Королева морей

Всю неделю город кипел и шумел. Давно уже не было новости, которая бы настолько поразила народ. Вот уже 20 лет Честер Доу был грозой морей. Многие его боялись, о нем сочиняли всевозможные небылицы, его именем пугали детей, для некоторых же он был примером чести и отваги. Ходили всевозможные рассказы о его доблестных подвигах и благородных поступках. Но теперь все кончено: его арестовали, суд заканчивается и через несколько дней приговор будет вынесен, и он, несомненно, будет суровым: «Виновен! Смертная казнь через повешенье!»

Глава 1

Осень. Мелкий дождик моросит и моросит почти, не переставая уже несколько дней. Серое небо навивает уныние. Слабый ветерок с легкостью срывает с ветвей деревьев желтые листья, и они, как маленькие лодочки, кружат в вальсе с воздушными потоками, и грациозно вращаясь, плавно опускаются на землю.

Старый лорд Аллертон печально смотрел на лужи на мостовой из окна шикарного особняка, он заложил руки за спину и размеренно попыхивал трубкой.

- Эх, эта осень, - произнес он, наконец, вздыхая и покрякивая. – Она всегда навивает на меня уныние. А когда идет дождь, то мне кажется, что мои старые косточки начинают болеть, точно подвывая его шуму, - старик отрывисто засмеялся и, отвернувшись от окна, направился к своему креслу-качалке. – Ну-ка, дочка, - сказал он, усаживаясь и закутывая ноги одеялом, - плесни-ка мне нашего старого доброго виски, чтобы хоть немного согреться, а то эта проклятая влажность и холод меня совсем замучили.

Лорд говорил хриплым, надтреснувшим от выкуренного табака и выпитого виски, старческим голосом. Ему было уже немало лет. Остатки волос на голове седели, серые глаза померкли, а на лице давно появились ниточки благородных морщин, но все же, его лицо еще хранило печать былой красоты. У него был высокий лоб – признак большого ума, прямой нос и волевой подбородок. Всегда о лорде Аллертоне говорили, как о достойном, благородном человеке, и честное имя семьи для него было превыше всего. Теперь он тихо старел в своем поместье, глядя на осень, покачиваясь в кресле-качалке, куря трубку и медленно набирая вес.

- А я говорила вам, отец, и доктор говорил, что на осень и зиму вам лучше остаться в Италии. Так вы же не послушались, вернулись в Англию, да еще так спешно, - дочь налила виски, поднесла отцу и села в кресло, где сидела до этого.

- Дела, дорогая Алисия, дела. Они не хотят ждать, и не заботятся о моем здоровье.

- Вы сами должны о нем позаботиться, - заметила Алисия, беря в руки вышивку.

Отец и дочь замолчали. Алисия продолжала вышивать, а старый лорд попыхивал своей трубкой, потягивал виски и слушал, как стучит за окном дождь по мокрой земле.

Алисии Литчфилд было далеко за сорок, и она уже почти тридцать лет, как была вдовой. Белокурая и голубоглазая она была похожа на мать. Однако время оставило на ее лице свой отпечаток, и не столько время, сколько горе, перенесенное ей: сначала потеря не родившегося ребенка, затем мужа. Эта некогда красивая девушка постарела раньше времени.

- Стол к обеду накрыт, милорд, - доложил дворецкий.

- Да, да, Филипп, - произнес Аллертон, вернувшись из своих мыслей. – Моя жена уже спустилась? – спросил он, вставая.

- Миледи плохо себя чувствует, - ответил Филипп. – Ее высочество просили передать, что будут обедать у себя в комнате.

- Плохо себя чувствует? – повторил лорд. – Я поднимусь к ней.

- Не надо, отец, - удержала его за руку дочь, - весь недуг мамы заключается в Честере. Вы же знаете, как она переживает из-за этого.

Лорд нахмурился. Он нервно прошелся по комнате, потом возбужденно заявил:

- Этот негодяй не стоит ее переживаний!

- Но он же ее сын, - заметила Алисия. – И ваш, кстати, тоже.

