Конунг Согна

В ту ночь свежевыпавший снег серебрил темную хвою, лес источал едкий смолистый запах, прошибая ноздри насквозь. Бьёрн, старший сын Хельги, что был конунгом в Аурланде, проводил в горах очередную ночь. Он думал, что горы сделают его сильнее, он слушал лес и горы и вникал в их суть, пытаясь разгадать свою судьбу и открыть в себе дух того, чьё имя он носил [1].

Люди его отца, конунга, ворвались к Бьёрну внезапно, сообщив, что Хельги требует сына к себе. Несколько ночей назад Хельги конунг заболел, и теперь его мучила сильная лихорадка. Был неровен миг, как нить его жизни оборвется, и он хотел, чтобы Бьёрн пришел к нему. Выслушав людей отца, Бьёрн сказал, что к утру он будет в Аурланде, но пойдет он своей тропой, и велел людям Хельги уходить, наказав им передать отцу в случае, если они прибудут раньше его, что он обязательно вернется до того, как боги призовут старого конунга к себе.

Эта ночь для Бьёрна была непростой. Он шел снежной тропой в Аурланд по пути, который выстлала для него луна. Эта была холодная ночь, но важность происходящего и шкура убитого на днях волка согревали Бьёрна лучше любого костра. Жёлудь духа [2] горел в груди Бьёрна ярко, и Бьёрн чувствовал, что его судьба ведет его, и шел быстро и споро. Бьёрн чувствовал в себе силу, такую силу, какой он не чувствовал прежде. Это был ветер судьбы, и Бьёрн вдыхал глубоко, наполняя грудь свежим хвойным дыханием горного леса. Та сила, что Бьёрн чувствовал, была гораздо больше той, какая была заключена в его теле. С самых малых лет Бьёрн был сильнее многих, а как он стал взрослым, не стало никого, кто смог бы побороть его в борьбе или сравниться с ним в перетаскивании тяжестей. Бьёрн мог одной лишь рукой согнуть наконечник копья или, если того хотел, завязать щитовой обод в узел. Эта сила досталась ему от его деда, а тому – от его. Бьёрн понимал, что боги одарили его немало, но он всегда хотел большего. Славы рода – вот чего он хотел.

Лес говорил с Бьёрном тихо − потрескиванием ветвей, журчанием ручья, дуновением ветра. Бьёрн шел, внимая всему вокруг. Он был и здесь, и дома, у постели умирающего отца. Он верил, что успеет, но и более кратким путем он не мог пойти. Его манила его судьба, и он шел за ней.

Когда Бьёрн спустился с гор, и уже вдалеке показались длинные дома Аурланда, его встретила Исфрид, вёльва, к которой он иногда ходил за советом. Исфрид была красива и молода, но Бьёрн никогда не думал о ней как о женщине, если только в самом начале. Исфрид была чем-то священным, и даже пожелай она разделить с ним ложе, Бьёрн не смог бы этого сделать. Однако, он чувствовал что-то близкое в этой женщине и тянулся к ней, как к родному человеку. Исфрид была его сестрой − могла бы ей быть, будь они связаны кровью. А там, кто мог знать, чья Исфрид дочь, может, и Хельги конунг был ее отцом, этого никто не ведает, если только сама Исфрид. Но о своих корнях вёльва обычно молчала.

− По холодной дороге твой путь. Время еще не пришло. Во всем будет конунг виновен. Ступай. Но не смотри назад. Много еще ты узнаешь, прежде чем все совершится.

Исфрид сказала это, и ее глаза сверкнули льдом в лунном свете. В ее лице Бьёрн увидел печаль. Она повторила:

− Ступай. Сегодня поздно не будет.

Бьёрн вгляделся в бледное от света луны лицо Исфрид, ничего ей не сказал и ушел.

[1] Имя Бьёрн означает "медведь"

[2] Жёлудь духа − кеннинг сердца в скальдической и эддической поэзии