Кодекс Сципиона

Гул. Низкий, давящий, словно голову зажали в тисках древнего механизма. Это был первый звук, пробившийся сквозь ватную пелену небытия. Затем пришло эхо. Или это сердце колотилось в груди? Я жив. Кажется.

Дыхание давалось с трудом, каждый вдох отзывался тупой болью под рёбрами. Знакомое ощущение? Или просто тело помнило, как это бывает, когда тебя ломают?

Гул постепенно распался на составляющие: мерное шипение какого-то аппарата, шелест ткани, далекий плеск воды. А потом появились голоса.

— ...всё ещё без сознания. Травма головы серьёзная, но внутреннего кровотечения я не обнаружил.

Голос принадлежал мужчине средних лет. Спокойный, размеренный, с едва уловимым акцентом.

— И какой прогноз? — спросил второй голос, более молодой и напряжённый.

— Как я уже говорил центуриону Валерию, для точного прогноза необходимо дождаться, пока пациент придёт в сознание. Но юный домин крепок, и мы использовали Vis Vitae. Регенерация должна идти быстрее обычной.

Vis Vitae? Домин? Центурион?

Слова всплывали в сознании, узнаваемые, но странные. Будто эхо забытого языка, латыни, смешанной с чем-то новым. Я понимал их значение, но само знание ощущалось чужеродным.

Преодолевая сопротивление налившихся свинцом век, я открыл глаза. Первым делом меня ослепил золотистый свет, льющийся откуда-то сверху. Я тут же снова зажмурился.

— Кажется, он приходит в себя, — раздался молодой голос совсем рядом.

Я снова осторожно приоткрыл глаза, на этот раз готовый к яркому свету. Мир вокруг постепенно обретал чёткость.

Я лежал в просторной комнате с высоким потолком. Стены, выкрашенные в светло-голубой цвет, украшала изящная лепнина и фрески с морскими пейзажами. Попытка повернуть голову обернулась резкой болью, пронзившей шею и затылок.

— Не двигайтесь, домин Регулус, — произнёс старший голос. — Вам нужно лежать неподвижно.

Регулус? Какой ещё к черту Регулус?

Надо мной склонилось лицо мужчины лет шестидесяти с аккуратной седеющей бородкой и внимательными карими глазами. Его одежда представляла собой нечто среднее между медицинским халатом и античной тогой, сшитой из гладкой, чуть блестящей современной ткани.

— Вы меня понимаете? — спросил он, отчётливо выговаривая каждое слово.

Я попытался ответить, но из пересохшего горла вырвался лишь слабый хрип. Мужчина тут же бережно приподнял мою голову и поднёс к губам чашу с водой. После нескольких жадных глотков я смог говорить.

— Да, — голос был чужим, непривычно низким. — Я вас понимаю.

— Хорошо. Меня зовут Тиберий Септимий. Я личный медик вашей семьи. Вы помните, что с вами произошло?

А что произошло?

В голове царила мешанина из разрозненных образов. Почему-то мне казалось, что я должен быть где-то в другом месте. Эта комната была одновременно незнакомой и странно уютной, как давно забытый родительский дом.

— Нет, — признался я. — Ничего не помню.

Тиберий Септимий чуть нахмурился, но сохранил профессиональное спокойствие.

— Ретроградная амнезия. Ожидаемо при такой травме головы. Сколько пальцев я показываю?

Он поднял руку с тремя вытянутыми пальцами.

— Три.

— Хорошо. А теперь скажите, какой сейчас год?

Я открыл рот и замер. В голове столкнулись две даты, два числа, оба ощущались правильными и одновременно ложными. Одна знакомая, привычная, другая архаичная, нелепая... но настойчивая.

— Я... не уверен.

— Не беспокойтесь, это нормально, — успокаивающе произнёс Тиберий. — Сейчас 2783 год от основания Рима. А теперь, вы помните своё имя?

2783 от основания Рима? Это что, 2030-й по григорианскому календарю? Но это казалось одновременно правильным и абсолютно неверным. Как два разных потока информации сливались в моём сознании.

— Регулус, — имя само сорвалось с губ, удивляя меня своей естественностью. — Регулус Корнелий Сципион.