- Чушь! – с горячностью воскликнул лорд. – Он перестал быть нашим сыном в тот день, когда ушел из дома!

- Но ведь в душе вы понимаете, что Честер по-прежнему ваш сын. Что бы ни случилось, мать всегда любит своего ребенка, и вы, отец, любите его, только злость заглушила эту любовь, - мягко возразила Алисия.

- Мой сын умер для меня в тот день, когда стал Честером Доу! – воскликнул лорд Аллертон, отчаянно взмахивая рукой.

- Ах, если бы вы давали Честеру больше свободы, позволяли заниматься любимым делом, он не стал бы тем, кто есть сейчас.

- Да, да! Вы с Луизой всегда защищали его! Мне не нужен сын, в голове у которого гуляет ветер, который только и думает, что о морях, кораблях да приключениях! Мой сын должен быть умным, деловым человеком, которому я мог бы передать свои дела, свое состояние, свое имя, наконец, свое честное имя!

- Да, отец, но в уме-то Честеру не откажешь.

- Он негодяй! Пират! Морской разбойник! Об этом страшно думать!

- Ну, - немного укоризненно произнесла Алисия, - вы представили его совершеннейшим злодеем. Но подумайте, ведь молва приписывает Честеру не только злодеяния, но и хорошие дела. Говорят, что он много золота отдавал бедным, спас от смерти нескольких человек, захватил корабль работорговцев, а людей, которых они хотели продать в рабство, высадил в первом же порту, да еще каждому дал денег, чтобы они могли вернуться домой или обустроить свою жизнь на новом месте. А вы сами разве не помните, что однажды Честер спас вас от верной гибели, когда судно, на котором мы плыли, захватили пираты? Разве этого мало, чтобы Честер заслужил хоть каплю вашего уважения?

- Спас жизнь, - пробормотал старик, - как же! Еще не хватало, чтобы он скормил акулам собственного отца. Честер Доу борется с несправедливостью! Чушь, дорогая Алисия, все это не больше, чем сказки, придуманные, как и многое другое невежественными и незнающими людьми!

- Может быть, тогда вы сходите в суд и убедитесь сами? Некоторые из добрых деяний Честера будут рассматриваться сегодня в суде.

- Нет уж, увольте! – отозвался лорд на такое предложение дочери. – Я лучше останусь дома. Мне уже достаточно было позора с этим непутевым сыном, чтобы я еще появился на суде! Нет, нет, увольте!

С этими словами лорд Аллертон пересек всю комнату и с видом человека, чья гордость задета, опустился на диван, ворчливо повторяя:

- Увольте! Увольте!

Алисия подошла к отцу, и ласково взяв его за руку, умоляюще произнесла:

- Вам ведь достаточно сказать одно слово, чтобы приговор смягчили, чтобы сделать счастливой свою верную жену и свою покорную дочь.

Лорд резко поднялся, услышав подобные слова из уст собственной дочери.

- Нет! Никогда этого не будет! Ты слышишь! Никогда! – в благородном гневе воскликнул он.

- Тогда вспомните о том, что у вас есть внучка, - продолжала Алисия. – Что будет с бедной девочкой, когда казнят ее отца?

Старый лорд нахмурился и засопел при воспоминании о внучке. После того, как Алисия потеряла ребенка, она больше не могла иметь детей, а кроме нее и Честера у лорда больше не было наследников. Дочь Честера его единственная внучка, и та, кому после своей смерти он мог бы передать свое немалое состояние. Видя колебания отца, Алисия оживленно заговорила:

- Если вы не хотите, чтобы девочка жила с вами, то она могла бы жить у меня. У меня большой дом и я там одна. Девочка будет мне вместо дочери. Вам только нужно поговорить с ней, я могла бы поехать с вами.

Лорд еще некоторое время, сопя и откашливаясь, прохаживался по комнате, наконец, повернулся к Алисии и сказал:

- Пойдем, милая, обед уже, наверное, остыл. Поедим, а потом уж поедем.

Алисия просияла. Она бросилась к отцу, обняла его, и они вместе отправились в столовую обедать.