Концепция вечной любви

Он запрыгнул в почти уехавший автобус. Подержал карточку у терминала секунды три, поглядывая в сторону водителя с восточной внешностью, и упал на свободное сиденье в середине салона. За окном проплывала серая безрадостная Москва – довольно большой район с кирпичными домами и магазинами на первых этажах. Чем ближе был январь, тем холоднее становилось. Несмотря на середину декабря снега было кот наплакал. Точнее, кот наплакал, слизал и снюхал, оставив тоненький слой белёсой пурги и весомый слой грязи до следующего снегопада.

Автобус останавливается, забирая несколько пассажиров и отправляется дальше. Рядом, ближе к проходу, аккуратно приглаживая к ногам “макси” юбку, садится девушка с очень длинными волосами и достаёт из сумки старый фотоаппарат-мыльницу, включая и с интересом начиная листать фото. Он косится на мелькающие картинки, подмечая в голове самые красивые. Из больших чёрных наушников очень тихо слышится нойзовский “Эгоизм“, хотя почему-то кажется, что он громче шума улицы, колёс и мотора. Девушка заправляет длиннющую русую прядь, что отливает рыжим, за ухо и ставит ноги в тёмных шнурованных ботинках на носочки, открывая вид на коричневые колготки. Он пялится на неё, пытаясь разглядеть глаза, до тех пор, пока на него не обращают внимание.

– Чего?

– Я тебя где-то видел. – С прищуром отвечает парень и начинает рыться в рюкзаке, а потом вытаскивает из него на свет скетчбук. Листает быстро блокнот, да так, что чуть не рвёт пару страниц, а потом останавливается на одной и тычет пальцем в карандашный рисунок.

– Вот! Ты?

Соседка удивлённо смотрит на бумагу, поворачивая набок голову, а потом кивает, смущённо улыбаясь:

– Я.

– И что же ты тут делаешь?

– Живу, получается, – всё также улыбаясь говорит она.

– Живёшь, – вздыхает, – а за аренду не платишь.

– Вообще-то, это ты сам меня сюда поселил. Я тебя не просила.

– Ну я же от чистого сердца.

Они пару секунд пристально смотрят друг другу в глаза, а потом одновременно протягивают руки.

– Ука.

– Александр.

Широкая ладонь обхватывает ладонь поменьше, кончиками пальцев зацепляя чужие красноватые костяшки.

– Я извиняюсь, а Ука, как УКРФ? – Будничным тоном спрашивает Саша.

– Нет, – ошарашенно хлопнув ресницами, произносит девчонка со странным именем, – больше как административный кодекс, я на уголовный пока не дотягиваю.

– Я-ясно, – тянет парень, откидываясь на спинку сиденья. Переводит взгляд на молчащие наушники, лежащие на коленях, обтянутых тканью, а потом на фотик и замечает на нём наклейки: выглядывает краешек с Хеллоу Китти, какая-то голубая и две отдельных блестящих стразины. Он двигается ближе и склоняется над устройством. Ука, заметившая телодвижения, разворачивает мыльницу так, чтобы смотреть было удобнее двоим и чуть медленнее перелистывает фотографии.

– А ты куда едешь? – Интересуется Саша, останавливая чужой палец и всматриваясь в картинку с рыжим котом на подоконнике, в окружении горшков с цветами.

– На работу.

– Хера себе! На работу! Тебе сколько лет-то?

– Восемнадцать. – Девушка доходит до последнего фото и смотрит в глаза напротив.

– О, так ты старше, – морщится парень, – шестого года, да?

– Ага.

– А мне через три дня восемнадцать будет.

– Ждёшь не дождёшься? – Как-то грустно улыбается Ука и убирает фотоаппарат в сумку, а наушники вешает на шею. Медленно встаёт.

– Ну да, это же типа круто? Совершеннолетие там, все дела. Бухло спокойно продавать будут.

– А ты часто пьёшь?

Саша отрицательно мотает головой: – По праздникам. Раньше больше приходилось. Ну в общем, не знаю, совершеннолетие – это здорово. А ты уже уходишь?

Ука неловко переминалась с ноги на ногу, держась одной рукой за поручень, а вторую спрятав в карман куртки. Ростом она было невысокая, явно не больше метра семидесяти, а волосы были до поясницы и закручивались на концах в маленькие колечки.

– Мне на работу. – Напомнила девчонка. – Ещё увидимся, наверное.

– Я с тобой!

Саша вскочил, чуть не уронив рюкзак, и потащил новую знакомую за локоть на выход. Автобус остановился и с шумным выдохом распахнул двери, запустив холодный воздух в салон. Двое человек вышли в полной тишине и проводили взглядом уезжающий транспорт. Потом посмотрели друг на друга, потом снова на дорогу, а потом на пальцы, до сих пор сжимающие чужой рукав. Парень как-то уж осторожно разжал руку и тут же спрятал её в карман, сделав шаг в сторону.

