Корона Мира

Сознание возвращалось медленно, словно пробиваясь сквозь плотную пелену тумана. Оно цеплялось за зыбкие огни мыслей, но комфортная, почти утробная среда упорно удерживала его в состоянии блаженного забытья, не позволяя сообразить, где он находится. Тепло и покой окутывали разум, притупляя тревогу.

Но это ощущение длилось недолго.
Неожиданное давление, сдавившее тело со всех сторон, словно невидимая рука, начало выталкивать его наружу. Мир вокруг содрогнулся, и в одно мгновение покой обернулся мучительным давлением.

И вот его вытолкнуло. Холод ударил по коже так резко, что дыхание перехватило. Следом последовал резкий толчок — удар о землю или что-то твердое — и в груди вспыхнула боль, заставившая его выгнуться и закашляться. Каждый новый вдох приносил с собой агонию, но с каждым вздохом она стихала, уступая место слабости и странной ясности.

Он не понимал, что происходит. Мир казался чужим, сознание снова ускользало от него, утекало, как вода сквозь пальцы. Темнота вновь сомкнулась.

Следующее пробуждение оказалось мягче. Теперь он не только ощущал холод и слышал звуки вокруг, но и смог собрать воспоминания воедино. Воспоминания, которые лучше бы не возвращались…

— Ха-ха-ха… — раздался смех. Он был слишком громким, слишком зрелым для детских уст. В нем звучало ликование, злорадство и ненависть — чистая, холодная ненависть. А в мыслях этот смех был еще красноречивее:

"Выкусите, еврейские ублюдки! У меня получилось! Я создал Основание!"

Тело принадлежало младенцу. Но разум — Кириллу Ивановичу Мясоедову.

В прошлой жизни Кирилл был обычным археологом. Почти обычным. Его всегда манили тайны древних цивилизаций, забытых богов и запретных культов. Его исследования давно перестали быть просто научными: он искал истину, за которую человечество заплатило кровью тысячелетий.

На одном из тайных расследований Кирилл наткнулся на тексты древнего каббалистического ордена. В этих рукописях он нашел не только упоминания о структуре мироздания, но и намек на путь, ведущий к обожествлению. И он рискнул пойти по этому пути.

Он успел пройти лишь два этапа Возвышения, как на его след вышли странные люди — лица еврейской наружности и двое гигантских амбалов ростом под два с половиной метра. Кирилл тогда только завершил построение Основания и убедился в подлинности найденного метода. Но эти существа пришли слишком быстро, словно специально поджидали момент, чтобы задушить его на пороге Прорыва.

Бежать не удалось. Против него были не просто люди — два исполина оказались големами, слугами тех, кто не желал делиться тайной возвышения. В том бою у него не было шансов. Последние секунды жизни Кирилл провел, проклиная судьбу и, возможно, самого Бога. Ведь если путь к обожествлению реален, почему никто до сих пор не воспользовался им?

Метод Возвышения был построен на двадцати двух Пути́ — каждый символизировал определённую ступень развития души и духа. Проходить все пути было не обязательно; каждый искатель выбирал свой маршрут, свой ритм. Но чем больше сфер он осваивал, тем сильнее становился.

Первый путь вёл в Царство — его мог достичь любой человек через познание законов материального мира. Кто-то тратил на это всю жизнь, а кто-то, как Кирилл, двигался куда быстрее. Царство не давало сверхсилы, оно лишь открывало двери к следующему этапу. Многие люди, сами того не зная, уже касались этой сферы, продолжая жить как прежде.

Вторая сфера была иным делом.
Основание. Это слово имело вес. Его достижение требовало осознания собственной души и пробуждения высших слоёв духа — шестого и седьмого уровней, связанных с ментальным и причинным телами. Постижение их вело к истинному слиянию с миром. Кирилл прошёл через долгие медитации, эксперименты и опасные практики. В итоге он остановился на особом тибетском ритуале с применением редких трав, что помогло ему обрести контроль над душой.

Но радость достижения была недолгой. Големы разорвали его тело, не дав и шанса на сопротивление.

Однако Основание оказалось ключом к бессмертию сознания: оно позволило душе сохранить память прошлой жизни. Так Кирилл и очнулся в новом теле.

