Кошизофрения. Тарантины сон кошмарный

Если ваша кошка залаяла на вас –

вам пора в отпуск.

(народная примета)

Все началось с того, что дорогу мне перешла черная кошка. Точнее – кот. И ладно бы, что приличное, ну знаете, бывают такие мордатые бойцы – герои помоек, а то так, дворовое недоразумение с висящей клоками шерстью и надорванным левым ухом. К тому же кот хромал на левую переднюю лапу. Очень, очень похоже на моего соседа Петрова во время запоя. Тот тоже прихрамывает, как выпьет. Причем, складывалось впечатление, что кот специально выжидал в кустах, дабы перейти дорогу именно мне. Ну да, я его еще издали, от остановки заметил, сидел себе кот у ларька торгового, на прохожих пялился без особой надежды на подачку. А как я к ларьку подошел, понадобилось ему, видите ли, непременно дорогу перейти как раз у меня под носом. Перешел, тут же уселся на жопу и выразительно глянул прямо мне в глаза, мол, что, съел? А взгляд-то какой нехороший, наглый, словно собирался у меня кот полтинник сшибить на опохмелку. Нет, действительно, сходство с моим соседом Петровым просто поразительное.

Я вообще-то в приметы не особо верю, но сейчас почему-то продолжить движение не решился, а поставил тяжелую сумку на асфальт и укоризненно сказал котяре:

– Ну ты что же, сволочь, нарочно?

И кот словно услышал. Он улыбнулся во всю свою пасть, показав отличные белые клыки, и поднял переднюю лапу. Хотите верьте, хотите нет, но средний коготь на кошачьей лапе был оттопырен.

– Ах ты гад! – возмутился я и начал оглядываться вокруг в поисках палки или камня, дабы в наглого котяру запустить. Но тут раздался автомобильный сигнал, мне пришлось отпрыгнуть на бордюр – мимо прокатилась желтая «Волга» с шашечками на дверях. Когда машина проехала, кота на месте уже не было, а вот «Волга» остановилась у подъезда, где я временно снимал малосемейку. Не совсем у подезда, уперлась в корму «Газели» с красным крестом на боках. «Скорая»? У нашего подъезда? Случилось что?

А «Волга» мне знакомая, не иначе, как это Коля приехал – шурин моего соседа Петрова, пребывающего в данный момент в состоянии запоя. Только не подумайте, что мой сосед Петров был совсем спившимся алкоголиком. Напротив, Петров был мужиком деловитым и хозяйственным, как говорится, мастером на все руки: вся мебель дома у него была собственного изготовления, даже стены своей малосемейки он обил вагонкой и покрыл лаком. А жене он смастерил такой кухонный комбайн с посудомойкой и грилем, что все эти "Сименсы" вместе с "Бошами" отдыхают. Петров работал слесарем в каком-то НИИ и был на хорошем счету, потому как в отличие от подавляющего большинства российских слесарей спиртного на работе не потреблял. Совсем! И все заманчивые предложения "сообразить на троих" вежливо отвергал, ссылаясь на "торпедированную задницу". Но дважды в год точно по календарю (под Новый год и на первомайские праздники) Петров впадал в запой и за неделю – две успевал напиться до чертиков (в буквальном смысле, его очень напрягали видения чертей, пляшущих летку-енку на обеденном столе). Заканчивалось все это одинаково: жена Петрова Валентина запиралась с телефоном на кухне и вызывала своего братца – таксиста Колю. Тот очень быстро являлся с парой друзей-бугаев из таксопарка и мотком веревки (Коля в свободное время занимался туризмом). Втроем они довольно ловко опутывали Петрова, так что он становился похож на гусеничный кокон. После этого бедолагу кидали в багажник желтой "Волги" с шашечками и отвозили к матери в деревню, где запирали в старой бане с ведром рассола до полного выздоровления.

