Конан и плачущий бог

Багровый закат окрашивал в кровавые тона шпили и зубчатые стены Шадизара, города, чьё имя шёпотом произносили даже в самых дальних уголках Хайбории. Шадизар Порочный, торжище греха, где человеческая жизнь стоила дешевле кувшина стигийского вина, а душа – и того меньше. Когда последние лучи солнца утонули в лабиринте узких, кривых улочек, город погрузился в свою истинную стихию – в душную, пряную тьму, наполненную звоном монет, женским смехом, воплями и шёпотом заговорщиков.

Воздух был тяжёл и густ. Он нёс в себе запахи благовоний, сжигаемых на алтарях тёмных богов, смрад нечистот, что ручьями стекали по щербатым мостовым, и едкий аромат чёрного лотоса, дым которого туманил разум в бесчисленных притонах. Ночь в Шадизаре принадлежала ворам, убийцам, жрицам Деркето и колдунам, что в подвалах своих башен чертили круги для вызова созданий из Внешней Тьмы.

В эту ночь по одному из таких переулков, узкому, как щель в черепе великана, двигалась одинокая фигура. Человек был высок и широкоплеч, движения его, даже в стеснённом пространстве, хранили плавную грацию пантеры. Из-под грубого капюшона на случайного прохожего могли бы взглянуть сумрачные синие глаза, в которых полыхал холодный огонь – огонь варварской воли, не сломленной ни голодом, ни битвами, ни коварством цивилизованных людей. Он не был здешним; сама его походка, уверенная и твёрдая, выдавала в нём чужака, привыкшего ступать по диким тропам, а не по грязным плитам городских улиц.

Путь его лежал к обветшалой лавке, затерянной в сплетении воровских кварталов. Над её низкой дверью висела потускневшая вывеска, на которой когда-то искусный резчик изобразил весы и свиток, но теперь она была покрыта слоем грязи и птичьего помёта. Здесь торговали древностями – подлинными и поддельными. Здесь можно было купить проклятый амулет из гробницы забытого стигийского царя или глиняный горшок, который ушлый торговец выдавал за сосуд из легендарной Атлантиды.

Не стучась, незнакомец толкнул тяжёлую дверь. Ржавые амулеты над входом, призванные не столько отпугивать демонов, сколько отводить внимание стражи, издали глухой, дребезжащий звук. Внутри царил полумрак, освещаемый единственной чадящей лампой. Воздух был спёртым, пахнущим пылью, тленом и чем-то неуловимо зловещим. Владелец лавки, иссохший, как мумия, заморец по имени Набонидус, оторвал взгляд от потёртой счетоводной дощечки. Его маленькие, крысиные глазки испуганно метнулись к вошедшему.

– Лавка закрыта, – проскрипел он, кутаясь в свой засаленный халат.

Пришелец молча шагнул вперёд, и свет лампы выхватил из мрака его суровое, обветренное лицо. На скуле виднелся тонкий белый шрам. Он небрежным жестом сбросил капюшон, явив взору спутанную чёрную гриву волос. Не говоря ни слова, он положил на пыльный прилавок небольшой, но увесистый мешочек. Звук ударившихся друг о друга монет был слаще любой музыки для ушей старого ростовщика.

– Я пришёл за товаром, – голос незнакомца был низким и рокочущим, с чужеземным акцентом, в котором слышался рёв северного ветра. – За картой.

Глаза Набонидуса жадно впились в мешочек, затем снова с опаской скользнули к лицу варвара. Он помедлил, будто взвешивая на невидимых весах свою жадность и свой страх. Жадность перевесила. Дрожащими руками он извлёк из-под прилавка плоский свёрток, обёрнутый в истлевшую ткань.

– Вот… как и договаривались. – Старик развернул ткань, и на свету показался кусок дублёной, потемневшей от времени кожи. Человеческой кожи, как понял варвар по её необычной фактуре. На ней тусклой охрой были нанесены линии, руны и символы, непонятные никому, кроме посвящённых в тёмные искусства. Это была карта, указывающая путь к затерянной гробнице колдуна Зуламана, что тысячу лет назад правил этими землями с помощью легионов демонов, и чьи сокровища, по слухам, могли бы купить весь мир.

Варвар внимательно изучил карту, его пальцы прошлись по жутким письменам. Он ощутил, как от пергамента исходит едва уловимый холод – холод склепа и вечной ночи. Кивнув самому себе, он пододвинул мешочек с деньгами к старику. Набонидус сгрёб его с молниеносной быстротой, и монеты исчезли в складках его одежд.

Не проронив больше ни слова, пришелец спрятал карту за пазуху, повернулся и вышел в душную шадизарскую ночь, оставив старьёвщика одного в его пыльной, полной теней лавке.

Варвар шёл по тёмным улицам, и его сердце билось ровно и мощно. Впереди его ждали опасности, древние проклятия и несметные богатства. Он был молод, силён и верил, что любой замок можно взломать, любого монстра – зарубить, а любую тайну – вырвать у мироздания силой. Исполинская тень скользнула в лабиринт шадизарских переулков, готовая бросить вызов судьбе и отнять у мёртвых колдунов их кровавые тайны. Но сперва ему нужно было найти место, где можно было бы промочить горло дешёвым пивом и как следует обдумать дальнейшие шаги…