Совет, разумеется, будет недоволен. Они всегда недовольны.

Но на этот раз придраться будет не к чему.

Всё было сделано по Кодексу. Я дал ему шанс. Предложил сдаться. Даже выслушал его чушь, пока он тянул время, пытаясь сотворить ещё одну мерзкую иллюзию.

Операций без потерь не бывает.

Маги вроде Бейна всегда будут сопротивляться, всегда будут убивать. А мы будем убивать их.

Таков порядок. Таков мир.

По крайней мере, это то, во что я пытаюсь верить.

Голова продолжает болеть. Наверное, это последствия того, как Бейн пытался влезть в мой разум. Будет лучше, если это скоро пройдёт — иначе сосредоточиться будет проблематично.

Пора начать осмотр.

Череп пробит болтом через глаз. Что тут сказать, ручной арбалет — прекрасная вещь. Зафиксировано.

На руках ожоги. Глубокие, до мяса. Очевидно, от магического выброса. Либо это остатки от его последнего ритуала, либо результат его же защитных заклинаний. Записал.

Шея. Амулет из тёмного камня, треснувший. Снял, убрал в мешок. Пусть арканологи ломают голову.

На поясе — меч. Ножны потерты, но сам клинок почти не использовали.

Проверил карманы — ничего ценного. Высохший корень, кусок ткани с пряным запахом. Безделушки.

— Капитан, — позвал голос сзади.

Я обернулся. Передо мной стоял сержант, протягивая мне какую-то бумажку.

— Нашли это под сундуком в его палате.

— Это всё?

— Пока да, но лагерь ещё обыскивают.

— Убедитесь, что ничего не пропустили, — бросил я. — О всём найденном сразу сообщайте мне.

—Так точно.

Сержант Кайл отдал честь, молча развернулся и поспешил обратно на обыски палаты. Я дождался, пока его шаги затихнут, затем развернул записку и пробежался взглядом по строчкам.

Вера ведёт от хаоса к свободе, но через контроль рождается истина.

Река приносит очищение, но заполняет душу тьмой, оставляя след в памяти.

Человек есть сосуд, но только очищенный сосуд может нести высшее знание.

Боль разума равна ступени к просветлению, но один шаг в сторону — и конец.

Что это? Очередная философская чушь? Маги ведь обожают притворяться мудрецами, даже стоя на краю своей безумной пропасти. Почерк был торопливым, слова кривыми, будто Бейн писал это в панике или спешке. Здесь явно было что-то большее.

Я прищурился и перечитал. Медленнее. Слова начали складываться в смысл.

— Чёрт возьми, — пробормотал я. — Он работал над заклинанием...

Судя по всему, Бейн пытался создать магию, которая воздействует на разум. Что-то, что должно было "просветлять" или "очищать". Но вместо этого, судя по описанию, оставляет в разуме след.

Я вспомнил, как он пытался вторгнуться в мою голову. Боль в висках снова дала о себе знать.

— Сержант! — крикнул я.

Мой голос эхом разнёсся по лагерю. Спустя несколько секунд Кайл подбежал ко мне.

— Да, капитан?

— Убедитесь, что никто из людей не прикасается к найденным магическим предметам. Всё упаковать в сундуки-подавители и отправить в чертоги антимагии.

Кайл замялся, заметно напрягся, но кивнул.

— Что-то нашли?

— Нашёл, — я сжал записку в руке. — Бейн работал над чем-то опасным. Лучше перестраховаться.

— Так точно, капитан, — отрапортовал он и ушёл.

Зараза. Придётся идти к очищеннику. Их методы... сказать, что они не самые приятные — ничего не сказать. Я бы предпочёл ночевать в грязной канаве под дождём, чем проходить их чистку магией. Но если Бейн действительно успел сделать со мной что-то большее, чем просто потрепать нервы, то лучше не испытывать судьбу.

Я разжал кулаки, почувствовав, как ноют пальцы.

Проклятье. Усталость накатывала, мысли начинали путаться. Я заставил себя выдохнуть и шагнул прочь от трупа.

— Кайл, займись телами. Запряги капралов, пусть они возьмут рядовых и упакуют всё как положено. Потом отправим в морг, пусть подготовят к кремации.

Сержант коротко кивнул.

Двое рядовых экзекуторов упаковывали тела, сутуло склонившись над ними. Генри осторожно заворачивали в плотную холщовую ткань, запечатывая его тело в неподвижный кокон. От Тарика осталось мало, но даже то, что осталось, они тоже упаковали.

Один из капралов молча присел рядом, помогая рядовому завязывать грубые узлы. Не по уставу, но в такие моменты никто не смотрел на звания.