Тиберий кивнул с явным облегчением.

— Прекрасно. Память о себе хороший знак. А меня вы помните?

Я попытался сосредоточиться. Имя Тиберий Септимий было определённо знакомым, но конкретные воспоминания ускользали.

— Вы сказали, что вы мой медик.

— Верно. Я служу семье Сципионов уже... — он бросил быстрый взгляд на молодого человека рядом, — ...в общем, давно. Я принимал вас при рождении, домин Регулус.

Молодой человек, стройный, с тонкими чертами лица и светлыми волосами, нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

— Тиберий, может, хватит мучить его? Ему явно нужен отдых.

— Вы правы, домин Марк, — кивнул медик. — Не будем перегружать его сегодня. Я введу вашему кузену лёгкое седативное. Сон сейчас лучшее лекарство.

Марк? Мой кузен? Ещё одно имя, которое одновременно звенело узнаванием и ощущалось чужим.

Прежде чем я успел задать хоть один вопрос, Тиберий поднёс к моей шее небольшой металлический цилиндр. Раздалось короткое шипение, и по телу разлилось приятное онемение.

— Отдыхайте, домин, — произнес медик, убирая инъектор. — Когда проснётесь, вам станет лучше.

Веки мгновенно налились тяжестью. В последний момент я увидел, как Тиберий и Марк отходят к дальнему концу комнаты и о чём-то тихо разговаривают, бросая на меня обеспокоенные взгляды.

А потом сознание погасло.

Сны были яркими и тревожными. Я видел себя в странной одежде, среди незнакомых людей, говорящих на непонятном языке. Затем сцена менялась: я стоял на арене огромного амфитеатра в броне, с коротким мечом в руке. Тысячи зрителей скандировали не то имя, к которому я привык, а другое: "Регул! Регул!" Передо мной появлялось гигантское существо с головой орла и глазами, сверкающими золотом. Оно протягивало закованные в металл руки и говорило что-то неразличимое за рёвом толпы...

Пробуждение было резким, как выныривание из воды. Несколько секунд я просто лежал, восстанавливая дыхание и успокаивая бешеное сердцебиение.

Та же комната, но теперь погруженная в мягкий голубоватый полумрак. За окном царила ночь. Источником света служили не лампы, а сами панели стен и потолка, испускавшие ровное сияние.

Световые панели? Нет, технология была органичнее, чем привычные мне светодиоды.

Я осторожно сел, ожидая возвращения боли. К моему удивлению, она стала гораздо слабее. Теперь это был лишь тупой, ноющий дискомфорт вместо прежней агонии.

С трудом дотянувшись до стакана воды на прикроватной тумбочке, я был поражён неуклюжестью собственных движений. Руки словно принадлежали кому-то другому. Материал стакана выглядел как стекло, но весил не больше пластика.

Странно. Будто собственное тело не слушается меня. Или это... не моё тело?

Отпив воды, я осмотрел себя. На мне была легкая туника из ткани, похожей на шёлк, но с едва заметным металлическим отливом. Сквозь тонкий материал виднелись бинты вокруг грудной клетки. На правом запястье поблескивал тонкий браслет, напоминающий смарт-часы, с экраном, отображающим непонятные мне цифры и графики.

Я поднёс руки к глазам. Руки молодого мужчины с длинными, сильными пальцами. На среднем пальце правой руки красовался массивный золотой перстень с выгравированным орлом. Под перстнем я заметил синяк и ссадину.

Следы поединка? Драки?

Мне необходимо было увидеть своё лицо. Осмотрев комнату, я заметил две двери в дальнем конце.

Опустив ноги на пол, покрытый тёплой мозаикой с изображением морских волн, я встал. Голова закружилась, но слабее, чем я ожидал. Комната оказалась просторнее, чем казалось с кровати. Помимо неё здесь находились письменный стол, несколько мягких кресел и книжный шкаф, заполненный старинными фолиантами.

Я направился к ближайшей двери, хватаясь за мебель для поддержки.

Дверь вела в роскошную ванную комнату, отделанную мрамором и золотом. Здесь были большая ванна, напоминающая небольшой бассейн, душевая кабина и широкая раковина с зеркалом.

Подойдя к зеркалу, я замер.

