Корсет

Вездесущий плющ оплетал деревья, оградки и даже кусты цветущей сирени на старом безлюдном кладбище. Ухоженные и перекошенные могилы чередовались между собой как попало. Кучи мусора в проходах соперничали по высоте с крестами, создавая укромные места. В одном из таких закутков над годовалой могилой жены рыдал молодой человек. Он шептал себе под нос какие-то слова и нервно махал сжатыми кулаками.

Молодой человек был одет просто: черная куртка и серые спортивные штаны с карманами. И звали его просто - Коля. Работал он обычным строителем. И жить бы ему, поживать, как миллионы таких же простых людей, если бы не личная трагедия.

На могиле жены, как и положено, стоял граненый стакан с ломтём хлеба. Коля расстегнул потертую куртку, достал шкалик водки из внутреннего кармана, налил в стакан и, тщательно закрутив крышку, положил бутылку на место. Водку Коля выпил, а вот хлебушком пренебрег. Но это ничего. Страшнее был пожар, бушевавший у него внутри. Как ни пытался Коля загасить его алкоголем, боль не отпускала. Его мучило чувство несправедливости и гнев:

– Я за тебя отомщу! – всхлипнул он в очередной раз. – У меня все готово, осталось только…

– Сыночек, помоги бабушке, – услышал он за спиной. Коля вздрогнул от неожиданности и тут же обернулся.

–Да-да. Конечно, – пролепетал он.

– Я тут заплутала маленько. Ищу могилку Сидоровой Ирины. Не видал ли где? Она должна быть рядом с большой осиной на третьем повороте от склепа с ангелом.

– Так это же наша фамилия. Только мою жену не Ирина звали, – ответил Николай и уставился на бабку. Он предположил, что она дальняя родственница. Но ничего знакомого в её лице не разглядел. Бабка, как бака. С палочкой, немного сгорбленная от старости. Темный плащ надетый поверх старомодного платья с вырезом. Вьющиеся седые волосы выбивались из-под платка. Ничего особенного.

– Знаю-знаю, милок. А дочку-то свою? Как хотели назвать? – на этих словах Колю обдало холодным потом.

– От-откуда вы знаете? – спросил он, заикаясь. О том, что они с женой ждали ребенка, знали только близкие люди. – Вы родственница? – спросил он после паузы.

Старушка противно захихикала:

– Нет, милок, я не родственница, – перекривляла она Колю и прищурила один глаз.

Николай начал раздражаться. Он подумал, что противная старушенция подслушала его слова над могилой жены и теперь начнет его донимать. Развернуться и уйти он не мог. Она знала имя его нерожденной дочери и его фамилию. Он боялся, что так просто она от него не отстанет.

– Кто вы такая? – спросил он со злостью и засунул руки в карманы брюк. Бабка будто ничего не заметила и продолжила, как ни в чем не бывало:

– Да ты не переживай, я ведь помочь тебе хочу. Знаю, что ты задумал.

«Началось», – подумал Коля. «Точно! Подслушала!»

– Вы не можете, – выдавил он, и добавил, четко проговаривая слова в надежде заговорить зубы:

– Я ничего не задумал. Вы меня с кем-то перепутали. Я просто пришел проведать могилу, – Коля нагло посмотрел на старушку. Он решил все отрицать до последнего. Как говорится, за подслушанные мысли не судят.

– Экий ты злой. Но ничего, милок, сейчас поболтаем, и ты все поймешь. Чего это у тебя? В кармашке-то секретном?

– Водка! – Коля с издевательским выражением лица вынул правую руку из кармана и нарочито хлопнул по куртке там, где находилась бутылка.

– А с левой-то стороны?

– Сердце! – Коля хлопнул себя ладонью с левой стороны с таким же издевательским выражением, но тут же изменился в лице, потому что там не оказалось того, что должно было тайно находиться.

– Уж не это ли ищешь? – сказала бабушка, наклонившись и копаясь в бюстгальтере, как в сумочке. Наконец она достала знакомый пистолет.

– Эт-т-о не мой, – сказал Коля. Он начал вспоминать, где мог его обронить. Пистолет не мысли, а вещественное доказательство. Он испугался, что старушка может донести. Поэтому приготовился выхватить у неё оружие и припугнуть. А если она не отстанет, то решить вопрос сразу в этом безлюдном месте. Коля огляделся на всякий случай. Ни одной живой души вокруг. Не видно, не слышно. Только галки уселись на иву – ждали пока уйдут люди.