Теперь он снова стоял на пороге выбора.
Впереди его ждали три пути:

Ход (Слава). Эта сфера давалась через обретение известности — любой. Можно было стать королём-реформатором, духовным лидером или даже основателем новой религии. Ход питался верой масс.Нецах (Вечность). Путь к физическому бессмертию. Полное освобождение тела от тления и старости.Тиферет (Красота). Похожий путь, но ведущий не к бессмертию, а к вечной молодости. Ведь вечная жизнь не всегда означает вечную юность.

Сферы не исключали друг друга: напротив, каждая из них упрощала освоение других. Потоки веры, проходящие через душу, могли укрепить тело, а бессмертие и молодость — принести признание и силу веры.

Кирилл сжал крошечные детские кулачки, ощущая дрожь решимости. У него снова была жизнь. Теперь врагам придётся пожалеть, что они не добили его душу.

***

Сначала Кирилл не мог даже открыть глаза — веки были слишком тяжёлыми, мышцы не слушались. Мир ощущался лишь как набор звуков и запахов: приглушённые голоса, запах сырости и молока, мягкие прикосновения, от которых он вздрагивал. Он был беспомощен, и это чувство выводило его из себя.

"Спокойно. Всё по плану. У тебя есть время." — успокоил он себя мысленно.

Он родился заново. Основание сохранило память и целостность его души, но тело было младенческим. Любая попытка проявить волю или эмоции могла вызвать подозрения. А значит, первые годы нужно было просто наблюдать, собирать информацию и ждать момента.

Судя по всему, Кирилл родился в обычной крестьянской семье. Грубый деревянный потолок, запах хлеба и навоза, мать с натруженными руками и тихим голосом — всё это было так далеко от шумных лабораторий и старинных библиотек его прошлой жизни. Отец выглядел суровым, но не злым. Дом был беден, но в нём чувствовалась стабильность.

"С одной стороны, это даже плюс. В тени проще расти." — рассуждал он.

Но Кирилл прекрасно понимал: его враги не исчезли. Каббалистический орден, охранявший тайну путей Возвышения, наверняка уже заметил его исчезновение и попытается выяснить, что произошло. Слишком уж быстро они нашли его в прошлый раз.

"Если они подозревают реинкарнацию, значит, будут искать признаки. А значит, мне нужно стать не кем-то особенным, а кем-то незаметным."

Детские годы тянулись медленно. Кирилл учился ходить, говорить, управлять крошечным телом. Но всё это было не пустой тратой времени: он параллельно укреплял своё Основание, медитировал даже во сне, тренировал контроль над потоками души. Это давало плоды. Он рано начал осознавать ауру других людей — тонкое ощущение эмоций и намерений. Пока что это был лишь слабый отклик, но даже он давал преимущество.

А ещё он начал исследовать мир. Деревня, в которой он родился, находилась на границе густого леса и широкой реки. Старики рассказывали легенды о древних руинах неподалёку, о «каменных стражах», которые охраняют проход в «мир духов». Кирилл не сомневался: это было связано с чем-то древним и могущественным.

"Отлично. Похоже, я родился не случайно. Этот мир сам подкидывает мне возможности."

***

Прошло шесть лет. Кирилл выглядел обычным ребёнком, но ум его давно перерос тело. Его родители считали его «тихим и смышлёным», а соседи просто не обращали внимания. Всё шло по плану.

Однако однажды он почувствовал чужую ауру — холодную, вязкую, пронизывающую сознание. Это было нечто странное. Он сразу понял: это не человек.

"Голем?"

Вечером в деревню вошёл странник в длинном плаще. Его шаги были медленными и уверенными, а за ним, словно по невидимому зову, шла толпа людей. Казалось, он вёл их так же естественно, как солнце ведёт за собой тень. Взрослые, старики, даже дети — все они следовали за ним с благоговейным выражением лиц. Картина напоминала шествие святого, пророка или даже самого Будды.

Но Кирилл видел то, что не замечали остальные. Аура этих людей была странной — смесь Царства и Основы, хотя для большинства это должно быть недостижимо. Среди них были даже малыши, а значит, подобный уровень развития не мог быть их личной заслугой. Кто-то явно вмешался.