На меня смотрел молодой человек лет двадцати с классическими римскими чертами: прямым носом, высокими скулами и волевым подбородком. Густые тёмные волосы были коротко подстрижены по бокам и чуть длиннее спереди. Бледная кожа с оливковым оттенком. Правый висок украшал впечатляющий синяк, переходящий в кровоподтёк вокруг глаза. Но самым поразительным были глаза: ярко-голубые, почти неестественного цвета, с золотистым кольцом вокруг зрачка.

Этот человек в зеркале... это Регулус Корнелий Сципион? Но тогда кто я?

Я коснулся синяка и поморщился от боли. Это было моё лицо. Моё тело. И одновременно не моё.

Внезапно комната завертелась. Ноги подкосились, и я едва успел схватиться за раковину. В голове начался вихрь образов и звуков.

И тогда я увидел всё. Не просто вспомнил, а будто заново пережил последние минуты Регулуса Корнелия Сципиона.

Меч Гнея Домиция рассек воздух там, где мгновение назад была голова Регулуса. Песок тренировочной арены взметнулся под его ногами, когда он отчаянно откатился в сторону. Вокруг восьмиугольной площадки собралась толпа: сыновья сенаторов, младшие офицеры легиона, инструкторы. Все пришли посмотреть на очередное унижение последнего наследника рода Сципионов.

— Вставай, Сципион! — рявкнул Гней, его мускулистая фигура двигалась с грацией хищника. — Или твои предки научили тебя только ползать?

Регулус поднялся, тяжело дыша. Тренировочный меч дрожал в его руке. Он попытался активировать Дар Восприятия, но способность откликалась вяло, подобно умирающему пламени свечи.

— Это тренировочный поединок, Домиций, — прохрипел Регулус, вытирая кровь с разбитой губы.

— Не нужно что? — Гней шагнул вперёд, улыбка холодная как лезвие. — Показывать всем, насколько фамилия Сципионов пала? Как жалкий книжный червь прячется за именем героев?

Толпа зашумела. Кто-то засмеялся.

— Знаешь, что самое забавное? — продолжил Гней, кружа вокруг противника. — Твой отец всё ещё надеется занять место в Сенате. Представляешь? Глава рода, чей единственный наследник не может даже меч удержать.

Ярость вспыхнула в груди Регулуса. Впервые за долгое время он атаковал первым.

Это была ошибка.

Гней парировал с презрительной лёгкостью. Удар в солнечное сплетение. Подсечка. Регулус на песке.

Центурион Валерий резко шагнул вперёд, но было уже слишком поздно.

Рукоять меча Гнея врезалась в висок Регулуса с глухим хрустом. Мир взорвался белой вспышкой боли. Голубые глаза с золотистым кольцом остекленели. Кровь окрашивала песок в тёмно-алый.

— Медика! — заорал кто-то.

Гней отбросил меч.

— Я предупреждал, что ему не место на арене. Некоторые рождены для величия. Другие... для напоминания о том, как низко можно пасть.

Марк первым добежал до кузена, упал на колени.

— Рег? Регулус! Не смей умирать!

Но Регулус его не слышал. Сознание последнего наследника семьи Сципионов угасало, растворяясь в темноте.

Воспоминание оборвалось так же резко, как началось. Я сидел на полу ванной, тяжело дыша. Теперь я понимал всё. Регулус Корнелий Сципион был практически убит в тренировочном поединке. И каким-то образом... я оказался в его теле? Или это какая-то странная амнезия, из-за которой я вообразил себя кем-то другим?

Из обрывков воспоминаний вырисовывалась необычная картина. Это была Вечная Римская Империя, Imperium Romanum Aeternum. Империя, которая не пала, а продолжала развиваться, интегрируя новые технологии в древнюю культуру. Империя, где патриции обладали сверхъестественными способностями, Дарами.

Регулус принадлежал к древнему и некогда могущественному роду Сципионов. Но сейчас его династия пришла в упадок, и на Регулуса возлагались большие надежды. Которые он не оправдывал. Слабый воин с неразвитым Даром Восприятия, посредственность по меркам высшего общества Империи.

И вот теперь я здесь. В его теле. С его воспоминаниями, но со своим сознанием.