Конечно, пристрастие сомнительное, однако, следование традициям уважение вызывает. Надо же, какую силу воли надо иметь, чтобы только дважды в год и строго по графику. Нет, постойте, а ведь на этот Первомай Петров, кажется, не пил. Ну да, трезвый был, как сейчас помню его на субботнике по озеленению нашего двора. Если мне не изменяет память, в последний раз закономерный итог "белочки" пришелся у Петрова аккурат под Новый год. Петровская супружница Валентина рассказывала, что она как раз наряжала елку, когда услышала журчание на кухне. Оказалось, это Петров мочился на батарею парового отопления, На резонный вопрос супруги, а не лучше ли ту же операцию провести в туалете, Петров ответил, что сделать этого никак не может, потому как в унитазе сидит черт, а чертей он очень боится. После этого он неожиданно решил спеть и очень громко проорал на мотив популярного в этом году мюзикла "Нотрдам де Пари":

Не наступай мне на любимую мозоль.

В говно мужчину превращает алкоголь...

Да ладно, пение, это еще мелочь. Обычно пик алкогольного недуга нападал на соседа Петрова ночью, и тогда за тонкой стеной, отделяющей мое скромное жилище от его двухкомнатки, раздавались дикие вопли, визг, звенела разбиваемая посуда и грохотала падающая мебель. Далее все развивалось по обычному сценарию: перевернутый стол, разбитая посуда из мебельной стенки, Валентина с телефоном на кухне, ейный брат с бугаями и моток веревки.

Сейчас Коля приехал без бугаев, он громко хлопнул дверью и почти бегом вбежал в подъезд.

***

Я поднимался по лестнице нашей девятиэтажки (лифт, как обычно, не работал) и находился под впечатлением от наглого поведения встреченного кота, когда наткнулся на двух дюжих санитаров, стаскивавших тело моего соседа, привязанное к носилкам. Я сразу понял, что петровский запой подошел к логическому завершению (за стеной уже с неделю как звенело и погромыхивало), состроил скорбную физиономию и посторонился, прижавшись задом к мусоропроводу. Недвижимое, небритое лицо Петрова отливало благородной синевой, один глаз его светился редкой красотыфонарем. По всему было видно, что фонарь – работа Валентины, она, всхлипывая, провожала супруга в скорбный путь, не выпуская из-под мышки увесистой скалки.

Санитары спустились на площадку, больно ударили меня ручками носилок по ногам. Я ойкнул. В это мгновение Петров открыл глаза. Знаете, мне не раз приходилось видеть взгляд Петрова в "предбелочном" состоянии: мутный, бессмысленный, смотрящий сквозь тебя. Но этот взгляд был совсем иным, осмысленный, но очень испуганный. Не уверен, узнал ли Петров меня, но губы его шевельнулись:

– Конверт в ящике. В ящике с гробиком, – прошептал он еле слышно и тут же закрыл глаза.

Наконец санитары развернулись в узком проходе, и траурное шествие двинулось дальше, замыкала его петровская кошка Чмыра – злобное белое существо в черных и рыжих пятнах, с большими ушами. Чмыра спустилась на пару ступенек, оглянулась и как-то недобро на меня посмотрела.

***

Вечером постучалась Валентина, попросила «помочь по-соседски». Я вздохнул, сохранился и пошел помогать. А что сделаешь?

Я закончил привинчивать обрушенную Петровым полку к стене и принялся мыть руки. Слезы Валентины уже высохли, и она деловито сметала осколки битой посуды в совок.

– И что на него нашло? – удивлялась Валька, – Вроде до срока еще два дня осталось, я уж и Колю предупредила, и маме в деревню позвонила. А он вдруг как взбесился, схватил топор и начал за Чмырой гоняться. Орал, что она за ним следит и хочет его убить...

В это время в дверь позвонили, приехал брат Коля, сказал, что с Петровым все нормально, лежит в дурдоме, отдыхает. Мы на троих допили петровский коньяк и расписали пульку. О фразе, произнесенной Петровым в подъезде, я, конечно, промолчал. Мало ли что может привидеться допившемуся человеку. Я поблагодарил соседей за прекрасно проведенный вечер и отправился домой.