Генри… У него была девушка. Недавно поссорились. Он сам мне рассказывал, после того задания на болотах. Тогда мы сидели в Голубом Койте, давясь дешёвым элем. Была глупая мелочь — что-то о её брате, который считал экзекуторов убийцами, а Генри упрямо не хотел это терпеть. Он надеялся, что успеет помириться с ней.

Не успел.

Я вздохнул.

— Свяжитесь с Архивариатом, пусть их дознари найдут его девушку. Выберите кого-то из наших. Пусть лично отнесёт ей его плащ. Она должна получить его из рук товарища, а не через посыльного.

Капралы кивнули.

Тарик… Другое дело. Его родители отвернулись от него, когда он пошёл по этому пути.

И всё же…

— И сообщите родителям Тарика. Хотят они этого или нет — им следует знать.

Когда всё было решено, я сделал шаг назад, собираясь уходить.

— Чёрт… — раздалось сзади.

Я развернулся.

Новобранец. Молодой, лет двадцать с небольшим. Худощавый, но с крепким взглядом. Недавно посвященный экзекутор. Кажется его звали Освальд.

Он смотрел на тела, стиснув кулаки. Губы у него сжались в тонкую линию, лицо оставалось суровым, но я видел страх в его глазах.

— Говори, — сказал я спокойно.

Он резко выдохнул.

— Просто… Я говорил с Генри утром. Буквально пару часов назад. А теперь…

Он замолчал, но я знал, что он хотел сказать.

Теперь Генри — просто мясо в куске ткани.

— Он был опытным, — продолжил Освальд. — А я… На его месте мог быть я.

Я выдержал паузу.

Вокруг нас всё стихло. Остальные слышали. Ждали. Кто-то отвёл взгляд. Кто-то сжал кулаки. Никто не сказал ни слова. Каждый из них уже прошёл через это.

— Да, мог.

Он поднял голову, удивлённый моей прямотой.

— И ещё можешь. Все мы можем.

Я сделал шаг к нему и пристально посмотрел в глаза.

— Сегодня — Генри и Тарик. Завтра — я. Послезавтра — ты.

Пусть почувствует этот холод.

— Смерть рядом. Всегда.

Его губы дрогнули.

— Добро пожаловать, экзекутор.

На миг показалось, что он сдерживал то ли злость, то ли отчаяние.

Потом он молча кивнул.

Я развернулся и пошёл прочь.

Первый мёртвый товарищ. Не последний.

Но на этом день ещё не кончился.

— Поторапливайтесь, — бросил я, проходя мимо солдат. — Мы должны вернуться в город до темноты.

В столице, наверняка, уже ждут не дождутся, что мы приведём мага живым. Что привезём хорошие вести. Но вместо этого — усталость, труп Бейна и двое погибших.

Третье дело подряд идёт не по плану. Совет очень не любит таких совпадений. Ещё одна ошибка — и в следующий раз я буду не командовать отрядом, а чистить доспехи сержантам.

Если вообще останусь в рядах экзекуторов.

***

Я вошёл в зал Совета Экзекуторов.

Пол из холодного камня. Высокий сводчатый потолок, который нависал над залом, словно пустой купол над заброшенным храмом. Впереди — полукруглый трибун, за которым сидели пятеро.

Три маршала. Два майора.

Перед каждым из них лежал мой отчёт. Они уже знали, что произошло.

— Капитан Роберт Гриммхарт, — произнёс маршал Вестерхольм. Голос ровный, но в нём уже чувствуется оттенок недовольства. — Вы прибыли для дачи объяснений по делу Люциана Бейна.

— Так точно, маршал.

— Ваш рапорт перед нами, но мы хотим услышать это от вас лично.

Конечно. Они любят делать это лично.

Я взглянул на Грейварна, Верховного экзекутора, сидящего в центре трибуны. Он молчал, но пальцы на рукоятке кресла двигались медленно и размеренно.

— Докладываю, — начал я. — Люциан Бейн обнаружен в лесном лагере к югу от Эрринской границы. Попытка взять его живым привела к гибели двух моих сержантов. Маг оказывал активное сопротивление, применял иллюзии и ментальные техники. Был ликвидирован в ходе прямого столкновения.

— Значит, снова мёртвый маг, — произнёс один из майоров.

— Всё было сделано в рамках Кодекса. Бейну была предложена сдача. Он отказался.

Вестерхольм кивнул, но в глазах его не было одобрения.

— А что насчёт его записей? Вы пишете в рапорте, что он работал над магией, способной влиять на разум.

— Так точно. В его вещах обнаружены заметки, указывающие на разработку ментального воздействия. Они переданы в арканологический отдел.

— И что это было?

— Пока неизвестно.

— Неизвестно, — повторил майор, нахмурившись. — То есть маг мёртв, информации минимум, а потери значительны.

— Бейн был последней зацепкой в расследовании дела о магической группировке, — добавил Галиан Руднер.— Теперь этой зацепки нет.