–Твой-твой. Да ты не бойся, – бабка взяла пистолет за ствол и протянула его Коле. – Держи. Не заберу. Он тебе еще пригодится. Подшутила я над тобой. Ты, милок, на бабушку не обижайся, я ведь, наоборот, научить тебя хочу, – её лицо стало задумчивым. Теперь она говорила, усиливая слова движениями головы, будто в фильме. – Ты вот решил отомстить, для того и пистолетик достал. Но сам подумай. Ну, умрет твой обидчик. Внезапно. А дальше-то что? Он ведь даже боли твоей не поймет-то. Не успеет. Шутка ли. Ты сразу двоих, считай, потерял. Страдал сколько? А этот гад откупился. А что, если о его жене позаботиться? – бабка подняла указательный палец. – Любит он ее, милок. Понимаешь? Ох, как любит, – протянула бабка. – До конца дней страдать-то будет. Как ты страдаешь. Да и найти тебя будет сложнее. Если этого гада уберёшь, то сразу на тебя подумают. А жена? Да мало ли?

Николаю стало жутко. Не простая бабка оказалась. Аж губы потрескались, и кончики пальцев на ногах похолодели. Не простая бабка оказалась. Он опустил руки и осторожно сказал:

– Думал я об этом, бабушка, но она же не виновата. Родители её не виноваты, и родственники там всякие. Нет, я лучше сделаю, как решил.

– Перед тобой все виноваты. Вспомни, как тебе плохо было? Разве кто-то пришёл, утешил тебя? А может, кто осудил паскуду? – бабка повысила голос и начала трясти палкой, словно её эта история тоже задевала.

– Как они переживали за него? Когда суд-то был! Как его жена ему на шею кинулась? Когда его оправдали! Вспомни, вспомни! А ты один остался со своим горем. А тёща как на тебя смотрела? Будто это ты убил!

– Может ты и права, бабка, но как же я на женщину пистолет направлю? Не смогу я.

– А меня ты как собирался убить? Э-эх! На стареньких, значит, можешь? – старушка направила палку на Колину грудь.

Коля смутился, опустил голову и пробормотал:

– Даже мысли читаешь? Ну, тут другое. Прости. Я не соображал. Я просто хочу… ­– Коля запнулся. ­– Я справедливости хочу! – на этих словах Коля решительно посмотрел бабке в глаза.

– Так по справедливости: зуб за зуб, жена за жену! – неожиданно громко сказала бабка, стукнув палкой о землю, словно посохом. Потом добавила спокойнее:

– Я тебе помогу. Не дрогнет твоя рука. Заговор у меня специальный есть. Таблеточка, по-вашему. Ну что? Готов? ­– она опять покопалась в бюстгальтере и вытащила пилюлю.

Николай с сомнением посмотрел на таблетку. Решиться было трудно. Не чувствовал он ненависти к жене водителя. Не чувствовал желания убить. Вот водителя он ненавидел. Ненавидел не только за то, что сбил, но и за то, что не наказали. Водитель казался ему воплощением несправедливости. Коля не мог жить с ним на одной планете. От одной мысли, что убийца жены живет и счастлив, у Коли перехватывало дыхание. Он стал много пить, чтобы заглушить ненависть. Забыть. Но он больше не мог. Он хотел, чтобы этого человека не было. Не существовало. Стереть его. Совершить правосудие.

Предложение бабки казалось Коле жутким, но весьма логичным. Разумом Коля понимал, что от расправы над водителем справедливость не восстановится, а он сам попадет в тюрьму и продолжит мучиться, думать, что его дочь не родилась, а сын негодяя радуется жизни. Эти мысли грызли Колю и без бабки, поэтому он не только не отверг её предложение, но и серьёзно задумался. А ведь действительно, осуществить справедливость ему мешал только страх. А с таблеткой…

В общем, Коля помялся, махнул рукой и взял.

– Вот молодец. Теперь глотай-глотай, не бойся.

– Что? Прямо сейчас? Может быть, завтра? – неуверенно спросил Николай.

– Завтра не бывает. Есть только сегодня. Решил? Делай! – сказала твердо старушка.

Коля положил в рот таблетку, сделал глубокий вздох и проглотил.

* * *

Коля очнулся в парке на скамейке. Он сидел в кепке и темных очках, с опущенной головой. Со стороны кзклось будто он придремал. Высокий воротник широкой куртки прикрывал нижнюю часть лица, виднелся только нос. Руку с пистолетом он прятал в кармане.

