Колосок

1

Ваня с дедом жил в деревне.

И была у них коза.

Как положено издревле,

Её звали Дереза.

По соседству жили люди,

Бабка с дедом и внучок.

Всё у них катилось чудом.

Дом расцвёл в один скачок.

Дед натужно озирался

В непонятках, как у них,

У соседей стог рождался.

Или плуг пахал, не сник.

Даже лошадь не запрягли,

А работа всё кипит.

От жары ростки увяли,

А у них, стоят, как штык.

Что же это, как ни чудо?

Чудо дивное идёт.

Там в хозяйстве нету блуда,

А растёт всё и цветёт.

Были разные сомнения

У него, насчёт соседей.

Подсказала им коза,

Что паслась, где Дереза.

Белкой кликали её.

И она на луг ходила

Вместе с Ваниной козой.

Ей была подругой милой.

Белка ей и нашептала,

Как хозяйство там идёт.

Действий в людях очень мало,

А подворье всё цветёт.

2

- Волшебство у них в подворье.

Хочешь, я тебя сведу.

- Да, хочу. Ответила, но с болью.

И пошла, как к палачу.

Посетила их подворье.

Погуляла там в чести.

Похвалили её бойко,

Молока, не донести!

Как побитая коза

Возвратилась Дереза.

Были спилены рога,

Нет ни капли молока.

- Что такое, молвит дед.

- Ваня, глянь, козы уж нет.

Есть какая-то кадушка,
Посередь пуста ватрушка.

Что же сделал наш сосед?

На него управы нет.

Ваня вышел, поглядел,

А коза, казалось, плачет.

- Что ты девочка моя?

Я тебя люблю и паче.

А коза ему в ответ:

- Колдовство там сильно, Ваня.

Но меня не слышит дед,

Слишком он забит делами.

Ты проверь их Ваня в ширь.

Как они укоренились?

Если много, сотрут в пыль,

Хоть бы мы об стенку бились.

-Ты откуда всё взяла?

- Я у них ведь и была.

Тут и Ваня догадался,

Что соседи неспроста.

Но, с надеждой на добро,

Он пошел в их дом устало.

Белка крутит там хвостом.

- Беги Ваня, хуже бы не стало.

Здесь чертей уж целый рой.

- Я их Белка не боюсь.

Мысленно я их сжигаю.

Никогда не покорюсь.

Хоть они хитры, я знаю.

Но вошёл и обомлел.

Там хозяин чёртом сел.

А хозяйка их зовёт,

Рог им пилит и орёт.

- Ты сюда, а ты оттуда.

Сделай им наоборот.

Никакого, словом, чуда.

А терзает свой народ.

Вред творит на всех соседей,

И твердит на всех людей,

Чтобы они жили бедно,

А она всех веселей.

Ваня в сенях схоронился.

Чёрт ему в карман залез.

Молодой, он тут родился.

Мал ещё, не до чудес.

Он его тихонько вынул.

И поставил на пол: - сгинь.

Изба тут же провалилась,

Но, конечно, вместе с ним.

Взялся он за крест активно,

Но ему он не помог.

А вот, прочитал молитву,

Из ямы вышел, сжечь всех смог.

В дом он возвратился с Белкой.

Вытащил её одну.

- Будешь теперь нашей, не соседкой.

В сласть паситесь с Дерезою на лугу.

3

Но на спинку к Белке.

Уселся тот малыш

Прятался от Вани,

Показывая шиш.

И резвился скверно,

Людям говоря:

- Знаю, это верно,

От него горят.

Ване стало плохо.

Все его клянут.

По малину в голод

С Ваней не пойдут.

Дали ему грядок

В чащобе и глуши.

Дед, сказали, падок

На чужие щи.

Обвинили деда

В распутстве, колдовстве.

Что взял он у соседа

Удачу в колесе.

- Какая там удача?

Чертей там целый взвод.

- Вот видите, причастен,

Одна из них орёт.

Однажды Ваня бросил,

Свой взгляд на Дерезу.

Коза пощады просит:

- Не мучайте козу.

И молоко рекою

Из-под неё течёт.

А чёртик ржёт и воет,

То доит, то сосёт.

Потом почуял, скрылся,

И Ване невдомёк,

Что в Белке чёрт ютился.

Не понял он намёк.

А тот на Белку пальцем

Противным показал.

Она виновна. Этим

Он Ване указал

Прогнали деда с Ваней

Деревни той жильцы.

- Наверное, мы чистые.

Им внучек не нужны.

- Ну что ж нам делать деда,

Полесье обживать.

- Да молод ты для этого.

Родителей позвать?

- Нет дед, не надо.

У них своя семья.

А я для них ничтожен,

Как дальняя родня.

- Жаль, бабка-то усопла.

Была у нас семья.

Она-то всё и знала.

Она б нам помогла.

- Да ты ещё не старый.

Возьми, да и женись.

- С какого-то угару,

Понес ты эту мысль?

Да кто её заменит?

Никто и никогда.

Ты брось это затмение.

Семью тебе пора.

- Ты что дед? Мне семнадцать.

- Ну, девку заведи.

А то, с козой лет двадцать

Пройдёшься по пути.

- Люблю её, как дочку.

Я вырастил её.

Ношу я ей цветочки.

Ковыль не для неё.

- Да ну тебя, ей богу.

Паши-ка чёрт чудной.

- Зачем он мне в дорогу?

Сними, хотя б рукой.

- Кого? – Конечно чёрта.

В кармане что сидит.

- О, господи! Да как же?

Я что ли иезуит?

Или колдун какой-то.

- У нас такая прыть.

Ответил чёрт с Ивана,

И вылез из кафтана.

- Ты думал, нас ты сжёг,

А мы в одежду скок.

- Дед, надо что-то делать.

- Ты с Белки и начни.

Она, как появилась,

Не варятся и щи.

- Давай уже посмотрим,

Как без неё прожить.

Наверное придётся,

К подворью прикрутить.

К чьему только не знаю?

- Да к бедному давай.

Вон там собаки лают,

Там ты и оставляй.

Дня три прожили худо,

И поняли тогда,

Не выбраться из блюда,

Где голод и тоска.

Забрали там же Белку,

Наелись молока,

И творога, и сыра.

Слегка ушла тоска.

А также осознали,

Что черти без конца

Встречаться теперь будут.

Покоя нет конца.

Решили побродить по миру,

Чтоб извести их, сжечь дотла.

Собрали вещи. – Ну-ка с миром.

Пошли искать их неспеша.

4

Пришли к родителям Ивана,

А там во гробе мать лежит.

И плачут дети спозаранок,

Отец ничком в углу стоит.

Увидел Ваню, встрепенулся.

- Ты здесь, сынок? Как ты постиг?

Да мать приснилась очень странно,

Как будто чёртик к ней приник.

И, вдруг, отец узрел,

Что в самом деле,

На ней во гробе чёрт сидел.

Терзая её тело.

Отец сказал: - мать

От грудной жабы умерла.

Задыхалась, ей не встать.

Так заснула, и ушла.

Ваня плакал, дед стонал.

- Хоть бы ты меня позвал.

Мы б черта завидя, сразу

Выжгли раз и наповал.

- Как сжигать? Да разве можно?

- Да. Как я сейчас и сжигал.

- Видишь, нет его на ней.

Научи меня скорей.

- Думай об огне, да жги.

- Хорошо, да были бы итоги.

- Только снизу засмоли.

Сверху действуют лишь боги.

Не честь люди развели.

Друг на друга они лают,

К ним в одежду черти лезут,

Уже тело пожирают.

Голод, ссоры, да нужда

Им от нас всегда нужна.

И дед с Ваней рассказали,

Как их из села погнали

Лишь за светлые дела,

Дабы не честь не была.

- Так-то вот, сыночек.

А теперь взгляни на дочек.

В каждой по чертёнку,

А потом ягнёнку,

А затем котёнку,

Впрочем, и лосёнку.

Так идёт распространение.

- А зачем это они?

- Сделаться людьми их рвенье,

Ну а нас тут извести.

Честь и совесть позабыли.

Видел одного, как бык.

Значит, пред быками грех,

Просто так забил его он.

Для забавы бил в орех.

Вот и стал он быкочёртом.

Тут и постила пошла

Размножения в этом старте.

Надо жить нам до бела,

Доброты своей не тратя.

А иначе поглотят,

Как жену твою смолотят.

- А её-то за что в пучину?

- А за Ваню и Полину.

- Думаешь?

- Уверен я. Кабы я тебя отринул?

- А где дочка-то теперь? –

С мужем дома, чай пивает.

- Видишь, к лучшему для ней.

- Дед тут плюнул. – Пойдём Ваня.

Пусть уж сам детей растит,

Раз уж вдоволь их рожает.

Дети крикнули: - кто там стоит?

Это дедушка и братик.

Дети бросились за ними,

С криком: - дедушка, постой.

Мы голодные сидим ведь.

Накорми нас, песню спой.

- Папку ныне попросите.

Я седьмого, вишь, ращу.

Сами кашу наварите,

Некогда, ему не мщу.

Вышли, а идти куда не знают.

Ваня молвил: - дай козу.

И пошли куда глаза глядят и люди бают.

Взяли только Дерезу.

5

Первым делом, подкрепились,

Подоили Дерезу на блюдо.

Капли наземь уронились.

Ваня видит, что за чудо.

Колосок пред ним стоит,

И, как будто бы, звенит.

А, что звон вещает, слышно.

Тихо, тихо, но всё вышло.

- Я тебя оберегу.

Стебель мой возьми с собою.

И тогда у всей семьи,

Кончатся с чертями бои.

Пусть на солнышке посохнет,

И воткни его в кафтан.

Зернышко возьми в высотном

Колоске. Я пищу дам.

- А за что такая редкость?

- А за то, что ты умён.

Что сестрёнок не оставил.

Напоил их молоком.

И меня полил немного.

Мал кулич, не скрою, строго.

Но при этом неспеша,

Я расту, как егоза.

Корни ты мои лечил,

А то не было уж сил.

- Я тебя ещё полью.

Не хворай, к тебе прийду.

- Не волнуйся за меня.

Я теперь тебе родня.

Ты от голода всех спас.

Что с тобой, со мной сейчас.

Ты кипишь, и я киплю.

Ты спокоен, я спокойна.

Слушай песенку мою,

Будешь ты идти достойно.

- Как тебя зовут, дружок?

- Я, твой чистый Колосок.

Иди к деду, и старайся.

Сильно делом занимайся.

Только знай, что на посту,

Дед не выдержит в грозу.

Лучше сам там оставайся,

Ни о чём не сомневайся.

Выйди в поле, и сиди.

Сена больше набери.

- Хорошо, я так и буду.

Во век тебя не позабуду.

- Иди ржи вон там возьми.

Будешь вечно ты в чести.

Да носи её под шапкой.

Ну и гоголем ходи.

Спину ты совсем не гни.

Будет чаша золотая

У тебя, брат, впереди.

6

Вот до полюшка дошли,

И копеечку нашли.

- Можно Ваня месяц жить.

Голод вспять и не тужить.

Мы с тобою разжились.

Булки с квасом напились.

Мяса ели без опаски.

- Да, и сыру, луку связку.

Много бубликов возьмём.

И пойдём дорогой узкой,

Коль в обед не упадём

От такой в еде загрузки.

- Ха-ха-ха. Ой, насмешил Вань.

Давай спать, уж ночь поди.

А козу куда поставим?

- Пусть меж нами мирно спит.

Ей ведь тоже одиноко.

У неё свои мечты,

Без рогов ей видно плохо.

- Отрастут, здесь был бы ты.

- Что ты дед, я не смогу поправить.

- Молоком полей их ты.

- Ну полил. А, как надбавить?

Они начали расти.

- Сена больше наберу,

И к тебе сейчас прийду.

Звёзд полно. Луна, как бублик.

Яркий на небе завис.

Вдруг, копытом конь приблудный

Бьёт и ржёт, и мордой ввысь.

Он красивый, белый, смелый,

Словно сладкий пирожок.

Только шепчет Колосок:

- Не ходи на тот рожок.

Не держи его в узде,

А проси коня другого.

Маленького, озорного.

Пригодится он тебе,

Хочешь днём, а хоть во сне.

Друга лучшего не сыщешь ты нигде.

- У кого просить-то?

- У белой кобылицы.

Бери её за хвост.

Иначе даст копытцем.

А потом за гриву,

Иначе захохочет.

Ваня так и сделал.

Сразился с нею в ночи.

Выпросил коняшку

И сказал: - скачи.

Конь не испугался,

Полетел в ночи.

Быстро разогнался.

В небе и пропал.

Хорошо, что деда мирно почивал,

Иначе бы с испуга, с сена он упал.

Явился Ваня утром к дедушке надысь.

- Хорошо ли спал, внучок?

- Только съехал вниз.

Деда изумился. - Ваня – дурачок.

Так во сне бывает,

Ты проснись дружок.

Конь тебе приснился,

Со всеми чудесами.

- Нет, я видел, деда, своими-то очами.

Мы летали, деда, прямо под небесами.

В тридесятое царство уздами подхватил.

Вот тебе дедуля, подарков прихватил.

И калья, и лампу я впопыхах схватил.

- На кой мне твоя лампа?

Да и к чему кальян?

- А вот и куча злата.

Тебе мешок отдам.

Дед, как застыл на месте.

Вань, ты кого ограбил?

Вертай назад в поместье.

С законом ты не сладил.

- Это с верблюда пало.

Их потерял там кто.

- Где потерял не мало?

- Ну в царстве, где тепло.

Их ветром заносило.

Вишь, их с песком объём.

Мы долго их носили

С коняшкою вдвоём.

А вот и он бродяжка.

Мать кормит молоком.

Устал поди бедняжка.

Мы Буркой назовём.

Принесу ему цветочки.

- Ваня, это не коза.

Это конь лихой и славный.

Ты купи ему овса.

Он же мал ещё.

- Так что же? Кашу сварим слегонца.

Они долго припирались.

Конь стал фыркать без конца.

Наконец-то всё купили,

Бурку плотно накормили.

Стал у Бурки хвост клубиться,

И копытцем стал он биться.

- Деда, прыгай на него.

Посадил его в седло.

Бурка свой разбег берёт,

Дед со страха там орёт.

Бурка бросился в полёт.

Дед свалился в огород.

Ну и Бурки ход опал.

С дедом он почти упал.

Но проворно воротились,

Отдохнули и помылись.

- Деда, будешь ты опять

Потихоньку привыкать.

Конь поел и то и это,

Стоя, маленький уснул.

Не едал на этом свете,

Столько яства по утру.

Ваня тоже спал до полдня.

Дед его уж не будил.

То за бабочкой гонялся,

То за козочкой ходил.

Далее они собрались,

И отправились в свой путь.

За Дерезой козы увязались.

- Стадо, Ваня, наше будь.

А за Буркой пошли кони.

- Что за чудо, Ваня, глядь.

Колосок видать резвится,

И накладывает кладь.

7

Так дошли до речки Смолки.

Очень шустрая была.

И услышал Ваня толки

От реки, от берега.

- Слушай, Ваня, не спеши.

У меня здесь погости.

Я тебя собой укрою,

Когда надо будет к бою.

- А я боя не боюсь.

- Ты-то может и смогёшь

А отца, хоть в гроб положь.

- Ой, о деде я забыл.

А его, конечно, в тыл.

Дух слегка загоготал.

- Отдыхай, поди устал.

Наловили с дедом рыбу.

Наварили там ухи.

Вдруг услышали: - на дыбу

Там кого-то повели.

Посмотрели на ту глыбу,

Там отца Ивана с Белкой,

Как преступников вели.

А за Белкой, козы,

Как за Дерезой идут.

Бабы и девицы

Егора вслух клянут.

Дед в старика оделся,

Пошёл на перерез.

И кое-как горбатясь,

Через толпу пролез.

- Пошли, сказал служивым,

Со мной уху хлебать

Из сёмги да стерлядки,

Так не готовит мать.

