Корпорация Б.О.Г.

Первая глава

- Души нет!

- Как вы сказали?

- Души нет!

- И что же это значит?

- Ни чего... А, может, что-то и значит!

- А как же Цифровая Душа, позвольте! Разве это не та загробная жизнь, что была обещана нам так давно?

- Умоляю вас! Не верьте в эти глупости! Любой скачок напряжения, или сбой системы вашего пресловутого Рая, и все ваши души, а вместе с ними и все ваши предки исчезнут, и ваши потраченные деньги будут пустой тратой.

- То есть, вы считаете, что цифровое Бессмертие — это самообман?

- Я считаю, что деньги, заработанные столь тяжким трудом, можно потратить на более приземленные вещи, например, как на этот званый ужин. От него и то прока больше, чем от Б. О. Г. а!

- Попрошу вас! В моем доме не будут звучать еретические слова о нашем Б. О. Г. е, уважайте правила этого дома, сэр Томас Пруст, либо, вы будете объявлены персоной нон-грата, вы понимаете, что это будет означать для вас в таком случае?

Желваки сэра Томаса заходили, а лицо стало багровым. Легкие, сдерживаемые смешки говорили о том, что все принимали сторону хозяина дома, доблестного сэра Аскольда Бауэра, построившим свое состояние на возведении храмов в честь Б. О. Г.

- Быть может, - сэр Пруст встал, резво поправляя свой фрак, - если бы я лично видел Зевса, то и бы не говорил таким тоном, но ваших слов мне мало несмотря на то, что на Вас работаю! Моя голова говорит лишь одно – верь в то, что видишь воочию, а то, чего не видишь, того и вовсе нет! И, безусловно, что ваше, что мое состояние, построено на глупцах, пытающихся хоть как-то сохранить свою жалкую жизнь, но не держите меня за дурака – Зевс такая же выдумка, как и все остальное, чем кичиться ваша Корпорация Б.О.Г.! Честь имею!

Размашистыми шагами обиженный собеседник покинул гостевой зал, прошел так же стремительно холл, спустился по маленькой трехступенчатой лестнице, и, не дожидаясь дворецкого, снял с плечиков свое замшевое пальто голубоватого цвета, надел цилиндр, затем взял свою трость, едва не захватив чужую, в общей куче стоявших в подставке, и вышел прочь.

Один взмах рукой, и вот перед ними останавливается экипаж, и удалая двойка лошадей мчит его по ночной улице Ливерпуля, а его мысли, как локомотив, до предела заправленный углем, мчались впереди него. Это была последняя капля, что переполнила его – психологи, нынче очень модная профессия, утверждают, что внутри каждого человека есть мнимый кувшинчик, в который капают все негативные эмоции, капля за каплей, и в один миг, кувшинчик тот внутри каждого может переполниться, и тогда наступит час икс, когда человек будет в таком состоянии, что будет готов на что угодно, если конечно не сломается под гнетом своих проблем.

И сэр Томас Пруст был именно таким человеком, который не ломается, и не отступает – и теперь, внутри себя он четко решил следующее – сэр Аскольд Бауэр теперь его злейший враг, и если он так рьяно служит своему выдуманному божку, то и он сам, сэр Томас Пруст, между прочим, наследник из великого рода каменщиков, теперь он будет служит Прометею, на зло своему начальнику.

К тому же, сэр Томас вел разговор вовсе не со своим руководителем, а с прекрасной миледи Батори, что так любезно слушала его треп весь вечер, но надо же было все смолкнуть именно в тот момент, когда разговор зашел про душу, и наглый и беспринципный владелец дома вмешался в разговор двух людей, которые так мило общались. И мало того, что Сэр Пруст был обсмеян всеми гостями, что состояли, как и он сам, в верховном комитете правления корпорации Б.О.Г., но и сама Виктория не сдержалась от общего куража, и тоже посмеивалась над свои пьяненьким кавалером.

За шорами своего гнева, подвыпивший сэр Пруст даже не услышал того, как миледи Виктория Батори призывала людей не смеяться над сэром Томасом, так как он немного не в себе от вестей, что его отец ужасно болен. Не услышал обиженный заместитель главного управляющего по работе с цифровыми Душами и того, как сэр Бауэр извинился, сказав, что хочет исправить то, что сэр Томас до сих пор не общался лично с Зевсом, так как, не смотря на свой высокий пост, он все еще не достиг того уровня подготовки, когда человек, - ничтожная букашка, - может воочию наблюдать живого Бога воплоти, так как есть возможность сойти с ума.