– Сосед, – предупредила меня Валька. – Ты бы на ночь окно в кухне не закрывал. Я тут решила тараканов поморить...

***

Проснулся я от странного чувства, словно кто-то смотрел на меня в упор. Неприятное, надо сказать чувство, я вообще таких взглядов не люблю, а уж ночью, в своей съемной квартире, где чужих быть по идее не должно...

Я открыл глаза и с минуту привыкал к темноте. Наконец в лунном свете разглядел его: на моей постели в ногах сидел большой черный кот, совершенно мне не знакомый. Котище заметил, что я проснулся и широко раскрыл пасть:

– Конверт. Отдай нам конверт! – проурчал хрипло кот.

Я вспомнил народные приметы и попробовал себя ущипнуть. Больно! Значит, это не сон. И не глюк! Тогда что делает в моей квартире этот котище? Да еще говорящий. Первым желанием моим было, естественно, немедленно вскочить, но я и головы не смог поднять – мое горло уперлось во что-то холодное и острое.

– Не дергайся! Это оголенный электрошнур от лампы. Попробуешь встать, она – кот ткнул лапой куда-то в сторону, – включит "Пилот".

Я скосил глаза. Около "Пилота" – компьютерного тройника, куда была подключена настольная лампа, сидела Чмыра. Без сомнения, это была она, соседская кошка. Даже в полумраке было заметно ярко-рыжее пятно на ее морде, разбухшие от молока соски.

– Отдай нам пакет, – продолжил кот, – и ты получишь это! – чуть слышно прошуршали мягкие лапки, появилась еще одна кошечка, в зубах она держала какую-то пачку. – Здесь десять тысяч, потом получишь еще, – заявил кот. – Только отдай нам пакет!

– У меня нет никакого пакета, – промямлил я, мысленно клянясь больше не смотреть "ужастиков" и "Секретных материалов" на ночь. – И конверта тоже нет. Я не понимаю, о чем ты... вы говорите.

– Посмотри наверх, – предложил кот угрожающе.

Я поднял глаза. Надо сказать, что спинка моей кровати упиралась прямо в стенку старого шифоньера, оставшегося мне в наследство от прежних жильцов (мое нынешнее жилище вряд ли можно было назвать просторным). Так вот, из-за края верхней крышки шифоньера выдвигалось что-то треугольное. Утюг!

– Отдай по-хорошему! – предложил кот, а не то...

Из-за края шифоньера появилась кошачья морда. Кажется, тот самый, что утром перешел мне дорогу:

– Ну что? – разинул пасть кот, – скидывать?

Я не стал дожидаться ответа – получать утюгом по голове в мои планы совершенно не входило. Я резко рванул провод с шеи и свалился на пол, внутренне готовясь к электрическому разряду. То ли Чмыра этого не ожидала, то ли лапки ее оказались слишком слабыми, чтобы продавить кнопку "Пилота", но удара током не последовало. Раздался кошачий мяв, какие-то тени замелькали по комнате, что-то серое кинулось в мою сторону. На лету поймав мягкий лохматый клубок, я немедленно взвыл от боли. В мою руку одновременно вцепились и когти, и зубы. Раздумывать было некогда, я одним прыжком подскочил к раскрытому окну и стряхнул шипящую тварь вниз. Не особо интересуясь итогом полета, я захлопнул окно, обозрел поле битвыи пошарил по стене в поисках выключателя. Пластмассовой коробочки на месте не было, вместо нее из стены торчало два провода. Конечно, трогать их не следовало, но поди, разберись здесь, в темноте. Тут меня и шарахнуло. Падая, я врезался головой в створку шифоньера и отключился.

***

Проснулся я (или очнулся?), когда за окном уже светало. Бока болели, наверное, по той причине, что я лежал прямо на полу, закутанный в скомканную простынь. Здрасьте! С каких это пор я взял в моду спать на голом полу? Подцепил белочку от соседа Петрова. Заразным оказался?

