Конъюнктура номер зеро

Кроме того, явились еще союзники с Большой Медведицы, в лице тридцати тысяч Блохострелков и пятидесяти тысяч Ветробежцев. Из них Блохострелки ехали верхом на огромных блохах, от которых и получили своё название. Блохи эти были величиной в двенадцать слонов. Ветробежцы же были пешеходами и мчались по воздуху, хотя у них и не было крыльев. Этого они достигают следующим образом: свои длинные спускающиеся до ног одежды они подпоясывают так, что ветер раздувает их парусом, и они мчатся тогда точно чёлн. В битвах они большей частью выступают в качестве легковооружённых. Говорили также о том, что со звёзд, находящихся над Каппадокией, прибудут семьдесят тысяч Воробьиных Желудей и пять тысяч Журавлеконей. Но мне не удалось повидать их, так как они не явились, поэтому я и не решаюсь дать описание их вида, хотя о нем и рассказывали много чудесного и невероятного.

Лукиан из Самосаты, «Правдивая история»

Несколько недель тому назад я купил себе оранжевый галстук и устроился на работу в юридическую консультацию с удивительным названием «Юридическая консультация», располагавшуюся недалеко от бывшего училища внутренних войск. Под унылой вывеской скрывалась контора, занимавшаяся делами богов, богинь, сатиров, нимф и прочей мифологической нечисти, а владелец конторы, обидчивый, но обходительный молодой человек по имени Саша, слыл среди всей этой нечисти жуликом и прохвостом. Это не мешало им, однако, прибегать регулярно к помощи нормальных человеческих юристов для того, чтобы выигрывать свои странные тяжбы друг с другом на своих не менее странных судилищах. Меня эта работа забавляла; не каждому удаётся заглянуть в закрытый мир древних сущностей только для того, чтобы убедиться, что мир этот мало отличается по сути от кухни в пропитанной дрязгами коммуналке.

Нет, не подумайте, я не свихнулся. Никакие Зевсы и Посейдоны к нам на консультацию не приходили, более того — мне показалось, что никто из наших клиентов не уверен был толком даже в их существовании. За окнами не летали гарпии, вампиры не стучались в стекло по ночам. Я бы вообще уверился с ходу в том, что все эти божественные дела не более чем новая выдумка современной массовой культуры, порождающей подчас удивительных кадавров. Люди, претендовавшие в стенах нашей конторы на родство с богами и духами, были самыми обыкновенными людьми, полными подчас пороков и слабостей низшего порядка, да и божественного могущества в них, по большому счёту, не усматривалось. Всё, чем они занимались, легко можно было бы объяснить личными качествами этих людей, или даже простыми бытовыми совпадениями.

Я бы и не стал особенно забивать себе голову этой божественной белибердой на работе, но вот моя девушка Марина и в самом деле была сверхъестественным существом, внучкой духа сибирской реки Лены и ссыльного русского учёного, попавшего на ленские берега ещё во времена проклятого царизма. Мой шеф Саша называет Марину нимфой. Возможно, он прав. Во всяком случае, Марина умеет при необходимости растекаться большой лужей холодной воды, а это искусство, насколько я знаю, в наши дни доступно не всякой девушке. Поэтому, познакомившись с Мариной поближе, я начал немножко верить во всякую сверхъестественную фигню — держа в голове, впрочем, что она наверняка имеет какое-то научное объяснение, если только как следует покопаться в этом вопросе.

Меня Марина тоже считает начинающим богом. Почему, я не знаю. Может, просто так.

Вот поэтому я и работаю у Саши в конторе. Во-первых, это интересно и необычно, во-вторых, мне идёт стаж, и наконец, в-третьих, а вы попробуйте устроиться в наши дни юристом ещё хоть куда-нибудь, не имя связей или очень хорошего резюме!

Вот так и вышло, что в конце марта, примерно через месяц после известных февральских событий, мы с Сашей сидели в нашем офисе и тоскливо разговаривали о нашем ближайшем будущем. За считанные дни ситуация в стране резко изменилась, и вся наша основная клиентура — непризнанные божества, священные поэты и музыканты, мелкие музы-вдохновительницы и тому подобная публика,— тонким ручейком вытекли куда-то наружу из России, не слишком-то и без того щедрой на эту сторону жизни. Моя мама, несколько суеверная и склонная к религиозности, как и многие дети девяностых, назвала бы это явление долгожданным самоочищением общества. Я до сих пор не знал, как она отнесётся к Марине, слишком уж смело и бестрепетно завязавшей самые тесные отношения со мной. Мама считала такие вольности признаком умелых манипуляций со стороны женщины.

— Да,— сказал Саша, не отрываясь от экрана компьютера. Свой рабочий ноутбук он отдал мне, а сам раздобыл где-то на барахолке старенький системный блок с монитором, в который он теперь пялился. — Ситуация у нас аховая. Хоть самим в Европу переезжай. А там у нас от конкурентов не продохнуть. Взять хотя бы пана Топач-Трояновского!