Мне нужно было время, чтобы всё осмыслить. Но судя по светлеющему небу за окном, рассвет приближался. Скоро я должен буду играть роль Регулуса Корнелия Сципиона, пока не разберусь в происходящем.

Я с трудом встал, снова подошёл к зеркалу и взглянул на своё отражение. Теперь оно было действительно моим.

— Я — Регулус Корнелий Сципион, — произнёс я вслух, и звук этого голоса меня странным образом успокоил. — И я выживу в этом мире, чего бы это ни стоило.

Затем я подошёл к раковине, включил воду и плеснул её в лицо. Нужно было привести себя в порядок, собраться с мыслями и подготовиться к тому, что меня ждало.

Это был только первый день. Первое утро в Вечной Римской Империи.

Солнечный свет заливал комнату, когда я услышал стук в дверь. Я успел вернуться в постель и теперь лежал, притворяясь более слабым, чем был на самом деле. Инстинкт самосохранения подсказывал, что сейчас лучше наблюдать и собирать информацию, а не привлекать внимание.

— Войдите, — произнёс я, стараясь имитировать голос Регулуса из воспоминаний.

В комнату вошла молодая женщина в серебристой тунике с тонким бронзовым браслетом на запястье. Этот браслет указывал на её статус домашней прислуги.

— Доброе утро, домин Регулус, — произнесла она с поклоном. — Медик Тиберий разрешил принести вам завтрак. Он сказал, что вам необходимо восстановить силы.

Она поставила поднос на прикроватный столик. Аромат свежего хлеба, меда и травяного чая быстро наполнил комнату.

— Благодарю, Ливия, — имя само слетело с губ.

Девушка подняла на меня удивленный взгляд.

— Вы помните меня, домин? Тиберий сказал, что у вас могут быть проблемы с памятью.

— Всё не так плохо, — ответил я с улыбкой. — Некоторые вещи я прекрасно помню.

На самом деле воспоминания продолжали приходить. Я уже знал, что нахожусь на фамильной вилле Сципионов, расположенной недалеко от Нового Рима. Знал, что отец Регулуса, Публий Корнелий Сципион, много времени проводит в столице, занимая скромную, но почётную должность в одном из многочисленных имперских ведомств. Знал, что мать, Юлия Павлина, умерла от редкой болезни, когда Регулусу было всего двенадцать.

И знал, что род Сципионов, некогда один из самых могущественных в Империи, теперь пребывал в упадке. От былого величия остались только имя, старинная вилла и пыльные лавровые венки предков на семейном святилище.

— Нужно ли вам что-нибудь ещё, домин? — спросила Ливия.

— Нет, спасибо. Но скажи, кто сейчас в доме?

— Домин Марк остался ночевать после... происшествия. Тиберий тоже здесь. И ещё центурион Валерий хотел увидеть вас, как только проснетесь.

Валерий. Центурион Гай Валерий, инструктор по боевой подготовке, назначенный отцом. Суровый, требовательный и крайне недовольный успехами своего подопечного.

— Передай центуриону, что я пока не готов к встрече, — сказал я. Последнее, что мне сейчас было нужно, это разговор с человеком, знавшим каждое движение настоящего Регулуса.

— Как прикажете, домин.

Ливия вышла, тихо прикрыв дверь.

Я сел и придвинул поднос. Хлеб оказался теплым и ароматным, с хрустящей корочкой. Рядом стояли миска с йогуртом, мёд и травяной напиток. Внезапно я осознал, что действительно голоден.

Пока я ел, мысли складывались в план. Мне нужна была стратегия выживания в этом странном мире. Но прежде я должен был разобраться, кто я и что произошло.

Последнее, что я помнил из прежней жизни... Что именно я помнил? Воспоминания были смутными, как давний сон. Я помнил, что жил в мире, похожем на XXI век, но детали ускользали. Что я делал перед тем, как проснуться здесь? Как меня звали? Была ли у меня семья?

Я потер виски, но чем больше я сосредотачивался, тем дальше утекали воспоминания. Зато память Регулуса становилась чётче, заполняя пустоты в сознании.

