КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10)

В ТИХОМ ГОРОДЕ ЛИНЦЕ

Какое счастье, что существует заклинание очищения! Как, посмеиваясь, говорил батя: хоть в канаве изваляйся, а домой придёшь орлом. До такого, признаться, ни разу не доходило, но во множестве походов выручало меня изрядно. Да и после дуэлей сколько раз. Вот сегодня взять.

Не считая того, что под конец боя нам и краски досталось. А грязищи-то! Хаген – вовсе не маг. Фридрих до недавнего времени даром обладал столь хилым, что в приличных кругах об этом даже упоминать считалось неприличным – тоже защитный экран удерживать пока не научен. А у меня так внимание было другим занято, что в особо напряжённые моменты я про этот антигрязевой щит тупо и забыл. Так что кабина нашего «1-Н» оказалась изукрашена и болотно-глинистой кашей, и сухой пылищей поверх, и щепками, и листьями, и чем только ни попадя. И сверху по итогу разновцетно раскрашена. Но заклинание очищения лечит всё! Так что к итоговому рукопожатию мы сияли, как новенькие империалы. И шагоход тоже.

Вот такой сияющей компанией мы и шлёпали по утреннему Линцу, бодро распахивающему ставни и наполняющемуся народом. Пять утра, ядрёна колупайка! Жизнь бурлит!

– А что, Серго, пригласил бы ты свою Дашеньку на утренний моцион в пять утра? – спросил я, глядя на неторопливо вышагивающую впереди нас парочку с болонкой на поводке.

– Ну уж нет, – фыркнул Багратион в ответ, – мне, знаете ли, здоровье дорого. И благорасположение супруги.

– Я бы вот тоже лучше вечером, – неожиданно выдал вслух Хаген, – в театр бы. Или в синему...

Петя дружески приобнял его за плечи и задушевно покивал:

– Совсем ты, братец, обрусел. От нашего брата и не отличишь!

Эта мысль, озвученная князем Витгенштейном, на некоторое время даже погрузила меня в задумчивость. А был ведь ещё Багратион.

Впрочем, солнце светило, птицы пели, мой Зверь был доволен и жизнь в целом – прекрасна!

* * *

Хочу заметить, что несмотря на раннее утро, когда мы явились на порог дома семейства фон Ярроу, нас уже ждали. Не с караваями, конечно. Тут у них в Германии вообще как-то в этом отношении скуповато, но всё-таки завтрак выглядел куда приличнее, чем невнятная размазня в прекрасном павильоне Берлинского императорского сада. Я бы даже сказал, на папу Генриха и маму Вильгельмину весьма положительно подействовала прошлогодняя поездка «в русские гости». До сибирского изобилия, когда на столе с трудом место находится, чтобы новое блюдо поставить, конечно, не дотягивало, но баронское застолье даже императорский обед уверенно перекрывало. Как бык овцу, можно сказать. И по вкусности в том числе.

Эх, худовато кормят германского императора. Может, он поэтому и сердитый такой?

Маманя Вильгельмина как увидела исхудавшую нашу четвёрку – и сына в том числе! – ох, запереживала. А когда она сообразила, что самый тощий шкелет – это и есть Фридрих Вильгельм Август, принц Прусский, у баронессы чуть глаза от изумления не вывалились. И вся толпа родственников принялась выражать свои соболезнования и бурно вокруг хлопотать. Видели вы когда-нибудь, как хлопочут, вытягиваясь в струнку и пытаясь держать строй? Занимательное зрелище, я скажу.

Меня сей концерт погружал в состояние досады от избыточности охов. Маманю мою опять же взять – не стала бы она ручки к щекам прижимать и метаться. Я прямо вижу её: цыкнет зубом, головой покачает да вздохнёт, а дальше по обстоятельствам. Похудел? Ну так отъедаться надо, в чём вопрос.

Еле мы Хагеновскую семью убедили, что худоба эта – последствие магического удара, и самостоятельно недели за три-четыре нормального питания пройдёт. И для всеобщего успокоения принялись основательно подкрепляться.

– Хаген, спроси ты лучше про наше дело, – напомнил я.

– Что за дело? – слегка нахмурился старый барон фон Ярроу.

Вообще, надо вам сказать, весь клан фон Ярроу в этот раз гораздо свободнее на русском общался. Такое у меня впечатление, что они все усердно в языковых познаниях упражнялись и изрядно преуспели.

– Да! – оживлённо вспомнил Хаген. – Илье Алексеевичу требуется на постоянную службу смотритель замка Топплер, что недалеко от города Ротенбург-об-дер-Таубер. Замок небольшой, для проживания бездетной пары или одинокого человека подойдёт. Мы надеялись, что кто-нибудь из наших родственников согласится занять это место.

– Если же нет, – добавил я, – то мне придётся просить вас взять на себя поиск надёжного человека. Я вас, конечно же, отблагодарю.

Мы основательно потолковали об условиях, на которых я хочу нанять смотрителей и об объёме средств, которые я готов выделить на содержание самого замка и моста.