За гулом голосов потонули уверенные шаги молодого человека, и уже будучи не только изрядно пьяным, но и достаточно гневным, он не увидел и того, что в соседним экипаже за ним ехал гер Ганс Верлен, что был на должности главного управляющего компьютерами.

Но наделе, ситуация была прозаичнее – когда сэр Томас, как ошпаренный выскочил из дома, то за столом сразу поднялся гул:

- Сэр Пруст хороший управленец, - сказал некто сэр Вильям, пожилой толстый господин в черном фраке, – недолог час, когда этот взбалмошный юноша перейдет под управление к Прометею, и мы все с вами окажемся в очень неудобном положении!

- Б.О.Г. с вами! – парировал хозяин дома – разве ж я против того, чтобы лучшие люди были лично знакомы с Зевсом? Вовсе нет, но есть правила, которые установил не я! И сэр Томас сможет увидеть нашего творца уже через полгода, когда получит повышение! И мы с вами, почти в полном составе, будем там! Всему свое время!

- Нужно было сказать это ему прямо сейчас – возразил гер Верлен – я, с вашего позволения, догоню его, и попытаюсь сгладить углы!

- Бегите же – сэр Аскольд выглядел немного растерянно, поправляя свои кудри на лице – я буду Вам признателен!

- У него к тому же горе – миледи Батори едва не плакала – неужели вы не знаете о состоянии его отца, сэра Пруста старшего? Он же при смерти!

- О, горе мне! – сокрушался сэр Аскольд – разве я этого хотел? Просто хотел хорошей беседы, всего-то!

- Хорошие беседы можно вести только со стариками – снова оживился сэр Вильям Торрингтон – а молодым нужен лишь кураж, алкоголь, да амурные дела!

- При таком раскладе, - заявил пожилой господин из дальнего угла стола – я все еще вполне молод!

За столом все вдруг залились искренним смехом, и напряженная, тяжелая атмосфера, которая царила ранее, постепенно исчезла, уступая место радостному веселью. Хозяин дома, заметив это, распорядился, чтобы все налили себе по бокалу вина, и после короткого, но торжественного тоста, он сам пустился в энергичный и зажигательный танец под задорные ритмы виолончели и духовых инструментов, наполнявших комнату живой музыкой. До самого рассвета в доме великого аристократа царила оживленная суета: люди не переставали танцевать, петь и вести увлекательные беседы на самые разные темы, охватывающие весь спектр человеческих интересов – от поэзии и литературы до науки и технологий, от философских размышлений до обсуждений теоретических полетов в космос, а также о спусках на дно мирового океана. Ведь теперь, когда в жизни людей появились сами боги, которые охотно делились своими передовыми технологиями, никто не мог предсказать, что же ожидает человечество в будущем. Какие новые двигатели и механизмы придут на смену паровым, какие открытия откроются перед ними, и как изменится весь мир — все это казалось возможным и даже неизбежным, ведь границы возможного расширялись с каждым новым днем.

Рассуждая о таких вещах, сэр Вильям Торрингтон спорил с хозяином дома о том, что теперь даже самые смелые идеи таких фантастов как Жюль Верн, который хоть и мыслил приземленно, пытаясь обосновать свои идеи с научной стороны, но все же был лишь фантастом, или например, идеи того же Перси Грега, который грезил полетами на Марс, теперь все это может стать реальностью. И даже паровые двигатели уступят место реактивным, хотя сэр Торрингтон понятие не имел что это такое – реактивный двигатель, и чем он, собственно, отличается от того же парового.

Сэр Вильям пытался показать всем, что идет в ногу со временем, и жадно цеплял слова из общепринятого оборота речи, и вставлял их повсюду, иногда при этом, речь его превращалась в такую несуразицу, что не все могли сдержать смех.