Погода стояла отличная. Весенний ветер и облака. Буйная зелень неподстриженных кустов скрывала этот уголок от посторонних глаз. Жена того самого водителя любила здесь гулять перед работой. Всегда в одно и то же время: ранним утром, когда большинство людей еще только просыпались или пили кофе.

Коля не любил утро. Рань вызывала у него раздражение и неприятное ощущение в желудке: что-то вроде голода, который нельзя утолить. Сейчас эти чувства усилились тревогой перед намеченным. Из хаоса эмоций иногда всплывало побуждение уйти. Но он так настрадался за год, что каждый подавлял его. Коля не сомневался, что убийство – это единственный способ избавиться от мучений. Он сидел и ждал, прокручивая мысли по кругу. Осуждая и оправдывая себя, жалея и уничижая.

Сердце стукнуло: «Идет». Женщина в синем платье и бежевой курточке шла не спеша. Она улыбалась, думая о чём-то своём. Коля сразу её узнал.

Людей вокруг не было, только он и она. «Может быть, – подумал Коля, – получится даже избежать тюрьмы». Надежда пожить нормально на свободе наполняла энтузиазмом. Ему захотелось действовать немедленно, но приходилось ждать, пока она подойдет ближе.

«Улыбается стерва! Пристрелю в спину», – подумал Коля. Он не испытывал к ней ненависти. Это мешало. Грубыми словами он пытался себя накрутить. Ведь на того, кого ненавидишь, пистолет нацелить проще. Тут он обратил внимание на ее живот.

«Беременная», – успел он подумать,и получил удар в челюсть. Из глаз посыпались звезды. Когда он немного пришел в себя и открыл глаза, то увидел щуплого молодого человека. Выглядел юноша хулиганисто: черная кепка и спортивный костюм с незаправленной белой футболкой. Коля припомнил, что носил когда-то такой же.

–Ты чё, брат, совсем офуфел? – сказал нежданный гость и приготовился ударить ещё раз.

«Откуда он взялся? Пристрелить его, что ли?» – подумал Коля и достал пистолет. Мотнул им перед лицом хулигана.

– Отстань! Иди отсюда, – сказал он, напустив на себя вид крутого.

Хулиган засмеялся:

– Ты что, совсем ничего не понимаешь? Ты не убъешь меня. Отвечай! Что ты хочешь?

– Я хочу справедливости, – ответил Коля со злостью.

– Справедливости? Тебе показать справедливость? – хулиган ударил еще раз.

На этот раз Коля оказался на ночной улице. Они шли за какой-то парой. Фонари едва освещали редких прохожих. С левой стороны, там где парк, освещения вообще не было. Лишь темнели силуэты деревьев. Казалось странным, что нечто может темнеть в темноте. Но у темноты нет предела. Жаль, Коля не понял это тогда.

Он быстро догадался, что пара впереди - это он со своей женой год назад. Странно, но ему настоящему не захотелось подойти к ней, обнять или хотя бы взять за руку. Наоборот. Коля вжал голову в плечи, стараясь стать как можно незаметнее. Он не особо помнил, что тогда произошло. Для него те события слились в клубок какой-то суеты. Лишь одно он помнил отчетливо: жена лежала на дороге с проломанной головой под колесами альмеры. Вокруг – лужа крови.

Жена что-то сказала ему прошлому. Хулиган подтолкнул Колю ближе, практически вплотную, чтобы хорошо слышать их разговор. Пара их не заметила. Коля понял, что в этом времени он призрак, как показывают в фильмах.

–Тебе лишь бы денег вытянуть, – сказал прошлый Коля. Он был выпивший. Они шли домой после дня рождения. В тот вечер она раскапризничалась из-за того, что они задержались в гостях. Жена жаловалась, что ей тяжело долго сидеть и требовала корсет.

–Тебе насрать на меня? У меня спину тянет и растяжки, – жена сказала это с повышенной интонацией, которую Коля ненавидел. Голос жены становился гнусавым и звонким, будто расстроенный инструмент. Даже скрип мела по доске не казался Коле настолько противным. Если бы он знал, что она способна издавать такие звуки, он бы к ней даже не подошёл. Но до беременности она была с ним ласкова и нетребовательна. Они редко ссорились. Когда она залетела, и Коля на ней женился, она стала все время чего-то хотеть от него.

Коля не понимал, что происходит, и его страшно раздражали ее капризы. Среди его друзей ни у кого ещё не было ни детей, ни жены. Он на неё жаловался, и они ему сочувствовали, а жену поливали грязью. Говорили, что она истеричка и что ему «по жизни не повезло».