– Что ж, я думаю, – кивнул старый барон, – часа через три мы сможем сказать что-то более конкретное по этой теме. А пока – желаете отдохнуть или, быть может, осмотреть окрестности?

Мы переглянулись.

– В принципе, ничего против того, чтобы поглазеть на Линц, не имею, – сказал Иван. – Когда ещё удастся побывать?

– А то кто спросит – а мы кроме полигона для шагоходов и не видали ничего, – поддержал его Серго.

Ну как же! Ещё мы видели знаменитую пивнушку, которой больше трёхсот лет, – подумал я про себя, но вслух говорить не стал. Спасибо, «Три кружки и топор» хоть остались невредимо на своём месте стоять, а то всяко могло обернуться.

– Я тоже никогда не бывайт в Линц и смотреть с удовольствием, – чинно кивнул Фридрих, – надо успевайт, пока мы не поехали назад. Время до вечера не так много.

– Как «до вечера»?! – хором воскликнули старшие фон Ярроу.

– К сожалению, – немного смущаясь, ответил Хаген, – возникли обстоятельства, вынуждающие нас вечером уже улететь.

– Совсем? – упавшим голосом спросила мама-Вильгельмина.

– Между прочим, – вступил и я, – Хаген очень надеялся, что вы в этом году приедете к нам на жительство. Участок хороший недалеко присмотрел, попросил пока не продавать, придержать с месяц. А вы что же? Передумали?

Барон и баронесса слегка помялись:

– Может быть, мы ещё раз приедем в гости? – предложил папаша-Генрих.

– Конечно, приезжайте! – обрадовался Хаген. – Поживёте у нас подольше.

Да и не захотите уезжать, – снова прибавил я про себя.

– Послезавтра через Линц проходит «Дельфин». Мы можем выписать вам талон на бесплатный посадка. Люди и вещи, – незамедлительно толсто намекнул Фридрих, в голове у которого удерживались целые простыни дирижаблевых расписаний.

А пока мы отправились прогуляться по Линцу. Тут я не буду вас утруждать подробностями. Были они вполне ожидаемые – пара старинный церквей, крепость (аж средневековая, и потому довольно простых очертаний), парки. На порт мы смотреть не поехали – довольно мы по портовому району в прошлую ночь нагулялись. Больше вам скажу, такое у меня впечатление, что во многих местах нас узнавали и предусмотрительно держались подальше. Сие наблюдение вызвало сильную досаду в великом нашем князюшке, который не прочь был продолжить ночное развлечение. Но все вокруг германские подданные были уже учены и на рожон не лезли.

Погуляв так часа этак три, мы вернулись в дом фон Ярроу и были приглашены к барону Генриху в кабинет.

– Господа, у меня есть для вас несколько, я надеюсь, приятных новостей. Прежде всего, посовещавшись и рассмотрев несколько кандидатур, мы пришли к общему мнению, что можем рекомендовать смотрителем замка Топплер дядю Конрада...

В общем, нам была представлена вполне подходящая (и главное – имеющая опыт в подобных делах) семейная пара. Дети у них уже выросли, но сами управляющие были всё ещё бодры и полны сил. Я с удовольствием передал им права на присмотр и надлежащую хозяйственную деятельность. Естественно, попутно мы оформили целый портфель бумажек – без этого никак.

– Между прочим, в документах сказано, что замок передаётся с землями в границах озера, – заметил я, – а там по самому берегу каких только палаток не нагорожено, да и добыча водорослей по озеру идёт. Решили, поди, что прежний герцог помер, нового нет – вот и набежали. Если ваш дядя Конрад сумеет навести вокруг замка порядок и взять происходящее под свою руку, я буду только рад. Хоть на налоги за тот же замок наскребём.

Явившийся Конрад заверил меня, что это вовсе не проблема, и он даже готов был бы мне обрисовать свой план наведения герцогского контроля... если б я хотел его слушать. Может – пусть делает. И так этот замок – сплошная боль головная.

Второй неплохой новостью было то, что в гости старшие фон Ярроу прилетят не только с тем же Фрицем, который в прошлый раз немного у нас гостил, но и с его пассией. И если девушке всё понравится...

– А если не понравится, то пусть Фриц не расстраивается, – усмехнулся Хаген, – уж в чём в Сибири недостатка нет, так это в красавицах. И уговаривать переезжать не придётся.

Младший братец, заслышав о такой перспективе, слегка стушевался. Но... А мало ли?

Проговорили мы обо всяких делах до самого обеда, который порадовал меня несказанно. Маман Вильгельмина явно старалась не ударить в грязь лицом перед русскими гостями, хотя родню её порывы, похоже, слегка пугали.

В общем, посидели славно и совсем уж готовы были двинуться в Топплер, как нас внезапно догнала телефонограмма, доставленная курьером. На моё имя, что характерно.

– И чего там? – поинтересовался Иван. – Не секретное?

– Ихнее величество кайзер любезно напоминают нам о церемонии проводов их сына Вильгельма, на которой нам желательно быть перед отправкой в Российскую империю. Завтра в двенадцать часов пополудни.