Так же, многоуважаемый сэр Торрингтон, владелец табачной фабрики, много любил рассуждать о технологии компьютеров, которые он называл исключительно как «кампуктер», и буквально насмерть спорил с молодыми профессионалами, о их принципе работы. На деле же, сам он ни разу не пользовался этими ужасающе-прекрасными вычислительными машинами, а лишь видел издали, как другие работают, но при этом, сэр Торрингтон прочитал бумажное руководство по работе с ЭВМ и опираясь на эти знания, его речь нет-нет, да казалась грамотной.

И пока безудержное веселье не отпускало молодых и не очень людей, возле камина, с бокалом вина, угрюмо сидел миледи Батори, поглощенная своими переживаниями на счет ее фаворита. В этот раз она не стала одевать пушное платье с тяжелым каркасом и со всевозможными дополнительными элементами, на подобии турнюра, этой дурацкой подушечки, что визуально увеличивало то место, на котором следует сидеть, и вовсе не стоит восхищаться; сейчас же платье миледи Батори было словно вечернее, такое, в котором можно лечь спать, и, не смотря на то, что это не соответствовало правилам хорошего тона, такое платье отлично показывало бунтарскую натуру юной девушки, которой едва исполнилось девятнадцать лет. И мало того, что Томас убежал, как ошпаренный, так и ее родители, в частности отец, сэр Артур Батори, был категорически против не то, чтобы на счет их амурных делишек, но был против даже взглядов в сторону друг друга.

Но молодым и горячим сердцам не прикажешь – чем больше ты хочешь огородить своего ребенка от чего либо, тем больше он проникают туда, где может вовсе пропасть.

Тем временем, кэб гера Верлена остановился сразу следом за кэбом разгоряченного сэра Пруста; сэр Томас был настолько зол, что, едва выйдя из своей кареты, он пнул под хвост бездомного пса, что пытался приластиться к ногам человека, и вероятно получить немного еды. Сэр Томас не был злыднем, и обычно такого себе не позволял, напротив, даже гладил бездомных кошек и собак, хотя прекрасно понимал, что это вовсе не гигиенично, и может стать причиной некоторых неприятных заболеваний, например стафилококк или герпес.

- Да как он смел прервать мою речь, я же не щенок какой-то!.. – эти слова услышал сэр Верлен, едва настиг своего товарища в темном уголке парка. Ночь была в самом разгаре, темнота здесь едва ли позволяла различить черта лица собеседника.

- Томас, подожди – так как молодые люди были одного возраста, и работали на одних должностях, они могли позволить себе такую фамильярность, и им вполне приемлемо было обходиться в разговоре без этих самых слов «сэр» или чего подобного.

- Ганс, это ты – Томас всматривался в приближающуюся фигуру в огромном цилиндре и с тростью в руках – что ты тут делаешь?

- Меня послал сэр Аскольд, чтобы я донес его слова.

- Дай-ка угадаю – он передает что я не так все понял, что я погорячился, и что мне стоит вернуться?

Верлен замер, впав в ступор, а потом расхохотался во все горло так, что в ночном парке это звучало довольно устрашающе.

- Прямо слово в слово ты снял все это с моего языка – Верлен осмотрелся – присядем?

- Что ты хочешь, Ганс? Я пьян и устал, хотел пройтись перед сном, может быть до утра все и выветрится из моей головы.

- Послушай, я тоже недоволен Аскольдом! Я понимаю, что он большой человек, но его отношение к сотрудникам иногда переходит все черты! Знаешь, порою, я тоже, как и ты, верил в то, что богов не существует!

- Брось, я знаю, что для других людей, нам нужно быть рьяно верующими, но перед друг другом-то не стоить лукавить, как ты думаешь?

- О, мой друг, я не лукавлю, вовсе нет! Меня убедили некоторые факты, и я истинно верую в то, что Прометей сможет нас всех спасти!

- Прометей? – Томас закрыл лицо руками и пробубнил – так ты еще и фанатик…

- Я не фанатик! – Ганс притопнул ногой – как ты объяснишь такие технологии как компьютер?

- Может быть где-нибудь за морем их изобрели? В Индии, например, или в Российской Империи, мне по чем знать, я не бывал нигде, кроме Англии.

- Да брось ты, в некоторых странах до сих пор нет железных дорог, какие компьютеры?!