Но была ещё одна странность. Когда я вспоминал боевые тренировки Регулуса, движения противников казались мне предсказуемыми и медленными. Будто я смотрел запись боя на замедленной скорости и мог заранее определить, куда пойдет клинок, где будет брешь в защите.

С каждой минутой я чувствовал себя всё увереннее в этом теле. Словно мое сознание обладало боевым опытом, которого у Регулуса не было.

Закончив завтрак, я встал и принял боевую стойку. Тело отреагировало инстинктивно. Несколько пробных движений — удар, блок, уклонение. Всё получалось легко и естественно, хотя резкие повороты отдавались болью в рёбрах. Я чувствовал потенциал, но тело ещё не полностью восстановилось после боя с Гнеем.

Взгляд упал на шкаф в углу комнаты. Открыв его, я обнаружил среди туник и тог длинный деревянный ящик. Внутри лежал короткий римский меч в ножнах, украшенных серебром. Гладиус.

Вытащив клинок, я замер, поражённый его красотой. Свет играл на полированной стали, создавая иллюзию, будто лезвие охвачено огнем. Меч был идеально сбалансирован, рукоять точно создана для моей ладони.

Это была не учебная игрушка, а настоящее боевое оружие. Семейная реликвия.

Я сделал несколько пробных движений. Меч казался продолжением руки: лёгким, послушным, смертоносным. Базовая последовательность ударов, которую Регулус изучал годами, у меня получилась с первой попытки, без единой ошибки.

В тот момент, когда я завершил последний удар, что-то изменилось. Воздух вокруг меча будто сгустился, а затем я увидел тончайшую пленку голубоватого света, окутавшую лезвие. Она держалась всего мгновение, а затем исчезла.

Дар Элементов? Но у Регулуса был только Дар Восприятия.

Я попытался повторить эффект, но безуспешно. Что это было? Подобное не укладывалось в рамки моих новых знаний о мире Вечной Империи. Одарённые не меняли своих способностей. Дар, который проявлялся в раннем детстве, оставался неизменным на протяжении всей жизни. Он мог развиваться, становиться сильнее, но его суть оставалась прежней.

Меня отвлек стук в дверь. Я быстро убрал меч в ящик.

— Войдите.

Дверь открылась, и вошел Марк в простой темно-синей тунике с серебряной отделкой.

— Рад видеть тебя на ногах, кузен, — улыбнулся он. — Тиберий говорил, что ты быстро восстанавливаешься, но я не ожидал, что настолько.

Я внимательно изучал его. Согласно воспоминаниям, Марк был ближайшим другом Регулуса, единственным, кто не смотрел на него с разочарованием. Сын младшего брата отца, он не нес такого бремени ожиданий, но демонстрировал большие таланты в бою.

— Видимо, у меня хорошая регенерация.

Марк подошёл ближе, его синие глаза внимательно изучали меня.

— Что-то в тебе изменилось, — заметил он, слегка наклонив голову. — Ты держишься иначе. Более... уверенно.

Я напрягся. Если Марк заметил изменения так быстро, другие тоже могут.

— Удар по голове, наверное, — отшутился я. — Возможно, Гней Домиций выбил из меня всю неуклюжесть.

К моему удивлению, шутка сработала. Марк рассмеялся, и напряжение спало.

— Если так, то ему стоит почаще тебя бить. Шучу! — быстро добавил он. — Когда он ударил тебя, я думал, ты умрешь. Клянусь Юпитером, никогда так не боялся.

Я подошёл к окну. За ним раскинулся великолепный сад в римском стиле с подстриженными кустами, мраморными статуями и фонтаном. За садом виднелись оливковые рощи и холмы с виноградниками.

— Тиберий говорит, у тебя могут быть проблемы с памятью, — сказал Марк. — Ты помнишь, что произошло на арене?

— Смутно. Гней был быстрее. Я не успевал парировать.

— Он всегда был быстрее. И его Дар Плоти становится сильнее с каждым годом. Но то, что он сделал, было за гранью тренировочного поединка, Рег. Он по-настоящему хотел навредить тебе.

— Почему?

— Ты не помнишь? — удивился Марк. — Твой отец и его конкурируют за место в Сенате. А ты... не особо скрывал своего мнения о Гнее на последнем приеме у Галлов.