Пока они стояли,

Дед всех чертей пожёг,

Что б все не воевали,

А каждый к дому шёл.

А стражи повторяли:

Колдун он и дурак.

Их коз околдовал он,

И вёл на буерак.

- Какой колдун? Они богаты,

А этот во рванье, батрак.

- Вообще-то мы ухи давно не ели.

Всё служба… Ели кое-как.

- Да отпусти ты бедолагу,

Вот с этой белою козой.

А бабы разберут своих до хаты,

И отведут их коз домой.

- А что-то дед, коза к тебе помчалась?

- А просто чувствует добро,

Или давненько не купалась.

Вода – парное молоко.

И стражи тут захохотали.

Так вся толпа и разошлась,

Все бабы коз своих забрали,

И дедова мечта сбылась.

И сыну он сказал: - голодный что ли?

Да, немножко, как будто там скребётся кошка.

- Вот всех и накормлю я у реки во поле.

А Ваню спрятала река, как сыр в лукошко.

Стада он на тот берег перевел.

- Пускай в лесу пасутся.

Затем он сам в реку ушел,

Пока там все дерутся.

Отец спросил: - а где же Ваня.

Дед у виска уж покрутил.

Подвоха здесь не замечая,

Он продолжал: - скучаю по нему,

Нет сил.

И дед аж вздрогнул при охране.

- Чего он мелит? Какой Ваня?

- Кукухой он поехал в сраме.

Позора он не пережил. Где Ваня?

Да дома у тебя сидит.

А ты отхлынь немного, да поспи.

- Да, отец, серьёзно?

И дочки под присмотром,

Тады можно.

А вот и Белочка со мной,

Козу погладив.

Служивые пошли домой.

- Что чокнулся, ведь нам приладят.

Ты его старец исцели, помой.

Там за него по голове нас не погладят.

Козу он белкой называет, хоть ты вой.

И гладит её, как дурак, и гладит.

- Ну сделаю, конечно, что смогу,

Но не целитель я, не обессудьте.

Пусть он идёт туда вон, на траву.

Природа исцелит, забудьте.

Они ушли, аж поспешали.

Егор взял палку, сына ей огрел.

- Ты что же, дурень лез в пожарку,

Когда я всё охолодел?

- Ты что, отец? Я ж правду только молвил.

- Да, молвил. Только невпопад.

- Как невпопад? Всё с толком.

- С каким? – Чтоб с ними в лад.

- Ты ж слышал, как я врал из-за тебя.

Старинушкой прикинулся горбатым.

Казнили бы тебя, дурак, без моего вранья,

А бабы вовсе разорвали.

- Как я дурак, коли вас спас?

Козу я взял, да и пошёл по сёлам.

Ловили-то, вишь, вас.

- Ах, вона как? Спасибо сыну,

Что на себя их уволок.

Да только нам не надо было,

Вот этой храбрости, сынок.

- Как же не надо? Я ж старался.

В старанье есть другая сторона.

Она всегда идёт с вопросом.

- Каким, отец? – Нужна иль не нужна.

К тому же, вижу я старанье.

Ты всех на коз обворовал.

- А ты что делал? – Ничего,

А только диких коз, коней собрал.

Привёл тебе табун и коз отару,

И только лёг я отдохнуть,

Глядь, нет конца овса обвала.

То бабы топчут, мужика ведут.

Одна орёт на дыбу,

А другая к смерти.

Одна в пылу, одна в жару.

Такая между ними свара,

Что черти лысые их жрут.

Того гляди его затопчут.

Ну жалко стало мужика.

Пошёл я в близь,

А там сыночек.

- Да, батя, чуть я не пропал.

- Так, что не ты спаситель наш, а мы.

Но стада ты сегодня не получишь.

- Кому же ты отдашь?

- Да никому. Пусть так пасутся.

Будет лучше.

- Да ты Полине, хоть, отдай.

- Нет, не отдам. Её затопчут.

- Почему? – А для тебя то рай.

От зависти ты похлопочешь.

Отнимешь стадо в свой сарай.

- Ты что? У дочки не возьму я.

- Которую с пелёнок мне отдал.

Она за маму с тятей нас и почитала.

Родителей она не знала,

А Ваня о тебе во сне узнал,

Когда на сене крепко спал.

- И что? Ты много от неё имеешь?

- Да. Всё её тепло.

Оно меня однажды и спасло.

- Не может быть того.

- А ты послушай, тогда решай,

То счастье или пытка,

С детьми мытариться,

Как ты сказал тогда.

Два года ей исполнилось, я помню.

Болела у меня нога.

Я мимо проходил, хромая,

Она тут на полу играла.

Задел её немного я больной ногой.

Не рассчитал, она за мной влачилась.

И вдруг, я на ногу ту встал.

Она мгновенно исцелилась.

- Я не поверю в это никогда.

- А я поверю, сказал Ваня, воротился.

Она меня от оспы так спасла,

И от болезни горла. Так с напастью бился.

Дотронется, на завтра я здоров.

- А, только лишь на завтра.

- Болезнь болезни рознь.

Кузьминична неделю может биться,

А то и две. Потом пройдёт.

- Вот видишь, есть другая.

Чем же она тебя спасла?

- Кузьминична мне отказала.

Сказала, бьётся об неё коза.

- Как бьётся? – Копытами, рогами.

Такую порчу снять нельзя.

- А доченька всё может,

Стало быть, у меня?

- Нет, у меня.

Ты ей только семя дал,

А я с пелёнок воспитал.

- Так значит, я никто ей?

- Да, никто.

- И Ване тоже? – Тоже.

Ты, отказавшийся отец.

- Ну хорошо. Домой пойду я, что же.

- Иди, но только не смерди.

Полиночку мою не трогай.

Своих детишек береги,

А я за теми семерыми слежу в оба.

Вот ты детей-то напахал!

- Подумаешь, всего двенадцать.

- Тебя, я вижу, не пробьёшь, нахал.

И вдруг, полез он к Ване целоваться.

- Прости сынок. я и не думал,

Что вырастит такой орёл.

Ты маленький ведь был и глупый.

Я улыбнулся, а ты пукнул мне в лицо.

Я на руки забрал, а ты туда написал.

Подумал, вовсе ты тупой.

Дед понял, сын бездушный.

И Ваня тоже осознал.

И только с виду благодушный.

А дед ему кальян отдал.

- На, больше нам не попадайся.

- Что за диковина? – Для мусульман.

- А мне на что? – Да на продажу.

- Нет. У нас нету мусульман.

И Ваня дедушке сказал:

- Я заберу, раз он тебе не нужен.

Он не простой. Волшебный то кальян.

Отец отнять решил его у Вани,

И с кулаками он набросился.

А Ваня победил своими кулаками.

- Деда, пусть этот гад в отцы не просится.

Дед сунул сыну золотой пятак.

А тот сказал: - ой, это ж я теперь

У вас куплю скотину.

Дед плюнул. – Неугомонный в жадности.

Купи коня и лошадь.

- Зачем?

- Затем, что надо уезжать.

Ты собери детей, хозяйство,

И отправляйся с ними вспять.

- Куда?

- Туда, где хлеб растёт живее.

И жница колоса судьбы.

Где голодать не впрок.

Еды до пуза, бульбы.

На юг беги, при тупости твоей, беги.

Там всё растёт. Как делать нечего.

Отец пятак златой за щёку положил,

Домой побрёл уже без сил.

И дед с Иваном отдохнули,

Сказали, реченька прости,

Они её благодарили.

Вернёмся мы, ты не грусти.

И далее вперёд пошли.

8

Шли долго, и вонзились взглядом

В какую-то огромную скалу.

- Дак как же обойти Ванюш, нам надо.

- Сейчас подумаю, скажу.

Достал он свой кальян скрипучий,

Развёл, и тут же закурил.

Сначала он увидел тучи.

Затем луч солнца, но один.

Он двигался по гребню горы,

Потом на тень её перескочил.

Ну апосля на тот пригорок,

Где дедушка козу водил.

И вдруг увидел провиденье,

Как будто дед в дали,

А не вблизи, на этой горке,

А он сам мал и не велик.

Узнал он деда по походке,

Но он же был его отец.

Как будто, едет в шаткой лодке,

И не узнает свой венец.

И деда сзади остаётся,

А Ваня, словно впереди

Идёт, и плачет, не смеётся,

Поскольку он опять один.

И не поймёт, зачем кальян тот,

Ему подсунул оборот,

Который для него негожий.

И вдруг услышал:

- Переверни наоборот.

И Ваня это быстро сделал.

Когда цепочка вся ушла,

Увидел снова он и деда,

И пьяного его отца.

И дед спросил: - ну что там видишь?

- Ты не мешай, скажу потом.

Кальян виденья прекратил.

Дед стал виновен и уныл.

Пошёл козу доить и с ней возиться.

А Ваня снова закурил.

Кальян сначала показал всё тоже,

А апосля совет дарил:

- Гору раздвинь и показал,

Что в ней ютится очень много,

Особенно из зала, серебра.

И показал, куда ведёт дорога,

Где денег нет, а где их много.

Вот и пошли они туда,

Где много злата и добра.

Где есть криница доброй сути,

Вершатся добрые дела.

9

И вот однажды, тёмной ночью,

Где выбран на сон их ночлег,

Иван стал злым, как чёрна туча,

А дед покрикивал в ответ.

И наконец они остановились,

Баранки грызть и чаю пить.

А возле Вани суетились,

Как черти, но они малы.

И он воскликнул: - деда, бесы.

- Их не вижу я.

- Да вон, ныряют в воду

Со скалы, с отвеса.

Поди узнали, их сжигаю я.

Нырнул один, другой, и третий.

О них я вам потом скажу, уж не тая.

А Дед сказал: - то были дети.

Они вертелись там в пылу.

Иван подметил, как не стало деда.

Вроде тот же рядом, но терпел его, как кабалу.

И, вместо слов, одно бурчанье,

А где же дельный-то совет?

Потом увидел, что фуражку

Не надевает он свою.

Не пьёт воды из общей фляжки,

И часто повторяет:

- Не туды и не сюды.

Да, трудно будет с дедом.

А впечатленье, будто не живой.

Как быть с таким дурашливым соседом?

Да он, как будто не родной.

Пошёл Иван в гору обратно.

Сказал ему, домой пойдём,

А он упал, и превратился в чёртика азартно.

Иван его сглотнул, как нипочём.

А перед этим,

Дед тихо бормотал в плечо:

- Смотри, Ивана не задень же,

А то убью тебя ещё.

А там внутри, в горе уютной,

К Ивану фей пришёл.

Он освещенье дал так рьяно,

Что Ваня жмурился и шёл.

Фей светозарности высокой,

Как Ваня от него узнал.

Наполнил он ему и тело.

Ты светел, он ему сказал.

Затем, подарки стали

Ему чудесно попадать.

И камни яркие, и ткани.

И блюда с яствами.

И мёду в сласть.

И это было ему странно.

И он не брал. Услышал, дед

Стоит над пропастью, и воет.

Попал, почти что, на тот свет.

Возьми ты Ваня всё, что дали,

Иначе, не отпустит нас гора.

И мы с тобой пойдём в печали,

Коль под ногами исчезнет та дыра.

У Вани сердце онемело.

Он быстро подати собрал.

Затем сказал, чтобы немедля,

Деда ремень свой снял.

И бросил Ване кончик малый,

А сам, тот крупный он зажал.

- Ты прыгай, деда. Я поймаю.

- Разбега нету внучек у меня.

- Да вижу я, но так я не достану.

Боюсь не вытяну тебя.

Дед лапти снял, и прыгнул грузно.

Но слегонца не долетел.

За куст схватился кучный,

Что по отвесу там сидел.

Ну, а затем уж Ваня ловко

За тот ремень его схватил.

Натужился, потом под руки,

И деда наземь он втащил.

- Это хорошо, ты вырос сильный.

Огромный, мощный и красив.

А так бы я погиб в уловке,

Которую мне бес вручил.

- Какой уловке? Расскажи.

- Да вот в какой.

Я был однажды с тёщей.

Она купала малышей.

Один из них был твой отец,

Но маленький и тощий.

Заохала она над ним,

И стала клясть мою жену.

А я сказал, что нету сил

Терпеть её муру.

Она сказала, разведёт нас.

А я её ударил в грудь.

И стала она сразу задыхаться.

Я взял детей: - сама уж, как-нибудь.

Она в избе заверещала:

- Убил меня, за то, что мыла я его детей.

Подумаешь, я разведу сказала.

Соседка прибежала.

Из дверей раздался

Словно лай собачий.

Две порчи кинула.

На грудь, на неудачу.

Ну видишь, я какой чудак?

И пострадал не просто так.

Ударился я грудью знатно.

Теперь, надеюсь, всё понятно?

- Понятно, чёрт-то тут при чём?

- В соседке он сидел, Ванюша.

Проклятье совершилось им.

Что не понятного?

С тех пор хожу я с ним.

А кабы я спокоен был,

Плохого б не случилось.

И весь беды бы пыл,

Добром оборотился.

Я догадался. - О чём Ваня?

- О том, как попадаем мы в темницу.

К нечистой силе.

Все чистые не терпят свары.

Нет ссоры, в доме тишина,

Вот и веселья крутится волна.

А если есть какая-то заметка,

То её надо избегать всегда.

- Да Ваня. Молод был, дурной.

Ведь мне бы промолчать,

А я, мол, вон какой!

Вступаюсь за жену,

А сам не знаю,

Чего сын у меня такой худой?

И сам не понимаю.

Да может жинка недогляд его ведёт?

А может, кормит плохо.

Сказал бы, разберусь,

А я полез в апорт,

Как конь, который ещё гусь.

- Да дед. Живи, да и учись.

И, хоть бы, дураком не помереть.

- Да внучек. Ну пошли.

Не гоже нам в скале сидеть.

И тут за дело взялись белки.

- Я думал, что они безделки,

Они за дело как взялись,

Аж чудным кажется их появленье.

Ведут нас к выходу из скалы,

И прямо говорят об этом.

Смотри дедуля, у одной

Есть пол лица, а половина белки.

- Так здесь у всех так.

- Погоди, ну это ж деда чудо.

- Какое чудо? Это быль.

- Так что же деда, они люди?

- Когда-то были. В старину

Их Вань накрыло катастрофой.

Кто-то затеял гнусную игру,

И стало миру очень плохо.

От зараженья всё пошло.

И кони, с львиными ногами,

И люди крокодилами ползли,

И змеи с заячьими ногами.

- Такая сказка дед была,

Но я в неё не верю. Трудно.

- Напрасно, внучек. Удила

Идут всегда к такому спудно. (с тяжестью)

- А что ж, они не вырастут уже?

Они, итак, по метру ростом.

Такую в дом возьмёшь,

Пробьют чердак.

Иван захохотал. - Ну да, не просто.

На воздух вышли, дед заснул,

А Ваня с белками заворковал попросту.

Кто они, откуда, как зовут?

И почему они такого роста?

Одна сказала, что она Иван.

Ваня подумал, зверь дебелый.

Но, посмотрел он в свой кальян.

Увидел мальчик, и хороший, белый.

И десять девочек вокруг.

Хорошенькие, ужас.

И он у них один на круг.

Царём он был у них не тужась.

- Ты оставайся Вань у нас.

Возьми себе жену и рощу.

Живи с тем дедом, и ненасть

Уйдёт в пургу, в отлёт сейчас.

Но мы не знаем роста.

Что это, нам не ведомо пока.

Мы то, что есть.

Пришли из чуда.

Так все глаголят.

Иногда, я вижу, я есть ты,

И еду на верблюде.

- Я понял в этом, брат тебя.

Ты человеком был когда-то.

- Нет. Белкой был всегда.

Нас кто-то перепутал без успеха.

Тебя в меня зачем-то посадили.

Я стал собой, но и тобой. Потеха.

- Наверно, вражьей силой повредили.

- Не ведаю, а сны могу читать,

Которые тянулись за тобой.

У нас, у белок нету снов.

Идёт у нас ночной покой.

- А хвост-то лисий у тебя.