- Я не хочу спорить, мне что компьютеры, что паровозы, все одно. И Зевс с Прометей одно – выдумка. Я даже не хочу говорить об этом. Ты знаешь как сэр Аскольд Бауэр нашел Зевса? Его угольщики прорыли шахту так глубоко, что нашли град Богов, под землей! Когда все мифы говорят о том, что боги жили на Олимпе! Он мог придумать и что-то более связное, чем такую ересь для умственно отсталых!

- Атмосфера земли раньше была другая, Томас, боги, элементарно, не могут дышать на поверхности, поэтому и ушли под Землю!

- Там-то воздуха больше будет! – саркастично заявил Томас – там и деревья растут, и океаны плещутся, и птицы райские летают, хватит с меня легенд и мифов!

- Я понимаю твое недоверие, как можно верить в богов, когда мир столь технологично продвинулся! – Ганс достал карманную фляжку в кожаном подсумке и сделал глоток чего-то крепкого, Томас не стал отказываться от предложенного напитка.

- Именно! – Томас на секунду поверил, что между ними появилась нить взаимопонимания – о чем и речь! Как можно верить в такую ересь! Я понимаю, что некто Гомер старательно сохранил для нас эти мифы в Илиаде, но принимать их за чистую монету – вздор!

Ганс молчал.

- Или это был сарказм, мой друг?

- Я хочу рассказать тебе одну легенду, ты ее может и знаешь, - Ганс снова отпил из фляги – уважь товарища, послушай.

- Послушаю. Но имей в виду – я не верю в эти сказки. Работая на эту компанию, я четко понял одно – все боятся смерти, и если дать людям хоть малейший шанс на спасение, то они непременно им воспользуются.

- Знаешь, принято считать, по крайней мере среди пролетариата, что Зевс творец всего сущего, и что именно он управляет всеми аспектами жизни как богов, так и людей. Но даже из мифов. Без малейшего труда, мы можем узнать, что до Зевса всем правил его отец – Кронос.

- Ну – Томас почувствовал, как опьянение одолевает его, клоня в сон, и он боролся из-за всех сил.

— Это говорит о том, что Зевс – привирает. Я говорю привирает, чтобы не говорить то, что он лжет. И людям, и богам. Зевс захватил власть, сверг множество богов, не пожалел ни своего отца, не жалеет он и своих детей, вспомни того же Геракла!

- Геракл сам сжег себя на костре – Томас уже клевал носом.

- Не о нем речь. Зевс захватил власть для того, чтобы захватить и нашу планету – была кровавая война, Зевс и боги безжалостно уничтожали не только Титанов, но и людей, да такими способами, что вскоре на земле не осталось никого, Зевс смог победить всех богов, всех людей, всех Титанов.

- А мы? Почему мы существуем при таком раскладе?

- Потому что Прометей нас возродил, восстановил наше ДНК, откопав тонны наших трупов из-под земли, и восстановил каждого, что бы мы могли не только жить, но и смогли противостоять Зевсу, что снова не случилось столь великой Войны, и кажется, кто-то на нашей стороне.

- Кто? Прометей?

- Нет, это мы на стороне Прометея, а есть кто-то свыше, выше богов, кому не угодна власть Зевса, и кто, хочет, чтобы мы свергли его.

- Я ни на чьей стороне, я тебе сказал уже. Я не верю во все эти сказки, я верю в то, что вижу - Томас опустил ворот пальто вниз, обнажая необычный предмет на позвоночнике, чуть ниже шеи. Предмет имел трапецевидную форму, состоял из серебристого метала. На нем сверкали три индикатора разного цвета, а снизу имелся порт для подключения к компьютеру через провод, прикрытий плотной резиновой заглушкой. Предмет по размерам напоминал карманные часы, в обиходе именовался Душой.

- Но это лишь Иллюзия, Томас – Ганс даже встал, - ты сам говоришь, что любой скачок напряжения, и Цифровой Рай исчезнет!

- Я тебе так скажу – этот предмет сканирует меня, уж не знаю как, но я видел тех, кто уже умер – они вполне счастливы в том месте, что создала наша корпорация, и они такие же, какие и были при жизни. Я это вижу, а значит я в это верю. Я верю, что после меня останется цифровая душа, что бы это словосочетание не значило, и что я буду жить в том месте, что мы называем рай. Самообман ли это? Да, но вера в загробную жизнь более глупый самообман, так как никто не может туда не заглянуть, не пообщаться ни с кем из умерших. А тут… я буду жить, не знаю сколько, не знаю как, но буду!