Я внутренне содрогнулся от омерзения. Пан Трояновский представлял у нас в России интересы каких-то мутных западных деятелей, зарившихся по разным причинам на статус владык в наших краях. Такая возможность открывалась нередко; наши собственные местные духи были успешно изгнаны или перебиты в последнее тысячелетие, и на образовавшееся место какая только нечисть не претендовала! Господин Трояновский, этот паршивец-стряпчий, чуть было не вышиб около месяца назад с божественного престола вполне приличного мужика из наших здешних, который на своём горбу вывез из финансовой дыры убыточное рыбохозяйство и стал там чем-то вроде гения места. Мутная схема, изготовленная паном Трояновским, предусматривала брак дочери несостоявшегося рыбного бога с каким-то хлыщом из Европы, с последующей передачей тому божественного престола по родству. Имея же статус местного божества, европейский клиент мог начать двигаться с ним и дальше от захвата к захвату, лишив нашу страну некоторой части суверенитета в мире духов. По счастью, Саша нашёл способ пресечь нехитрый план поганого адвокатишки, наш рыбный бог местного разлива вернулся на свой престол, а его симпатичная дочка до сих пор атакует меня разными претензиями.

Теперь изменившаяся ситуация в стране практически исключала возможность того, что разные топач-трояновские будут и дальше шарить грязной рукой в наших спиритуальных закромах. Это, пожалуй, можно было считать положительным сдвигом. Стране окончательно становилось не до богов, в особенности — не до богов Запада. Так что нам с начальником оставалось решить только одну мелкую проблему — где бы нам взять денег на жизнь.

И всё же я высказался в том смысле, что нам и в самом деле будет легче остаться здесь, без европейской божественной элиты и подальше от пана Топач-Трояновского. Больно уж мне не понравился этот скользкий тип ещё при первом знакомстве.

— Ладно,— сказал Саша,— прорвёмся. Ты программировать умеешь, так что будешь программировать на «Питоне», тем и прокормишься. Программистов сейчас не очень много стало. А я,— прибавил он, надевая коричневые солнцезащитные очки, которые он носил в любом месте и при любой погоде,— ничего не умею особенно. Буду консультировать по разводам, по разделу имущества. Сейчас разводов ещё больше станет. Конкуренция, конечно, и здесь тоже велика, но зато у нас опыт есть очень специфический. Если, к примеру, жена себя считает богиней, а муж её не считает, то можно расценить часть меблировки в квартире как предметы культа в спорном статусе, и тогда…

В это время к нам в дверь постучали.

— Войдите,— сказал Саша, поправляя свой мягкий белый свитер и приглаживая волосы.

Вошла высокая женщина, очень тонкая и очень гибкая, как упругий стальной пруток сечением шестнадцать миллиметров. У неё были прозрачные серо-фиолетовые глаза, пепельные короткие волосы и удлинённые тонкие черты лица, напоминавшие лица красавиц с картин Сандро Боттичелли. Одета женщина была в тонкую, не по погоде, горчично-жёлтую куртку с металлическим блеском, в чёрные облегающие брюки и высокие ботинки на шнуровке.

— Это юридическая консультация «Юридическая консультация»? — тихо спросила наша новая посетительница.

Саша кивнул.

— И вы,— уточнила металлизированная женщина,— оказываете услуги по юридической консультации в качестве юридических консультантов?

— Всё верно,— сказал Саша, успевший к этому моменту встать. — Проходите, пожалуйста, садитесь в кресло.

Но женщина так и не успокаивалась.

— Вы консультируете богов? — прежним тоном спросила она.

—Да,— согласился мой шеф, снова кивая. — И богов тоже.

— Отлично,— не меняя интонации, сказала металлизированная посетительница. — Вы — редкостное жульё!

— И это совершенно верно,— Саша снова не стал спорить с гостьей.

— Мошенники! Вы паразитируете на мракобесии вашего современного общества!

Меня с ходу зацепило слово «вашего».

— Нужно понимать так,— спросил я,— что вы к нашему обществу себя не причисляете?

— Нет,— гордо сказала металлизированная особа. — Не причисляю. Я — инопланетянка. Высший разум. Наша цивилизация, по вашей классификации, относится ко второму типу по шкале Кардашёва.

— О! — сказал Саша, снимая свои тёмные очки. — А если брать ваш индекс по Сагану, в абсолютных величинах?

— Один и двадцать семь сотых примерно,— с гордостью сказала наша гостья.

— Неплохо. У нас тут примерно ноль, запятая, семьдесят три. В любом случае,— прибавил он,— инопланетянами мы не занимаемся. Обратитесь в подкомиссию Совета Безопасности ООН по проблемам контактов, они как раз обновляют сейчас свои протоколы.

— Но с вашей точки зрения, мы — боги! — возразила металлизированная женщина.

Саша снова надел свои тёмные очки и спокойно сказал:

— Нет.

— Мы почти всемогущи,— продолжала настаивать наша посетительница.