— И теперь он хочет меня убить? Не слишком ли радикально?

Марк пожал плечами.

— В большой политике нет радикальных мер, только целесообразные, — его тон стал серьёзнее. — Убив тебя, он бы не только отомстил за оскорбление, но и нанёс удар по твоему отцу. Дом Сципионов и так на грани утраты статуса патрициев Высшей крови. Смерть единственного наследника могла бы стать последним ударом.

Я обдумал его слова. Каждое предложение Марка вызывало новый поток воспоминаний, складываясь в картину политического ландшафта, в котором мне предстояло ориентироваться.

— И что теперь? — спросил я.

— Теперь тебе нужно восстановиться, — твёрдо сказал Марк. — А потом... возможно, пришло время для перемен, Рег. Ты не можешь продолжать как раньше. Ты должен стать сильнее, иначе они уничтожат не только тебя, но и весь наш род.

Я и так уже не тот, что раньше, кузен.

— Я знаю. И я стану сильнее. Обещаю.

В этот момент в дверь снова постучали. На этот раз стук был резким и требовательным.

— Центурион Валерий, — прошептал Марк. — Он с утра рвется к тебе.

— Пусть войдет, — сказал я, понимая, что дальше откладывать встречу было бы подозрительно.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий мускулистый мужчина лет сорока. Коротко стриженные седеющие волосы и шрам через левую щеку придавали ему суровый вид. Он носил темную тунику с красными полосами, упрощенную версию центурионской формы для повседневной носки.

— Домин Регулус, — отрывисто произнес он, отдавая короткий воинский салют. — Рад видеть вас в добром здравии.

Его глаза, однако, выражали не радость, а привычное недовольство с примесью любопытства.

— Центурион, — кивнул я. — Благодарю за беспокойство.

— Не стоит благодарности, — отрезал он. — Я здесь по долгу службы. Ваш отец приказал мне докладывать о вашем состоянии ежедневно. И о ваших успехах в тренировках, когда восстановитесь.

— Я почти восстановился. И готов возобновить тренировки в самое ближайшее время.

Брови Валерия удивленно поползли вверх.

— Вот как? Обычно мне приходилось вытаскивать вас на арену силой после каждого поражения, — его оценивающий взгляд скользнул по мне. — Что ж, похвальное рвение. Посмотрим, надолго ли его хватит.

— Думаю, на этот раз всё будет иначе, центурион.

Валерий прищурился.

— Удар по голове изменил больше, чем просто вашу память, домин? — в его голосе сквозила ирония. — Или вы наконец решили отнестись к своему обучению серьёзно?

— Скажем так, у меня была возможность многое переосмыслить.

Центурион хмыкнул, явно не впечатлённый.

— В таком случае, буду ждать вас завтра на тренировочной площадке. В обычное время. Если, конечно, медик Тиберий даст разрешение.

— Я буду там, — пообещал я.

Валерий ещё раз внимательно осмотрел меня, кивнул и вышел, оставив нас с Марком одних.

— Ты уверен, что готов к тренировкам так скоро? — в голосе Марка звучало беспокойство. — После такой травмы обычно рекомендуют как минимум неделю покоя.

— Я чувствую себя лучше, чем можно было ожидать, — заверил я его. — К тому же, чем дольше я буду прятаться здесь, тем больше Гней и ему подобные будут думать, что запугали меня.

— Ты говоришь как воин, кузен, — задумчиво произнёс Марк. — Раньше такие слова были не в твоём стиле.

— Может быть, удар по голове пошёл мне на пользу.

Марк покачал головой с легкой улыбкой.

— В любом случае, не торопись. Гней никуда не денется, и его можно будет поставить на место позже. Сейчас важнее, чтобы ты полностью восстановился.

Он направился к двери, но перед уходом обернулся:

— Кстати, чуть не забыл. Твой отец возвращается из Нового Рима через три дня. Он уже знает о случившемся.

Я напрягся. Встреча с отцом Регулуса станет серьёзным испытанием. Если кузен заметил изменения за несколько минут, что заметит человек, вырастивший его?

— Спасибо за предупреждение, — сказал я. — Буду готовиться.