- Томас! Но это не ты, а лишь твоя копия, как фотография, или рукописный портрет! Это все не является тобой!

- Но Э Т О хотя бы является, Э Т О хотя бы видно, а все остальное… - Томас допил флягу и отдал ее своему собеседнику, - всего остального не существует раз я не видел. Прощай мой друг, мне пора спать.

Фигура молодого человека медленно уделялась, покачиваясь, а его собеседник все ерзал на месте, не решаясь сделать то, зачем пришел.

- Я видел Прометея, Томас, в живую! – наконец-то крикнул Ганс в вдогонку.

Томас остановился, и недоверчиво смотрел в рассеивающуюся ночную мглу, утро неохотно приступало к своим обязанностям; легкий туман поднимался в округе, от чего вдруг стало заметно холоднее. Дрожь пробежала по спине молодого человека, и он решительно подошел к Гансу Верлену, и смотрел в его глаза, пытаясь отыскать только что-то ведомое ему самому. И наконец спросил:

- Видел так же, как меня, четко, ясно и близко?

- Не так близко, как тебя, но очень близко, мы говорили с ним. И он лично убедил меня принять его сторону.

- И как же ты понял, что перед тобой было именно божество, а не шарлатан, выдающий себя за оного? Может у него были крылья, нимб? Или он сверкал молниями? Что заставило тебя поверить в эти слова, и сказать мне такую чушь?

- Когда ты его увидишь лично, ты сам все поймешь, и все твои вопросы отпадут.

- В моей жизни, мой дорогой гер Ганс Верлен, уже есть один человек, который все обещает мне знакомство с богом, личное и тактильное. Я сыт по горло обещаниями.

- Прометей любит всех людей, и каждый, кто встает на его сторону, удостаивается личной аудиенции с ним, в его убежище.

- И когда мы можем отправиться туда?

- Не все так быстро, мой друг – Ганс снова присел на скамью, и пригласил Томаса, - дело в том, что Прометею не нужны все – только те, кто готов служить и жертвовать. Понимаешь? Прежде встречи, у тебя должен быть дар, что заинтересует Прометея.

- Полагаю, деньги ему не нужны?

- Не одного бога не заинтересуют деньги, - усмехнулся Ганс – иначе, что он за Бог такой?

- А что же тогда?

- Информация, мой друг – только она имеет цену.

- Я ничего не знаю. По крайней мере, чем можно заинтересовать бога?

- О, твои знания обширны, ты же работаешь в корпорации Б.О.Г.

- Ты хочешь, чтобы я стал шпионом? – молодой человек встал, выдавая свое негодование своим видом – это слишком для меня. Я, по старой дружбе не скажу никому об этом разговоре, но теперь – отныне, я не хочу иметь дел с тобой. Сэр Аскольд Бауэр хоть и не лицеприятен мне, но я имею то, чего многие лишены в наше время – это честь. Поэтому не собираюсь шпионить за ним, и уж тем более, передавать какие бы то не было данные. Пусть наши пути отныне не пересекаются, сэр Ганс Верлен, мы больше не друзья!

- Я не буду воспринимать это в серьез, но только в этот раз! – крикнул Верлен вдогонку, - Только в этот раз, слышишь? Мы еще вернемся к этому разговору, надеюсь ту передумаешь!..

Томас Пруст удалялся все дальше и дальше, полностью игнорирую все выкрики, и вскоре он скрылся за пожелтевшими кустами. И то ли осень, то ли этот неудачный разговор, но что-то оставило внутри Верлена поганое чувство обреченности и пустоты.

Молодой человек неуверенно двинулся прочь из парка, то и дело потрагивая прибор на своей шее – Душу. И страх снова пробрался в его сознание – несмотря на то, что он лично общался с Прометеем, но не согласиться со своим другом он не мог – ведь цифровой Рай и в заправду можно увидеть, а вот обещанный, якобы настоящий, уже гораздо сложнее. А то и вовсе – невозможно.