— Всемогущество,— назидательно ответил ей Саша,— не есть имманентное или, тем более, онтологическое свойство бога. Всемогущим, с известной точки зрения, может быть и бульдозер. Или даже ледоруб. Бог — это качественное свойство отношений с окружающим миром. А вы в такие отношения здесь, на Земле, наверняка не вступали и не пытались вступить. Иначе мы бы читали в интернете новости про вас и про ваше появление, а не вот это вот всё,— он неопределённым жестом указал на компьютер.

— Ваши так называемые боги — просто продукт чудовищных суеверий, порождённых неподготовленным человеческим сознанием,— начала громко возражать женщина. — Напротив, мы, истинные владыки вселенной, основываем свою власть не на вере, а на точном знании, которое познаётся как объективная истина…

— А почему мы должны вам верить тогда, что вы инопланетянка? — ухмыльнулся на этом месте я. — Где ваши доказательства? Покажите!

Она дёрнулась, как от внезапного порыва ветра, повернулась ко мне. Глаза её сверкнули.

— Как это — «покажите»? Что значит — «покажите»?

— Да то и значит. — Я пожал плечами. — Назвать себя инопланетянином ума много не надо. У нас тут и боги бывали, и адвокаты какие-то, и миллионеры. А я вот хочу видеть, что и в самом деле имею дело с гостьей со звёзд.

— Да как вы смеете! Требовать с меня такого!

— Вы сами сказали, что ваша сила и ваше право основаны на точном знании,— заметил я. — Вот и давайте, покажите мне, чтобы я мог знать точно, а не верить в разное. Про инопланетян у нас всякое пишут, уже полтора столетия. А я хочу всё видеть своими глазами.

— Что, прямо здесь?!

— А в чём проблема?

Посетительница несколько секунд смотрела на меня сверху вниз, тяжело дыша. Потом вдруг решительно взялась за пряжку брючного ремня и, расстегнув его, начала с треском рвать липучки на планках брюк.

— Ну ладно,— прозвенела она своим металлическим голосом. — Вам я покажу. Но только вам, больше никому другому.

Я так ошалел, что притих и сидел столбиком, будто морская свинка при виде толстой кобры. Но в этот момент вмешался Саша.

— Послушайте,— предложил он. — Послушайте, э! В самом деле, это здесь не надо. Потом разденетесь, попозже. Не здесь. А пока что мой коллега имел в виду, что вы ему покажете какую-нибудь инопланетную вещицу. Артефакт какой-нибудь там, образчик технологии, ну, вот это вот всё. Понимаете? Просто чтобы он тоже был уверен, что имеет дело с представителем инопланетной расы.

— А ты-то сам уверен? — Я вновь обрёл дар речи.

— Да. У неё походка нечеловеческая.

— Ну ладно. Тогда и я верю,— согласился я.

Металлизированная женщина, успевшая к тому моменту густо покраснеть, с облегчением принялась застёгивать свои портки обратно.

— Как вас зовут?

— Я Звенза,— представилась посетительница. — Специалист по незапланированным связям с отсталыми низкотехнологичными аборигенами. Член командного совета исследовательского дилижанса «Биашара».

Я поднял брови:

— Исследовательского, простите, чего?

— Дилижанса. Нашего исследовательского вагона, понимаете?

— В смысле, имеется в виду космический корабль? — переспросил я, продолжая слегка тупить. Но Звенза, похоже, решила, что я её разыгрываю.

— При чём тут вообще корабль? — агрессивно прозвенела она, наклонившись надо мной. От неё приятно пахло, примерно так, как пахнет новая, только что купленная в магазине виолончель. — Какой дурак, скажите мне, пожалуйста, стал бы вытаскивать корабль на звёздную дорогу? Он же там застрянет! Дело кораблей — плавать по волнам, а не тащиться по клубам пыли среди унылых космических каменюк!

— Мой друг немного поэт в душе,— сердито сказал Саша. — Он любит корабли. Скажите, Звенза, так чем вам можно помочь? Если даже вы боги с нашей точки зрения, то мы ведь занимаемся здесь вопросами чисто юридическими. Кто кому что должен, кто сколько может украсть безнаказанно, чьи в лесу шишки, кто козёл, и так далее. В божественных делах как таковых, а тем более в делах инопланетных, мы полные профаны. Что мы можем для вас сделать?

Звенза наконец-то села в предложенное кресло, переломившись в суставах на три части, как портновский аршин.

— У нас на дилижансе упала полуось,— сообщила она на одном выдохе. — Чтобы её поднять, нам нужны… ну, скажем, некоторые материалы. Кусок вольфрама, банка тяжёлой воды, два боразоновых диска на семнадцать, мультиметр, булька искусственного турмалина, микротом с рентгеновским дальномером и ящик водки.

— Ну, без водки вы точно можете обойтись,— заметил на это Саша. — Это стереотип, устаревший ещё в нулевые годы. Если вы хотите обойтись ремонтом в гараже у частника, то просто переведите ему денег. Водка не нужна.