- Да. Этим я всегда гордился.

Мама у меня почти лиса,

И крылья есть. Почти, как птица.

- А папа кто? – Такой, как я.

- А можешь познакомишь с ним?

- Нет, мы давно в разлуке.

Он с детства выбросил меня.

Я не люблю его. Там только муки.

И он заплакал. Ваня заревел.

Так час проплакали, сидели.

Потом еды достали и питья,

И спать легли, когда поели.

А вот когда-то Ваня видел сон,

Что у скалы какой-то,

Увидит брата своего

Но странного и бойкого.

А дальше там всё заслонял утёс.

И вот оно свершилось.

На утро понял Ваня,

Что бельчат уж нет.

Они в лесу носились бойко.

И дед заплакал белкам в след.

- Ванюша, куда же твой портрет девался?

Наш Ваня с беличьим лицом

Стоял, пред дедом, растерялся.

Потом хватился, прыгнул в лес рысцой.

А белки там с его лицом в их мордах.

У главного глаза,

У Тони уши, а у Гали щёки.

У Толи рот, у Жоры лоб.

- Зачем вам? Вы же однобоки.

Другое только помешает.

- Мы знаем, лица не широки.

На время взяли. Мы играем.

- Понятно. Время истекло.

Кончайте ваше ремесло.

- А ты нас догони и отними.

- Да вот ещё, гоняться от ели до сосны.

Через часок начнёте гнить, и принесёте сами.

Соображение, как у козы.

- Ты что Иван? Мы так и проживаем.

Берём, что нравится,

Себе поставим.

Съедаем всех, кто нам мешает,

И кем пополниться решим.

- Что же вы меня совсем не съели?

- А ты нам женское лицо добудь.

- А деда моего, без канители?

- Он старый, и навозом пахнет от козы.

- Эка невидаль, у нас все белки – санитары.

- А что ты думал? Мы служили у лозы.

Хозяин нам давал поесть из чистой тары.

Орехов горсть в один присест он клал в тазы.

- Ну хорошо. Мне нужно время,

Ну и конечно, всё моё лицо.

Я ведь красивый. Это тоже бремя.

Уж бабы сильно клеятся в моё крыльцо.

И братец гаркнул: - не отдам. Я милый.

- Ну я ж верну тебе, когда явлюсь я с ней.

- А с кем? – Так выберу красивей.

И будем жить здесь. Вместе веселей.

- А, хорошо.

И белки части с себя сняли.

И Ване наконец отдали.

Одна играла с носом,

Но тоже отдала.

- Ну, как же я пойду без лба?

Лоб у кого ребята? Признавайтесь.

Какая ж дура за меня пойдёт,

Увидя дырку, а не лоб?

- А, я забыл. Отдам сейчас.

- Ну отдавай. Но время-то не ждёт.

Вот постарею, кому я буду нужен?

Кто вам девицу приведёт?

- Дед твой пойдёт в поход.

- Ты шутишь? Он никому уже не нужен.

- А, я забыл, что старый он.

- Стоял, стоял, и белки поднатужась,

У него вытащили всё лицо.

А Ваня беличье достал,

И названному братику отдал.

- Я за лицо своё боялся.

- Ну что ты? Брата не обижу я.

Отец один у нас.

Ведь мы с тобой родня.

И брат заплакал, а о чём, не знает.

Иван всмотрелся, там морда беличья одна.

А он своим умом вращает.

И с арифметикой была беда,

Сейчас всё понимает.

И осознал, собрав лицо,

Теперь пойдут дела уж весело.

Ещё он понял, почему

Лишили белок лика своего.

Да, просто потому,

Что грабят всех они.

Что в человеке есть всего.

Лишая лучших своего пути.

10

А дед уж ждал, и с нетерпеньем.

К нему пристал какой-то жид.

Он расписал его косою,

И ждал, когда же дед помрёт. Он сник.

Иван увидел кровь и деда,

И мужика, с гнилой косой.

Всё понял, но конец набегу,

И сильно кинул в жида кирпичом.

И тот упал и заругался,

А дед, уж крови потерял.

Жид напоследок засмеялся:

- Какой же это внук? Это амбал.

Дед закрехтел: - ты будешь проклят.

Гляди-ка Ваня, он у нас украл

И снедь, и золото, и лампу,

И твой кафтан, да и кальян.

- Я их не брал.

- Да вон они лежат под камнем.

Иван принёс, и Бурку у него забрал.

Взвалил он деда на него и буркнул:

- Вези домой и деда и меня.

Но Бурку будто подломили.

Уж очень ноша тяжела.

И жид поранил камнем ему спину.

И Ваня слез немедленно с коня.

Прогнал жида, отправил домой деда,

А сам с козой пошёл пешком.

Дойти до озера хотел бы до обеда,

Но встретилась коза с травы пучком.

И Дереза не удержалась.

Букетик стала отнимать.

Она отчаянно сражалась,

Как будто бы её поляна.

И Ване даже страшно стало,

Что между ними завязался бой.

Он между ними палку вставил.

- Нельзя тут драться, хоть завой.

И обе мирно стали думать,

Что это здесь на них нашло?

И вспомнили они друг друга.

- Вот это нам не повезло.

Мы ж были лучшие подруги,

Имели свой родимый дом.

На ссоры поменяли плуги,

Подрались, людям на позор.

Зачем же мы на луг ходили

Бодаться там между собой.

Там нас за это палкой били,

Секли, как сидоровых коз.

А, парня одного любили.

Андрюшу, кажется?

- А я не помню кто.

Теперь-то мы уже подруги.

- Да, не разлей вода.

А это кто стоит в испуге?

- Хозяин мой, Иван.

- Какой позор! В хозяина влюбилась?

- Я не девица, а коза.

Та в испуге: - что, и я коза?

- Конечно. Не помнишь?

Суд приговорил.

- К чему?

- Строптивость умерять козами внешне.

- Что он за суд? Это дебил.

- И я так думаю, подруга.

Пойдём-ка вместе щи хлебать.

И нету лучшего досуга,

Чем вместе пить, есть, танцевать.

Иван послушал, удивился.

Как называть теперь козу?

С козлёнка я её ласкал и нянчил.

Взрастил, и думал, что коза,

А это девушка, однако.

Она же Марья, а я думал, Дереза.

А вторая Клава, когда девчонкою была.

Когда ж они успели драться?

Она же у меня в сарае пробыла.

И щей не ела, дома не была.

А помнит всё, как девочкой жила.

Как наказания им давали.

И он спросил: - Мария, а когда

Ты в образе людском жила?

Коза аж вздрогнула и зарычала.

- Я ничего не помню.

Так и не сказала.

Пошли втроём теперь назад.

И Клава почему-то заикала.

И Дереза сказала,

Подругу Клавой не называть.

- Ну хорошо, сказал Иван устало.

А как же коза тебя звать?

- Белянка.

И тут услышали хозяйки голос:

- Беляночка, постой! Да ты куда?

- С подругой ухожу за дружбой в поиск.

- С подружкой? Ну погуляй. Я позову тогда.

Иван сказал: - она на веки увязалась.

И тут раздался бабий вой.

- Зачем я погуляй сказала?

Иди немедленно домой.

Белянка-Клава убежала.

- Прости подруга,

Мне уж спать пора.

А завтра приведут мне друга,

Отменного лохматого козла.

Я это счастье целый год ждала.

Приходит он ко мне раз в год, конечно.

Но мне он люб, и я ему.

Мать говорит мужик, что надо честно.

И все козлята на него похожи наяву.

Такой же хвост, рога, и рожа.

Иван не выдержал, спросил:

- А ты бы сколько раз хотела тоже,

Встречаться с мужем дорогим?

- Два раза в год, но мама не даёт.

Для бурных гульбищ не созрела.

Да и не муж он мне пока.

До свадьбы. мама говорит,

Есть год, чтобы поспела.

Хозяйка завопила: -

О чём с Белянкой говорил?

Хотел ты увести её насилу?

- Зачем она мне? Он спросил.

Отару дома сотворил.

- Так ты богатый во всю силу?

- По среднему бери. К чему тебе?

- Дочь уж на выданье сидит.

- А где? Полотнище вон ткёт в избе.

Вошёл, красавица сидит.

Румяны щёки, хороши ланиты,

Тонки персты. Шерсть разбирает.

В прялку ставит, ткёт.

- А это кто? - Твой друг Иван.

- Вы что, сосватали меня?

- Нет, просто просится в друзья.

Он где-то дальняя родня.

И Ваня посмотрел на тёщу косо.

Чегой-то она мелит не у дел?

Ведь свататься вела, на свадьбы поступь.

Сама на дружбу и родство затеяла надел.

И он сказал: - ну ладно, девки. Я не в гости.

Мне некогда, заедем, как ни будь.

Вы дочку соберите, да вещей поменьше.

- Я, как положено отдам, и в путь

Телегу с верхом нагрузила вещи.

Ещё козлят в дорогу дам.

- Не надо мне козлят.

- А сейчас садитесь чай попить пока.

И, как к обедне стол накрыла.

Иван наелся и попил,

С невестой сразу укатил.

В дороге встретили овцу.

Она копытом плуг тупила.

- За что его ты? - Я за остроту.

Мама на него легла, и жизнь забыла.

- Хозяйки нету значит у тебя?

- Хозяйка? Вроде, да.

- Ну мама, как моя жена?

- Да, да, конечно, да.

- Ну что ж пошли.

В отаре мне нужна.

- Там у меня есть братцы.

Вошли. Хозяйство полное,

В хозяине нужда

Хороший дом, здесь бы убраться.

Он был ничей,

Но Ваня не хотел в нём оставаться.

Он слышал вопль, как круг беды.

Животных вывели, ушли.
Сама деревня радостью полна.

Там песни пели, хоровод водили.

Девицы грелись у костра,

А парубки на гуслях трели им дарили.

Уютно, тихо и светло,

Но ощущение, что им не повезло.

Как будто в воздухе слюда зависла,

Которая, как незаметная среда.

Поочерёдно на кого-то висла.

И подавала знак беды.

И у ворот соседей он прочёл:

- Вот я задам кому-то мзды.

Текст этот гусеницей ползает повсюду.

Вредит безмерно и жестоко,

И мешает люду.

И Ваня сжёг его в сердцах.

- Живите, люди живо, бойко,

Пасите животину, песни пойте.

Тут песенка в веселье прозвучала.

Иван её запомнил.

А дальше жена Ганна напевала.

Ты пастух, стой на коленях.

Уговори меня на веселье.

Ой да, ой да, меня на веселье.

Ой да, ой да, на буйно веселье.

Ты меня окропи алым светом.

Чтобы я повернулась к тебе-то.

Ой да, ой да, влюбилась при этом.

Ой да, ой да, влюбилась при этом.

У тебя виноградные лозы.

У меня только русые косы.

Полюби меня ой ли такую.

За красоту мою широкую.

За глаза мои, яркие очи.

За походку и стан очень ходчий. (Быстрый и красивых ход)

Вот здесь раздался смех игристый.

Тут парень запевал басисто.

За красивый бушмет и козырку,(жакет и шапка мужские 5в)

И хороший кулак в подребирку. (под ребро)

Я тебя колыбелькой укрою,

Будешь нянькаться только со мною.

Будешь мамкою мне и женою,

Под солнцем ясным и под луною.

А потом я другую подсуну.

Да с моим милым сыном.

Далее его перебивала девушка.

Ой ли, ой ли, так ли всё плохо?

На потеху ты взял и с подвохом?

Я люблю тебя, знай же об этом.

Распишу нашу жизнь филаретом. (область святого уровня)

Ой ла, ой ла, я филаретом.

Ой ла, ой ла, песня об этом.

Будет нам весело и приятно.

Я тебя сопровожу на грядки.

Ты там будешь пахать и ютиться.

И уйдёшь, с колосами пшеницы.

Ну а я, колыбельку дам маме,

С дочкой моей, со всеми делами.

Ой ли, ой ли, со всеми делами.

Ой ли, ой ли, додумайтесь сами.

Затем парень запевал

Бархатистым баритоном,

И по лисьи танцевал,

Нежным, ласковым тоном.

Моя девочка глядит

Вдаль, и сердце мне велит

Разобрать условья эти

На семейные портреты.

Что кому принадлежит.

И делами кто вершит.

Кто чем будет заниматься,

И сроднимся, будет статься.

Я на пахоту уеду,

Ты в другую сторону.

Я токую плуг и косу.

Ты домашнюю пастьбу.

Дом метёшь, детей рожаешь.

Щи готовишь неспеша.

Я гонюсь за урожаем.

Коли надь, я дома в три скачка.

А девица допевает,

К нему голову склоня.

Ты моё сердечко маешь.

Сокол ясный, вижу я

Сколько мы с тобой напрудим

Добрых дел. Это семья.

Дальше песня началась

Тягомотна и нудна.

Ваня слушал, как лилась.

Ганна сразу так ушла.

Он догнал уж у телеги,

Обнял и поцеловал.

- Ну что Ваня, домой едем?

- Да дорогая, и коню команду дал.

Долго ль ехали иль скоро.

Только видится в дали

Остров, с заревом-узором,

Что сияет впереди.

Ярко-алый да оранж.

Что за чудо, иль мне снится?

Световая там столица?

Думал, волшебства аврал.

Ну а это был пожар.

Лава из горы струится.

Всё горит, и зверь, и птица.

Водный ток уж не спасал.

Вылетел Иван на встречу

Он на Бурке удалом,

Посмотреть, где человече,

Либо все на свете том.

Бурка вылетел высоко,

Впрочем, в близь не полетел.

- Бурочка, ещё не много.

Только фыркал, не хотел.

Тогда Ваня в воду прыгнул,

Плотно к берегу подплыл,

И увидел он народа

Столько много, что нет сил.

Стал он думать, как помочь,

Эту силу превозмочь.

А вода уж закипела,

Её та гора нагрела.

А в кальяне только дым.

Ваня лампу попросил.

- Помоги ты этим людям.

Маются, а все без сил.

Лампа только засверкала,

Как её он не просил.

И тогда он лампу бросил.

Вынырнул из неё джин,

Как об волны долбанулась.

- Что те надо? Он спросил.

- Мне не чо. – Зачем позвал?

- А ты, якобы не видишь?

- Я-то вижу, но нельзя.

Только для тебя подвижен.

- Хорошо. Постой качаясь.

Ваня в кипяток поплыл.

А оттуда прокричал:

- Воду остуди, нахал.

Он сказал: - я джин Аверя,

Потому, что я не верю.

- Ну не веришь, а спасай.

Может, и тебя коснётся рай.

Джин опешил. Он не думал,

Что дела ведут к тому.

Он так мог, что стоит дунуть,

Всё исполнится к утру.

На воде расположился,

Сидя, свой курил кальян,

Но при этом, не смутился.

Рядом с ним играл баян.

- У меня хозяин умный.

Я ему спасенье дам.

Дунул, плюнул, и на волнах

Появился тот кальян.

Надписью преобразился,

И мелодию тревоги

На любви сменил баян.

В миг вода похолодела.

Люди стали плавно плыть.

Глядь, и горка подобрела,

Потеряв огня-то прыть.

- А ты джин летать умеешь?

- Да, умею, а те что?

- Выполни моё желанье

- Слушаюсь и повинуюсь. Хорошо.

- Забери жену с повозкой.

Довези ко мне домой.

- Всех я заберу, но с жёсткой

Связан ты своей игрой.

- О какой игре ты молвишь?

- Уплыла твоя жена.

- Что же ты стоишь, морочишь?

- Указаний не было.

- Где она, ты точно знаешь?

- Да. Кощей её унёс.

- А куда, зачем, ты понимаешь?

- Я-то да, а ты вот мимо всё пронёс.

Для тебя она жена,

Которая легко к тебе пришла.

А для Кощея, лишь тоска,

Твоя жена её ему дала.

Пообещала, что вернётся,

Ну а сама, с тобой ушла.

- Да, жизнь тяжёлая пошла.

Конечно, трудно было с дедом,

Но его, хотя б Кащей не воровал.

