Когда запоет Черный петух

«Каждый человек играет свою роль в некоем древнем ритуале, текст которого забыт». Хорхе Луис Борхес «Зеркало и маска»

«Придет такой день, когда ...», – так отец однажды начал свое предложение для старшего сына. Да, там было продолжение, но сын никогда его вслух не произнесет…

В тот день он впервые пришел на петушиные бои. Да, когда ему стукнул «полтинник», он пришел.

Он был невидим в том густом тропическом воздухе, пропитанном запахом копоти, бетеля и пота.

В тот день он молчал, прислушиваясь к нервному кудахтанью боевых петухов. На деревенской арене, — этом круге, утрамбованном сотнями босых ног, — его выдавали лишь глаза. Они были спокойны и равнодушны, – он вдоволь насмотрелся на кровь в другом месте, и эти голодные до крови мужчины в выцветших саронгах, с глазами, горящими азартом, сжатыми кулаками, из которых торчат промасленные смятые банкноты, – его не узнают. Они кричат, ругаются, спорят, делают ставки, но они никогда не увидят его циничных глаз, — им не оторваться от петухов, ведь они всерьез решили, что отдали свои внутренние органы на время боя и потом, пусть израненные после схватки, органы надо будет вернуть на место.

Петухи в момент схватки мало похожи на петухов. Кикбоксёры наилегчайшего веса, напрыгивающие друг на друга, и отпрыгивающие в стороны – это они.

На ринге два бойца с оперением, как у воинов древних вождей: один — огненно-рыжий, с перьями, будто выкованными из меди; другой — чёрный, как ночь, с зелёным отливом, словно тень демона. На их ногах — таджи — изогнутые лезвия, блестящие под солнцем, как клыки тигра.

В первом раунде петухи бросаются друг на друга в яростном танце смерти. Резкий взмах крыльев — и рыжий бьёт первым, лезвие рассекает воздух, но чёрный отскакивает, будто предчувствуя удар. Шеи болельщиков надулись. Толпа взрывается рёвом сожаления. Но кровь пущена и кровь брызнула — первый порез на груди чёрного, алая капля падает на пыль.

Второй раунд они кружат, как два духа в смертельной игре. Рыжий вошел в раж, атакует без подготовки — прыжок, удар! — но Чёрный встретил его растопыренными когтями, и теперь уже его лезвие впивается в бедро противника.

В третьем раунде Черный выдал Рыжему еще один сюрприз, – с той лишь разницей, что удар пришелся в основание крыла Рыжему. За острой стыковкой раздался петушиный крик, хрип, и перья Рыжего полетели во все стороны.

Толпа беснуется. Толпа замечает, что попутный ветер дует за Черного. Кто-то уже празднует, кто-то в отчаянии сжимает кулаки, трет бестолковую голову, понимая, что проиграл. Но толпа более труслива, – никто не кинется за своего Петуха в настоящую драку (мелкие стычки «сам дурак» не в счет).

А в центре разворачивается четвертый раунд: Рыжий, обезумев от боли, бросается в финальный бросок, и его лезвие находит шею чёрного. Фонтан крови — и Черный повержен. Тишина, какую редко встретишь. Тишина таит в себе нарастающий гул. Выдохнули! Одни ликуют (ведь шансов было так мало), другие – бранятся на мертвого петуха, швыряя на землю свои помятые бумажки.

Победитель — окровавленный, с перебитым крылом, но живой — стоит над поверженным врагом как его статуя на могиле.

Его хозяин уже тянет потные руки, чтобы поднять своего бойца, но в глазах петуха триумфа нет. Есть пустота. Он знает, что он не победил, победила судьба, победила случай, победила алчность, но не он, такая же жертва, как Черный, ведь он был лишь орудием в руках беспощадной судьбы. Здесь петухи умирают, а не побеждают. Ему с перебитым крылом ничего не светит, кроме как через час оказаться в тарелке супа хозяина.

Никто не смотрел на черного петуха. Про него уже все забыли, кроме тех бедолаг, поставивших на него свои последние гроши, – к бою готовили двух свежих петушков, и только незнакомец все стоял, уставившись на отброшенное в сторону бездыханное тело Черного экстремала…, ставшего таким худым после ухода в мир теней.