Оставшись один, я подошел к окну, размышляя о словах Марка. Внутри отозвался отголосок того случая с мечом. Я сосредоточился на своих ощущениях, пытаясь понять, что изменилось.

В груди словно открылся источник энергии, о существовании которого я раньше не подозревал. Сконцентрировавшись, я почувствовал слабую пульсацию, идущую изнутри. Она не вызывала дискомфорта, а, напротив, пробуждала чувство скрытой мощи.

В голове всплыли обрывки знаний, чужих, но упрямо лезущих в сознание. Память Регулуса услужливо подсовывала классификацию Даров. Его собственный, Vis Sensorum, Дар Восприятия — обострённые чувства, быстрая реакция. Ценился разведчиками, но на арене или в легионных стычках считался почти бесполезным по меркам воинственной имперской знати. Не то что яростный Vis Elementi, Дар Элементов, способный обрушить на врага огонь или лед…

Внезапно я вспомнил те странные полоски света, что появились на мече… А что если?

Я поднял руку и сосредоточился, направляя внутреннюю энергию в кончики пальцев. Ничего. Я попробовал ещё раз, представляя поток энергии, собирающийся в ладони...

И тут я почувствовал лёгкое тепло и покалывание. Открыв глаза, я увидел, что кончики пальцев окутаны тончайшей красноватой дымкой. Она держалась всего несколько секунд, а затем рассеялась, оставив легкий запах гари.

Дар Элементов. Контроль огня. Но как это возможно?

Я попытался повторить эффект, но безуспешно. Чем сильнее я старался, тем слабее становилось ощущение энергии, пока оно полностью не исчезло, оставив меня опустошённым и слегка дезориентированным.

Истощение. Как у новичка, только начинающего осваивать Дар.

Одно я знал точно: это был не привычный Дар Регулуса. Это было что-то новое, требующее изучения и тренировки. И что-то, что следовало держать в тайне, пока я не пойму происходящее.

В Империи Дары считались неизменными. Человек рождался с определенным типом, и это никогда не менялось. Существовали редкие случаи, когда одарённый мог владеть двумя типами Даров, ещё реже тремя. Но никто не слышал о том, чтобы Дар менялся после травмы.

Но я не просто Регулус с травмой. Я кто-то другой в его теле.

Взгляд упал на книжный шкаф. Среди обычных книг в комнате стояли устройства, похожие на планшеты, которые я видел раньше.

Я взял один из них. Устройство было тонким, с матовым экраном. На обратной стороне была выгравирована эмблема династиции Сципионов, стилизованный орел.

Проведя пальцем по краю, я активировал экран. Появился текст на латыни и несколько иконок. Память Регулуса подсказала, что это "кодекс", местный аналог планшета, хранящий книги, документы и обеспечивающий доступ к Сциентии, глобальной информационной сети Империи.

Я нашел раздел личной библиотеки Регулуса. Как и ожидалось, там было множество текстов по истории, философии и литературе. Но меня интересовало другое.

В отдельной папке я обнаружил коллекцию трактатов о Дарах и выбрал один, озаглавленный "Principia Dōnātōrum" — "Принципы Одарённости" авторства Марка Аврелия Кассия, Магистра Коллегии Минервы.

Основные типы Даров описывались систематично:

- Vis Corporis (Дар Плоти) — сверхчеловеческая сила, скорость и выносливость.

- Vis Elementi (Дар Элементов) — контроль стихий.

- Vis Vitae (Дар Жизни) — способность исцелять и регенерировать.

- Vis Sensorum (Дар Восприятия) — усиленные чувства Регулуса.

- Vis Impetus (Дар Импульса) — управление кинетической силой.

- Vis Sonitus (Дар Звука) — генерация и манипуляция звуковыми волнами.

- Vis Umbrae (Дар Тени) — манипуляция светом и тенью.

Каждый Дар имел градацию мастерства, описанную в трактате с военной скрупулёзностью, явно отражающей милитаризированный дух Империи.

- Тиро (Tiro): "Новобранец". Начальный уровень, спонтанные проявления, слабый контроль. Таких было большинство — около 55-60% всех Одарённых.

- Дисценс (Discens): "Ученик". Базовый контроль, сознательное применение в большинстве ситуаций. Составляли примерно 25-30% Одарённых.

