Королевская охота на лису

Сэм самозабвенно кого-то избивал. Уже невозможно было определить возраст лица или вообще кому оно принадлежало. «Отличная пластическая хирургия, – думал Сэм, – но зря он меня толкнул, зря. Такая вкусная булочка упала.» С такими отстранёнными мыслями он нанёс ещё пару ударов, потом аккуратно положил на землю обмякшее тело и с удовлетворением осмотрел результат. Его не смущала зудящая боль в костяшках кулака или забрызганная кровью одежда. Его смущал только один вопрос:

– Скажи, что ты жив, – он подумал недолго, – ну, или какой другой знак подай, – тело сдавленно прохрипело и перевернулось набок. Сэм присел рядом, – смотри, – он взял тело за подбородок и направил лицо в нужном направлении, – там граница моего района. В левом от тебя доме живёт лекарь. Анестезию он не использует, но на ноги поставит. Куда ползти понял?

Закончив таким образом инструктаж, молодой уличный боец поднялся, с глубоким вздохом поднял с земли утраченную булочку и бодрым шагом направился за пределы своего района, туда, где его ждало свежее ароматное сдобное изделие.

Дело в том, что Сэм по своей натуре не отличался жестокостью или страстью к насилию. Он всегда был большим парнем, что, чаще всего, приводило к регулярным дракам. Сэм был той самой первобытностью в современном городе. Он танцевал, когда ему хотелось, и бил тех, кто ему не нравился. Его походка была пружинистой, а квартира практически пустой. У него почти не было близких друзей, а тем, кого он награждал званием друга, разрешалось всё.

В итоге, в следствие некоей неподвластной эволюции, Сэм превратился в короля созданного им самим королевства, ограниченного территорией одного района. Его Величество Саламандр. Царь бойцов, укротитель кулаков, повелитель драк.

Итак, добрый парень Сэм с беззаботной улыбкой на устах направлялся в булочную. Девушка за прилавком, которая, в принципе, видела его каждый день, жалобно и очень тихо заскулила, знаком подзывая своего напарника по смене. Тот с каменным лицом встал за кассу.

– Мне вон ту, с кокосом и заварным кремом, – вежливо обратился Сэм.

– Два-пятьдесят. И на этот раз, Саламандр, давай ты не будешь выкладывать на прилавок чьи–то зубы.

– Да ладно тебе, – Сэм хохотнул и хлопнул паренька через прилавок по плечу. Тот не поморщился, но пошатнулся, – я ж нечаянно. И я всегда плачу за вторую и третью, если беру. Кстати, представляешь, я ж тут, ну, сколько, пять–десять минут назад был? Шёл, думал, сейчас перекушу с чаем, и тут в меня врезается эта шпана и булка падает, ну я и…

– Полчаса.

– Что?

– Ты был у нас полчаса назад. Твоя коксовая витушка с заварным кремом, Сэм. Два-пятьдесят.

– Полчаса, значит... – он протянул монетки на бурой от размазанной крови ладони, – может, стоило его отнести к лекарю... ну, бывай!

– Приятного аппетита.

– Лу-лу! Ты всё ещё красавица! – Сэм подмигнул девушке и вышел, она медленно попятилась обратно за полки со сдобой.

Продавцы ещё какое-то время молча стояли и смотрели, как Сэм идёт обратно в свой район. Они наблюдали, как он вставил наушники в уши и приплясывал на ходу, жуя и напевая что-то.

– Он заплатил?

– Конечно, – спокойно ответил парень.

– А почему он не платит за первую покупку?

– Точно... ты же новенькая. Первую мы ему дарим.

– За что? – девушка не понимала и даже не хотела подумать. Парень, проработавший здесь уже более трёх лет, решил, что и эта здесь надолго не задержится... что, в принципе, логично.

– За то, что ему нравится наша выпечка... и за то, что, несмотря на это, он редко здесь появляется.

Вечером, дочитав и отшвырнув очередную книгу в стену, Сэм решил сходить до лекаря. У него был тяжёлый день: утренняя пробежка на 15 км, тренировка в зале, спарринг, потом избиение наглеца, пара драк, одна тренировка с новичком, вечерняя пробежка на 15 км... В общем, он считал, что заслуживает взбучки.

Воздух был морозный, и на фоне чёрного беззвёздного неба его слишком горячее дыхание всегда казалось новым облаком. Занималась зима. Ещё неуверенно и робко, только намёком, только ночными заморозками, но она уже сообщала о себе. Сэм потёр шею, одетый в одну майку, и пошёл, согревая пространство вокруг себя.

Дверь ему открыли не сразу. На пороге стояла маленькая встрёпанная седая девушка. Она не любила смотреть снизу вверх, поэтому злобно уставилась ему в грудь.

– О нет, – уголки губ Сэма поползли вниз, – я честно надеялся, что сегодня не твоя смена, Мо...