— У нас ни гроша нет! — громко чирикнула Звенза. — В этом и вся проблема!

Мой начальник улыбнулся.

— Да разве же это проблема! Продайте что-нибудь инопланетное на электронной площадке, и все дела. Продайте людям космический гвоздодёр, планетарный миксер, лунную радугу, вакуумный пылесос, постер с какой-нибудь вашей звездой продайте, например. Вот что-то такого рода, и вы уж точно выручите приличные деньги. Кто же откажется обладать уникальной вещью! А ещё лучше,— прибавил он, по своей привычке, назидательно поднимая кверху два пальца,— продайте технологию! Вы вообще в деньгах тогда купаться будете. Например, я уверен, что «Российские железные дороги» с удовольствием приобретут у вас патент на туалеты гравитационного типа. Это будет прорыв. Инновация века!

Звенза замотала головой.

— Нет, нет и нет! — отчеканила она, как молоточек по меди. — Нам запрещено передавать что бы то ни было низшим, недоразвитым народам. Это — конъюнктура номер зеро! Основной закон нашей цивилизации! Мы и за ресурсы для ремонта платить не будем.

Саша немного подумал, беззвучно шевеля мягкими губами.

— Тогда знаете что? — спросил он в конце концов. — Идите-ка вы тогда нахрен, вот что.

— Это ещё почему?! — громко и звонко разобиделась Звенза.

— Потому что тут не богадельня, и наши услуги тоже стоят приличных денег,— объяснил Саша,— а денег-то у вас, оказывается, и нет. И заработать их вы тоже не готовы, даже если речь идёт о фарцовке и спекуляции. Вы нам платить не будете, значит, мы работать на вас тоже не будем. Поднимайте сами вашу полуось, как знаете.

— Но позвольте! — вскричала Звенза. — Мы — боги!

— Нет,— ответил мой начальник. — Боги — это если с деньгами, а без денег вы для нас духи бесплотные, невидимые. Мы с коллегой бесплатно не работаем. Нам ещё тётю Таню кормить надо, это тоже денег стоит. Консультация окончена, до свидания!

Звенза снова вскочила на ноги, распространяя запах виолончели.

— Вы не смеете к нам так относиться! Мы всемогущи! Мы можем сделать здесь, на этой планетке, всё что нам угодно!

— Раз всемогущи, так поднимите свою полуось и убирайтесь! — Саша пожал плечами.

— Вы не знаете предела наших сил и возможностей!

— Отчего же? Предел ваших сил мы как раз теперь знаем точно. Вы даже полуось себе поставить самостоятельно не способны. Это и есть ваш предел. Ламеры тупые. А ещё в боги к нам лезут, как будто там швали мало. Какие-то сатиры, кабиры, калликанцаросы какие-то, хвицли-пуицли ещё всякие тут. А ещё вы со своим дилижансом! Чините свою полуось и катитесь отсюда, скатертью дорожка! — озлился вдруг мой шеф.

— Но позвольте! — продолжала протестовать Звенза. — Вы не можете просто так отказаться от нашей божественной мудрости! Всё человечество только и делает, что ждёт прибытия инопланетян! Я же специалист по контактам, я знаю вашу современную мифологию. Инопланетяне должны научить человечество высшей мудрости, сдержать его нескромные порывы, дать прочувствовать свою смертность, незначительность перед лицом вселенной. Должны поставить предел вашему технологическому развитию, научить жить в гармонии с природой, смиренно принимать нищету, старость и смерть, чтить традиции ваших предков и ваше животное начало…

— Довольно! — Саша вскочил на ноги. — Если вы хотите учить нас этой дряни — убирайтесь вон из нашей вселенной! И из нашего кабинета, по возможности, тоже убирайтесь,— уже чуть мягче закончил он.

— А если я не уйду? — фыркнула Звенза совершенно по-человечески. — Что вы тогда сделаете? Примените силу? Неужели вы нападёте на женщину, на инопланетянку? Ваша культура не позволяет этого!

— Нет,— ответил Саша очень жёстким тоном, свидетельствующим о его готовности пойти на крайние меры. — Силу я не применю. Но имейте в виду: за соседней дверью у нас работают армяне. Я скажу им, кто вы такая, скажу, что вы приехали в гости с другой планеты. Армяне — народ с тысячелетними традициями гостеприимства. Так что потом я позову их сюда, и они принесут с собой бртуч, мацони, чанах, цахтон, хоровац…

— И что мне с этого сделается? — продолжала фыркать Звенза.

— Ну, для начала, вы можете попрощаться с вашим феноменально низким индексом массы тела,— мстительно произнёс хозяин юридической конторы, сняв очки и посмотрев на стоящую Звензу в упор. — Даже у вас не хватит силы воли, если к вам применят как следует смазанный цахтоном хоровац. А потом вы напьётесь до чёртиков. Хозяева армянского магазина пить умеют, а вы нет. Они вольют в вас ящик алкоголя. Таким образом, с вами случится именно то, что вы собирались проделать с каким-то жителем моей планеты, а мы подобного не прощаем. И вот когда вы будете в звензу пьяная, тогда я, как хозяин офиса, составлю на вас по этому поводу докладную — во-первых, в нашу местную полицию, а во-вторых, лично вашему командиру. А командир, как вы сами понимаете, должен будет передать эту докладную вверх по инстанциям, в штаб вашей группы…

— Откуда вы, собственно, знаете про штаб группы?! — спросила Звенза, тяжело дыша.