***

Ранним осеним утром, когда птицы вовсю щебетали в лесах и на деревьях, а прислуга впопыхах готовила завтраки, из дома сэра Аскольда Бауэра гости лениво разъезжались по домам. По промозглой земле лошади тянули свои кэбы, на всю округу стоял топот их копыт и ленивое ржание, да недовольное фырканье. Конечно, кому хочется работать с самого утра, или кто хочет выходить из теплого стойла, или из теплой кровати прочь, в неприветливое и хмурое утро?

Гости жали друг другу руки, прощались, кто-то находил в себе силы на какие-то споры, как, уже известный нам, сэр Вильям Торрингтон – стоя возле крыльца, он яростно спорил с двумя молодыми специалистами, иногда голося так, что и до других гостей доносились обрывки слов.

- … программный код есть нечто иное как … и называть так Душу … и не более – можно было услышать из его уст.

Сэр Аскольд вальяжно помахивал своим гостям, и ждал встречи с тем, кого так и не оказалось на его званном ужине – сэра Артура Батори, который всю ночь провел в пути, сначала перебираясь на экипажах, а потом даже на поезде. Его поездки всегда представляли из себя что-то интересное и захватывающее, и дружба двух господ была тем удивительнее, что они оба служили разным господам.

Сколько ярых споров было проведено между друзьями, сколько было стычек, ссор, и даже несколько дуэлей, но ничто не способно расстроить настоящую мужскую дружбу. Однажды, когда сэр Бауэр ранил в плечо своего друга, но и оба решили, что убеждения, сами по себе, не стоят того, чтобы умирать, тем более что они оба перешагнули шестой десяток, и помереть в таком возрасте от пули – такая несуразная глупость!

И вот, уже когда все гости разъехались, а миледи Батори сладко спала в гостевой, на территорию величественного особняка семейство Бауэров прибыл роскошный личный кэб господина Батори. Карета снаружи была обита кожей темно коричневого цвета, а внутри напротив – яркий фиолетовый бархат притягивал к себе не только взгляды, но и прикосновения, отчего местами он уже не поддавался чистке.

Слуги подали завтрак своему хозяину, который, к слову, говоря, даже не собирался ложится, не смотря на свои лихие танцы. Дворецкий встретил гостя возле порога – едва двери кэба открылись, пожилой Петр Исаевич, уже был готов подать руку дорогому гостю.

Пройдя по брусчатке, спутники успели обменяться любезностями:

- Как ваша поездка, сэр Батори? Что там слышно в Лондоне?

- Поездка меня вымотала, а слухи, как всегда, одни и те же, Петр Исаевич! Кто-то с кем-то переспал, кто-то с кем-то стрелялся на дуэли, и тому подобное. Какой век на дворе, а все живем как в средневековье, ей-богу!

- И не говорите, и не говорите…

Пожилой дворецкий учтиво открыл одну дверь, потом другую, помог гостю раздеться, и проводил в гостиную. Где возле разгорающегося камина, за небольшим круглым столиком сидел хозяин поместья и трапезничал. Увидав своего друга, он бросил все, и вскочил так резво, что казалось вот-вот побежит навстречу и обязательно поднимет над собой сэра Батори.

Но этого не произошло – старые друзья резво обменялись рукопожатиями и похлопываниями по спине, а затем уселись за стол; Петр Исаевич уже успел повесить пальто гостя на вешалку возле камина, дабы оно наполнилось уютным теплом дома, и подлил вина в бокалы.

- Вы пропустили столько интересного, мой друг – начал Аскольд, - вы бы слышали, что сегодня вещал наш Торрингтон, вы бы слышали!

- Что на этот раз? Что-нибудь про технические характеристики «кампуктеров», или способы их обслуживания?

- Даже близко – нет! Сегодня он всем рассказывал про цифровой код, и о том, что Душа не является этим самым кодом!

- А чем же, в таком случае она является? – Артур отпил вина, и стал жевать куриную ножку, отбросив правила хорошего тона, и держа ее только руками.

- Да кто бы знал! Мне не удалось в этот раз выслушать его до конца, я сегодня имел неосторожность поругаться с Прустом, чертов сорванец! Напился, и не стал меня слушать, убежал из дома как ошпаренный, а я даже извиниться не успел!

- Брось, перед щенками не нужно кланяться, а то они мигом сядут на шею и ножки свесят. Да и, безусловно, в том, что сэр Пруст покинул сие мероприятие, явно есть плюс.

- И какой же, позвольте полюбопытствовать?