"И этот кто-то идёт впереди..."

Странник поднял голову, и Кирилл смог рассмотреть его лицо. Кожа старика была сероватой, словно пепельной, в морщинах, напоминающих трещины сухой земли. Но главным отличием были рога, тёмные и изогнутые, словно высеченные из обсидиана, а также глаза — глубокие, фиолетовые, с холодным светом внутри. Его взгляд будто проникал прямо в душу, выверяя каждый её уголок.

Кирилл ощутил знакомый холодок по позвоночнику.
Этот человек был не просто сильным. Он уже достиг Сферы Славы (Ход) и находился где-то на середине пути к Сфере Вечности (Нецах). А значит, он жил гораздо дольше человеческой нормы, а его сила вышла за рамки обыденного понимания.

"Вот оно что… Они всё же перестраховались." — понял Кирилл. — "Еврейские ублюдки не просто убили меня. Они вырвали душу из моего мира, выбросили сюда, где другие законы, другая магия… и свои игроки."

Старик представился Хагаромо. Его проповедь казалась странной: он говорил о «взаимопонимании через пробуждение чакры» — термина, которого Кирилл раньше не встречал в трактатах. Однако слова Хагаромо действовали на слушателей как заклинание: люди плакали, клялись следовать за ним и открывать в себе эту силу.

Кирилл наблюдал процесс пробуждения чакры и быстро понял, в чём секрет: старик использовал сочетание Славы и Основы, чтобы принудительно сливать ментальное и эфирное тела людей, формируя в их душах своеобразный узел, из которого и рождалась новая энергия. Он питал этот процесс верой своих последователей — она струилась к нему мощным потоком, словно река к морю.

"Он строит свою систему Возвышения." — отметил Кирилл. — "Умно. Но до Вечности он, скорее всего, не дойдёт. Слишком большие траты энергии на чужие пробуждения."

Тем не менее чакра зацепила его внимание. Она состояла из двух потоков — Духовной Энергии и Праны, которые в едином узле обретали новую природу. Кирилл понял, что чакра позволяла напрямую воздействовать на мир, не ограничиваясь привычным разделением на материальное и духовное.

Прана могла влиять на материю, но за это приходилось платить здоровьем и жизненной силой. Духовная энергия касалась только нематериального — духов, эмоций, воспоминаний. Чакра же объединяла их: слияние оболочек души пробивало в теле энергетические каналы, по которым энергия свободно циркулировала, создавая новый «источник» силы.

"Это не просто инструмент. Это фундаментальная перестройка тела и души. Если я овладею этой системой, она может стать ключом к следующей Сфере."

Кирилл понимал: Хагаромо мог почувствовать, что перед ним не обычный ребёнок, а реинкарнат, стоящий на пути Возвышения. Но, похоже, тот не заметил угрозы. Для него Кирилл был всего лишь смышлёным мальчиком, одним из десятков новообращённых.

И Хагаромо «даровал» ему чакру.

Кирилл не стал упускать шанс. Он присоединился к каравану последователей, а ночью, когда вся деревня спала, сбежал из дома, оставив позади прошлую жизнь. Теперь он шёл за Хагаромо — не как ученик, а как наблюдатель и хищник, что ждет подходящего момента.

"Хочешь научить меня своим трюкам, старик? Я с удовольствием посмотрю. А потом возьму то, что мне нужно."

Путешествие с Хагаромо оказалось не похоже ни на один караван или странствие, которые Кирилл видел в своей прошлой жизни. Толпа последователей шла неорганизованно, но в их движении чувствовалась странная гармония: никто не спорил, не жаловался на усталость, люди делили между собой еду, помогали старикам и детям. Всё это выглядело почти нереально — словно сам факт присутствия Хагаромо внушал им мир и уверенность.

Но Кирилл чувствовал обратную сторону этой гармонии. Аура каждого последователя была связана с Хагаромо невидимыми нитями. Их эмоции не просто искренние — они направлялись и подпитывались, словно потоками этой веры старик утолял собственный голод силы.