Саша махнул рукой, снова садясь в своё кресло.

— Каждому мало-мальски грамотному организатору ясно, что должен быть штаб,— сказал он. — Ну так что, вы удовлетворены сведениями о наших возможностях? Мне звать армян, или сами уйдёте? И сделайте, пожалуйста, так, чтобы впоследствии ответом на вопрос о вашем существовании для нас всех был бы знаменитый парадокс Ферми, он же — великое молчание вселенной…

— Но позвольте! — Звенза прижала руки к тому месту, где у людей её пола на груди находится грудь. — Давайте поговорим как разумные существа!

— То есть, вы предлагаете вернуться к вопросу об оплате? — Саша криво усмехнулся.

— Да! — выкрикнула гостья из космоса. — Да, да, да!

— Обожаю, когда женщина говорит «да»,— кивнул мой шеф. — Замечу, что от наших соотечественниц такое в последние годы нечасто услышишь. Итак, в чём ваши сложности с приобретением необходимых материалов на ремонт? Мы с Константином Георгиевичем правильно поняли, что у вас на ремонт в гараже просто денег нет, а заработать эти деньги вам мешает эта самая конъюнктура номер зеро? Верно?

— Верно,— подумав, согласилась Звенза. — Всё именно так.

— И вы хотели бы получить всю необходимую помощь в виде даров и подношений, официально зарегистрировавшись здесь в качестве богов?

— Совершенно верно! — воскликнула наша посетительница.

— Костя,— спросил Саша, воззрившись на меня сквозь очки. — Вот ты специалист опытный, понимающий. В нашем деле не первый день. Как думаешь, нужны человечеству такие боги, которые научат его скромности, примирят его со смертной судьбой и остановят его безудержный технологический прогресс?

— Нафиг нам таких не надо,— без колебаний ответил я.

— Но разрешите,— запротестовала Звенза,— ведь, например, у вас в пабликах с цитатами везде написано про то, что пришельцы из иных миров должны сделать с человечеством Земли нечто такое, что…

— На заборах тоже везде написано,— прервал её Саша. — Это ничего не значит. Оставьте человечество Земли в покое. Ему ещё континуумы новые строить. Человечество не виновато, что вы ничего толкового не можете ему предложить. Идите и сделайте что-нибудь полезное.

— Но конъюнктура нам не позволяет! Мы не можем торговать ни технологиями, ни изделиями нашей промышленности! Мы можем только показывать их диким аборигенам, вызывая в них священный трепет интеллектуальной мощью нашей научно-производственной базы. Ну, или применять эти предметы и технологии, чтобы дикари ещё больше уверились в нашем интеллектуальном превосходстве.

— А почему бы вам не делиться этими достижениями? — поинтересовался я. — Только вот не надо рассказывать, будто вы не хотите этого делать во имя спасения людей от войны. Вы сами выглядите так, будто вы не дураки подраться. Готов спорить, что на вашем космическом кораб… простите, дилижансе найдётся с десяток специальных боевых орудий.

— Да, конечно,— согласилась инопланетянка. — У нас есть фазеры и мазеры. Но для нас это необходимо, ведь нам угрожают наши соседи по Вселенной — от Источника и его семи котлованов до этой странной компании мародёров с Далёкого Света. Они там с какой-то стати себя вообразили заместителями самого Творца! Ну нельзя же против них после такого не выставить наши собственные орудия в достаточном количестве?!

Упоминание Творца в таком контексте мне не понравилось. Лена, родная бабушка моей девушки Марины, утверждала, что Творец — мужик очень хороший и честный, поэтому в любой драке правильнее держаться его стороны. Если эта залётная банда воевала с Творцом или с его помощниками, тогда в моих глазах она становилась ещё менее симпатичной. Впрочем, разумеется, могло быть и наоборот, если всякие там источники дальнего света присвоили себе право творить всякую фигню, а наш знакомый высший разум их в этом останавливал. В целом же, описание царивших в глубоком космосе отношений с ходу напомнило мне типичный рассказ побитой девочки о свежей драке в уличной песочнице.

Сашу, однако, это всё мало тронуло. Он снова вмешался в разговор:

— Раз вы можете стрелять, значит, и копать можете. Разнорабочий или оператор на складе заработает в месяц достаточно, чтобы купить кусок вольфрама или мультиметр. А боразоновые диски можно выпросить старые в тех же гаражах, где вы чинитесь. Они вам нужны ровно на один раз, чтобы отпилить трубу для линейного ускорителя. Что вам мешает, кроме гордости и спеси?