- Он явно не лапал мою дочь! Кстати, где она?

- Спит в гостевой, она рано улеглась, не став дожидаться вашего приезда.

Лениво расправившись с плотным завтраком, и пригубив по бутылке вина, речь двух великих аристократов наконец коснулась работы.

- Все-таки, сэр Аскольд, хочу вас огорчить в том, что ваш выбор, я имею ввиду выбор того, кому стоит посвятить свою жизнь, был в корне не верным, а вот почему – Артур отвлекся, что-то доставая из под ногтя, но его собеседник и бровью не повел на такую провокацию – давеча, я был на чудеснейшем мероприятии, там были многие из наших общих знакомых, не буду их перечислять, все-таки наш клуб только для посвященных – Артур посмотрел из под бровей на Аскольда, но и тут его броня не дрогнула – да не об этом мы сейчас. По нашей с вами старой дружбе, я сообщу вам вот что – на том собрании был сам Прометей!

- И что же, весь ваш клуб спустился сквозь шахты? Я надеюсь, вы не замарали не своих сапогов, не сюртуков? – сэр Аскольд саркастично обнажил зубы.

- Напрасно вы смеетесь, напрасно. Встречались мы на поверхности, пусть это вас не пугает.

- Как? – тут сэр Бауэр все-таки не устоял – как на поверхности? А как же тогда к вам явился Прометей? По подземному тоннелю?

- Мой дорогой друг, вы удивитесь силе нашего бога – он прибыл туда на карете – нет-нет, не перебивайте и послушайте – Прометей был ростом едва ли выше вас, и прибыл на чудесном, роскошном кэбе, на таком, должно быть ездят царские особы… Он был сама элегантность – когда он вышел к нам, дамы не смогли сдержать томных вздохов, и их женские флюиды так и носились по округе. Но и сам я, как и другие мои единомышленник почувствовали нечто такое, что заставило нас испытывать первобытный страх, все наши поджилки тряслись, каждая мысль предательски ускользала прочь, а он просто стоял. Такой же, как и всегда – роскошные вьющиеся волосы, не доходящие плеч, острый нос. Карие, жгучие, пронзающие глаза, и даже сквозь его одежду все была видна его невероятная мускулатура – перед нами стояло то самое божество, что изображали в скульптурах древние греки, понимаете?

- Как же так? – в глазах Аскольда было недоверие – Прометей что, умеет уменьшаться в размерах?

- По-видимому, иначе такое не объяснить! Если бы я не видел его раньше, знаете… я бы все равно поверил в его божественное происхождение… стоя рядом, каждый испытывал что-то такое, что давало понять нам самим то, насколько все-таки мал человек перед ним…

— Это чувство я испытывал при встрече с Зевсом, когда встречался с ним в Аиде… но он был гигантом! Я едва ли смог бы достать до его колена, разве что в прыжке! И то… Вы сказали мне нечто, невообразимо странное…

- Я хотел бы, чтобы не распространялись об этом. До поры, до времени.

- Я понимаю… хотя, почему до поры?

- Потому что эта встреча была началом конца вашей корпорации Б.О.Г., мой друг, вы уж простите меня, но дружба это одно, а деньги, совсем другое.

- Конечно, конечно…

- Но я спешу вам сообщить не все то, что на поверхности, ведь вы с вами давно не те люди, которые кичатся друг перед другом регалиями, верно? – Аскольд утвердительно кивнул – Какое-то время мы все приходили в себя, от этого события, потом веселились, вместе с Прометеем, он пил, уделял внимание и женщинам, не стесняясь говоря о их красоте, итак же он вел беседы со всеми остальными. Мы же, скажем, те, кто стоит у руля, ждали своей очереди. И хоть нас почтили последними, это отнюдь не значило того, что Прометей нас не уважает. По его просьбе, мы уединились, нас было шестеро, он же был седьмым; он стал нам говорить о технологиях, и о том, что есть цифровая душа, и как она работает. Из этого разговора мы все поняли, что за один раз он не расскажет нам всего того, что следует знать, но вот то, что я хочу тебе сообщить уже сейчас, как другу.

- Не тяни же – Аскольд начал ерзать в своём мягком кресле, так как их прием пищи уже закончился, и оба аристократа сидели в креслах подле книжного ряда, а между ними стоял маленький круглый столик, и ещё два пустующих кресла.