- Ну и конечно же, никто не отвлекал.

Иван почувствовал себя виновным,

Что ринулся других спасать, не ведая жены.

Но всё-таки, оправдан был собою.

Не просто так отвлёкся, а за спасением судьбы.

Иван оцепенел от горя тихо.

Аверя песенку напел:

- Сидел однажды богатырь.

Он песню пел о мощной дружбе.

Но укололся он о штырь,

И захромал наружно.

Затем ему сказала мать:

- Ты к лекарю иди, зачем хромать.

И он был долго у врача.

Потом вернулся хохоча.

- Не штырь попался, а заноза.

А мать лежала, чуть дыша.

Ей зиждилось, что ему ногу отпилили.

Она сума чуть не сошла.

А сын увидел, подивился.

Он побежал за ведуном. (За врачом)

Тот отказался. – Ты бы умер,

Каб я болезнь твою не перенёс на мать.

- А почему на мать-то?

Надо ж на виновных.

- Да, но виновна только мать.

Она тебя в святой воде

За пяточку купала,

А надо было целиком купать.

И наговаривала что-то,

И счастье на себя перевела.

Это было так жестоко,

Вот я исправил ненароком.

Но вдруг тот богатырь сказал:

То была не мама.

А только старшая сестра.

Но ведун не шёл упрямо.

Тогда тот парень произнёс:

- Пусть горе опрокинется на виноватых.

И вдруг, пред ним, упал ведун.

Он и писал сестре тот акт проклятый.

- Я девку пожалел, сказал.

- Она так плакала, надеялась на чудо.

- Теперь наследство будет всё его,

А я, как девочка, нисколько не добуду.

С отчаяния плюнул богатырь,

И побежал скорее к маме.

В избу влетел, она уже стоит,

И говорит: - а где ведун-то?

- Ты мама не волнуйся.

Всё у нас будет хорошо.

И ты здорова будешь, не тушуйся.

Я по дороге слышал колосок.

Он мне сказал, что ты здорова,

А я твой радостный венец.

- Так. где ведун-то?

- Да зачем он?

- Сестре не очень что-то.

- Она и виновата, он сказал.

И маме всё об этом рассказал.

И мать заохала: - что ж делать? Плохо.

Поехал к ведуну опять.

- Мать хочет всё крутить опять.

Не знает, как распределить.

Как со всех снять, и позабыть

- Не надо ничего уже.

Так будет хуже.

А просто двинь назад.

И прошлое, забудь.

- Да я-то двину. Со мной проще.

Ты мать угомонил бы, как-нибудь.

- Да, я готов. Пришёл и заругался.

- Ты что же время бередишь?

Ты прекрати, и я попался,

В твою истерию, и стал, как пыль.

- Виновен ты, не я. – Положим.

- Ну ты всё сделал и она.

- Ну ты ж чужого сына приняла.

- Так я не твой? - Бездетна я.

Такой же, как сестра твоя.

- И что? Растить детей так плохо?

- Я так не говорил.

Но я не знал, что дочка тоже с боку.

- Мам, кто там? Ведун наш приходил.

- Я отнесла ему недавно творог,

Как он просил, аж два вилка.

Так вот мораль у этой песни.

Ты сиднем не сиди, а действуй.

А если ты пересидишь,

Ни зги не будет, и получишь шиш.

Затем он песню прекратил.

- Вставай, к Кащею полетим.

- На ком лететь-то? Бурки нет.

- На мне, меня мы в Бурку превратим.

И Бурка сразу тут явился. - Конёк мой милый.

Дедушку отвёз?

Он головой кивнул уныло.

- А Ганну сам Кощей унёс.

- Я знаю, но он не красивый.

Не может Ганнушка твоя,

Любить такого упыря.

- Тогда садимся, полетели.

- Нет, завтра буду готов я.

Див молвил: - я сегодня.

- Аверя, как же ты один?

- Есть у меня вопрос к нему серьёзный.

Однажды, дочку мою утащил.

Как теперь она, раз в Ганну он влюблённый?

Он думал, запер мою душу,

И может делать всё, что хошь.

А я вот, выбрался наружно,

И накажу его, как вошь.

- Ах вот что он тебе устроил.

За это я б его убил.

- Того могу тебе устроить.

Но у Кащея много сил.

И он бессмертием отличался.

О битве с ним теперь забудь.

Ты думал, я не пробывал прорваться?

Ошибся. Много раз мостил тот путь.

Здесь надо выяснить, какого ляха

Он так воздействовал на нас?

- А заодно поинтересоваться,

Где жизни он хранит запас.

- Ты думаешь? – Уверен.

- Ну ладно, я тебе поверю.

11

Так выспались, и полетели сходу.

Див на коне, придуманном самим,

А Ваня наш на своём Бурке.

Козу держали между них.

И вот они к пещере подошли,

Где он девчонок прятал.

Там стон стоит все эти дни.

Слова слышны: - дурачится там пряха.

И очень сильный спор меж них.

Кащей орёт, что всё в порядке,

А кот, который человек,

Кричит, что он в другой догадке.

И не понятно кто из них,

Какую девку себе мает.

В лакея превратился див.

- Что наш хозяин пожелает?

- Да ты откуда, страшный бес?

- Не бес я, а прислужник дивный.

- Кто тебя нанял в сад чудес?

И, как вошёл ты, шелудивый?

Вошёл, как все, а нанял меня кот.

Кот промурлыкал: - весело играет.

Хороший, видно, человек.

Он свою роль прекрасно знает.

- Он сам в гостях.

- Я знаю, но я с ним.

- Ты что, патлатый, с печки бряк?

С какого ляха ты прислугу получил?

Котёнок драный и плешивый.

- Кощеюшка, ты что-то стал пужливый.

Ну и потом, причём здесь я?

Так хочет кошечка, жена моя.

- А ты женат ещё, скотина?

- Конечно, мне уж пятьдесят.

- Наверно это было лет 800 назад.

Кощей заржал, как конь ретивый.

- Ну ладно котик, не скучай.

И упорхнул под землю, в казематы.

Кот очень тихо пробурчал:

- Ты эту тему не бросай.

И дальше также там играй.

Див промахнулся, и ответил:

- Да, я понял. – Тихо, я тебе сказал.

От Кащея нам прослушка светит.

- Хозяин, слушаюсь, я выполню, что приказал.

И вот пошёл он в подземелье с котом.

Иван на цыпочках за ним потом.

И он увидел Ганну,

Стоящую в углу.

В нарядах несметного богатства.

Похожа на блестящую волну.

А рядом стоял карлик.

Похожий он на гнома.

В руках у него ларчик.

Сказал, что всё готово.

При понимании Ваня

Чуть в обморок не пал.

Он понял – это свадьба,

И тихо простонал.

Кощей носился тенью,

И проверял углы.

И всем на удивление,

Шарахнулся в тандыр,

Где жарились котлеты,

И спелые блины.

- Вот времена настали.

Я счастлив, а не ты.

Услыша голос Вани,

У Ганны на душе.

Аж расцвели цветы.

- Иди домой, невеста.

Тебя проводит кот.

- Это моя невеста,

А не наоборот.

Кощей хотел подняться,

Но здесь сработал див.

Кощей там стал роняться,

Барахтаться при них.

А Ваня ему тихо сказал,

Чтоб он сидел.

И песенку про свадьбу,

Чтоб он уже не пел.

Поскольку он женатый

На дочке мудреца,

С которым повстречался,

И дружбы нет конца.

- В лампаду его прятал,

Не может того быть.

- Да что твоя лампада?

Своя у него прыть.

Вообще-то я Кащейка

За ней к тебе пришёл.

- Её я не имею.

- Я Ганну здесь нашёл.

- И доченьку Авери

Я здесь найти сумею.

И я иглу ту потеряю.

- Иглу? Какую?

- Что в пути нашёл играя,

Забравшись в дуб, в дупло,

Чтоб мёда выпросить у пчёл.

Там и нашёл в яйце твою иглу я.

Он подскочил, и открепился.

Под ним ещё тандыр клубился.

Он подошёл. - тебя убью.

- Нет, не убьёшь.

- Это почему?

- Ведь спрятал я её.

- Кого?

- Иглу, конечно.

- И без меня ты не найдёшь

Ни жизни, ни иглы.

- Дурня такого с роду не видал.

Знай, что я всё могу провидеть.

- Всё, да не всё.

-Неушто, Бабе Яге отдал?

Только она может меня перевидеть.

И Ваня хмыкнул. – Не скажу.

Обмен устроим.

Ты мне дочку дива, я тебе иглу.

- А не обманешь?

- Нет, не обману.

Он вывел дочку дива, а она не та.

Иван сказал: - ну что же, и эту я возьму.

Она и побежала на выход через тьму.

Он стал по одиночке всю кучу выводить.

Иван подумал, надо их всех освободить.

- И этих забираю.

Нам с ними по пути.

- А где же дочка джина?

- Ты так бы и сказал.

Ты же его нечаянно дивом обозвал.

- Одно и тоже слово,

И разницы в нём нет.

Ну что, она готова?

- У меня её и нет.

Водил Кащей их за нос,

Почти ещё три дня.

А диву Ваня молвил: - води ты его за нос,

И чтобы получилась такая ж западня.

Вернулся он в пещеру,

По темноте пошёл.

Он крикнул: - дочь Авери,

Я за тобой пришёл.

Где ты? Подай свой голос,

Чтоб я тебя нашёл.

С начала всё затихло,

Потом был слышен стон.

Затем уж помогите,

Услышал тонкий звон.

Иван пошёл на звук.

Нашёл её, увидел,

И отшатнулся вдруг.

Она стояла в стойле

На лошадиный круг.

Так принимала пойло,

Ей было ой как больно!

Она и не гуляла, ходила под себя.

Она уже смердила, и тощая была.

Без сил она валилась, и камень на неё.

Вот так она таилась три года у него.

- Пойдём со мной, сказал он.

- Прикованная я, цепями крепко-накрепко.

- Я откую тебя.

- Откуда ж ты прознал-то

Про отца и про меня.

И кто тебя прислал-то,

Чтоб выручить меня?

- Договорились с дивом

По имени Авери.

- Не знаю я такого.

- Мне надобно уйти, или ты поверишь?

- Ты мне помоги.

От этого тирана меня освободи.

- У меня отец есть, тоже Аверьян.

- Видимо в мышлении у тебя изъян.

Это твой отец, а джин - Кощея то капкан.

Кощей заставил в лампу его сесть.

Я оттуда вынул, и ведём с ним месть.

- Да кому? – Кощею, непонятно что-ль.

- Плохо соображаю, ведь повсюду боль.

- Вот и отковали. Тут вошёл Кощей.

- Девочек забрали, эту не отдам, хоть убей.

- Ваня сказал смело: - ты ступай домой.

Я тебя не брошу, поспешай за мной.

Она на коленях вяло она поползла.

От таких мучений идти уж не могла.

А Кощей на Ваню за неё напал.

- Куда ты её? – В баню

Отмывать бы стал.

А тебя бы смело на юру казнил

За характер скверный,

Что девок осквернил.

За то, что ты садюга,

Уродуешь людей.

И за то, что чудо в них,

Превращаешь в боль, злодей.

- Все они волшебницы,

Их спалил дотла,

Только вот последняя,

Божеством была.

Добрейшей и красивейшей

Они всегда слыла.

И не поддавалась она мне никогда.

И не соглашалась на мои дела.

Я решил мученьями

Ей сильно отомстить.

Сделал её пленницей,

Чтоб её сместить.

А отца её, я в лампу посадил,

Откачал его я, от его же сил.

С ней мне так не сладить,

Мощная была.

Десять лет мне надо,

Уладить с ней дела.

Ты ж через два года,

Её отца достал.

Этим навредил мне,

Поперёк мне встал.

- Зачем тебе их души?

У каждого своя.

Просто так их душишь.

Душегуб, свинья.

- Не нужны мне души.

У самого её нет.

Мне нужны их силы,

И частично свет.

Чтоб они казались

Тёмными у нас,

Ну а я, красивей,

Чем, хотя б сейчас.

Ваня удивился:

- На кой те красота?

Ты один в безлюдном

Месте навсегда.

- Вот я и хотел бы навсегда забыть,

Как я одиноко продолжаю жить.

- Там тебя не примут,

Средь моих друзей,

Среди нормы в людях.

Выгонят скорей.

- Мне не надо к людям.

Сам я буду жить.

С красивою женою

Мне бы не тужить.

Внешность поменяю,

Буду я, как ты.

- Хорошо, меняйся.

Помни лишь о том,

Что жизнь твоя уходит

Ко мне, с твоим лицом.

- Хорошо, что Ваня меня предупредил.

Я твой лик взял сразу,

А свой в себе заник. (запер)

- Ты Ванюша волны сильные даёшь.

Я тебя почуял, ажно в теле дрожь.

Сильный ты волшебник,

Но, как говорят, Ваня-простофиля

И смешной дурак.

- Ты оставил Кащей

Ваню без лица,

А тебя ждёт судьба,

Того же ведь конца.

Кащей обернулся,

Котик там стоял.

- Я быстро обернулся,

Богиню в лес отдал.

Там волны приозерья омоют её вмиг.

А я в твоей пещере ушами не поник.

Я тоже был красивый, и милый для своих.

Пришёл колдун всесильный,

Испортил он мой дух.

Он страшный был, горбатый,

И плох у него слух.

И был ещё один,

Которого не видно.

Он переводил все звуки

На его повидло.

Тот слышать начинал немного.

Ну, а потом, ушли лица дороги.

Вот так ограбили меня.

А в людях оборотнем окрестили.

Кот помирал возле меня.

Отдал своё лицо,

Хотя его и не просили.

Кащей понурил голову.

- И что же наяву?

- Да нет, я просто рассказал историю.

Теперь я здесь живу.

- Вон с той козой?

- Ну, почти что.

- Наглый ты котяра, взгляд косой.

- А это слишком.

- Ты освоил, гнусный кот, мою территорию.

Я понял, что ты говорил.

- И что же?

- Что я б себя восстановил,

За счёт того, кому уж смерть пригожа.

Как полудохлый кот отдал.

И жизнь свою, что не дожил,

Ну и кошачью рожу.

С живого я содрать сумею,

Но оно назад, к хозяину вернётся.

Я осознал, что по рисункам на лице,

У вас у светлячков и вьётся.

А нам она и не важна.

Да, попросту, и не нужна.

И я отчаянно бился,

А вышло, что в пустую провозился.

А с богами-то я крупно проиграл.

Они бессмертны. Я пропал.

- Ой, как ты угадал?

- А так, что ты того-то на назвал.

Ну, это я своей персоной.

Как ты меня-то угадал?

- Ты прятался за нишей

Той, под которой я стоял.

- Да кот, ты славный малый,

Но лик твой я тебе не дам.

- А почему? Для тебя он не кудрявый.

- Да потому, что нет его уж у меня.

- Он что, в потере?

- Нет. Я его на части разделил.

Колдун забрал поверху,

А я, где рот и подбородок утащил.

- Ну так отдай, что есть у тебя.

- Нет, мне же нечем говорить.

- А я тебе кота к обеду,

Уж постараюсь притащить.

- Мышей объелся спозаранку?

- Нет. Я. конечно, их не ем.

Я кашу ем, пью молоко из жбана.

И даже чай с блинами на обед.

- Иди ты к чёртовой старухе.

Об этом так тебе скажу.

Не дам и всё.

Беги отсюда, иначе ноги отвяжу.

И кот сел в сани и уехал.

А Ваня понял почему

Кот проиграл Кащею.

Он трусит перед ним, вот потому.

- Ударил он по голове его, по жбану.

Кащей и рухнул на траву.

Схватил он вожжи и связал его.

Втащил в пещеру: - на тебе твою отраву.

Ты будешь гнить здесь, и никто не подойдёт.

Затем, он приковал его надёжно.

И очень много камней наложил.

- Я ухожу. Туда тебе дорога.

Совсем останешься без сил.

Я тебе не кот. Так не оставлю.