– Ну, веди, Сусанин. А я пока весточку своим передам, чтоб меня не теряли.

– Ты реально со мной? – Вытращилась Ука на Сашу, до этого момента думавшая, что это прикол.

– Конечно. Сегодня какой день недели? Правильно, четверг. А когда самое ущербное расписание? Бинго! Сегодня. Да, я с тобой, мне там делать нечего. Ща, гс запишу.

Он, сам не зная зачем, отошёл чуть в сторону и на той же громкости начал говорить:

– Окс, доброе утро. Скажи Аньке пожалуйста, что меня по семейным не будет, окей? Я не приду, у меня дела.

Ука, стоявшая в сторонке, хмыкнула и бросила взгляд на экран своего телефона, зацепив глазами время – восемь пятнадцать. Надо было ускориться.

– Летс гоу, май нью френд, – сказал подошедший парень, – опаздываем?

– Немного.

– И чего молчишь? Вперёд!

Девушка шла, смотря себе под ноги. Зачем этот прицепился? Для чего?

– А если я в морге работаю? – Внезапно выпаливает она.

– В морге?! – Почти кричит Саша. – Ты чего раньше не сказала? Пошли быстрее! А с такими волосами в морг можно? А платят много? А тебе же столько восемнадцать, тебя как взяли вообще?

Он заваливает её вопросами, но отвлекается на пришедшее уведомление.

– Пардоньте.

Он заходит в переписку и включает голосовое сообщение, что случайно оказывается на полной громкости. Саша дёргается от неожиданности и чуть не роняет устройство, пока из динамика слышится звонким девчачьим голосом “Ты псина, Решетов! Самая настоящая!”. Саша, усмехаясь, кивает и что-то быстро печатает в ответ.

– Всё, можем идти. – Говорит он, обращаясь к Уке.

Они молча шагают мимо дороги по прямой, каждый думающий о своём. Деревья и кусты кажутся особенно ломкими, некрасивыми и неприятными, морозный воздух оседает в лёгких.

– В кофейне я работаю, а не в морге. – Произносит Ука, украдкой глядя на парня. Она чуть повыше его плеча и видит снизу его лицо.

– А чего раньше не сказала? – Как-то расстроено воет Саша.

– Не знаю. Надеялась, что ты отвалишь? Типа ты рандомный парень, который прицепился ко мне в автобусе. Вдруг изнасилуешь, убьёшь, в лесу скинешь.

– Я напомню, что я младше тебя.

– А я девушка.

Пушистый снег тихо хрустел под ногами прохожих, медленно мешаясь с грязью у бордюров. Они повернули и дома стали выглядеть более ухоженно и ново – то ли район поменялся, то ли просто новостройки.

– Почему тогда меня ведёшь? – Осторожно спросил Решетов, который начал вспоминать дорогу обратно к автобусной остановке.

– Не знаю. Вообще ничего у меня не спрашивай. – Раздражённо ответила Ука, ускоряя шаг. Саша шёл чуть позади неё, цепляясь взглядом за немного намокшую от снежинок рыжеватую макушку. Наверняка у него сейчас такая же.

Они затормозили у кофейни в отдельной пристройке с жёлто-оранжевой вывеской “Cat Cofee”

– Ого, кошачье кафе? – Удивился парень, остановившись на пороге.

– Нет, просто стилизация. – Дверь открылась, приглашая их в полутёмное просторное помещение. Тут пахло свежим хлебом и совсем чуть-чуть кофе. И, кажется, вишней. За стойкой обнаружилась большеглазая девчонка, протирающая столешницу.

– О, Ука! – Подняла она глаза, но тут же осеклась: – Извините, а мы ещё закрыты…

– Он со мной, – устало выдохнула длинноволосая и, встав между пустой витриной и дверью начала знакомить, водя ладонью туда-сюда, – Настя, Саша, Саша, Настя. Ты, – сказала она, кивая на Решетова, – сидишь себе спокойно. Ты, – обращение к подруге, – игнорируешь его.

Парень жмёт плечами и ерошит волосы, разлепляя получившиеся сосульки. Он садится за столик в углу, через один от окна и достаёт из кармана телефон. Рюкзак стоит на противоположном стуле, блестя в приглушённом свете мокрыми бегунком и значками.

Ука заходит в раздевалку для персонала и её тут же ловит та самая Настя. Обе игнорируют заинтересованный взгляд ещё одного коллеги, переодевающегося в углу.

– Что это? – Шипит Настя.

– У “этого” есть имя. – Шипит в ответ Ука, стягивая куртку. – Это Саша. Мы…Встретились в автобусе. Сегодня.

– Хорошо, вопрос другой. Что это…прошу прощения, Саша, здесь делает?