"Гениально. Он не просто проповедует, он строит духовную сеть. Источник энергии, который сам себя воспроизводит." — Кирилл не мог не восхищаться.

Ему нужно было время. Первые дни он учился ощущать чакру внутри себя. В отличие от привычных энергетических тел, чакра ощущалась как река, текущая по узким каналам в теле, — каналы жгло и ломило, будто их прорывали заново. Но именно это ощущение приносило удовлетворение: он чувствовал, как физическое тело и душа начинают взаимодействовать иначе.

"Если правильно выстроить эти магистрали, я смогу использовать чакру так же, как собственные руки, без посредников. А если соединю это с методикой Возвышения…"

Путешествие продолжалось около месяца. Они миновали леса и холмы, а впереди показались первые руины — древний храм, разрушенный временем и лишённый крыши. Его стены покрывали барельефы странных существ с рогами и многорукими силуэтами. Хагаромо объявил, что здесь они проведут ночь.

Когда солнце скрылось за горизонтом, Кирилл впервые увидел настоящую силу старика.

Ночью к лагерю приблизились твари. Сначала их было мало — тощие фигуры с горящими глазами и серой-коричневой кожей, но вскоре они вышли из темноты десятками. Последователи запаниковали, но Хагаромо даже не поднял голоса.

Он встал в центре храма, сложил руки вместе, и пространство вокруг словно содрогнулось. Кирилл почувствовал, как энергия веры, текущая от его последователей, сконцентрировалась в теле старика, пройдя через его чакру, а затем вырвалась наружу в виде черной сферы.

Твари остановились. Их глаза погасли один за другим, а тела рассыпались прахом. Всё произошло за считанные секунды. Сфера поглотила странную энергию из этих существ и медленно вернулась в руку Хагаромо, выпитавшись в нее.

Толпа упала на колени, вознося молитвы. Хагаромо лишь поднял руку, призывая к тишине, и снова укрылся своим плащом.

"Это… гениально." — Кирилл стиснул зубы. — "Он научился конвертировать веру не только в силу души, но и в реальный боевой инструмент. Я должен узнать, как он это сделал."

После той ночи Кирилл перестал сомневаться в своём решении. Он будет следовать за Хагаромо до тех пор, пока не разберёт его систему до основания. И не просто скопирует её, а интегрирует в свою методику Возвышения.

Но у всего этого была и теневая сторона.

В следующем городе, куда они прибыли через неделю, Кирилл заметил людей, которые внимательно следили за процессией Хагаромо. Их аура напоминала ту, что исходила от големов в его прошлой жизни: тяжёлая, холодная. Эти существа были замаскированы под людей, но Кирилл не сомневался — это агенты какого-то ордена.

"Значит, они здесь тоже есть."

Он понимал: Хагаромо привлёк слишком много внимания. Секта или местный король не могли проигнорировать появление человека, который создал собственную систему энергии, а теперь ещё и собирал армию фанатиков. И если они охотятся на Хагаромо… значит, ему грозит та же судьба, что и Кириллу в прошлой жизни.

Но теперь у него был шанс. Он мог учиться, анализировать врага изнутри.

"Вы пришли за ним? Отлично. Я использую вас обоих. А потом уже никто не сможет выкинуть меня из этого мира."

В ту ночь Кирилл медитировал дольше обычного, пробуя новые подходы к чакре. Он разделил внутренний поток на три ветви — одну для тела, вторую для души, третью для каналов восприятия мира. Эксперименты давались тяжело: его тело было ещё слишком юным, мышцы болели, а голова кружилась от перенапряжения. Но он чувствовал, что приближается к чему-то важному.

Вдруг он ощутил чужое присутствие. Тень упала на пол его палатки. Кирилл открыл глаза и увидел Хагаромо. Старик стоял неподвижно, глядя на него своими фиолетовыми глазами.

— Ты не обычный ребёнок, — тихо сказал он. Голос звучал спокойно, но в нём сквозила сталь. — Ты чувствуешь больше, чем должен. Кто ты?

Кирилл улыбнулся — впервые за долгое время по-настоящему. Он понял, что момент истины наступил раньше, чем он ожидал.