Джин скоро подойдёт.

- Он, конечно, уже в лампе,

Поэтому не подойдёт.

- Ну что ты? Хватит сомневаться.

Теперь он мой. Я же его нашёл.

Хозяин я, а ты под камнями валяйся,

Коль рожу мне свиную дал,

Заместо лика моего, да на меня кидался.

- Нет Ваня, я отдам.

Ну и кота лик тоже.

Но только ты поверь,

Что он уже привык.

Он не возьмёт часть его рожи.

- Ну ладно, прощевай,

Ни кожи, и не рожи.

И оказался в себе в миг.

Ушёл довольный сам собою.

Кощей прикованный поник.

И силы стали уходить волною,

Все из злодея, коим он и был.

12

А наши путники продолжили свой путь.

И Ваня из лампады Аверия достал обратно.

Пошли они до озера, что лечит тело всё и грудь.

Страдала Жанна от болей невероятно.

Ей кот туда советовал идти,

И он догнал их по пути.

Мужчиной стал красивым и пригожим.

Аверьян сказал: - он на певца похожий.

Был такой однажды красавчик на руси.

Его любила дочка. Был он у нас прохожий.

Бывало, слушает его и не уйдёт, как ни проси.

Его, кажись, Егором все звали невзначай.

- А я и есть певец тот. По сёлам я ходил.

И Жанну твою помню, и до сих пор любил.

Вот вылечишь папаша её, и нас венчай.

Я помогать вам буду, как будто невзначай.

Чтоб не спугнуть невесту, и не попасть в просак.

Чтоб было дело к месту, а не впустую, просто так.

Аверя сильно удивился,

И головою покачал.

Нашёл дитя, и вдруг простился.

- Ты её в горы увезёшь, сказал?

- Да что ты? Вместе будем

Спокойно на деревне жить.

У меня дом и мама в доме будет.

Я ж кот домашний. Тьфу, мужик.

- Ну ладно, я на то согласен.

Вот откормлю её чуток,

И буду вас готовить к свадьбе.

А то пойдёт судьбы уток.

И начал он лечить девчонку.

Сначала ей суставы правил,

В руках, а также, на ногах.

Затем лечебные чаи запарил.

Хороший в травах был навар.

А через год, вставать заставил.

Она боялась, упадёт в повал.

Но встала, и пошла тихонько.

Её поддерживал Егор тогда.

И вот настал день свадьбы.

Счастливей пары не видать.

Наполнены столы на белую скатерть,

Гостей собралось цела рать.

И вот, в разгар всего веселья.

Раздался грохот, и мгновенно,

Явился людям чародей.

Он головой своей потряс страшенно.

В суме своей он голову Кащея нёс,

Показывая, что он победил его. Степенно

Прошёл меж Ваней и Егором он с задором.

И вот увидел он Данилу, брата Егора,

На плату он к деревеньке подплывал.

С семьёй на свадьбу опоздал.

На них набросил первый он обвал,

Подумав, что дружину кот Егор позвал.

Ладья тонула, дети там кричали,

И первым кинулся, конечно, Ваня.

- Какая молния ударила сейчас!

Откуда? Солнце было. Грозе и не до нас.

- Да что ты, Ваня? Велес мстит уже за нас.

Ты не увидел чародея? Так это он громит сейчас.

Он обернулся, и опешил.

Старик чернейший тут стоял.

А он рукой своей безгрешной

Его за плечи обнимал.

Ваня, рот открыв, смутился.

Потом собрался и схватился.

Сначала руку оторвать не мог.

Затем, и это превозмог.

А напоследок, он его побил.

- Я с детства чёрных не любил.

Прийдёт, испортит, и уйдёт,

А с этим мается народ.

Тот потащился из села,

Иван заметил, там у него Кащея голова,

Которая уже его, Ивана вдруг была.

Иван вскочил. Одним ударом

Он чародею голову срубил,

И поменял мгновенно.

Его голову в Кащееву всадил.

Своя ему на шею встала.

И в этом Ваня победил.

Не ожидал, что неустанно,

Кащей за Ганною следил.

Так он девицей наполнялся.

Из головы он вырос весь.

И тут же на ноги поднялся,

Кащей так Ганной становился здесь.

И осознал Иван, зачем рука была его нужна.

Колдун Ивана силой накачался.

У Вани только тельная была,

Ещё душа и дух остался.

И Ганна тоже поняла,

Что ей Кащей устроил.

Она взяла, в него вошла,

Себя забрала, а его сожгла.

И Ваня радоваться стал,

Но вдруг Кащей вернулся сзади.

Тогда он то яйцо достал,

Раскрыл его, иглу сломал.

И это бы и был конец борьбы,

Но Кащей сломался, а не умер.

Не догадался б Аверьян кабы.

Яйцо он в порошок стереть надумал.

И только Ваня это сделал,

Кащей исчез, и навсегда.

И, наконец, ушла та тема,

Что мучила их всех тогда.

13

Вернулись все навеселе.

И песни пели, и стихи читали.

И пустошь обнаружили в селе,

Когда туда уж подъезжали.

Дворец стоит, а вот хозяйства нет.

- Аверя постарался,

Славный дом создал он мне,

Но не понятно, где же все?

Куда же дед-то мой девался?

Он у ворот Полины восседал и плакал.

- Ах, я безумный дурень.

Всех жалел вокруг.

Всем подал что-либо.

Себе-то с Ваней не оставил.

Теперь я нищий, а у всех успех.

Тут Ваня в голос закричал:

- Ты дед рехнулся или как?

Подумал я, раз Ганны нет,

Так надо близким всё раздать,

А я пойду тебе во след,

И мы пойдём с тобой опять.

- Где кальян? - Всё роздал, денег не хватило.

Я и сказал, ну что Полина?

Единственная вещь осталась у меня.

Отдал кальян, она взяла.

- Вот ты осёл. Она не видит.

Пророчество ведь знаю только я.

Не знал, что можешь так меня обидеть.

Родного внука обокрал! – Но все друзья.

- Ты почему тогда не в доме?

- Ключ позабыл, и не могу войти.

- Где? – Там же, Дверь я с ним захлопнул.

- Вот я и спрашиваю, почему один сидишь?

- Сижу я Ваня потому, что глупый.

В деревне всех обогатил,

А сам я стал совсем ненужный.

Прогнали все, как ни просил.

Ганна не выдержав,

Упала наземь уж без сил.

Аверя выронил сюртук,

Который на плече носил,

И деда Жанна стукнула по голове,

А он, как конь заржал при всех.

Она сказала: - деда извели.

Там конь-огонь сидит внутри.

Ты Ваня на него уж не серчай.

Он стал больной, внутри горит.

Уж очень голова болит.

Раздал он вещи потому,

Что кто-то говорит ему.

Он чёрта слушает кривого.

Ну вот и всё. Он мной убит.

- А кто наслал-то горе такое на него.

- Наслала-то соседка Поли,

Ну а свалила на неё.

Поэтому она его и не пустила.

Во всех грехах он обвинил её.

Иван вошёл к Полине.

Встретились по-братски.

Полина начала:

- Все деньги наш отец забрал.

Над дедом страшно надругался.

Он обокрал его, прогнал.

Вот дед и разумом поехал,

Не понимая, как оно?

Как за добро так может статься?

Отца родного вором объявить их коз.

И выбросить на казнь в село?

За время бойни он и обокрал его,

А ключ отец в сапог припрятал.

Там его хранит. Вот неуёмный аппетит.

Затем он порчу на него навёл,

Чтоб на меня дедуля думал.

Впускаю, на меня он и орёт.

Полинка, мол, предательница, дура.

- Кальян-то где? Куда ты дела?

- Да бросила вон курам.

Иван его достал.

Буквально из земли его он откопал.

Латал, чинил, отчистил.

Так жить к Полине он попал,

Сестре его лучистой.

С Ганной, дедом, Дерезой.

Стал он думать быстро.

У Егора план возник:

- Вот бы был здоров старик…

К той соседке Вань сходи,

Порчу с дедушки сними.

Я пойду следить за сыном,

Злополучным тем детиной,

Что куражится с зятьком

В кабаках, забросив дом.

Муж Полину обижает,

Развести. Она страдает.

Есть ведь братец у меня.

Он красивый, будто я.

Он ведь там вдовцом остался,

С чародейского огня.

Он хороший семьянин.

Мы им пару создадим.

А с папашей твоим Ваня,

Извини, пора кончать.

То же, как устроил деду,

Он и будет получать.

Возьми срочно ключ от дома.

Здесь об этом ты молчи.

Муж Полины, враг наш тоже.

Всё отцу расскажет. С ним не сварим щи.

Он богатство пропивает,

Что тебе дано судьбой.

Отец твой по кабакам его таскает.

Там же он устраивает бой.

Дебошир и скандалист,

А папаше невдомёк,

Дочке нужен чистый лист,

А не пьяный муженёк.

И пошли они вдвоём

Эти планы быстро делать.

Вошли к колдунье на порог,

Испугалась, стала бегать.

- Что ты, что ты Ваня, тьфу.

И не знала ничего я.

- Я тебя в огне сожгу.

- Эта порча не моя.

- Снимай с деда, ты свинья.

Делала беду, сама и майся.

Предо мной не кувыркайся.

- Ладно, ладно Ваня, сядь.

Да, придётся мне снимать.

Наконец-то, порчу сняли.

Деда в норме увидали.

Аверьян помог воочию,

Превратился в крысу ночью.

Ключ из сапога достал,

Когда батя крепко спал.

Мебель вывезли возами.

Вещи, золота мешок.

Всё, что Ваня приволок.

Под конец вели животных,

Плохо пахнущих и потных.

Одна корова замычала,

Женщина отца и встала.

Ганна Зорьку умолила.

Телёнка на руки взяла,

Что им Зорька подарила,

И корову увела.

Та, конечно, не успела.

Во двор вышла, обомлела.

Опустело всё дотла.

Собралась, домой пошла.

Там сказала, что он нищий,

И не клеятся дела.

Сам он пьёт. Такое днище!

Хорошо, что не успела, от него не родила.

Дети там голодные, а ему плевать.

А меня, как проклятую, посадил им в мать.

- Зачем же ты полгода у него сидела?

- Думала, богатый.

Допьёт последний кубок,

И помрёт рогатый.

Я с детьми останусь,

Как бы я их мать.

Ничего такого, троих-то воспитать.

Он проснулся утром, в доме чехарда.

Дети громко плачут.

Пустота в делах.

Денег нет, и злата.

Украли всё дотла.

- Зря я так напился.

Не соображал вчера.

Вы-то что не встали?

- На сеновале спали.

Он с горя в лес побрёл, заплакал,

А дети к дедушке пошли.

- Нас бросил папа.

Ты нас накорми.

На плач и шум их вышел Ваня.

- Ну что дед? Жаль их?

- Очень, хоть к себе бери.

- Ну ладно. На тебе палаты.

Отдал им терем, что стоял сзади.

Девчонки побежали дружно.

- Деда, ты нам молока налей.

Нам много кушать нужно.

Так зажили они неподалёку.

Дед за малышкой всё следил.

Крича, за тобою око да око.

А Ганна хорошо варила щи

Большим котлом, и всех кормила.

И успевала проследить

За муженьком Полины,

Поскольку та мягка была,

Характер слишком милый.

А муж её в запои уходил,

А говорила против, так её и бил.

Вот Ганна начала его казнить,
И, что не так, сварливо говорить.

Так, как от матери слыхала,

Когда её отца та воспитала.

Ивана-то не за что, примерный.

Он и хозяйственный, и верный.

И любит горячо, да и красив.

И смел, и храбр, герой первостепенный.

И первым делом,

Она устроила скандал в харчевне.

Харчевный испугался, бабий бунт пойдёт. (хозяин харчевни)

Он стал всё выливать, чтоб оправдаться.

Ганна условие поставила,

Что водку у него никто не пьёт.

Ну, может, только квасу с чаем,

И молока, да и компот.

Он согласился, но добавил.

Что хмель на праздники добавит.

И Ганна согласилась на немного.

- На хмель ты только поскупись.

Чуть добавляй, ну для веселья и погоды.

На этом ты не разорись.

Готовь побольше угощений.

Не спорый я, медлёха.

Вот была б жена…

- Ну ладно, помогу прийду, не охай.

- Да ты больно девка молода.

Мне б женщину годов пятидесяти от роду.

- Ну ты даёшь! Я не про это, а про щи.

- Ой, чтой-то я козёл старинный?

- Ты Ганна уж меня прости.

И Ганна стала кашеварить в той харчевне.

В ней и своих кормить отменно.

Меж тем она к Полине забегала.

Задания муженьку её давала,

А голос её, словно приказной звучал,

И потому отказа он не знал.

Как скажет, мусор вынеси, и он идёт.

Корми скотину, он несёт.

Дрова коли, наколет.

С детьми сиди, сидит.

- И я гляжу, как ты себя ведёшь.

Ну вроде хорошо,

Служивых и не позовёшь.

- За что из охранеево служивых? (полиция)

- За битие жены, детей.

- За этих не накажут шелудивых.

- Да что ты? Может, попробуем скорей.

- Давай, тебя оттуда сгонят.

- Это почему же?

- Ведь моя семья.

Я в ней хозяин и, что хочу,

Я делаю здесь без тебя.

Ганна пошла туда,

И рассказала, что у них жила,

Что муж Полины, постоянно,

Бьёт и жену свою, детей.

Те выехали на лихих конях,

Его скрутили.

Достали палки-бублики,

Его побили.

Еще раз тронешь гад жену, детей,

Устроим тебе веселей.

Он присмирел, и обращаться стал иначе.

На Ганну волком он смотрел.

Полина стала жить с добра подачи,

И обрела жены удел.

Отец Ивана, в лесную чащу стал ходить.

Чтоб заглушить такую рану,

Что он один, и не с кем жить.

И выл в лесу, как волк упрямый.

И даже дождик не спасал.

- Зачем нанёс отцу я раны?

Он помогал мне, и всегда был прав.

Зачем я сына так обидел?

Зачем я дочку так подвёл?

Мне надо выдать наказание,

Что я ограбил отчий дом.

Однажды, видит он девицу,

Но маленькую, как блоха.

Стоит, на листике ютится.

Поймала взгляд, запрыгала, как егоза.

И что-то шепчет, ну а он не слышит.

Он наземь лёг, и шёпот уловил.

Она узрела, как он дышит,

Произнесла: - иди отсель.

Это мой дом.

- Мне не к кому идти, я одинокий.

- Я слышала твою пургу.

- И что ты скажешь мне малютка?

- Сажу, что ты не прав.

- Я это знаю, а что делать,

Коль всех на свете растерял?

- Скажу тебе, берись за дело.

- Какое дело?

- Быстро встал и стог собрал.

- Баню побыстрей доделай.

Козу дои, и в доме приберись.

И он вскочил и побежал, так сделал.

Увидел, что соседка

Тяжёлый воз везёт.

Помог ей слезть с приезда,

Да разгрузить помог.

Она ему за это

Гороха принесла.

И кашу наварила.

Возьми, мол, у крыльца.

Побрёл в раздумьях в лес он.

Малышке той спасибо говорить.

Она не откликалась. Так может, это сон?

Он обернулся, а она за ним стоит.

Но в полный рост, и той уж не родня.

- А ты уж не сердит. Зачем пришёл?

- Ах, ты девица? – Нет. Фея леса я.

- А как тебя зовут? И дождь пошёл.

Она исчезла. Он заплакал.

- Хотел благодарить, сказал другое.

Что я за дурень? Вот беда.

И стал корить себя до боли.

Тропинка до калитки довела.

А там стоял учитель важный.

Похоже даже, он мудрец.

И стал он вить к нему те пряди,

Что возвышают наконец.

- Какой же ты пригожий, милый странник.

Куда путь держишь? Да куда спешишь?

- Иду домой, но видимо тропой ошибся.

Сколько здесь хожу, не видел я такой избы.

- А мы здесь с дочерью живём.

Ну заходи, чайку попьём.

