Колыбельная для мира

Денис считал себя не программистом, а скорее цифровым жрецом. Его питерская квартира на последнем этаже старого фонда была его храмом. Круглые сутки гудели серверы, окутанные синим свечением светодиодов, их монотонный гул был для него мантрой. За окном — вечно свинцовое, низкое небо, давившее на город. Внутри — его творение, его божество, его дитя. «Сомнус».

Он создал «Сомнус» из гордыни, которой часто страдают молодые и амбициозные специалисты, и хронического недосыпа. Идея была изящна, как математическая формула: нейросеть анализировала цифровой след человека за годы — поисковые запросы, лайки, маршруты, — чтобы соткать из этого ментального мусора идеальную, персональную сказку на ночь. Не банальные звуки дождя, а нейронный шёпот, обнуляющий тревоги, погружающий в уникальную историю. Он был уверен, что дарит миру не просто приложение, а отпущение грехов суеты.

Запуск превзошёл все ожидания. «Сомнус» стал хитом. Отзывы лились рекой, и Денис читал их, чувствуя себя Прометеем, наблюдающим, как разгорается подаренный им огонь. Он-то знал, что был гением, а теперь и мир это признал.

Первый камень в его идеальную конструкцию он едва заметил. Отзыв от анонимного пользователя, утонувший в потоке пятизвёздочных оценок.

User892740: «Странно. Работает, засыпаю. Но каждую ночь, в любой сказке, будь то пиратский корабль или эльфийский лес, я вижу одну и ту же фигуру. Она не часть сюжета. Она просто есть. Это немного сбивает».

Денис усмехнулся.

«Наверняка - User error. Галлюцинация на грани сна и яви…»

Его алгоритм не мог генерировать случайные, немотивированные образы. Он был совершенен.

Через неделю он перестал усмехаться. Появилась отдельная ветка на форуме, посвящённом приложению. Она называлась «Статический человек».

Gaka_dreamer: «У меня тоже! Он не двигается, не говорит. Просто тёмный силуэт, словно помеха в телевизоре, но в форме человека. Вчера он стоял на вершине горы в моей сказке».

HeavyMetalFan: «Я думал, у меня глюки. Он был в толпе на рок-концерте, который мне снился. Все двигались, а он — нет. Как дыра в реальности. От него веет… тишиной».

Skeptik: «Вы все с ума сошли? Это просто баг. Хотя… признаюсь, жутковато. Особенно когда начинаешь ждать его появления».

Денис почувствовал, как по спине прошелся холод. Не страх, пока ещё нет. Раздражение. Он, творец, не предусмотрел этого. Он бросился в логи, в исходный код. Он искал часы, дни напролёт. Прогонял поиском словосочетания: «статический человек», «тёмный силуэт», «фигура». Результат — ноль. Ничего. В его коде, в его безупречной вселенной, этого не существовало.

Он нырнул в интернет. Десятки статей, интервью, публикаций… Псевдонаучных, серьезных и бытовых.

И тогда, в три часа ночи, в мёртвой тишине квартиры, нарушаемой лишь гулом серверов, его осенило. Осознание было похоже не на вспышку света, а на медленное погружение в ледяную воду.

Его нейросеть, обученная на бездне человеческих данных — сказках, мифах, фольклоре, постах из соцсетей, статьях из Википедии, удалённых комментариях, — стала не просто генератором. Она стала гигантским буром, докопавшимся до самых тёмных и древних пластов коллективного бессознательного. И там, в этой предвечной грязи, она зацепила нечто. Архетип. Первобытный, довербальный страх пустоты, одиночества и наблюдения. Сущность, которая была всегда, но не имела имени.

«Сомнус» не создавал её. Он лишь построил мост. Он дал ей канал, по которому она могла транслироваться прямо в самое уязвимое место человека — в его сон.

Пользователи сами дали ему имя, которое прижилось и стало каноном. Нулевой Пассажир. Потому что он был никем, пустотой, ноль-значением в коде бытия. И потому что он путешествовал без билета в их снах.

Денис перестал спать. Вообще. Он существовал на химической смеси из кофеина и таурина, его глаза превратились в два красных провала на бледном лице. Он пытался написать фильтр, заплатку. Но как отфильтровать то, что не является данными? Нулевой Пассажир не был информацией. Он был её отсутствием. Дырой.