Молчание.

Грейварн наконец заговорил:

— Это уже третья операция подряд, капитан, где всё идёт не по плану.

— Так бывает, когда сражаешься против магов, маршал Грейварн, — ответил я, стараясь держать голос ровным.

— Безусловно. Но, возможно, дело не только в магах.

— Что вы имеете в виду?

Грейварн медленно сложил пальцы в замок.

— Существует разница между выполнением приказа и созданием… репутации, капитан. И боюсь, ваша репутация опережает вас.

— Репутация?

— Палач из Каландора.

Зал замер.

Я слышал, как кто-то из стражников у входа втянул воздух.

— Вы имеете в виду события десятилетней давности, маршал Грейварн?

— Да. Тогда тоже всё было "по Кодексу", но чем это закончилось?

— Победой.

— Возможно, для вас. Но для остальных?

Грейварн опёрся локтями на трибуну и сцепил пальцы.

— Люди до сих пор помнят Каландор, капитан. Они помнят, как экзекуторы сравняли его с землёй. Как маги — мирные и не очень — гибли в огне, в крови, в страхе.

Я медленно вдохнул, подавляя вспышку злости.

— Тогдашний Совет признал те действия оправданными, — отчеканил я.

— Совет признал, что выбора не было. Но оправдали ли вас те, кто пережил ту ночь? — Голос Грейварна звучал ровно, но в нём сквозило то, что я не мог сразу уловить. Он знал, что говорил, и знал, какую рану раздирал.

— Это было восстание, маршал. Мы выполняли приказ.

— Разумеется. Как и сейчас. — Он слегка кивнул, переглянувшись с Вестерхольмом. — Но после Каландора маги больше не сдаются.

— Они никогда не сдавались.

— Ошибаетесь. Раньше у них была надежда. Теперь — только страх.

— Если вы намекаете, что страх — плохое оружие, маршал, то, возможно, вам стоит пересмотреть весь кодекс экзекуторов.

Грейварн медленно поднял взгляд, и на его лице мелькнула тень недовольства.

— Осторожнее с тоном, капитан, — в его голосе появилась жёсткость. — Вам не стоит забывать, с кем вы разговариваете.

Я сомкнул зубы, но отвёл взгляд, чуть опустив подбородок — ровно настолько, чтобы показать уважение, но не слабость.

Некоторые члены Совета чуть заметно переглянулись, но никто не вмешался.

Грейварн откинулся назад, сложив руки на груди.

— Никто не отрицает ваших заслуг, капитан Гриммхарт, — произнёс он, бесстрастно. — Но то, что оправдывает вас в глазах Кодекса, не оправдывает вас в глазах людей.

Я резко вдохнул.

— Вы хотите сказать, что я должен был поступить иначе?

— Я говорю о последствиях, капитан. О том, что мир изменился. Люди больше не верят, что мы защищаем их. Они видят нас как палачей.

Он выделил это слово. Медленно. Будто смакуя.

Палач.

Я выпрямился.

— Это было давно.

— Да. Но не для всех.

Он сделал паузу, будто давая залу переварить сказанное. Затем медленно продолжил:

— Именно поэтому я предлагаю изменения в Кодексе. Экзекуторы — не просто карательная сила. Мы должны быть чем-то большим.

Я не шелохнулся, но внутри всё напряглось.

— О чём вы говорите, маршал?

Грейварн склонил голову, будто размышляя, но я видел, что слова уже давно готовы.

— Нам нужен новый подход к работе с магами. Не только меч, но и рука, которую можно протянуть. Не только ликвидация, но и попытка понимания. Достаточно крови пролилось, капитан. Люди боятся нас не меньше, чем магов. Разве не стоит задуматься о другом пути?

За трибуной зашевелились. Вестерхольм чуть подался вперёд, глядя на Грейварна с плохо скрываемым подозрением.

— Новый подход? Вы предлагаете пересмотреть Кодекс?

— Я предлагаю адаптировать его к реальности, — спокойно ответил Грейварн.

Он слегка повёл плечами, как будто собирался что-то добавить, но вместо этого едва заметно коснулся виска, массируя его двумя пальцами.

— Кодекс существует не одно десятилетие! — раздался голос другого маршала, Лианны Восс. — Он был создан не для удобства, а для защиты. Мы знаем, что магия разлагает, что оскверненные не поддаются исправлению. Или вы полагаете, что они вдруг станут повиноваться, если мы просто… протянем руку?

Она произнесла последние слова с явной насмешкой.

— Я говорю о выборе, маршал Восс, — Грейварн выдержал её взгляд. — О том, что каждый случай уникален. О том, что не всякий маг — враг.

По залу пронёсся ропот.