– Не знаю. Он просто сказал, что пойдёт со мной на работу, потому что сегодня четверг, а в четверг самое ущербное расписание.

– Боже мой, ещё и школьник. – Вздыхает девушка, прикрывая глаза рукой.

– Ему через три дня восемнадцать.

– Я очень за него рада, Ук. Очень-очень.

Ука заплетает волосы в косу, смотря как уходит подруга, и надевает коричневый фартук, оборачивая слишком длинные концы завязок дважды вокруг талии.

– Сень, ты бы тоже в зал шёл, – кидает она не смотря в сторону парня, – начал бы что-нибудь делать.

Сеня кивает и через секунду его уже нет в раздевалке. В маленьком помещении становится ещё тише и как будто бы появляется больше пыли в воздухе, а одна из пяти лампочек начинает мигать. Ука подходит к зеркалу, заправляет чёлку за уши и заглядывает самой же себе в глаза. Ну познакомилась, ну пришёл Саша вместе с ней, ну прикольный вроде пацан. Хороший вывод за совместные полчаса. Что она так реагирует? А Настя чего? И почему её уже всё бесит с утра пораньше?

Решетов в зале уже освоился – куртку скинул на вешалку, на столик блокнот с пеналом положил, наушники в руках крутит. Ука глянула на него мимоходом и ушла вслед за Сеней, что пошёл за свежей выпечкой. Она украдкой наблюдала за Сашей, а Саша за ней и им обоим удивительным образом ещё не удалось встретиться взглядами. Парень что-то печатал в телефоне, а девушка, согнувшись, заполняла пустующую витрину. До начала смены оставалось минут двадцать, а до прихода клиентов возможно и минут сорок. Вообще, Ука планировала пообщаться с новым знакомым. Будущий диалог в голове всё никак не хотел придумываться, мысли играли в догонялки, обгоняя одну другой и водили хороводы. Её руки в одноразовых чёрных перчатках чисто механически расставляли еду и ценники, никак не соединяясь с занятым мозгом. Настя за её спиной была занята протиранием частей кофемашин, Сеня носил подносы с выпечкой.

Смена началась. Саша, сидя на том же месте, что-то чиркал в своём блокноте, качая головой в такт музыке из наушников и беззвучно проговаривал слова песни. В самом кафе тишины не было – из колонок слышался какой-то популярный трек, а Настя у кассы раз в две минуты наговаривала кому-то очень эмоциональные голосовые. Ука же просто стояла, облокотившись спиной о стойку, одной рукой перебирая кончик косички, а другой сжимая телефон с открытыми заметками. Она сверлила взглядом макушку Решетова, что очень правдоподобно перебирал пальцами на манер игры на пианино и пыталась разобраться со своим настроением. Или не с настроением даже. Настя вдруг решила пойти попротирать столы, тем самым поглядеть на их посетителя и посмотреть на то, что он там в блокноте калякает. Вернулась она с очень загадочным лицом и ещё более загадочными глазами. Еле сдерживая улыбку, девушка подошла вплотную к Уке и шепнула на ухо:

– Он только тебя рисует.

Дверь открылась, впуская в помещение нового клиента и холодный воздух и Ука не успела ничего ответить. Она отступила к стойке с кофемашинами, рассеянно слушая, как подруга принимает заказ. Саша сидел всё также что-то беззвучно напевая и выводя линии простым карандашом. “Он только тебя рисует”. Ну надо же. Ука делает капучино, пока Сеня достаёт из-под витрины свежий сэндвич, а Настя проводит оплату. Спустя время они отдают еду и напиток и клиент с тарелочкой садится за свободный столик. А потом приходит женщина, за ней ещё одна и ещё. Следующие сорок минут они переживают наплыв клиентов не очень характерный для десяти с чем-то утра в четверг. В какой-то момент Ука решает встать за кассу, она отвлекается на пришедшее уведомление, а когда смотрит на нового посетителя, то встречается с сашиными серыми глазами.

– Доброе утро, – говорит он, – не могли бы вы мне что-нибудь посоветовать?

– Доброе утро. А что вы хотите? – Девушка слышит за собой смешок Насти и подавляет в себе желание повернутся и многозначительно на неё посмотреть.

– Без понятия, вот, спрашиваю у знающего человека. Что-нибудь на ваш вкус.

– Могу предложить вензель с вишней. И лавандовый раф. Но это, конечно, на мой вкус.

– Тогда вензель с вишней и лавандовый раф. – Саша зачем-то несколько раз кивает головой. – Оплата картой.

Терминал тихо пищит об успешном переводе, Ука отрывает вылезший чек и уже хочет скомкать его, как слышит почти что крик.

– Стой! Не выбрасывай! – Парень напротив резко перескочил с “вы” на “ты”. – Мне надо!