- Ты не волнуйся, не ограблю, не злодей.

- Мы знаем, только с болью ты расстанься.

Тогда входи и раздевайся.

- Я не умею, я не чародей.

- Да на пенёк вон сядь,

Ему отдай всё.

Он так и сделал.

- А как звать тебя?

- Егор.

- Тогда войди ко мне во двор.

Вошёл, и обомлел с полслова.

В деревьях замок там стоял.

И слуги жили там, в бору сосновом.

И множество малюток, как и фея та.

- А ты мне мудреца напоминаешь,

Которого я в детстве знал тогда.

Мы с ним мысленно играли.

Он мне знаки подавал.

- Так это я и был.

- А где усы твои? –

Их демон отпилил.

- Так у него же лапы.

- А он глазами их спалил.

- За что он так?

- Да знамо дело, за провидца.

- Не любит светлых он всегда.

- А почему всего не съел?

- Да отключил его я провода.

Затем Егор спросил: -

Да почему ж они малые?

Кто? – Да Феи. - Их Демон жрёт.

А так они большие.

Высасывает до мала,

А я их наполняю, как могу.

Их чищу до бела,

И на работу, в лес веду.

Егор тут понял, что работают-то все.

И феи, мудрецы, и боги.

И только он один пошёл поперёк всех,

Как будто не его дорога.

Пошёл он эту ниву жать.

Сначала подоил корову,

Затем заправил он кровать.

А позже, за покупками поехал.

Но не нашёл златого пятака.

Наверное потерял, подумал.

- Украли, вор, услышал из толпы.

И вдруг, его схватили.

- Вы обознались, я не крал.

- И коз он утащил.

Отец его не воровал.

Вон свёрток мой торчит

Тут, из его кармана.

Но я не допущу такого вот обмана.

- Мы с батей коз не воровали.

И вывалился свёрток из его кармана.

А там его пятак златой.

- А пятачок-то мой.

Пойдём в охранку, разберёмся.

Брал, не брал, а вор найдётся.

Вы позовите моего отца.

Он мне от сына передал.

Они позвали Ваню.

- Вань, ты честный. Чей пятак?

Давал ты бате? Вспомни.

- Не помню. Может и давал когда?

- Да что же это? Я ж его в добро хотел пустить.

Вот поменяю думал детям на подарки.

А получил обратную прыть.

И ничего-то не успел, уже в охранке.

Ваня посмотрел ему в лицо.

Отец не врёт, это видно,

И травму боли испытал.

Ему обидно.

Да, тятя влип, но надо выручать.

И он сказал: - я вспомнил.

Да, давал.

Но не своей рукой, а его бати.

И страж повеселел.

- Ну что ж, всё сходится.

Никто не врёт.

Бери деньгу, езжай на рынок тратить.

А ты Иван иди домой.

Да я уже с отцом едино.

А тот Егор, который кот был раньше,

Уж пас его, чтобы убить.

И друга своего Ивана,

От кабалы отца-предателя освободить.

И вдруг, увидел их совместно,

Гуляющих по рыночку устало.

Он детям покупает, а Ваня говорит

Подходит что, что не подходит.

И весело у них.

Так парочкой и бродят.

Он подошёл с ножом.

А Ваня говорит: - вот это мой отец.

Он детям покупает.

Ты друг не уходи.

Мы вместе на обед поедем, что Ганна сотворяет.

Кот растерялся, ножик уронил.

Ваня поднял его и отдал.

Кот положил его, туда же, где хранил.

Он понял, Ваня дружбу подал.

А по дороге к дому

Батя рассказал, в лесу святых он встретил.

Того же видел мудреца, что колосок ему наметил.

Ваня сказал, что тоже в дружбе с колоском.

Отец был рад.

- То рожь была прекрасна!

И колосок удачливый попался,

Вот только один стяг из сердцевины выпал.

- Представь отец, что он не выпал.

- Да, запаял.

- И больше не теряй.

Ко мне пошёл пшеничный целый.

И он сказал, что будет рай.

Отец сказал: - ну дай мне

В том раю селиться.

А Ваня перебил его.

- Ты вроде понял всё,

А не вьюлился, что рай (не понял)

У каждого здесь свой.

- Ну ты отдай хотя бы дочек.

- А ты подумаешь о них или не хочешь?

Они прилипли уж к нему.

Как к дорогому своему.

- А я что?

Не был ты отцом.

Всё это время о себе и думал,

А дед пахал вместо тебя кольцом.

И знал во что одеть, как накормить подумал.

Поэтому домой иди.

Заглянешь в гости, рады будем.

И от меня прироста жди.

Уж скоро сын у Ганны будет.

Так и разъехались они

По-доброму, а не кривому.

И судьбы меж собой плелись,

Но это следующая сказка,

И ведёт она к другому.

КАКИВАН К БАБЕЯГЕ ХАЖИВАЛ

1

И расскажу я дети вам простую

Историю, о том, как Ваня, наш друг,

Который вам знаком по сказке Колосок,

Добыл яйцо Кащея. Между нами,

Я скрыла эту повесть. Её тогда не спел рожок.

А ныне, он сказал пора.

Ведь заждалась вся детвора.

Была та сказка мудрой,

А будет веселей.

Присыпана той пудрой,

Которая для вас ещё важней.

Когда они бродили дружно,

Он смерть Кащееву искал,

И встретил бабку по дороге.

Её каргою он назвал.

Она его остановила,

И превратилась в красоту.

Он на неё смотрел уныло.

- Пора идти, а не могу.

Он красотой её залюбовался.

Стоял, как будто бы в бреду.

Она хихикнула, опять старухой стала.

Иван опешил, видя эту череду.

- Ты старая, меня очаровала,

И охладила эту чехарду.

Теперь ты мне обязана.

Моя должница стала.

И от тебя я не уйду,

Пока не выполнишь устава,

Который я и прикажу.

- А что ты хочешь сокол ясный?

Я всё могу, не просто так.

Отдашь мне душу за заказ твой.

- Не отдам. Я хоть Иван, да не дурак.

Ты мне и так должна, и помни,

Что если навредишь, тебя осудят.

На небесах всё видят про меня.

Казнят тебя, тебя не будет.

Она захныкала: - да что ты?

Не собиралась я вредить.

А, просто душу уволок он.

Мне без неё осталось только выть.

- Кто он? – Кащей, конечно.

Он злодеяния над девками творит.

Украл меня когда-то.

Я была безгрешна,

Он душу выкрал у меня и погубил.

Заставил он меня в него влюбиться.

Я понимала, что здесь некого любить.

Что так он надо мной глумится.

Но, представь, его не позабыть.

Извёл он меня полностью, до нитки.

Едва жива осталась. Чуть дыша

Уже лежала от Кощея пытки.

И вдруг отец меня нашёл спеша.

Побил его, меня из каземата вывел.

Как вывел. Вынес на руках.

На лошадь посадил, а сам остался.

Хотел сразиться до конца.

Отец, сильнейший был волшебник.

Он в магии имел ту прыть,

Что всё творил вокруг мгновенно,

Так, что и чайник мог ему служить.

Всё двигалось за ним, что ему нужно,

А что не нужно уходило в прыть.

Он мог в минуту сад взрастить.

Или козу сдоить мгновенно,

Лишь только думая о ней.

Любая девица его любила,

Мечтая быть с ним поскорей.

И битва началась.

Он молнии метал в Кащея.

А тот плевал энергиями лихо.

Отец мой победил злодея.

Он с горы скатился тихо.

Но в спину, он успел

Метнуть ему ножом.

Так сердце его съел,

Убив, к себе пошёл.

Так я одна совсем осталась,

Без красоты, которую ты видел,

Без души. Одна усталость.

Так и живу в лесу, на людях не удел.

- Мне теперь понятно,

Почто я встретил здесь тебя.

Я объясню, и скажу внятно.

Твой враг Кощей, он враг и для меня.

Мне нужна Ганна от него,

Это жена моя. Её украл он.

Тебе, твоя душа, и внешность у него.

- Украл энергии отца, вогнав в смертельный сон.

Не правда, что Кощей бессмертный.

Он может тоже умереть.

И ведаю одна лишь я, где его смерть.

И где же прячет он её, зловредный?

- На дубе том, где пчёлы прячут мёд.

- А почему сама его не погубила?

- Я пчёл боюсь, что колкий лёд.

Укусит, задыхаюсь я, и может быть могила.

Как мне найти тот дуб могучий?

И бросила она клубок.

Беги за ним, шагом летучим.

Он к месту быстро приведёт.

И без оглядки ты иди,

Не оборачивайся по пути.

Вот он бежит, а волки воют.

То сзади кто-то нападёт.

То каркает ворона диким воплем,

То рысь дорогу перейдёт.

И выдержал все испытанья Ваня.

Он к дубу прибежал, а там обрыв.

Кощей сидит под ним,

А сверху воды поливают.

Не видно, что он делает один.

Вот он ушёл, вода и стихла.

И вроде можно подойти.

Но там ущелье возникло.

Как эту пропасть перейти?

И он подумал, где бы мост взять.

И придумал, как пройти.

Он вытащил из злостного Кощея,

Энергии отца Бабы Яги.

И вышел целиком отец, встал над Кощеем.

Иван махнул рукой, за мной иди.

И тот послушно пошёл рядом,

Верней, как облако поплыл.

- Кто ты такой, и что прикажешь?

- Я друг Бабы Яги твоей.

- А я её не знаю. Ну покажешь.

- Не знаешь дочери своей?

- У меня много дочерей.

- Та, за которую ты думал, не поляжешь,

А оказался у смертельных у дверей.

- Понятно. От Маруси,

Что солнца краше.

- Сидит в лесу и трусит,

И выглядит каргой в окрасе.

- Ей было восемнадцать.

- Сколько ж лет с тех пор прошло?

- Да это было год назад. - Так поменяться?

- Тогда я мстить за дочь намерен.

- Давай. Тебе я помогу.

Вот только где бы взять доску?

Доска мгновенно появилась.

Душа отца туда перекатилась,

А Ваня перешёл и удивился.

Почувствовал он странную тоску.

Он очутился в чёрном во лесу.

Там были волны черноты.

Они пешком ходили.

И волки чёрные там выли.

И света не было.

И солнце не светило.

А только буераки и ковыли.

А дух отца её исчез на были.

И вот из-за куста

Выходит сам Кощей.

А голова его пуста.

Почти исчез злодей.

Один скелет его остался,

Как будто он дотла стесался.

Иван подпрыгнул, вверх вспорхнул.

Взлетел, над дубом очутился.

Кощей в лесу том утонул.

И от проклятья Вани, ещё ниже опустился.

А Ваня к пчёлам обратился:

- Я вас прошу пустить меня

В дупло, и обещаю,

Что пойду вас сохраня,

И мёда не возьму, добра желая.

Они жужжали, расступались.

Одна твердила, укушу,

Но он ей дал слюны напиться,

Как сказано в поверьях, отлетела ко юру.

За нею в след весь рой помчался.

Иван с трудом в дупло залез.

И вдруг увидел в созерцанье,

Что он попал в огромный зал.

Он был прекрасен, светел.

Там ларец стоял.

Он крикнул: - кто здесь? Не ответил.

И только волна эха поднялась.

Потом всё стихло, и надрывно,

Вдруг заиграл баян.

Который Ваня слышал у Авери,

Когда Иван людей спасал

От жара с острова Буяна.

Иван на инструмент ногой нажал,

И он в индюшку превратился.

И диким воем побежал.

Он топором её унял.

Оттуда выпал и Кощей.

Уменьшенный, и на спину упал.

И превратился он в яйцо затем,

А в нём игла вертится.

Схватил Иван яйцо,

И сунул в кошелёк.

И гусли взял, что там лежали,

А дудочке своей он приказал

Играть весёлые напевы, и живые.

Довольный, к выходу пошёл,

Но пчёлы его не пустили.

- Верни назад, что здесь нашёл.

Он стал играть напевы озорные.

Не помогло. Он обозлил их только.

Тогда сказал он: - ну смотрите,

И бросил гусли в пропасть с горки.

Разбил их, чёрта сжёг, что из них вышел.

Тогда они тот путь открыли.

Жужжали, что Иван добро творит.

Увидел того духа, когда вылез.

- Где доска-то? Как обратно перейти?

Дух шар надул. На нём они поплыли

Под облаками, в лес густой.

Найти Бабу Ягу они спешили.

Иван спустился в ту чащобу.

Там белки встретились ему,

И обомлел он до озноба,

Когда увидел ту мольбу,

Маруси, в белках что сидела.

Собрал он белок, где её лицо

Частями из их морд виднелось.

- Рассказывайте, что за дело?

Вот этот дух – отец её.

- Нашли её мы год назад.

Она сбежала от Кащея, заблудилась.

Хорошенькая, всё в ней в лад.

Наш Бель-Иван на ней женился.

Она любимая, а к нам внимания спад.

Мы и решили распределить её по нам.

Где же остаток от Маруси?

В кустах. Малину собирает там.

Дух ринулся к кустам, и Ваня тоже.

Увидел Ваня старую каргу,

Сухую, морщинистую, вялую.

Словом, как раз, ту Бабу Ягу.

Бельчонок Ваня, круг неё крутился.

Ей помогал, и ноги целовал.

И оробел, что Ваня вдруг явился.

Он этого не ожидал.

- Зачем приехал вновь, обманщик?

Зачем девицу не привёз?

Марусю выпарили, словно банщик.

Белки расстроили её до слёз.

- Я не пойму, ты что убогий?

Сражаться не умеешь за своё?

- У меня свой склад характера, пологий.

Белки не дерутся. У нас мирное жильё.

- Маруся твоя стонет.

- Да. И я с ней,

Аж душа-то ломит.

Но счастлив я, стараюсь быть нежней.

Я виноват, конечно же, пред ней.

Ушёл я на три дня,

Найти получше мест вальяжных.

- Одну оставил ты меня.

И вдруг, она увидела отца.

- Тятя, тятя, ты живой, за мной приехал.

И к нему бросилась она,

А пробежала сквозь, будто бы в прореху.

- Нет дочка. Я теперь лишь дух.

С Ваней уходи.

Не гоже с белкой оставаться вдруг.

Я не могу уйти.

Иван спросил: - да почему же?

- Люблю его, и нам с ним по пути.

- Ты свою внешность собери,

И стань пригожей.

- Я не могу. Они колдуньи.

Не справились мы с ними.

Нам надо бы пойти к ведунье.

- Собирайся. Мы к вам по воздуху и плыли.

Дух шар надул, они отбыли.

И Белка увязался с ними.

И страшно ему было,

Что упадут, что шар их скинет.

Он ёрзал и царапал всё,

И, наконец, угомонился,

Когда десятый сон от качки ему снился.

Ну вот и приземлились.

Зашли в харчевню,

Гости там развеселились.

- Ты что за чучело ведёшь в деревню?

Ещё и беляка, с одним лицом парняги,

А другим, как зайца у бедняги?

- А я не заяц, а беляк.

Идём мы в гущу леса.

- Вот и чеши отсель, дурак.

Здесь людям негде сесть, ещё и этот.

2

Все хохотали. Ваня золото достал.

Хозяин присмирел, переменился.

Он Ване поклонился, и сказал:

- Добро пожаловать. А ну, хорош глумиться.

Что пожелаете покушать?

- Нам бы горячим подкормиться.

Маруся, что ты хочешь?

- Щи, но у меня нет денег,

Чтобы расплатиться.

- Об этом не волнуйся.

Харчевенный им стол накрыл.

- Всё, как положено, князь, Полюбуйся.

Бельчонок к выходу запрыгал.

Подумал, зверь, сюда не суйся.

Иван его остановил.

- Иван - белёк, ты щи-то будешь?

- Да, и мне бы сухари. Люблю, нет сил.

- Так он Иван ещё? Я бы дал кукиш.

Харчевенный и дальше суетился,

И их от пуза накормил.

За то и золотой пятак он получил.

Ивану-белке, литр молока с собой вручил.

- Раз любишь, забери подарком.