- Центурио (Centurio): "Центурион". Высокий уровень мастерства, тонкие манипуляции, длительное поддержание эффектов. Около 10-12% Одарённых.

- Магистр (Magister): "Учитель, мастер". Полное раскрытие Дара, владение редкими аспектами. Таких было всего 3-4%.

- Супремус (Supremus): "Высший, верховный". Абсолютное владение, доступное менее чем 1% Одарённых. Предел мастерства был размыт, но даже Супремусы стремились к совершенству, хотя рост на этом уровне был крайне медленным.

Трактат также упоминал особую категорию: Мультиплекс (Multiplex) для тех, кто рождался с потенциалом к нескольким Дарам. Dualis (два Дара) были редки, но встречались. Trialis (три Дара) чрезвычайно редки. О владении четырьмя и более Дарами говорилось как о легенде.

Я не нашёл ничего о смене Даров, но наткнулся на интересный абзац о редких феноменах:

"Существуют легенды о Vis Universalis — Всеобщем Даре, позволяющем контролировать все типы способностей. Согласно мифам, основатель нынешней Императорской династии, Константин Новый, обладал подобным Даром, что позволило ему установить власть над всеми Коллегиями Одарённых. Однако документальных подтверждений существования Vis Universalis не сохранилось, и современная наука считает это политической легендой. Тем не менее, исследования в этой области строго контролируются Коллегией Юпитера и требуют специальных разрешений от Императорского Совета."

Если я смог проявить Дар Восприятия Регулуса и что-то похожее на Дар Элементов, значит ли это, что у меня есть способность к нескольким типам Даров? Но тогда это противоречило всему, что я узнал об одарённых из памяти Регулуса. Дары проявлялись в детстве, обычно до десяти лет. Появление нового Дара у взрослого было абсолютно неслыханным явлением, полностью нарушающим установленные законы одаренности. Такая аномалия могла вызвать панику среди Коллегий и привлечь нежелательное внимание самого Императора.

Хотя до легендарного Всеобщего Дара мне, конечно, далеко. Но даже проявление второго Дара в моём возрасте это нечто революционное, что потрясло бы основы имперской науки об одарённых. Скорее всего, это последствия травмы и смешения личностей. Но независимо от причины, это подтверждало абсолютную необходимость хранить всё в строжайшей тайне.

Если я действительно обладаю такой аномалией, это сделает меня либо бесценным активом, либо смертельной угрозой для существующего порядка. В лучшем случае я стану подопытным кроликом для бесконечных исследований под неусыпным контролем властей. В худшем меня устранят как потенциальную опасность, или я стану мишенью для всех противников возвышения нашей семьи.

В обоих случаях я потеряю контроль над своей жизнью. Нет уж, спасибо.

Я продолжил чтение и нашел ещё один интересный фрагмент:

"Важно отметить, что проявления Даров тесно связаны с ментальным и эмоциональным состоянием Одарённого. В редких случаях сильные психологические травмы могут временно блокировать доступ к Дару или изменять характер его проявления. Задокументированы случаи, когда после потрясений Одарённые временно теряли контроль над способностями, но затем восстанавливали его через медитативные практики."

Это могло объяснить нестабильность моих проявлений. То, что произошло с мечом и с огнем на пальцах, было слабым и мимолетным. Возможно, травма головы и смена личности привели к нестабильности Дара. Или Даров.

Мне требовалась практика. Контролируемая, тайная практика, чтобы понять свои возможности и научиться управлять ими. Но где найти безопасное место?

Воспоминания подсказали решение. За оливковой рощей виллы стояли руины древнего храма Минервы. Заброшенное место, где уже давно никто не появлялся. Идеальное укрытие для тренировок.

Я выключил кодекс и вернул его на полку. Скоро прибудет отец Регулуса. К тому времени мне нужно лучше понять свои возможности. А завтра предстояла тренировка с центурионом Валерием. Первое серьёзное испытание моего нового "я".

Я начал готовиться, методично изучая вещи Регулуса, чтобы лучше узнать его жизнь и не вызвать подозрений неуместной реакцией. По мере изучения всплывали новые воспоминания, заполняя пробелы в моих знаниях о мире Вечной Империи.