Он аккуратно забирает из её рук бумажку с чёрными цифрами и прячет в карман брюк. На фоне шумит кофемашина, звучит музыка из динамиков. Ука отворачивается первая, берёт тарелку, пока Настя рядом делает кофе, специально не смотря на неё, и выбирает самую красивую выпечку. Она отдаёт Саше готовый заказ и смотрит на его удаляющуюся спину. Девушка оборачивается и видит Сеню с каким-то странным взглядом и подругу, что посмеивается и что-то заговорщически шепчет ему на ухо.

– А мелкому-то ты понравилась! – Этот шёпот уже адресован ей.

– Мы знакомы четыре часа! – Шипит Ука в ответ.

– Ну и что! Возможно, моё первое мнение о нём было ошибочным! – Настя поднимает брови и улыбается новому клиенту.

Часа через три в кофейне не остаётся никого кроме Саши и трёх бариста. Ука принимается за второе яблоко, а коллеги вышли перекурить на улицу. Она выходит в зал и садится на стул, где некогда стоял рюкзак, что сейчас лежал у ног Решетова. Парень отрывается от рисования и поднимает глаза.

– Привет.

– Привет. Не голодный?

– Вообще да, хотел купить что-нибудь. Сейчас, только сфоткаю. – Саша поднимается и фотографирует несколько страниц скетчбука, а Ука краем глаза пытается найти себя и с хрустом откусывает кусок от яблока.

– Женщина, притормози так вкусно есть, я сейчас его у тебя отберу. – Говорит парень, активно печатая и не глядя на неё. – Сейчас, секунду.

Он отправляет куда-то или кому-то написанное и одной рукой поворачивает к новой знакомой блокнот, пока на её телефон приходит сообщение с громким звуком. Саша замирает, держа между пальцев два листа, а девушка не доносит до рта фрукт. Они молчат и пялятся друг на друга с широко открытыми глазами секунд двадцать. Парень медленно откидывается на спинку стула и также медленно выставляет на Уку указательный палец.

– Ты на меня подписана. – Он не спрашивает, а утверждает.

– А ты – “Решето”. Дырка в небе за решёткой проводов. Или как там? – Процитировала какой-то старый пост ошарашенная Ука. – Серьёзно ты?

– Решето, решето, – вполголоса зачастил Саша, – брешь в искусстве, решётка канализации… Это…

Они оба застыли с включёнными телефонами, на экране которых высвечивался один и тот же телеграм-канал с подписчиками в тысяча триста человек, нарисованной девушкой на аватарке и лаконичным названием “Решето”. Да, возможно, это было слегка неожиданно.

– Вашу ма-ать, – неверяще улыбаясь протянул Решетов. – Я так и знал, что мы связаны, знал!

В кофейню зашли Настя и Сеня. Последний кинул какой-то раздражённый и злой взгляд на сидящего парня и ушёл за стойку.

– Вы чего офигевшие такие? – Хохотнула Настя, подойдя ближе к столику. – Привидения всё же существуют? Или нам зарплату поднимают?

– Мы неожиданно нашли у нас много общего. – Проговорила Ука не глядя на неё.

Бариста пожала плечами и тоже удалилась за стойку. Саша вдруг звучно шмыгнул носом, наклонился почти к самому столу и прошептал:

– А вы с этим пацаном встречаетесь? Если что сорян, я ничего не имел такого, просто он так глянул на тебя. Точнее на меня.

– Харе шушукаться! Ука, иди работай! – Их прерывает крик Сени, что выглядит так, будто всё зло мира сконцентрировалось на нём и ещё вдобавок взорвалось без причины. Девушка хлопает глазами в недоумении, не говоря ни слова и всё также смотря на Сашу. Тот смотрит в ответ.

– Мы не встречаемся, – тараторит она.

– Я понял, – Решетов садится ровно и притягивает к себе блокнот. – Я тебе потом тогда покажу.

Настя удивлённо наблюдает за развернувшейся сценой, но на её лице появляется дежурная улыбка, как только в кофейню заходит клиент. Длинноволосая сторонится Сеню до конца смены. Она ему нравится что ли? И чтобы это понять нужен был какой-то один Саша, который случайно пришёл вместе с ней на работу? Интересно. Лучше бы она этого и не знала. Жилось бы спокойнее. Пост в “Решете” Ука посмотрела только вечером, на подходе к дому. Там четыре фотографий рисунков, где есть – о боже – и она, а также рассказ, как автор удачно прогулял учёбу и встретил подписчицу. Решетов ушёл раньше неё, – около половины четвёртого, – отпустил пару шуток и не очень понятных предложений под косой взгляд Сени, сделал уроки, расписался для Насти на салфетке, дважды чихнул, заказал три стакана зелёного чая и два круассана с несладкой начинкой. А ещё запнулся на пороге, потому что на прощание оглянувшись, попытался разглядеть глаза Уки за спинами двух покупателей.