– В Берлине, надо полагать? – слегка скривился Иван.

– В нём.

– Вот не было печали! Я так надеялся, что он забудет.

– А сразу нормально проститься они не могли? Без энтих ихних штучек? – довольно раздражённо поинтересовался я. – Весь мозг ведь сыну проклевали!

– О-о, брат, – просветил меня Петя, – мозги проклевать – это отдельно, а проводы по протоколу – особая статья. Тут, если ты думаешь, что маманя жаждет ещё раз сыночка увидать, чтоб на грудь ему кинуться – это ты ошибаешься. Это для светской хроники предназначено.

– Для газет, что ли?

– И туда тоже. Фотографии. Красная ковровая дорожка, оркестр, торжественные напутствия – вот это вот всё.

– Ядрёна колупайка...

– Я не желайт с ними разговаривайт! – сердито заявил Фридрих.

– Да ты можешь и не разговаривать, – Иван душевно приобнял его за плечи. – Только конфликт между державами нам не очень нужен. Просто приди, постой. Хочешь им своё «фи» выразить – так и молчи, сделай морду тяпкой.

– Тяпкой? – слегка растерялся Фридрих.

– Ну вот так, – великий князь изобразил. – И пусть утрутся. Немножко постоим-потерпим да полетим. Всё равно обратный путь из Ротенбурга над Таубером мимо Берлина лежит. Ну задержимся на часок. Заодно за казённый кайзеровский кошт техобслуживание «Пуле» в главном воздушном Берлинском порту закажем.

Выражение лица Фридриха изменилось. Он довольно мстительно поджал губы:

– Я! Так ему и надо!

СНОВА РОТЕНБУРГ-ОБ-ДЕР-ТАУБЕР

На сей раз «в герцогство Топплер» мы приехали под вечер – хоть вокруг и как бы «отдых на водах», а народу – никого, тишина, ровно вымерло всё. Нанятый в воздушном порту якобы «для перевозки мебели» грузовичок задней дверью к входной двери замка припёрли. Фридрих устремился в подвалы первым – каменную западню устранять.

Мало кто в последние дни так страшно радовался явлению нашей компании, как профессор Кнопфель. Он даже возопил, когда Фридрих распаковал коридоры, и дверь в лабораторию открылась:

– Вы вернулись!

– Пора бы вам привыкать к обязательности исполнения данного слова, профессор, – строго пожурил его Петя. – Иначе страшные вещи могут случиться.

– Всё собрали? – уточнил я.

По честности, утомила меня уже Германия, домой хочу.

– Яволь! – отрапортовал профессор. – Извольте взглянуть на список оборудования!

– Отдайте Фридриху, он у нас по хозяйственно-тыловому обеспечению, – по привычке переиначил на армейский лад специальность Фридриха я, – и за вашим начинанием тоже он заодно присматривать будет. Вот ему и списки.

А то для меня немецкое лязганье читать – смерти подобно. И каждый раз как будто проклятья тренируешься произносить.

Это я, конечно, про себя подумал. А то, поди, обидно им такое слышать, немцам-то.

– Берёте только самое важное, – напомнил профессору Сокол. – Рабочие журналы, реактивы. А то сейчас возьмётесь шкафы и тумбочки грузить. Такое нам без надобности, да и не влезет, пожалуй.

– А как же посуда лабораторная? – встревожился профессор.

– Только если какая-то редкая, которую на заказ особо делать надо. А обычного хоть стекла, хоть металла мы вам горами навозим.

– А если...

– Вы берёте только то, что нельзя купить обычным порядком, – рубанул я. В прошлый раз же было уж всё обговорено – что за шарманка опять? – Образцы водорослей взяли?

– Образцы! – Кнопфель заполошно воздел руки к потолку и по-немецки выкрикнул: – Густав! Курт! Наполнить вон те бидоны с герметичными крышками!

– Воду начнём набирать – по-любому, кто-нибудь приметит, – озаботился Серго.

– Найн! – категорично взмахнул рукой профессор. – Не заметят. Забор организован непосредственно в лабораторию. – он снова заполошно всплеснул руками: – Густав! Только свежую наливайте! Из резервуара не брать!

– Яволь! – откликнулись лаборанты-громилы, а Кнопфель посетовал:

– Такие дуболомы! Глаз да глаз нужен.

– Два глаза? – по-армейски пошутил Серго.

Профессор покосился на его непроницаемое лицо и не нашёлся, что ответить.

Помощнички профессора в полчаса стаскали и скидали в фургон всё необходимое. Тут как раз подъехал новый управляющий Конрад с супругой – они немного от нас отстали, поскольку присматривали за выгрузкой из «Пули» своего скарба. Да оно, на самом деле, и к лучшему получилось. Профессор с помощниками сидели в фургоне, Фридрих как раз снова запечатал камнем покинутую лабораторию, и те, кому не следовало, не встретились.

Сокол проинструктировал меня, как передать управляющему доступ к магической печати дома, мы распрощались и отбыли.

В Берлин.

* * *

И по традиции, всем подарившим награду: