Конец семьи Рицетти

Ворота открылись, и под пристальными взглядами охраны мы въехали внутрь.

Вилла «Misteriosa dimora dell’ultimo leone» (*) принадлежала семье Рицетти, контролирующей криминальный бизнес на всём восточном побережье. Наркотики, проституция, нелегальные азартные игры — по слухам эти парни имели свою долю везде.

И они не любили чёрных. Поэтому тёплого приёма мне ожидать не приходилось.

— Знакомьтесь: Силли Бой Чаки! — представил меня Доминик.

На лицах собравшихся отразилась явная брезгливость. В этой альтернативной ветке будущего никогда не было Мартина Лютера Кинга и его борьбы за гражданские права для цветного населения. Здесь по-прежнему процветали расизм и сегрегация.

— Эй! Ты притащил сюда черномазого?! — возмутился лысый дородный мужчина с тройным подбородком,

Капо (**) Вито Фаллачи. Несмотря на свой глуповатый внешний вид, он являлся одним из ключевых людей семьи Рицетти. Под его контролем находились профсоюзы, муниципалитеты и политики. И он приносил дону Луиджи больше денег, чем кто-либо другой.

— Я не прихожу без приглашения, Вито! — ухмыльнулся я в ответ. — Мне сказали, что вы, ребята, хотите послушать мою музыку.

— Давай-ка я тебе кое-что поясню, баклажан! — начал капо. — У нас тут...

В моей руке появился синтезатор:

— Ты крутой парень,

Как об асфальт два пальца!

Гоняешь на шикарной тачке

И думаешь, что держишь весь мир за яйца!

При первых же звуках моей песни лицо Вито исказилось от боли. Он вскрикнул, рухнул на колени, обхватил руками голову. Всё же ему удалось сохранить самообладание. Он выхватил и направил на меня пистолет.

— Куча бабла, гашиш

И силиконовые тёлки ночью!

Но только знаешь,

Смерть не та дама, что кому-либо даёт отсрочку!

Вито попытался выстрелить в меня, но его руку повело вверх, и пуля попала в люстру. Рухнувший с потолка медный светильник весом в 15 фунтов припечатал незадачливого капо к полу.

Ошеломлённые бандиты смотрели на меня, и я почувствовал их страх и уважение. Теперь они ощутили силу моей музыки.

— Силли Бой Чаки! — заговорил дон Луиджи. — Я прошу прощения за поведение моего подчинённого. У него дурные манеры. Современная молодёжь меня расстраивает. Они не чтут традиции и забыли законы гостеприимства. Добро пожаловать! Я пригласил тебя, потому что мне сказали, что ты можешь помочь. А за ценой я не постою.

— Мои концерты обойдутся тебе недёшево, — ответил я.

— Проси любую сумму, любую услугу. Кто-то из моих капо переметнулся и стучит федералам, и мне нужно знать имя предателя. Дзабарелла сказал, ты можешь найти его.

Я окинул взглядом собравшихся:

— Не так быстро! Понадобится время. Музыка откроет тебе истину, но есть условие: тот, кого ты ищешь, должен остаться цел и невредим.

— Я не могу этого пообещать! — помрачнел дон Луиджи.

— Это не каприз и не предмет торга. У музыки, которую я играю, свои законы. Стукач не должен умереть. Или так, или никак!

В зале раздался ропот. Капореджиме были недовольны моими словами.

— Хорошо! — наконец сказал глава семьи Рицетти. — Пусть будет по-твоему! Мы должны дать клятву?

— Необязательно! Просто помните, что музыка убьёт любого, кто попытается нарушить её волю. Что касается оплаты, когда я выполню свою часть сделки, то возьму одного из твоих людей. Сам выберу кого. Мне нужен толковый помощник и телохранитель.

— Дай угадаю: если тот, кого ты выберешь, не захочет пойти с тобой...

— Музыка убьёт его! — закончил я.

***

Мы заключили сделку. Теперь каждый день на вилле собиралась вся верхушка семьи Рицетти, и я знакомил их со своей музыкой.

Жадность, жестокость, лицемерие настолько впитались в этих парней, что одним концертом было не обойтись. Но постепенно музыка проникала в их нутро, подтачивая ментальные барьеры, которые они возвели вокруг себя.

Наконец наступил день финального выступления. И я выложился по полной:

— Чёрные тучи и слякоть,

Над городом злоба клубится!

Крик боли в ночи, жестокость,

В метро равнодушные лица!

Горит и пылает во мне

Безмерное непонимание:

Когда мы продали себя,

Мечту и свой мир за незнание?

И тут случилось чудо. Границы, которые отделяли слушателей друг от друга и делали их индивидуальными существами, исчезли. На короткий миг все собравшиеся на вилле ощутили себя связанными в единое целое. Потом барьеры вернулись, но воспоминание об этом моменте осталось.

Постепенно бандиты приходили в себя. Никто не произнёс ни слова. Говорить не было необходимости. Все и так знали, что стукачом оказался Доминик.

Но теперь это стало неважно. После того, как бандитам приоткрылась реальность, они уже вряд ли будут с энтузиазмом продолжать свою деятельность. Ибо теперь эти парни осознали, что кроме денег и власти в этом мире есть кое-что ещё, к чему можно стремиться.

Я про себя усмехнулся: это был конец семьи Рицетти. Скоро на восточном побережье будут заправлять совсем другие люди.

А мне пора забрать свою плату.

— Вито! — позвал я. — Ты пойдёшь со мной!

Дон Луиджи кивнул ему, и бывший капореджиме поднялся. Он вытащил пистолет и секунду размышлял, взять его с собой или оставить. Потом, рассудив, что в хозяйстве всё сгодится, сунул его в карман и отправился вслед за мной к выходу.