Когда я выстрелю в "Волкодава"

Германия, Тюхерсфельд. Бар "Zum Alten Fels".

На улице дождь, все снаружи мерзко холодное и сырое, только звук падения капель дает успокоение для души. Вместе с этим дождем в это забытое богом место принесло неожиданного гостя.

Жёлтый свет фонарей за окнами пробивается сквозь запотевшие стёкла, растворяясь в тёплом сиянии ламп внутри. Бар "Zum Alten Fels" утопает в янтарных тонах — деревянные балки на потолке, потемнели от времени, впитывают свет, как мёд, а стены, сложенные из грубого камня, отбрасывают шершавые тени. За стойкой, увешанной медными кружками, бармен лениво протирает бокал, его пальцы оставляют разводы на влажном стекле.

В углу, у дальнего столика, сидит девушка. Голова её опущена, длинные, чуть вьющиеся волосы — тёмные, с синеватыми прядями, будто морская вода в ночи — скрывают лицо. Перед ней стоит стакан виски, лёд уже почти растаял, превратив золотистую жидкость в мутноватую воду. Она медленно подносит бокал к губам, не торопясь, будто растягивая момент.

Но рядом голоса. Они такие чёткие, звонкие, режущие монотонный гул бара. Их было не возможно не слышать, однако девушка старалась не вникать в диалог и, словно по данной привычке, закатывала темные глаза, пока в одной из ладоней вертелся рокс с виски.

— ...Говорят, он поселился в старом доме у леса. Странный такой.. — затевает одна из дам, даже не пытается говорить шепотом.

— А имя? Ты помнишь? Какое-то древнее, я даже не выговорила... —

— Фьель*. У нас давненько никого так не звали. Назвался Фьелем. Точно запомнила.

Марлен замирает. Пальцы слегка сжимают стакан.

Дверь со скрипом открывается, впуская порцию холодного ночного воздуха. В баре на секунду становится тише — так бывает, когда входит кто-то чужой.

Мужчина. Высокий, в длинном тёмном пальто, с плеч которого ещё не сошёл холод улиц.. Лицо резкое, скулы будто высечены из камня, а глаза... слишком светлые. Почти прозрачно-голубые.

Те самые две немки тут же склоняются друг к другу, шепчутся за ладонями:

— Это он... Фьель...

Тот, кто представился таким именем не спеша проходит между столиками и останавливается рядом с Марлен. Молча смотрит на пустой стул рядом и почти сразу отпускается на него.

— Надеюсь, вы не будете возражать, что я к вам подсел.

Голос у него низкий, ровный, но в нём есть что-то... натянутое. Как струна виолончели перед разрывом. Женщина только усмехается на его слова. Качает головой, и пряди волн скользят по её щекам.

— Интересное имя ты взял себе, Заан. — Ее язык поворачивался так смело назвать его таким именем.

Никто из присутствующих немцев не мог понять, о чем стали говорить эти незнакомцы. Было понятно, что с немецкого те переключились на голландский, который по звучанию хоть и напоминал их родной, но без знаний в разговоре понять их было сложно.

Потом — поворачивается к нему. Свет лампы падает на её лицо: острый подбородок, бледную кожу, губы, тронутые лёгкой насмешкой и с до боли знакомым шрамом, пересекающим края правой стороны и не позволяющим улыбаться очень широко. И глаза... карие. Ядовито-темные, как его горячий шоколад, который он по сей день пьет по утрам.

— Рада вновь тебя видеть, Vogel*. — Марлен специально протянула последнее слово, что мужчина точно понял, кто находится перед ним.

Фьель замирает. Его пальцы, лежащие на столе, слегка дёргаются. Взгляд становится острее, темнее.

И наконец, через силу, почти неверяще, он выдавливает:

— Тесса?..

____________________________________

*Фьель (с немец.) — гора

*Vogel (с голлан.) — Птица.