Один взгляд на незнакомца из толпы и в нем бы опознали хранителя ритуала жервоприношения Черного петуха.

Один взгляд… и в дебрях джунглей, где воздух густ от испарений влаги и древних тайн, он стоит над своей жертвой, Черным петухом. Его лицо и все тело скоро покроются кровью птицы, а ныне испещрены узорами священных тату, и в глазах его — глубина безумства, способного поднять больного, воскресить мертвого, вызвать агонию у живого. Его руки, жилистые, в шрамах, движутся с ритуальной точностью: то чертят знаки на земле бамбуковым стилом, то разбрасывают листья бетеля, шепча заклинания на языке, забытом даже старейшинами.

Каждый, кто опознает его, сразу вспомнит его ритуальный наряд: набедренную повязку из коры, окрашенную охрой, и на шее — ожерелье из клыков кабана и просверленных разноцветных камней.

3.Роковая случайность или долгожданная закономерность

На следующий день СМИ всего мира сообщали новость о том, как петух убил человека.

«Зритель был смертельно ранен во время поединка боевых петухов в городе Денпасар индонезийского острова Бали.

По данным полиции, мужчина наблюдал за петушиным боем, когда один из петухов внезапно вышел из-под контроля перед началом и бросился на другую птицу. Стоявший рядом 50-летний мужчина оказался в зоне неожиданной атаки, не успел увернуться и получил смертельный удар в живот металлическим лезвием, прикрепленным к ноге петуха.

Петушиные бои, хоть они и запрещены во многих частях Индонезии, продолжают проводиться на Бали, где считаются неотъемлемой частью некоторых индуистских религиозных церемоний, включая ритуалы Табу-Ра, связанные с символическим кровавым жертвоприношением. Мужчина оказался хранителем древних ритуалов. От полученного ранения он скончался в карете «Скорой помощи».

4.Хранитель

Он умирает. Так неожиданно, что именно сегодня. Хотя, если у него на глазах черный петух погиб, то чего уж там сомневаться.

Однажды, перед праздником Ньепи, после церемонии Панча Сата, где в жертву на перекрестке дорог принесли 5 куриц разного цвета, в дома людей пришла беда, тогда обратились к нему, как человеку, разговаривающему с мертвыми, умилостивить демонов, и он избрал в жертву черного петуха.

Теперь пришел час, когда черный петух принес в жертву его, хранителя ритуалов. Когда-нибудь это должно было случиться.

…Вот перед глазами отец, который рассказывает историю про рождение первенца, тогда среди ночи, за много часов до рассвета, неожиданно прокричал черный петух… Вот отец уносит на поединки черного петуха, самого красивого и сильного, – и в глазах Вайана слезы, а ведь он старший из сыновей, не должен плакать. Он подумал о братьях Маде и Кетуте, и сразу перестал, иначе они будут орать во весь голос.

Он умирает. Так ожидаемо. Ведь когда братья еще маленькими так случайно, так по глупости погибли, их забрала Рангда, и он решил, что не оставит их, и будет присматривать за ними там, как присматривал здесь. Так он стал хранителем. Совершал свои ритуалы с жертвами птицы. Ведь это успокаивало демонов, пусть не всех, но Баронга точно.

Зачем его везут на «скорой»? Почему не оставят лежать на траве? – он так рад встрече с братьями.

…Когда он начинает танец, кажется, будто сама земля под ним дышит в такт. Барабаны стучат, как его сердце, а дым священных трав окутывает его, делая полупрозрачным, словно он уже не человек, а лишь тень между мирами.

Он знает, какую жертву примут духи, какие слова откроют врата, и какой грех нельзя искупить. В его голосе — хрип ветра в бамбуковых рощах, а в жестах — отголоски времён, когда люди и боги говорили на одном языке.

Он — мост между мертвыми и живыми.

Он завершит свой земной путь, свой ритуал на четырех колесах «скорой помощи», и сначала в его взгляде будет пустота — так он очистит то, что видел за 50 лет, и на миг заглянет туда, откуда нет возврата. Зато буквально через 2-3 минут его лицо озарит улыбка счастья и блаженства, ведь он смог свой путь закончить так, как начал, – с черной птицы. Так и должно было случиться, – птицу он ждал, и птица за ним пришла…