– И вот она я, – сухо констатировала факт девушка. Она всегда и выглядела и звучала очень устало. Словно сама жизнь высосала из неё краски, – заходи, продезинфицирую тебя.

– Знаешь, – из коридора в комнату крикнул Сэм, высвобождаясь из кроссовок, – я слышал, что обливание перекисью из таза не шибко эффективный сп...

– Сомневаешься в моих способах – не приходи, – отставляя таз в сторону заметила Момо. Она спокойно наблюдала, как бурая шипящая пена стекала на кафельный пол, частично впитываясь в джинсы. Майку Сэм успел снять, – вытрись и проходи на кухню.

На кухню ворчащий Сэм вошёл уже в сухих джинсах. Он был горяч. Во всех смыслах и, в первую очередь, в самом что ни на есть прямом. Он только недовольно морщил нос от собственного запаха. Тут кто-то с тихим стуком поставил чашку на стол. Это не могла быть Момо, которая нагревала воду для своих процедур, поэтому Сэм взметнул голову, сжал расслабленные кулаки и сделал рывок вперёд. Это всё случилось одновременно и слишком быстро, поэтому, когда он заметил, что перед ним сидит друг, а не потенциальная угроза, затормозить было уже невозможно. С громким смачным треском он всей своей массой, приумноженной инерцией, влетел в высокого парня на стуле. Стул жалобно крякнул, и все втроём они рухнули на пол.

– Стул... стул... стул... – Момо повернулась к холодильнику на котором висел список мебели с проставленной рядом ценой, – Пятьдесят... хотя лучше принеси мне новый стул.

– Травка!!! Трава– аа! Тра-а-авушка!! – хохотал Сэм.

– Ты тяжёлый, грязный...

– Продезинфицированный, на секундочку, – буркнула Момо.

– И шумный! – выдохнул Травка, – и ты ломаешь мне рёбра.

– Ну, неправда! – Сэм сел на пол рядом с лежащим на раздавленном стуле другом и ткнул его пальцем в ребро. То слегка хрустнуло, – ты здесь как?

– Я здесь нечаянно... считай, проездом, – Травка встал, отряхнулся, подошёл к Момо. Она от него отодвинулась, но скорее по привычке, чем от злости, – так, вы здесь пока разберитесь, а я схожу тортик к чаю куплю.

– Стул! – напутствовала его лекарь и развернулась к Саламандру с огромной миской какого-то мерзко пахнущего отвара. Глядя на его слегка испуганное лицо, она довольно улыбнулась, – ну, иди сюда, малыш!

Сэм покорно подошёл. Он всегда считал, что с лекарями нельзя спорить. Кто знает, чем они решат тебя вылечить. Тем более, что конкретно Момо особой добротой не отличалась. Она холодно со скучающим видом зашивала наживую, лила водку на открытые пулевые и ножевые ранения. Правда, в особо сложных случаях она эту же водку предлагала внутрь.

– Ты что сегодня устроил? – спросила она, опуская разбитые руки Сэма в отвар, – ты зачем ко мне фарш прислал?

– Ну, – боец потупился, – я ж говорил, я думал, что не ты сегодня... да и к тому же, он подавал признаки жизни... – он переступил с ноги на ногу, – и-ты-самый-лучший-лекарь-способный-на-чудеса! – выпалил он.

– Не подмазывайся, – отрубила она, но улыбнулась.

Медицинские процедуры с Сэмом надолго не затягивались. Обычно он выходил сухим из воды. Разбитые суставы рук, иногда синяки. Чаще – растяжения и другие травмы мышц вследствие тренировок. На него просто уходило много материалов. А Момо была экономной, и только поэтому она слегка недолюбливала огромного Сэма. Таким образом, к моменту, когда Травка вернулся, кстати, со стулом, чай стоял уже на столе, Момо лениво смотрела в окно, а Сэм баловался тем, что заставлял чайник снова и снова закипать от прикосновения пальцем.

– Сэм, мы едем.

– М? – боец поднял удивлённый взгляд. В его глазах бегали вполне себе реальные искорки, от чего сами радужки казались красноватыми.

– Охота, – просто сказал Травка. Он не вкладывал в это слово никакого особого смысла. Сэм никакого особого смысла и не вынес, он только кивнул, задумался глубоко и вернулся к своему развлечению с чайником.

– А где? – спросила через плечо Момо.

– Далеко, – улыбнулся ей Травка, – в другой стране, в лесу, зимой. Тебе бы понравилось.

– Почему «бы», – девушка даже не спрашивала, она уже приняла решение.

– Только если в мой чемодан поместишься, – отмахнулся от неё Травка. Потом замер на незаметную долю секунды и перевёл свои зелёные глаза на девушку, похожую на тень, – Хотя... напомни, ты умеешь будить?

Он не хотел просыпаться. Он чувствовал первобытный жар. Жар настолько сильный, что, если бы он мог, он снял бы собственную кожу, лишь бы остыть... но не проснуться. Нет. Он не хотел просыпаться.