— Мы не церковники и не философы, мы — экзекуторы! — резко вставил майор Дурран, тяжёлый мужчина с коротко остриженной сединой. — Наш долг — сохранять порядок, а не гадать, кто заслуживает жизни!

— И не загонять людей в страх, — парировал Грейварн. — Вам ли не знать, майор? Ваши же люди докладывали, что в пограничных городах отказываются сотрудничать с нами.

Дурран сжал кулаки, но не нашёлся с ответом.

— Отказываются, потому что боятся магов, а не нас! — процедила Восс.

— Больше не уверен, что это так, — Грейварн сложил пальцы в замок.

Я молча слушал.

Неужели это говорит тот самый Грейварн?

Тот, кто всегда утверждал, что магия — это угроза, с которой нельзя договариваться?

Слишком резкий поворот. Слишком неожиданный.

Что-то здесь было не так.

В этот момент маршал Вестерхольм тяжело вздохнул и поднял руку, требуя тишины.

— Достаточно, — его голос прозвучал как звук захлопнувшегося замка. — Вопрос реформ — это дело не одного заседания. Будет отведено другое время и место, чтобы обсудить предложения Верховного экзекутора.

Он сделал паузу, обводя зал взглядом, прежде чем продолжить:

— Сейчас же мы выносим вердикт по делу капитана Гриммхарта.

Я выпрямился.

— Хотя ликвидация Люциана Бейна лишила нас важной зацепки, — Вестерхольм пристально посмотрел на меня, — ваш рапорт подтверждает, что всё было сделано в рамках Кодекса. Нарушений нет.

— Поддерживаю. Потери высоки, но ситуация была критической, — добавил Галиан Руднер. — Однако учитывая характер задания и обстоятельства, экзекутор Гриммхарт не несёт личной вины за смерть Бейна.

Я кивнул, сохраняя нейтральное выражение лица.

— Однако, капитан, — Вестерхольм подался чуть вперёд, — надеюсь, в будущем вы проявите большую осторожность при проведении операций подобного рода. Мы не можем позволить себе столько потерь.

— Так точно.

— Тогда перейдём к следующему. — Он бросил взгляд на бумаги перед собой. — Для вас уже подготовлено новое задание.

Я напрягся.

— В одной из деревень на южной границе обнаружена скверна. Вам поручено расследование и устранение угрозы.

Я коротко кивнул.

— Завтра с утра ваш отряд отправляется на место, — добавил Вестерхольм.

— Кроме того, — вмешался Руднер, — перед отправкой вы должны посетить очищенника и пройти осмотр. После чего предоставить отчёт своему майору.

— Так точно.

— Тогда заседание окончено, — заключил Вестерхольм. — Вы можете быть свободны.

Я вышел из зала Совета, ощущая, как напряжение всё ещё пульсирует в висках.

Грейварн.

Он говорил о реформах. О новом пути. О том, что экзекуторы не должны быть лишь карателями.

С чего вдруг?

Я мог бы ткнуть его мордой в Каландор. Напомнить, что он сам одобрил тогда всё, что произошло.

"Жёсткость — это необходимость, а не выбор."

Но если бы я это сделал, то ничего хорошего бы не вышло. Грейварн умеет говорить. Умеет расставлять акценты. Если он вдруг начал менять взгляды — значит, у него есть план.

Я выдохнул, пытаясь выпустить остатки злости.

А если просто всё бросить?

Мысль пришла внезапно. Но не новая.

Уйти. Найти угол в глуши, где нет ни магов, ни Совета. Где можно просто быть человеком, а не экзекутором.

Но кто-то ведь должен этим заниматься.

Чёрт. Гриммхарт. Это не фамилия. Это — приговор.

Я вздохнул. Не сейчас.

Это дело в деревне обязано пройти гладко.

Чтобы за меня перестали цепляться. Чтобы вернулось доверие.

Я не первый год в этом деле. Сколько лет службы, сколько удачно выполненных операций? И теперь, из-за нескольких провалов — куча вопросов и пристальное внимание.

Будто никто не помнит, сколько раз я уже доказывал свою преданность.

Мысли раздражённо крутились в голове. Я провёл рукой по лицу, глубоко выдохнул.

Завтра утром — деревня.

Я сделаю всё, чтобы этот приказ был выполнен безупречно.

Я шагнул дальше по коридору, но внезапно…

Резкая пульсация в висках.

Гул. Глухой, как эхо далёкого колокола. На миг в ушах зазвучал чей-то голос — слишком тихий, чтобы разобрать слова, но достаточно отчётливый, чтобы понять: он есть.

Я остановился.

Закрыл глаза. Вдох. Выдох.

…Тишина.

Я медленно открыл глаза. Всё так же. Тот же коридор. Те же факелы на стенах.

Просто усталость.

Просто последствия.

Не так ли?

Я продолжил идти.