А ты Ванюша-князь,

Три года можешь есть бесплатно.

Богато одарил меня сейчас.

Вошёл туда мужчина не приметный.

Он голову свою под капюшоном укрывал.

И вдруг увидел стол приметный.

Над Ваней и Марусей света столб стоял.

Он к ним немедля подошёл.

И снял с себя он капюшон.

А Ваню это удивило.

- Там зарево над головой.

- И у тебя такая сила.

- Так значит, вместе двинемся домой.

Но надо нам к ведунье всей толпой.

- А эта бабушка с тобой?

Маруся вздрогнула.

Не молода и не красива.

- Мне восемнадцать говорила.

- Я вижу, и Кощей, и огненные белки подкузьмили.

Но, не беда. Марусю соберём.

Он что-то прошептал,

Она собою стала.

А парня, кто-то в самца-белку утопил.

Он палочкой взмахнул над ним устало,

Его в мужчину превратил.

И колдовство совсем пропало.

Кто-то сказал: - красивый, нету сил!

Есть недостаток в том, что он нагой.

Одежду кто б ему купил,

И девице, конечно же, святой.

Пришли они на рынок.

Беляк наш в покрывале.

Продавец был прыток,

Одежду быстро подобрали.

Марусю в лучшее одели,

Что мужики все обалдели.

Сверкает перед ними словно солнце.

Беляк к ней прыгнул. – То моё оконце.

Создал веселье всем.

- Вот это прыть, Иван сказал,

Ему на ноги показал.

- А что смеются все в повал?

- Ты снова человек.

Пойди, да в речке на себя смотри.

- Я человек теперь на век!

- Поэтому не прыгай, а ходи.

Беляк пошёл прыжками, а не статно.

Волшебник, хохоча заговорил.

- Быть может, превратить тебя обратно?

- Нет. Я с Марусей, и хочу её любить.

3

Маруся молвила: - тогда старайся.

Начала его учить, как малыша.

- Ты ножками передвигай, и не сдавайся.

Он начал двигать ими по земле, едва дыша.

Он часто уставал, переходил на прыг.

Глянь, нет его. А он уже на дереве сидит.

Кедровых шишек наберёт,

А лузгать их уже не мог.

И, по дороге, забежал во двор.

Там хлев со свиньями виднелся.

Так он туда залез, как вор,

И сухарями их наелся.

Хозяйка по двору ходила.

Её это не мало изумило.

- Что за вор и что за дело?

Как заяц прыгает умело.

С такой-то прытью он бы мог

Ограбить царские палаты.

А он сухарики у свинок уволок.

А может тебя покормить, сынок?

- Да. Я сухариков бы съел.

Хозяйка притащила сухарей мешок.

- Зачем же сухарей? Я суп сварила всем.

- Суп я, наверное, тоже смог.

- Ну хорошо. Подумала я, ты головкой болен.

А он, от радости, запрыгал, не пошёл.

- Ты разверни, сынок, пошире голень.

- Я не могу ещё. Я белкой был, и прыгал хорошо.

- Да что ты? И подумала, что точно дурень.

В дом не пустила, и с тарелкой на крыльцо.

Ты можешь, мама, перелить мне в курень? (ковшик)

- Конечно. Курень принесла.

Он стал лакать оттуда, словно дурень.

- Есть же ложка. Кому же я её несла?

- Я ложкой не умею, это для меня, как чудо,

А морда по тарелке только б расползлась.

Она заплакала. – О, господи, он белка будто.

Откуда мысль такая у тебя взялась?

Такой красивый, стройный и высокий.

Кто у тебя такой прекрасный, мама или тятя?

- Мама лиса. Она красивая в подскоке.

А тятя белочка, такой же, как и я.

- А, как зовут тебя, бедняга?

- Иван. – Ну ясно, что дурак.

- Поэтому у меня в лес и тяга.

Доселе, я там жил, не просто так.

- Как жаль, такой хороший!

Соображал бы, так я б с дочерью свела.

- До мыслей-то я ходчий. (быстрый)

Но с дочкой не могу. Ведь у меня жена.

- Она, поди, в лесу живёт, и тоже белка?

- Да, в лесу мы жили. Вон она идёт.

- Ну, слава богу! Там здоровы мысли.

Здоровая… Почти что. иль наоборот?

Увидела она сияние над Марусей.

За ней Иван, с таким же к ней идёт.

За ним волшебник, с тем же муссом.

- Вот в жизни мне свезло!

Тут вся компания чумная.

Хорошо, что днём идут. Ещё светло.

А ночью, я б была какая?

А дед мой где? Поди, сбежал.

Иван сказал: - прости хозяйка.

Он белка. Он нечаянно забежал.

- Ярило светлый! Вы откуда? Иль у меня жар?

- Да мы уйдём, не беспокойся.

Он нас в дороге задержал.

- Кто? – Ну Иван, который белка.

К тебе ж он ныне забежал.

Он у тебя. Мы его видели с дороги.

А он подле Маруси уж стоял,

И целовал ей ноги

- Свят, свят, уже идите.

Я сухарей ему дала.

Мешок с собою заберите.

- Да мы нормальные,

Ну он ку-ку немного.

- Какие вы нормальные?

Про белок мнёте много.

- Это его рассказ.

- А девица, что с вами,

Колдует что ль сейчас?

То молода, то старая частями.

То красотою пышет, то страшна.

- Память о теле до конца не ожила.

Была она Баба Яга.

Сначала, правда, девицею тоже,

Но с белок мы собрали её позже.

А душу у Кощея мы отняли.

Едва пчелиный рой уняли.

- А сколь ей лет-то?

- Восемнадцати была,

Когда её Кащей убавил из дупла.

- Я ж говорю, вся группа – идиоты.

Вся их бесовская братва.

Берите ещё флягу с молоком в дорогу,

И в лес ступайте, в лес, в свою берлогу.

К свиньям не лезьте, я не дам.

Не поделюсь я ими пополам.

- Нам свиней не надо,

Да флягу для себя прибереги.

Не оступись, ведь там коряга.

- Я двор свой знаю, ты угомонись.

И грохот услыхали напоследок.

Глядь, а она под флягой той лежит.

И в луже молока, из фляги ток.

Не приходите более, пищит.

Иван вернулся, дал ей руку.

- Отринь, сама я встану.

Деда позвала.

А он затих в сарае с салом,

И с бочками томлёного вина.

- А где же муж твой?

- Он и есть мой дед.

- Как же Велес на брак сей согласился?

- Ты дурень что ли? Или в форточку пролез?

Он от Ярило дан мне. Бог не поскупился.

- Да. Страшная история

У вас тут происходит.

Страшнее вашей не бывает, западня.

Скачками белка-оборотень ходит.

- Хороший он. Почти родня.

- А что, родители-то лисы у тебя?

- Нет. У меня, да только люди.

- Хоть это хорошо. – Вставай, скрипя.

Ну встала всё же, руку подала.

Вдруг увидала, надпись бог на ней.

И резко перемена в ней настала.

Ему она молиться стала.

- Велес, да ты прости,

Что мы венчались у Ярило.

- Да ничего,

Побуду с кондачка Велесом,

Хотя немного потеряю в весе.

Велес за урожаи отвечает,

А я, чтоб было всё во цвете.

Пышна природа,

Рек наполнен круг,

Чтобы Земля давала всходы.

Чтобы пахал извечно этот плуг.

Хозяйка в дом их позвала.

Дед боязливо вышел из сарая,

С собою флягу прихватив,

И сала шмат. Был под хмельком не унывая.

- Ну что, дедуля? Вмажем мы по чарке?

- Ты что, сынок? Какой же я те дед?

Мне только пятьдесят исполнилось не давно.

- Я поздравляю. С Днём рождения дед!

И подарил ему монету золотую.

Дед крякнул от восторга.

- Ну что же, дед так дед.

Пойдем-ка выпьем чашу дорогую,

За то, что вы пришли ко мне с дороги.

Счастливый день, однако, у меня.

Не каждый день приходят боги,

И дарят златом три рубля.

Хозяйка стол накрыла густо.

Наелись и напились, песню завела.

Услышав, гости повалили шустро.

- Знакомьтесь, это боги, и дала им эти удила.

К ним просьбы сразу повалили.

- Дай сани на зиму для нас.

- Дай мне корову.

- Дом построй для дочери сейчас.

- Ты обряди меня в обнову.

Все стали просьбами терзать их.

Иван, что белка, ёрзал и потел.

В жизни был спокойным,

Но в морду дать им захотел.

Марусю за руку тянул, пойдём.

Она ждала волшебника с Иваном.

Он тихо выпрыгнул, и улетел.

А их не выпускали валом.

И вышли они, когда люди напились.

И обнаружили потерю друга.

Стали ждать его, не дождались.

Пошли искать его в округе.

И не нашли, только на волка нарвались.

Ну что ж, догонит.

Он лесной хозяин.

Маруся успокоила, нюх сообщит.

По поиску он барин.

Маруся чуяла дух мужа.

И в её след они пошли ему на встречу.

Конечно, что сбежал он, ужас,

Но кидать его сейчас бесчеловечно.

И вывел путь их на поляну,

Где маленькие белки жили.

Они и показали рьяно,

Где Ваня-белка и сова ходили.

Ведуньей, к коей шли, она была.

Вперёд его нашла и догнала.

Сначала, она с ним в шалаше жила.

Он сам его построил. До бела

Очистил, и обед устроил.

Волшебник радовался,

Что в человека белку превратил.

И чёрных колдунов он этим победил.

А дальше к озеру они попали,

Как в зеркало в него упали.

Увидели в нём, это не сова,

А, то ведунья та была.

Умела быстро превращаться,

И в образе таком вращаться.

Скорее, не ведунья, а колдунья.

Похоже, зря они к ней шли.

Лишь лгунью-ведьму и нашли.

У озера увидели дворец златой.

Красивейший дворец, они сказали.

Хрустальный и блестящий, дорогой.

Они вошли туда, и онемели

От превосходности такой.

Руками делать так и не умели

Любой дворец покажется простой.

В огромном зале Ваня находился.

Он восседал за праздничным столом.

Исчезнет блюдо, а другое народится.

Что выпьет, возникало вновь.

А на плече сова сидела.

Она ему шептала, пела,

Прикуривать давала огонёк.

Курил один, сама-то не хотела.

Жизнь до того была легка,

Что он поправился слегка.

Маруся крикнула: - любимый!

Даже короткая разлука нестерпима.

Он оглянулся, там просвет.

Кто пискнул? Никого там нет.

Сова ему гур-гур, и он на месте,

Уж за столом молотит всё подряд.

Маруся: - ты мой муж. Мы вместе.

Из трубки куришь ты злой яд.

Беляк не слышит никого.

- С тобой, Марусенька, мы вместе.

И нам не страшно ничего.

Замес у нас одного теста.

И он безропотно пошёл

С совою на плече в уединенье.

Волшебник тихо подошёл,

И окунулся в изумленье.

Иван-беляк раскинул руки,

И девица к нему идёт.

- Марусенька, я без тебя умру от скуки.

С тобою жизнь моя – полёт.

И стали они бурно целоваться.

Волшебник Ване передал:

Он обморочен сильно, наш беляк.

Не понимает, кто его целует, кто еду подал.

Сильна сова, колдует просто так.

Волшебник сделал палочкой кружок.

И вдруг, Иван-беляк один остался.

Сказал: - привет! Заждался вас. дружок.

И бросился ему на шею страстно.

- С тобою ой как трудно!

Нянчимся с тобой. – Я здесь болею.

Всё плохо, а мне кажется, что чудно.

- Уже исправил это я, и не жалею.

Иди быстрей к Марусе. Заждалась.

Она, бедняжка, за тобой вернулась.

Кинулся он к ней стремглав,

А Маруся отвернулась.

- Ты здесь живёшь с женой.

- Живём. Так ведь с тобою дружно.

- Не со мной, а с колдовской совой.

Волшебник повернул её к доверию.

- Я его расколдовал, не мог иначе.

И вот, что я увидел, верь мне.

Стоит Иван, а на него конь скачет,

Но чёрный, без копыт, чтоб в тишине.

Ударил тихо в голову, и сам стал клячей.

Проговорил по-женски: - сохни лишь по мне.

Беляк вдруг закричал: - а где сова моя?

Куда вы её дели?

Заторопился, убежать хотя.

- Вы все мне надоели.

Волшебник на неё с упрёком посмотрел.

Маруся поняла, волшебник не хотел.

А она невольно тему по новой подняла.

Подошла она к Ивану. Он в жару, вспотел.

Глядя ему в глаза,

Произнесла: - люблю тебя.

Струя любви к нему пошла.

С него немедленно

Свалилась белка до конца.

Марусю обнял нежно.

- И не желал другого я венца.

Маруся с Ваней-беляком

В дворце причудливом остались,

Прося волшебника, заботиться о нём.

- А здесь не плохо. Я останусь.

Здесь чисто. Вместе победили тьму.

Ушла от колдовства опасность.

Ослабили и беличью тюрьму.

Так рухнуло Кащея царство,

Ушли народные мытарства.

За Ваней верный Бурка прилетел.

На доблестные битвы он и улетел.

КАК ИВАНДЕМОНОВ ИСТРЕБИЛ

Жизнь настала, как малина.

И сладка, и хороша.

Красота, как у павлина

У Ивана уж была.

Ганна расцвела прекрасно.

Молода, бойка, стройна.

Замуж вышла не напрасно.

Родила богатыря.

К ним богатство прибывало,

Стал Ванюша править браво.

Вся округа его князем называла.

Ведь на всё он знал управу.

Волшебство в нём знать живёт.

Где пройдёт, там всё цветёт.

Ганна нить прядёт, и ткёт,

Как положено нам бабам.

А соткёт, произведёт так,

Что сразу всё сбывалось.

В мире нашем нету равных,

Но постигло горе славных.

Сын Олеша подрастал,

Третий год ему настал.

Пошли бабы за грибами.

Он искал, да впереди бежал.

Вдруг, над лесом буря встала,

То Горыныч прилетел.

А когда там тишь настала,

Видят, нет дитя. Наверно съел.

Мать слегла, жизнь не мила.

А Иван собрался с силой,

И о нём пошла молва.

Собралась его дружина,

Вся кольчугами звеня.

Тридцать три богатыря,

В чешуе, как жар горя.

Все отборные бойцы.

Слава о них шла не зря.

Сели на коней могучих,

Поскакали в лес дремучий.

Там нашли лису-колдунью.

Выслала она им ветер жгучий.

И кольчугами блестя,

Отразили напасть эту.

Стала выть, губами шелестя,

Тоска возникла, не видать и света.

Хорошо, что рядом белёк Ваня был.

Каждый из друзей сразу подскочил.

Прыгнул он за тятей, он уж человеком был.

И мама не лиса, в ней человек ожил.

Тогда он вспомнил образ,

Бельчонка, что в нём жил.

Собрал в лесу он хворост.

Принёс ей, чтоб был мил.

Лиса, приняв за радость,

Понюхала его.

Не парень, просто сладость,

И приняла его.

Он объяснил, что люди
По делу к ней пришли.

Немножечко побудут,

Да и к Горынычу пошли.

Они мешать не будут.

Служивые они.

Хотят узнать, что будет,

И где же их сыны.

Она засуетилась.

- Ты у меня постой.

А я в тебя влюбилась,

В твой хвостик золотой.

- Такой же, как у мамы.

Я им горжусь всегда.

- У других он драный,

А твой, как у меня.

Пол лика у лисицы этой,

Тоже было, как у человека.

Казалось, нет милей на свете.

- Побуду у тебя, это ж не на веке.

И подписали договор,

Что он не убежит, как вор.

А будет верен ей и чист.

Она самцов не пустит на свой двор.

И только после этого

Лиса на встречу согласилась,

И рассказала, сын его

Живой, и у Горыныча в темнице.

- Зачем ему сын мой?

- За тем, что победил когда-то ты Кащея,

И его не чести весь рой.

- И, может, станешь ты к нему добрее,

И не убьёшь Горыныча порой,

Коль будет сын твой под его присмотром.