Звенза снова вспыхнула и снова запахла скрипичным лаком.

— Но, извините, мы — высший разум! Мы не для того пересекли просторы космоса, чтобы на аборигенной планете, населённой сущими дикарями, вдруг внезапно работать курьерами или складскими операторами! Наша миссия — нести свет цивилизации туда, где ещё не ступала нога разумного существа! Космос — это фронтир, последняя граница. А на фронтир едут бандиты, конкистадоры, золотоискатели, учёные, но уж никак не грузчики! И, кстати,— прибавила она с большим подозрением,— откуда вы знаете про линейный ускоритель? Откуда вы вообще всё это знаете?

— Я же вам сразу сказал,— со вздохом ответил шеф,— что у нас по Сагану индекс технического развития ноль семьдесят три. У нас тоже бывают линейные ускорители. А мой папа инженер, а мама работала школьной учительницей, поэтому по физике у меня была пятёрка, и по основам производства — тоже. Что я, по-вашему, боразоновым диском трубку ресивера из боронитридного кристалла отпилить не смогу?! — обиженно закончил он.

— Так, может, вы нам всё и почините? — обрадовалась Звенза. — Раз сможете?

Саша по привычке поднял два пальца кверху, но в этот раз вместо того, чтобы возвести их указующим жестом к горним высям, сложил из них при помощи остальных пальцев самую обыкновенную дулю.

— Без соответствующей оплаты,— тихо, но весьма выразительно произнёс он,— вы от меня можете получить только вот это вот. Вместе со всем вашим галактическим высшим разумом. Могу бесплатно приправить маслом,— добавил он, видя, как Звенза стыдливо отворачивается от протянутой к самому её носу Сашиной фиги. — Итак, я спрашиваю вас вновь: чем вы будете платить?!

— Услугами… возьмёте?! — со смесью отвращения, стыда и надежды в голосе выдохнула Звенза.

— Смотря какими. Не думаю, чтобы вы взялись перекрасить нам офис и переложить ламинат на полу. Хотя давно пора.

— Нет, о неквалифицированной работе и речи быть не может.

— Это пол-то переложить неквалифицированная работа?! — взорвался Саша. — У нас дома пол меняли, так знаете какой квалификации там бригада была?! Ваш старший пилот… простите, старший возничий, тот в три раза меньше учился дилижанс водить, чем эти ребята плитку класть учились! Вам бы такую квалификацию! Это в учителя человечества любой может, хитон надел и пошёл, а вот пол переложить — это…

— Ладно, ладно,— прервала Звенза. — Мы просто не умеем менять пол. Вы всё правильно понимаете. Вы оба очень проницательные. Особенно вы,— она почему-то посмотрела на меня, потом потупила свои большие фиолетовые глаза. — Скажите сами, услуги какого рода вы приняли бы от нас в качестве оплаты? М-м?

— С этим разбираться надо,— по-прежнему сварливо сказал Саша.

Звенза повернулась к нему, не поднимая взора.

— Вы же такой большой и умный,— сказала она. — Вы же всё знаете. Неужели вы не можете определить, какого рода услуги вы могли бы получить от меня, как от представительницы цивилизации всемогущих галактиков?

— Но вы же там не одна,— заметил Саша. — Вам всем нужна помощь. Скажите честно, Звенза: там ещё много таких, как вы?

Инопланетная гостья покраснела ещё пуще прежнего.

— Боюсь,— сказала она,— что моё «да» относилось только ко мне лично. Из всего экипажа разве что ещё только механик-водитель и проспектор поймут, в какой мы глубокой пропасти. Все остальные, включая командира, продолжают верить, что их спасут просто так, без всяких усилий с их стороны. Так что я готова оказывать необходимые услуги,— голос её стал совсем тихим,— за себя и за весь остальной наш экипаж. Разумеется, безотносительно к их мнению. Они меня не одобрят,— совсем тихо прибавила Звенза.

— Вы готовы спасти ваших сородичей, несмотря на их нежелание и неодобрение? — тихо переспросил вдруг мой начальник.

— Да, конечно! А разве вы поступили бы по-другому? — возмущённо спросила гостья.

Саша помолчал.

— Речь о вас, не обо мне,— сказал он после короткой паузы. — Неужели все остальные ваши товарищи по космоповозке и пальцем бы не пошевелили ради всеобщего спасения?

— Капитан отдал мне приказ: исследовать вопрос, как произвести впечатление на вашу расу. На этом свою роль он считает исполненной. Он вообще не считает нужным разговаривать, если у него есть возможность взять всё силой. Кого ему бояться — осуждения Теневого Трибунала? Там никто и не узнает. А до остальных ему дела нет. У него в дилижансе тяга четыреста сорок миллионов буффало, и это под одним только главным ярмом! Шесть катушек Румкорфа на тессерактовых сердечниках! Двадцать две бойницы для фазеров и мазеров, ручная нейтронная митральеза на турели у облучка, две карронады для гиперонных и глюонных брандскугелей…

— А какие брандскугели мощнее? — спросил я, так как моё воображение немного возбуждала вся эта гора инопланетного металлолома. — Гиперонные или глюонные?