Голова гудела, ладонь жгло. Я с удивлением посмотрел на свою руку и обнаружил белый ожог, уже вздувшийся. С не меньшим удивлением я рассматривал и шнур от моей настольной лампы, валявшейся тут же. Он был наполовину оголен, судя по остаткам изоляции на голом проводе, его добросовестно пожевали острыми зубками. А под кроватью в пыли обнаружилась пачка денежных купюр. Ровно сто сторублевок. Десять тысяч! Значит, это был не сон!

Если вы считаете, что я, подобно героям американских боевиков, ничему не удивился, а немедленно взялся за разоблачение происков спецслужб или инопланетян, то вы глубоко ошибаетесь. Я сидел с ногами на кровати, хлебал кислое "Ркацителли" (ничего другого для этого случая в холодильнике не нашлось)прямо из горлышка и размышлял. Если это розыгрыш приятелей, то довольно глупый. Тем более даже за удар током компенсацию в десять тыщ (купюры я проверил – настоящие) вряд ли кто из моих знакомых мог бы заплатить. Галлюцинацией это тоже быть не могло – провод, деньги и сдвинутый с обычного места утюг на шифоньере (давно сгоревший, но очень увесистый) это подтверждали. Там же, на покрытой пылью верхней крышке шифоньера я обнаружил и кошачьи следы.

Сомнений у меня не оставалось: ночью в моей комнате были кошки, они обгрызли провод, принесли деньги, сломали выключатель, оголили электропровода, чтобы меня шарахнуло током. И еще они разговаривали. Разумеется, ничего подобного быть не могло, но оно было!

-- Чмыра! – вдруг вспомнил я вслух. – Вчера здесь была соседская кошка Чмыра! Ее нужно допросить!

***

Дверь открылась, и сразу же вкусно запахло.

– А, сосед, заходи! – обрадовалась Валентина, – Ты как раз вовремя, я блинов напекла.

На кухне сидел Валин братец Коля и уминал блины, щедро сдобренные сметаной и маслом. Пожав Николаю мощную пятерню, я устроился за столом напротив и угостился. Ну, Валька, ну молодец! Не блины, а просто пища богов!

– Ой, а что это у тебя с рукой? – всплеснула руками Валентина, заметив бинт на моей ладони.

– Да так, обжегся, – уклончиво ответил я, наблюдая, как в кухню входит Чмыра. Кошка остановилась, зло посмотрела на меня и зашипела.

– Чего это с ней? – удивилась Валентина.

-- За котят своих переживает! – уверенно заявил Коля. – Чует, наверное...

Чмыра по плинтусу прошла к холодильнику и забралась в коробку, откуда что-то запищало.

-- Влад, тебе котенок не нужен? – жалобным голосом спросила Валька. – Смотри какой красавец!

Она достала из коробки рыжий комочек и показала мне. Котенок был хорош и совсем юн, видно, только недавно глазки открыл. Но квартирные хозяева про это меня предупредили особо: никаких пьянок, никаких зверей, никаких родственников из деревни!

Николай покончил с блинами, утер масляные губы салфеткой, подошел к холодильнику, ловко увернувшись от чмыриных когтей, ухватил кошку за шкирку, запер ее в ванной. Деловито поклал пищащих котят в пластиковый пакет, туда же добавил и рыжика из рук Валентины и двинулся к двери...

Валентна неожиданно всхлипнула:

-- Чмыра-то, того… И как только умудрилась? Мы ж ее за дверь не отпускаем. Окотилась и спрятала за диван. А тут Петров запил.

-- И куда он их? – спросил я, кивнув в сторону двери.

-- К бабке, в деревню, -- неуверенно сказала Валентина.

***

Коля выжал сцепление, плавно нажал педаль тормоза и заглушил двигатель. Хорошая все-таки машина "Волга", подумал Коля, зря ее так ругают. Если за машиной следить, ей век сносу не будет.