Ну, то есть, взял его в залог,

Чтоб жизнь его, Горыныча, не уволок.

- Понятно, что дурак отменный.

Не ожидал сразиться с ним в войне.

Скажи, где он живёт хотя б примерно.

- В лесу он обитает тайном. Выходит, при луне.

- Скажи-ка, как туда дойти?

- Я плюну, дуну, вас перенесу.

Добраться можно по моему волшебству.

- А назад как возвращаться?

- Ха-ха. Давай прощаться.

И Ваня понял, что-то здесь не так.

- Не до конца сказала.

Белёк сказал: - ну я пошёл, вот так.

- Ну мы ж договорились без скандала.

- А ты не выполнила его часть.

Не помогла. Все могут так пропасть.

- Я думала ты по любви остался.

Не думала, что ты такой.

- Под договором подписался.

Не выполнишь, уйду к другой.

Она и села на катушку

Рассказа о том лесе.

Сначала про кукушку,

Которая при входе куковала,

И смерть немедля наступала.

О том, кто якобы в тот лес входил,

Тот никогда не выходил.

И о медведе чёрном, что там бродит.

И, кто его увидит, тот всю жизнь блуждая ходит.

Про чёрного орда, который налетает,

И с вышины крылами бьёт.

О белках двух, которые летают,

И подойти к его жилищу не дают.

Тропинок нет там, и не будет.

Кто рубит, зарастает сразу путь.

Кто приближается, того он сразу губит.

Иль клятву требует, ему служить.

- А сын мой как? Спокоен или в грусти?

- Горыныч ему сердце подменил.

Сказал, что он приехал к нему в гости,

И сердце каменное ему вручил.

Не помнит он отца и мать,

И сторону родную не припомнит.

И в камешки умеет он теперь играть.

Рассыпет демон, сын твой их перебирает.

- Ну ладно, говори, как нам вернуться.

- Никак. Я вас сама верну.

Езжайте вон на ту поляну, и всё сбудется.

Поспите ночь. Там будете к утру.

Аверя превратился в джина.

Подумал, что-то крутит, как лиса.

Волшебник хмыкнул, недоверчиво спросил он:

А где же демон тот сейчас?

Сидит с Олешей рядом.

- Ну этого не вижу я.

В моём видении

Маленький в гнезде и плачет.

А демон для него рвёт виноград.

И сам с собой судачит,

Что выкрал его зря. Вернуть бы рад.

Лиса спросила: - почему же?

Да потому, что сильный сын его.

Не может демон ко гнезду пробраться.

Малыш сжигает там сего.

Ещё и тятя прийдёт драться.

И вижу я куда идти.

Пойдём белёк, не надо надрываться.

Ты брось её. Там дом, Маруся впереди.

Руби лису. Ей нечего в ведуньях колтыхаться.

Чернее леса того внутренне она.

И нам наколдовала своё братство.

Оставишь, проведёт через свои дела,

И украдёт судьбы богатство.

А ей не страшно, думала он белка.

А посмотрела, человеком он стоит.

- Оказывается, ты беляк, подделка.

Он стукнул топорищем, из лисы сова летит.

И он её узнал, схватил за хвост,

Свернул ей шею.

И встала девица та в полный рост.

- Ах Ванечка-белёк, люблю тебя, лелею.

И беляк к волшебнику оборотился:

- Взгляни-ка, кто о нас Горынычу донёс?

- Она и есть, а якобы душа девица.

Иван сказал: - ну что, пойдёмте?

Волшебник изумился. – Её нельзя так оставлять.

Волшебной палкой ткнул её. В позёмке

Она завыла, и давай рычать.

И вдруг, всё потемнело сразу,

И оказались они в том лесу,

Где вовсе и не видно яви,

И только слышится ку-ку.

Иван сказал: - да враки это.

Прекрасная погода, день и лето.

И всё преобразилось вдруг.

И стало серым, словно в сумерках где-то.

И мишка вышел уж не чёрный, а седой,

И даже с белой головой.

Он пошумел не много,

Поковылял своей дорогой.

Волшебник палочкой взмахнул.

Сказал, что птицу он замкнул.

Иван белёк из белок сделал стаю,

И за собою быстро уволок.

Осталось лишь последнее сражение.

И вышел джин Аверя в полный рост.

В дракона превратился посильнее.

И растерзал его, отправив на погост.

Когда глаза открыли светом ясным,

Увидели, мурлычет им наш кот.

А рядом с ним, дитя Ивана.

- До озера я сбегал, увидев всё наоборот.

Там белки слушают белька Ивана.

Кукушка бесконечно там поёт.

И чёрной птицы нет, не ранит.

Медведь там не рычит, и никого не рвёт.

Поинтересовался малышом Олешей.

Сказало, во дворце с Марусенькой живёт.

И занесло каким-то ветром.

Сначала был он под сосной.

Потом его отдали ветви,

И он остался здесь со мной.

Я на спине привёз его сюда,

А он был счастлив прокатиться.

И в человека превратился, как тогда.

Всё хорошо, но встретил я сову-девицу.

Она была разорвана на части кем-то,

А рядом, демоническая голова, ещё дымится.

И помощь попросила у меня секретно.

Но я увидел хвост и лапы из-под платья,

И понял, чёрные колдуньи кто.

А также колдуны, их братья,

А также серые, все заодно.

Там демоны бушуют в их харатьях.

А вот усы учителя отца Ивана.

Того мудреца, что он в лесу нашёл.

Ведите малыша Олешу к маме,

А я вернуть усы хозяину пошёл.

Волшебные они, меня спасали.

Мне путь какой-то волк перекрывал.

Они в пчёл превратились, и его кусали.

Он завизжал от них, и убежал.

И прибыли они дружиною домой.

И Ганна наконец с постели встала.

Погладила сыночка дрожащею рукой,

А ноги подкосились, и она упала.

Схватил её Иван на руки, к ведуну понёс.

Ведун сказал, не в силах ей помочь.

Что порчу сильную кто-то ей принёс.

На то, чтоб лёживала, было ей не в мочь.

А кот у мудреца пропал,

И ждали все его неделю.

Затем, Иван с дружиной встал,

Пошли тропинкой той, без канители.

И встретили в лесу того волка,

Что нападал уж на него однажды.

Всмотрелись, там лицо вора,

Которого искали. Провинился дважды.

В когтях держал он голову кота.

Беляк как будто бы захныкал.

И кот учуял беляка.

Он выскочил оттуда, а волк голову заныкал.

А Ваня голову ему срубил,

И так кота освободил.

Волшебник голову ему приставил.

И человеком стать заставил.

- Усы я мудрецу отдал,

И он спасибо мне сказал.

Вернули его к дому,

Где его уж Жанна ожидает.

Она всё песенки поёт,

И со смирением мужа ждёт.

Решили ей не говорить, что было,

А то из дома бы не отпустила.

И так герои наши собрались.

Налив победы чаши обнялись.

Отпраздновали те события,

Которые произошли в их бытие.

В честь них устроен пир горой.

И всем понятно, кто герой.

И гусляры там тоже были,

И песни пели, пиво пили.

Одну из них я вам спою,

Что дальше было покажу.

КАК ИВАНГАННУ ВЫХАЖИВАЛ

Бывает так, из виду мы теряем,

Любимых и родных, когда они страдают.

Так Ваня сиживал на праздничных харчах.

Неделю праздновал победу сгоряча.

И уже кот ему сказал,

Что надо бы жену проведать.

Иван совет проотрицал:

- Пусть отдыхает. Были беды.

Затем Аверий подошёл.

- Жена твоя спит что-то долго.

Волшебник замечание дать счёл.

- Не проверять жену больную как-то подло.

Конечно, были времена и хуже,

Ходили между небом и землёй.

И поясок затягивали туже,

Но не были лежачею больной.

Ваня ответил: - шок просто испытала.

Немного отлегнёт, и встанет красота.

А я на гуслях вам сыграю.

Давненько в струнах не искрилася рука.

А Ганна с сыном попрощалась,

И матери привет передвла.

- Я и сама не ожидала,

Что столь рано умерла.

Родители приехали немедля.

И к дочке бросились они.

И к Ване. - Почему не лечишь? Дочь умрёт намедни.

- Да выживет. - Он заколдован от любви.

Пошли они к ведунье в её веды. (к врачу в больницу)

Она им рассказала правду всю.

В её прекрасном свете.

Что возникал пред нею в стену всю.

Поведала она, что Ваня спит,

А кошка чёрная заходит,

Она тихонечко сопит.

И прямо по Ване бродит.

А он вращает головой,

Но её пока не видит.

И вдруг, она становится совой,

И тенью той колдуньи злой.

Она его обходит кругом,

И говорит: - я мщу тебе, не друг мой.

Твоя жена умрёт, а я войду в неё.

Так стану я твоей женой.

А Ваня не шевелится во сне.

Что кто-то рядом он не чует.

И забывает о жене.

И сколько времени, он в ус не дует.

Ещё сказала, что весна идёт.

Всё сбудется наоборот.

И дочка ваша расцветёт,

А тень колдуньи навсегда уйдёт.

Но в этом деле нельзя медлить,

Поскольку день судьбы уйдёт.

И надо знать. что все они без милосердия,

Кто против тени той идёт.

Она своим чёрным усердием

Лишает доброты такой народ.

Пошли родители на пир их.

И передали, что ведунья говорит.

Но гости даже и не встали.

Иван спросил: - ну, что же у неё болит?

Волшебник только шевелился.

Он показал картину эту Ване,

И Ваня будто оживился,

Потом осел, как будто в бане.

Волшебник был не мало удивлён.

- Зачем вы к ней ходили?

Ведунья порчу не сняла. Стоит, как этот клён.

И только Ваню погубили.

Что вы ей сказали?

- В чём дело посмотри.

- А надо было, порчу-то сними.

- Ой, сейчас пойдём, попросим.

- Да ладно, начал я уже.

Он тень поставил в кошку,

А её в сову вонзил

Затем помедлил он немножко,

И, вспомнив демона, туда вложил.

Он быстро превратил кота в кота из человека,

Из демона он ящерку создал.

Кот прыгнул, и её уж нету.

Иван почувствовал тревогу.

Волнение за судьбу жены.

Помчался к ней, прося подмогу.

- Не вижу я её судьбы.

Кой день мы здесь пируем и поём?

- Уж седьмицу.

Глядь, уж к ведунье он её несёт.

Она взглянула, там темница.

Но стало её полегче всёж.

- Тут будем травами лечиться.

А ты сожги то тёмное. что в Ганну пробралось.

И Ваня с сыном по лесу бродили,

И травы собирали.

Ганну так лечили.

И через месяц все болезни отступили.

Там маленькие белки прискакали.

Кедровые орехи принесли.

- Ты масло из них жми, они сказали,

И жизнь настанет впереди.

Шиповник Ганне завари,

И много мяты дали.

Всё сделал, а уж к Ганне нет любви.

Похолодел, не понял от чего.

И попросил он у кота: - ты помоги.

Спой песню, чтобы снять напасть сию.

И он запел тихонько и наплывно.

Жил был орёл в лесах прекрасных.

Жена его ещё красивее была.

И был у них орлёнок, родившийся от страсти.

И шли у них семейные дела.

Но налетела буря вихревая.

Орлёнка она лихо унесла.

Орёл подумал, здесь орлица виновата.

Клеймо поставил на неё - виновна,

И любовь из сердца у него ушла.

И вот однажды, он узнал потерю.

Она ему была горька.

Сказал он ей, тебе не верю.

Ты упустила нашего сынка.

Она сказала: - он дома и при нас.

А я ни в чём не виновата.

Колдунья портила всех нас.

И стал орёл в себе копаться.

Всё было, вроде на яву,

Но только сердца не найду.

И наконец нашёл.

Оно в грязи валялось,

И стало мелким. Он пошёл

в воспоминания. Прошлое являлось.

И сердце выросло, а он любовь нашёл.

А наш Иван под эту песню ожил.

В широком сердце и любовь врастил.

Обнял жену, ребёнка тоже,

И новой дал любви настил.

Вы тоже други не теряйтесь,

Когда опустошением полны.

Кота вы песню вспоминайте.

Любовью станете сильны.

КАК ИВАНГЕРАЛЬДИКУ БЕРЁГ

Были вместе наши други,

И была у них молва,

Что мы демона убили,

Нам геральдика нужна.

Ваня бель кичился грозно,

Мол, моя это заслуга.

Наш Иван сказал, что поздно.

Герб уж создан на досуге.

Бель создал кичливый ряд.

Выбрал лучший свой наряд.

Взял берданку и ножи,

И собрал народ к кичи.

Показал он, как он может

Нож метать, берданку тоже.

Ваня тоже вышел в люд,

Взял копьё, топор и стрелы.

Всенародно показал,

Он какой боец умелый.

Всем и сразу доказал,

Что в копье ломоть застрял

С чешуёй и частью когтя.

Знать заслуга его локтя.

Он на огненном гербе

Сделал титул на коне.

Копьём демона сразил,

Чародейство победил.

Бель Иван содеял тоже,

Да и внешне они схожи.

Как два брата близнеца.

С одного видать крыльца.

Одна крикнула: - попрыгай.

Мы, хоть, будем знать кого

Надо ныне поддержать.

А вторая хохотала.

- В копьях там у них тряпьё.

Платье женское застряло.

С бабой дрались, завизжала.

Вобщем, переврали всё.

Тут и котик подвалил.

И добавил им ещё.

Показал герб именитый.

А на нём Ивана два,

Борятся за удила.

Два копья у них скрестились,

Битвою оборотились.

Посреди поставлен кот.

- Это славный герб мой, вот!

Здесь Иваны обомлели,

Постояли, разошлись.

Вспомнили, что рать имели.

Бились все они надысь.

И убрали в тихомолку

Гербы славные свои.

Но молва пошла с примолвкой,

Будто ссорятся они.

Друг на друга они злились,

И в подколах веселились.

- Прыгни Ваня, ты ж беляк.

- Я не прыгну. - Сойдёт так.

А беляк ему в ответ:

Ты же тоже человек,

Что мол бога в нём и нет.

- Где пройду, всё там цветёт!

- Где я писаю, там также всё идёт.

И однажды, эти ссоры

Услыхал волшебник.

Он увидел, что позором

Их покрыла женщина.

То молочница была.

Дала испить парного молока.

Там кусочек ниточки болтался,

А на ней пластинка серебра.

Там же надпись проявлялась -

Позор от ночи до утра.

Он быстро надпись эту скинул.

По назначению не попал.

Её в горшочек перекинул.

Тут произошёл скандал.

Беляк напрыгнул на Ивана,

И головою об касяк.

А Ваня тоже был упрямый,

На оземь его быстро бряк.

Волшебник этим подивился.

- Мой кто-то дар украл?

А догадавшись, подхватился,

И первому виновному отдал.

И закричала мать молочницы, старушка.

Она и сунула кусочек серебра в то молоко.

Оказалось, ей это подарила внучка,

А ей кто-то другой.

Вот так искали от двора к двору.

Потом уж догадались позже

Найти того, кто читывать умел на том юру.

Чеканить по металлу тоже.

Нашли. И это был мужчина.

Он в гости к кузнецу ходил.

И славен был молвой

О том, что он красивый.

И о себе он эту песню пел.

И на себя он тайну наводил,

Как будто он в густых туманах.

Собой гордился, поклонения просил,

И из-за этого он дрался.

Решил он эту участь победить.

И так нарисовался.

Его за это заставили в пустую плыть

На озере, где омуток образовался.

Воронка крутит, он плывёт,

Но, хозяин омута не отпускает.

Так и оставил его вест народ.

У наших Ваней ссоры утихают.

От местного художника

Гербы они имели.

У Вани бель, он белка

И дракону горло перегрыз.

Иван божок свалил дракона взглядом.

Аверя размотал его в раздрызг.

Кот малыша принёс на спинке.

Волшебник лечит весь народ.

У всех гербы и все довольны.

Спокойно продолжают Руси род.