На меня посмотрели как на дикаря, причём сразу оба моих собеседника: и таинственная женщина с фиолетовыми глазами, и мой собственный начальник.

— Глюонные, конечно,— произнесла Звенза таким тоном, каким воспитатель коррекционной школы, по моим представлениям, должен разговаривать с дебилами. — Гиперон, он здоровенный, а глюон, он совсем маленький. В общем случае, чем мельче та штука, которая вызывает взрыв, тем сам взрыв будет страшнее. Это эмпирическое правило, из которого нет исключений. Я думала, что при вашем индексе технической высоты это и так всем известно,— словно оправдываясь, прибавила она.

— В таком случае,— без тени улыбки заметил Саша,— брандскугель из мозгов вашего капитана, склеенных извёсткой, потенциально способен уничтожить всё мироздание. Частиц мельче, похоже, в природе уж точно не бывает.

— Зря вы так,— обиделась Звенза. — Капитан Джелато чрезвычайно умён.

— Умный человек денег своей команде всегда добудет,— парировал мой начальник.

Я иронически усмехнулся, вспомнив, с какого разговора начинался сегодня наш день.

— Хорошо,— сказал наконец Саша. — С капитаном всё ясно. А ваш проспектор? Я правильно понимаю, что это советник по науке?

— По науке, по исследованиям странных новых миров и так далее. Но вы зря думаете, наверное, что это такой чёрствый сверхлогичный сухарь. На самом деле он морды бьёт только так. В нём четыреста фунтов веса, и он играет в сифу за палубную команду вторым подающим. В прошлом сезоне он уделал двух асов из Далькосмоса, отбив огрызок прямо из двойного лок-стока. Эту подачу даже заведующий учебно-воспитательной частью назвал лучшей в последние три сезона!

Описание неведомых спортивных достижений меня не заинтересовало, но я приметил, как сверкнули глаза у обоих моих собеседников: Сашин взгляд — глубоким удивлением, а взгляд Звензы — вдохновенным восторгом увлечённой болельщицы. Решительно, в гостье из дальнего космоса было куда больше от человека, чем от виолончели с длинным грифом.

— То есть, он спортсмен,— одобрил Саша. — Уже неплохо. Спортсмены-любители обычно азартны. А какие достоинства есть у механика-водителя?

— Не пьёт он,— сказала Звенза. — Вот вообще ни капли. Ему можно хоть целую цистерну синьки доверить, он оттуда ни грамма не возьмёт. Всегда трезвый, вымыт чисто, дилижанс наш любит как родную ванну. К местным нецивилизованным дикарям он относится с большой долей сочувствия, особенно с тех пор, как увидел вашу процедуру аварийного отогревания замёрзшей машины на морозе. Получил от капитана Джелато два выговора за это сочувствие. Всё, в общем-то.

— Капитан принципиально не хочет общаться с местными нормально?

— Почему? Хочет. Просто с его точки зрения, нормальное общение — это когда мы пируем, танцуем и развлекаемся, а некультурные аборигены несут нам разные подношения. Отчасти здесь, конечно, виновата наша научная парадигма. У нас считается, что в большинстве культур главной добродетелью является религиозность, и вся духовная жизнь малоразвитых цивилизаций крутится вокруг разнообразных верований, богов и обрядов.

Саша улыбнулся.

— В нашем правительстве тоже многие так считают,— сказал он.

Звенза покачала головой.

— Элиты многих миров и цивилизаций получали образование в наших университетах,— произнесла она задумчиво,— но я не думаю, чтобы земная элита входила в их число. Мы открыли вашу планету совершенно случайно. Кто-то закрыл её от нас тёмными облаками с высоким содержанием железа, так что ваше радиоизлучение не могло быть зарегистрировано нашими сенсорами даже сто лет назад, когда уровень излучения сильно возрос. Кстати, и вы не можете видеть и слышать нас из-за этих облаков. Отсюда ведь не видно центр галактики?

— Нет,— сказал Саша,— не видно.

— Вот поэтому вы для нас оказались полной неожиданностью. Белковая жизнь, с такой же ДНК, как у нас, с технологическим подходом и, признаюсь честно, с немалым средним уровнем интеллекта по планете. Вы не поверите, но большинство ваших соседей по галактике, если предложить им сосчитать, сколько у них домашних животных, скажут, что у них два лося, три фазана и пять фазаньих курочек. Сказать, что в хозяйстве десять животных, они не могут, они не умеют мыслить абстрактно, да и не хотят, если честно.

— И языки у них, конечно же, по преимуществу полисинтетические,— ни с того ни с сего добавил мой шеф.

Звенза поглядела на него с некоторым уважением.