Он выбрался из салона, осторожно прикрыл дверь, подошел к куче строительного мусора и выбрал увесистый булыжник. Завернув камень в газету, Коля открыл багажник и пристроил его рядом с пакетом, из которого тихонько попискивал Чмырин приплод: три девки явно чмыриной расцветки и один рыжий головастый здоровяк с умильными белыми полосочками на куцем хвосте.

– Извините, ребята, но сегодня явно не ваш день, – сочувственно сказал Коля. – Жизнь трудна и везет далеко не всем.

– Ой, какой халосенький, – прозвучало у Коли за спиной. Он обернулся, девчушка лет пяти, поднявшись на цыпочки, заглядывала в багажник, влюблено смотрела на котят и тыкала пальчиком в рыжего.

– Пап, а пап, давай возьмем лызенькава...

Солидный мужчина в шляпе и очках осторожно заглянул в пакет:

– Это дядины котята, они ему самому нужны.

– Дядь, а дядь, а вы мне мозете подалить вон таво, лызава? Ну че вам стоит, у вас их так много...

Коля широко улыбнулся:

– Конечно, бери!

– А нас мама не выгонит вместе с котом? – испуганно попробовал взбунтоваться интеллигентный папаша.

– Не, – замотала головой девчушка, – я каску буду кусать и слусася.

Папаша обречено кивнул.

– Ну что, брат, считай, что тебе как раз-то сегодня повезло, – сказал Коля, передавая попискивающего котенка в руки осчастливленной девчушки. В сущности Коля не был злым человеком.

***

– Слышь, мужик, даже не думай об этом!

Коля обернулся, но никого не увидел. Берег речушки был пуст, лишь одинокий рыбак в плаще от ОЗК уныло пялился на неподвижный поплавок.

Николай тряхнул головой и снова взялся за пакет, куда уже уложил булыжник.

– Мужик, не делай этого – опять раздалось за спиной. Николай снова обернулся и увидел кота. Огромный рыжий разбойник с разодранным ухом сидел в траве, угрожающе раскачивался на лапах и широко разевал пасть.

– Так, – констатировал Коля, – видимо, появился новый вид белой горячки – заразный. Подцепил от свояка.

А кот подошел совсем близко, уселся в траву, плотоядно облизнулся:

– Тебя бы так, в мешок и в воду, понравится? Давай-ка, забирай котят и вези к матери. Видишь, как орут, им есть пора.

Кот разевал пасть, но из нее раздавалось лишь какое-то урчание. Зато в ушах у таксиста ясно раздавалась четкая человеческая речь.

Коля был мужиком серьезным и любил все делать основательно. Швырнув пакет в воду, он ухватил здоровенный дрын и запустил им в кота. Рыжий отпрыгнул. Обернувшись, он зло прошипел:

– Ну смотри, водила гадский, пожалеешь!

***

Коля гнал по шоссе и тихо матерился. Надо же, коты заговорили! Обратиться к психиатру, или он просто надышался пропана на заправке? Нет, не надо было машину на газ переводить. Перед поворотом он аккуратно сбросил скорость и уже взялся за рычаг коробки скоростей, когда на заднем сидении что-то зашуршало. Коля обернулся, тут же в лицо и шею его вонзилось что-то острое. Машина с ревом пробила железные полосы ограждения и улетела в кювет.

***

– Что, урод?! Я ведь тебя предупреждал! – услышал Николай голос сквозь рев сирены "скорой". Он с трудом оторвал голову с клеенчатой подушки носилок. Тот самый кот, рыжий, с полосатым хвостом сидел на обочине и вылизывал окровавленный бок. Коля дернулся было в его сторону, но от резкой болт откинулся обратно на носилки и застонал в бессильной злобе.

– Да не боись ты! – раздался у Коли над головой голос врача. – Перелом ноги и пару ребр сломано. Через месяц бегать будешь.

Одноухий разбойник она обочине облизнулся, вроде как подмигнул и нырнул в кусты.