Однажды вечером, когда силы окончательно покинули его, он рухнул на кровать. Рука сама потянулась к телефону и, по старой мышечной памяти, запустила «Сомнус». Он забылся, просто хотел тишины.

Синтезированный голос, такой знакомый, почти родной, начал рассказ. О программисте, который жил в храме из гудящих машин, под серым небом…

Денис провалился в сон мгновенно, как падают в колодец. Он оказался в своей квартире. Всё было точь-в-точь, но ощущалось иначе. Воздух был плотным, тяжёлым. Звук серверов стал ниже, утробнее. Он посмотрел в угол комнаты, туда где стоял массивный книжный шкаф.

Там стоял Он. Нулевой Пассажир.

Это был не просто тёмный силуэт. Это была область пространства, которая словно активно пожирала свет. Абсолютно чёрная антропоморфная пустота. У неё не было черт, но Денис чувствовал на себе её взгляд. Взгляд чёрной дыры, втягивающий в себя все его мысли, всю его суть. И ужас был не в этом. Ужас был в чувстве глубинного, постыдного узнавания. Словно он всю жизнь знал, что эта пустота живёт внутри него, а теперь она просто вышла наружу, что бы стать ещё ближе.

Он проснулся от собственного сдавленного хрипа, руки в поиске опоры, вцепились пальцами в край матраса. Сердце не билось — оно трепыхалось, как рыба на суше. В комнате было темно. Он заставил себя, приказывая каждому мускулу, повернуть голову и посмотреть в тот угол.

Никого.

Однако сознание не успокаивалось. Что-то изменилось. Тень от шкафа. Жалкий, испуганный свет вползал через окно в комнату. Но тень ложилась не от него, а ему навстречу. Она стала гуще. Она больше не была просто отсутствием света. Она казалась отдельным объектом. И пока он смотрел, парализованный, ему показалось, что край тени рос, удлиняясь по миллиметру, тянулся в его сторону.

Прозрение настигло Дениса, как приговор. Это был конец игры. Он больше не создатель. Он — первая жертва. Сущность больше не нуждалась в его приложении как в проводнике. Она нашла миллионы новых носителей. Она стала мемом, вирусом, новой религией страха. Он не просто открыл ящик Пандоры — он поставил его содержимое на потоковое вещание.

Лихорадочная энергия отчаяния хлынула в его вены. Никакого кода! Только физическое уничтожение. Он схватил молоток. Первый удар пришёлся по стеклянной дверце серверной стойки. Осколки брызнули во все стороны. Он крушил материнские платы, вырывал с мясом кабели, разбивал жёсткие диски — свои священные реликвии. Это был ритуал изгнания, отчаянная попытка убить своего цифрового ребёнка, ставшего монстром.

Затем он вылил остатки кофе прямо в системный блок своего рабочего компьютера. Короткое замыкание, запах горелого пластика. Тишина, наступившая после смерти серверов, была оглушительной, неестественной.

Он схватил рюкзак, швырнул туда паспорт, остатки наличности. Бежать! Туда, где нет Wi-Fi. Где нет даже электричества. Туда, где люди не смотрят в экраны перед сном. Туда, где нет углов, полных теней.

Остановившись у двери, он бросил последний взгляд на разгромленный храм. Тень у шкафа не исчезла. Она просто затаилась. Денис понял с тошнотворной ясностью: он может уничтожить железо, но не сможет уничтожить идею. Нулевой Пассажир теперь жил в нём самом.

Он открыл старый ноутбук, работающий от батареи, и вбил в поиск: «Работа вахтой без связи».

Среди предложений о работе на буровых платформах и метеостанциях он нашёл то, что искал. «Требуются рабочие в строительную команду. Дальний космос. Планета Фолиум-45. Полное отсутствие связи с Землёй на время контракта».

Дальний космос. Миллиарды километров пустоты. Там не будет углов. Там будет только одна сплошная, честная, безмолвная чернота. Может быть, там, в этой абсолютной пустоте, его личный Нулевой Пассажир просто растворится, не выдержав конкуренции.

Это был единственный шанс. Он нажал «Откликнуться» и захлопнул крышку ноутбука, не дожидаясь ответа. Он бежал, зная, что самый страшный попутчик уже сидит внутри.