— Разумеется, полисинтетические,— ответила она. — «Кетуапумородитовасорензо» — «кусок от бедра плохо прожаренной пегой коровы, который я съел позавчера». Это словарное слово, имя существительное,— добавила она, в основном почему-то для меня. — Неудивительно, что для них мы боги, и что капитан Джелато привык…

— Отучим,— решительно сказал Саша. — Так. Ситуация на борту вашего… э-э, прошу прощения, ситуация в салоне вашего дилижанса мне примерно ясна. Но только примерно.

Он вдруг внимательно посмотрел на меня.

— Займёшься этим делом? — полуутвердительным тоном спросил он.

— Я на работе,— ответил я. — В чём будут заключаться мои задачи?

— Осмотри на месте их дилижанс. Поговори с членами экипажа, растолкуй им их и нашу позицию. При возможности, выбей из них всю эту божественную придурь. И найди способ, которым они смогут оплатить установку полуоси, расходные материалы и наши услуги, не вводя нас в искушение лишний раз начистить паяльник их отмороженному капитану.

— Но позвольте,— зазвенела Звенза с прежним возмущением,— доступ в салон дилижанса и лицезрение наших технологических чудес простым смертным заповеданы!

— А я туда простого смертного и не отправляю,— пожал плечами Саша. — Я отправляю к вам Константина Георгиевича Вознесенского, юриста и детектива, своего коллегу. Какой же он простой смертный? Он — ваше спасение, и он же — меч правосудия, взнесённый над вами. Относитесь к нему должным образом, как к религиозной святыне другой цивилизации, попавшей к вам на борт. Костя,— обратился он ко мне,— в этой миссии ты представляешь Землю. Не подкачай, найди там способ выпнуть этих криворуких ламеров с Земли без нарушения этой их дурацкой конъюнктивы намбер зеро!

Я кивнул, с усилием сглатывая вязкую слюну, наполнившую мой рот от лёгкого ужаса.

— Вот, возьми,— сказал Саша, доставая из ящика стола большой пакет с одноразовыми защитными средствами из ближайшей аптеки. — Наверняка пригодится.

В прошлый мой выход на задание подобное Сашино предупреждение оказалось весьма своевременным, поэтому я молча взял пакет из рук шефа и положил его себе в сумку-барсетку, где и без того хранились ключи, таблетки и сделанный Мариной бутерброд.

— Итак,— сказал Саша, обращаясь к Звензе,— мы берём ваше дело в работу. Мы изыщем для вас законные способы оплаты земных услуг, коль скоро вы не желаете общаться по-человечески, и отправим вас обратно на звёздный путь. Я даже подарю вам валдайский колокольчик, чтобы он развлекал вас в дороге звоном и предупреждал другие цивилизации о приближении вашего шарабана.

— Что ж,— сказала инопланетная гостья. — Конечно, в качестве богини я рассчитывала бы на другой результат, но пока что спасибо и на этом.

Она встала и нечеловеческой своей походкой пошла к двери офиса.

— Стойте,— предупредил Саша. — А договор на оказание услуг?

Звенза побледнела.

— Я думала,— произнесла она,— что устная договорённость между разумным существом высшего порядка и вами…

— Должна быть скреплена письменно,— подхватил хозяин конторы. — Иначе у вас возникнет искушение не платить, а мы тогда вынуждены будем подавать арбитражный иск в Теневой Трибунал. Или привлекать Источник в качестве третейского судьи. Вам это надо?

Звенза вздохнула, возвращаясь к Сашиному столу.

— С вами решительно невозможно иметь дело,— сказала она. — Вы — банда прохвостов. Вы всё измеряете деньгами.

— Мы всё измеряем человеческой сущностью,— возразил Саша. — К сожалению, в нашей нынешней капиталистической реальности деньги служат в том числе и мерой этой сущности. Дурак покупает ум, урод красоту, паразит присваивает чужой труд и уверен, что этим он мотивирует человеческий прогресс, а неудачливые звездопроходцы должны научиться платить за возвращение домой. Вы, кстати, знаете, что возвращение домой из дальних странствий — это один из четырёх непреходящих сюжетов нашей литературы?!

— А какие ещё три остальных сюжета? — заинтересовалась Звенза, в которой внезапно проснулся исследователь.

— Убийство бога, осада крепости и красивый молодой миллионер, мечтающий взять замуж простую работницу ткацкой фабрики с тремя детьми от пяти предыдущих неудачных браков,— пояснил Саша, засучив рукава свитера и принимаясь писать в ноутбуке договор.

Когда наш принтер с громким звуком отхаркнулся распечатками, Звенза взяла предложенное ей стило и нависла над Сашиным столом, собираясь поставить роспись.

— Десять миллионов рублей, плюс налоги и расходы?! — в ужасе спросила она, вчитавшись в напечатанный текст. — Вы что там, совсем охренели? Да полуось переставить в гараже, и то всего пятьдесят кусков! А вы за свои непонятные услуги требуете сразу десять миллионов?

— Я думаю,— ухмыльнулся Саша,— что честь капитана Джелато стоит намного больше. Докажите нам, что вы и в самом деле высший разум: возьмите и оплатите нам наши услуги!