- Прометей сказал нам, что технология, которая создает наши цифровые души, она не идеальная. И что она сканирует мозг лишь в реальном течении времени, и если мы с вами одели эти устройства не с рождения, и даже не в молодости, то наши Души не буду полны.

- Как это понимать? – хозяин дома нахмурился.

- Смотрите – вы переживаете свои мысли и эмоции лишь однажды, в момент, когда они случились, и в течении жизни мы редко возвращаемся к моментам прошлого, в виду разных причин – что-то мы забыли, что-то нам неприятно вспоминать, и прочее. А это устройство, наша Душа, она считывает лишь то, что происходит с вами сейчас, таким образом, после нашей смерти, наша цифровая душа не будет иметь возможности вспомнить какие-бы то не было моменты из прошлого, если в то время у вас не было этого устройства. Я надеюсь, что я смог объяснить вам доходчиво сию проблему.

- И как же быть? – ответил Аскольд спустя несколько минут молчания – это можно как-то исправить или нивелировать?

- Можно схитрить – Артур подмигнул – Прометей сказал нам, что нужно заниматься ежедневными медитациями. Нужно находиться в тишине и в покое и наедине со своим внутренним я, вы должны вести диалог, и вспоминать каждую деталь, какую только сможете. Начиная с самого раннего детства и заканчивая настоящим моментом. Таким образом, цифровая Душа будет иметь косвенные воспоминания, на которые сможет опираться, когда окажется в Раю.

- Но будут ли эти воспоминания правильными? – сэр Аскольд встал, подошел к окну, и закурил сигару, что успел подготовить во время разговора – ведь наш мозг искажает воспоминания, иногда одну и ту же вещи или точнее, событие, люди помнят абсолютно по-разному. На это влияют и особенности характера, и психологические факторы…

- Верно, мой друг, верно. Но Это лучше, чем ни чего – ведь в ином случае, вы и вовсе останетесь без своих воспоминаний.

- А будут ли они моими? Точнее так – они будут моими, но не настоящими, а искажёнными моим воображением, и получается, что мы с вами … - Аскольд запнулся – помните ту историю, про корабль Тесея?

- Я не знаток истории, каюсь, но я готов выслушать вас.

- Когда Тесей сбежал с острова Крид, он прибыл в Афины, его корабль стоял там в порту многие годы, а афиняне ухаживали за этим кораблем, чинили его, плавали на нем, и они заменяли на нем доску за доской до тех пор, пока от изначального корабля не осталось не одной доски, понимаете? И тут встает вопрос, а тот же этот корабль, или уже другой? И если бы афиняне сохранили все старые доски, и из них построили бы другой корабль, от как из этих двух был бы настоящим?

— Это занимательный мысленный эксперимент, Аскольд, но я тебя заверяю – будь медицина столь продвинута, что мы могли бы пересаживать части тела, то мы бы не раздумывая отвечали, что мы те же самые люди, что и были до операции, даже если бы нам пересадили мозг, понимаешь? Иногда, нами правит страх, и подобные вопросы продиктованы именно им, а вовсе не разумом. Вот тебе пример – если что-то, выглядит как пирог, пахнет как пирог, и на вкус как пирог, сможет быть это он и есть, хоть и пекарь уверяет нас что перед нами не пирог, например, а кулебяка, или паштет! Отбрось все лишнее, и занимайся медитациями, ведь у нас нет другой альтернативы, к сожалению. Либо цифровая душа, либо вечное забвение.

- Н-да уж… - только и ответил хозяин поместья, сосредоточено глядя в окно, сквозь осенний туман, и пуская клубы дыма.

Дальше разговор двух господ не вязался, и откланявшись, через какое-то время, сэр Артур Батори, и его юная дочь отправились прочь по своим делам, а сэр Бауэр просидел у камина в кресле до поздней ночи, раздумывая о чем-то своем.

Старый слуга Петр Исаевич, учтиво приносил ему еду и напитки, менял время от времени пепельницу, да подкидывал дрова, а за окнами наступила самая темная ночь, какую только доводилось видеть аристократу. Такая же чернота царила и в душе сэра Бауэра, и он думал о том, что теперь никогда не сможет почувствовать никаких радостей жизни.