– А другие без корсета как? – его голос прозвучал сердито. Корсет для беременных казался ему слишком ненужной вещью. Зарабатывал он пока не особо, и такая растрата казалась ему перебором.

– У Ленки корсет. Её муж любит и хочет, чтобы у нее кожа осталась красивой после родов, – продолжала капризничать жена.

– Так и иди к её мужу, – Коля ненавидел напыщенного мужа Ленки. Он много раз просил её не говорить про него. А она каждый раз про него напоминала. – А мне ты триста раз всралась.

– Что!? Тебе пофиг? Ты хочешь, чтобы я ушла? Я уйду! – жена начала кричать. Как она его раздражала в эту минуту.

– Куда ты пойдешь? Истеричка!

– Мудак! Ты меня ненавидишь! Я должна носить твоего ребенка? – она размахнулась сумочкой и ударила его. В темноте на ее щеках блеснули слезы. Коля схватил ее за руку:

– Прости. Я не прав, – прорычал он правильные слова так, будто хочет ее придушить.

Жена вместо ответа плюнула ему в лицо, потом резко вырвала руку и побежала, припадая на одну ногу и хватаясь за живот. Он быстро ее догнал.

– Стой! – пытался остановить её, схватил за плечо, но она увернулась. Все-таки перешла на шаг. Коля тогда понимал, что её нужно успокоить. Что беременные женщины нервничать не должны.

– Успокойся! – сказал он, поровняв с ней шаг, – Тебе нельзя бегать, – он попытался подавить в себе злость, чтобы помириться. Стать терпеливым, пока не родиться ребенок, а потом расстаться, он решил ещё раньше. Но жена чувствовала его неискренность и часто скандалила.

– Что ты хочешь от меня? – заорала она громко. Коля испугался, что прохожие подумают, будто он на нее нападает, и прибегут «помогать». Так и до милиции недалеко.

– Закрой рот! ­– прошипел он и встал пред ней, преграждая путь и хватая за плечи.

­– Не трогай меня! – заистерила жена и судорожно метнулась к проезжей части.

Она не собиралась выбегать на дорогу. Она хотела просто вырваться и обойти Колю кругом. Но недавно прошёл дождь. Тротуар был выше проезжей части. Она неловко поскользнулась, перевернулась, и ее голова оказалась прямо под колесом.

Резко вспыхнул свет, и настоящий Коля оказался на скамейке в парке. Рядом сидел хулиган.

– Ты вспомнил? Ты довёл жену, и она упала. Тебя раздражали ее капризы. Потом ты чувствовал вину. Тебе было невыносимо стыдно, особенно когда на тебя смотрела её мать. Ты и сейчас боишься смотреть ей в глаза, хоть и забыл почему. Ты тогда начал сильно пить, чтобы забыть. И забыл. Но чувство вины не прошло. Ты переложил её на другого человека. Невиновного.

– Я любил их! Жену и дочь! – сказал Коля с отчаянием.

– Ты внушил себе, что любил их потом, когда вытеснил тяжелое воспоминание. До беременности она тебе просто нравилась. Она забеременела, а ты злился. Ты был слишком молод и не готов к семье. Ты хотел еще погулять.

– Да кто ты такой? Откуда ты это знаешь? – заорал Коля.

– Ты еще не понял? Я – это ты. Мы сражаемся в твоей голове. Не веришь? Оглянись вокруг.

Коля посмотрел по сторонам: все застыло, женщина замерла, так и не закончив шаг. На ее лице продолжала играть легкая улыбка. Она не замечала того, что происходит. Тишина отдавала звоном. Чувство невыносимости бытия охватило Колю и он опустил голову. Закрыл лицо ладонями и сказал:

– Что вы все хотите?

– Ты не ангел, ты мудак. Признай это и живи дальше. Слышишь? Живи дальше! Посмотри, до чего ты докатился! Ты, как маньяк-убийца, поджидаешь беременную. Хочешь выместить на ней своё чувство вины! А дальше что? Конвейер беременных женщин? Ты думаешь, что после этой расправы сможешь успокоиться и вернуться к нормальной жизни? Прими свою вину и живи дальше! Пока не сделан последний шаг! – и хулиган третий раз дал Николаю в челюсть.

Коля пришел в себя и мир возобновил движение. Душистый запах весны словно обнял его. Звуки жизни вернулись в сердце. Женщина продолжила путь. Коля остался сидеть, любуясь ее походкой. Её улыбкой. Он ощутил какую-то невероятную легкость в душе. Впервые за долгий период ему стало хорошо. Нет, он не простил себя. Он радовался, что не нужно убивать.