Кошмар империи

Удар. Не знаю какой по счету, но точно не десятый и даже не двадцатый. Впрочем... а кто их считает, если бьют тебя?

– Сучий потрох! Вадя! Он мне нос разбил!

И правда. Разбил. Еще одному врезал меж ног. Третьему выдавил глаз. Четвертый уже не двигался лежа на ковре в прихожей, получив костяшками пальцев по кадыку. Ему и помочь никто не пытался – сразу взялись за меня... свалили с ног и били железом по бокам и рукам, по голове, по плечам. Снова по голове, пока белым стрелять не начало.

Сцука...

– Так ты додумался! Это ж Тема-Кошмар, – говорил второй верзила, с особенно крупной родинкой на щеке, и кивал в мою сторону. Затем поправил окровавленный латунный кастет. – Когда ты под столом кошачье бырло доедал, он в соляново бабки выбивал из серьезных людей. Ха, да и не из серьезных тоже. А, Темыч? Припоминаешь?

Ну да. Лет в шестнадцать занимался и таким. Наверное, потому сейчас и нет какой-то ярости в груди. Сразу вспоминаю, как явился на старую хрущевку к деду, взявшему микрозайм. Помню, как доходчиво объяснил ему, что деньги надо вернуть, и чем быстрее, тем больше пальцев и родственничков у него останется. А потом еще назвал школу, где его внучка учится...

Тварь. Но тогда время было такое. До сих пор помню, как бабка меня проклятьями поливала.

Вспышка!

Висок обжигает болью. Я заваливаюсь на бок и возвращаюсь в реальный мир минут через пять. С губ течет кровавая слюна.

– Ладно. Фоткай его хлебало, Серый, отправляй заказчику и кончаем с ним. Заставил ты Тема нас побегать! А мог бы сдохнуть быстро...

И я все еще спокоен.

Такое состояние окуклилось сразу после того, как спал боевой раж. Обидно, конечно... эти шестеро не сильнее обезьян. К тому же в узком коридоре. Потому и обидно, что ошибся и так легко дал себя свалить. В лучшие годы завалил бы всех шестерых и в конце даже дыхание не сбил.

Теперь и жирком оброс, и цивильнее стал. Уже нет того Темы-Кошмара, который гасил людей аки звереныш. Того, кто учился выживать на улице, а всю цивильную мудрость ловил от зэка-тренера на секции бокса. Ксива его звали... такой, заматерелый мужик, худющий, а силы как в медведе.

Помню от него фразу: «Говно этот мир, Темыч, и два вида людей обретаются в нем. Те, кто в говно обращается, и те, кто это говно жрет. И я покажу тебе, как его жрать и не давиться».

Метафора, конечно, яркая. Но тогда я не знал, что такое метафора, и даже фантазии не имел, чтобы это как-то представить. А то, что представлял – не нравилось.

Меня снова усадили на стуле. Один глаз уже оплыл так, что я им почти не видел. Вторым же уловил, как ко мне тянется верзила с удавкой на медной струне. Неприятная штука... но, скорее всего, он ничего сделать ей не успеет.

А все потому что второй достал зажигалку, чтобы закурить.

– Увидимся на том свете, ребята, – прохрипел я и, наверное, улыбнулся. Тут точно и не скажешь, когда у тебя едальник, что у того мопса.

Эти уроды слишком были заняты мной, чтобы обратить внимание на запах газа. Выкрученные конфорки на плите, переругивания через закрытую дверь, бой, затем мое избиение. Этого должно хватить, чтобы маленький домик при нужных условиях превратился в крематорий. Частный сектор... так что пострадать могут только соседи, если вовремя за шланг не хватятся.

Верзила крутанул колесико зажигалки. Чирк-чирк...

Не знаю как прочие, но я умер быстро. Правда успел на переферии уловить странную костлявую фигуру в балахоне...

***

Хм. Говорили, что вся жизнь проносится перед глазами перед смертью, а не после. К тому же, фрагменты, которые выбрал мозг для индивидуального показа, принадлежат к той части моей жизни, которую я хотел бы забыть.

Каким может стать пацан, который убегает из дома, чтобы не видеть бухие морды родителей? Собственно, то, что вы подумали, то и правильно. Дворняга. Ночевал в котельных, пил одеколоны, когда водки не было. Шнырял по цехам и тащил цветмет, стараясь не получить. А если получал, то неделю ссал кровью, и снова тащил. Бывало и кололся... да, повезло, что первый же раз рвало меня как суку. Свои же из притона выволокли и на дороге бросили.

Понятия не имею как выжил, но выжил... и творил зло. Убил первый раз, когда было пятнадцать. Вроде случайно. Толкнул отца в подъезде, а тот бухущий в хлам был, вот и сломал шею. Мать тогда вопила, как свинья... винила меня, отреклась. Но хоть мусорам ничего не сказала.

Муж просто упал. Просто умер.

И вот я просто умер. Но для просто мертвого был слишком жив. Я все еще не чувствовал своего тела, но плавность, с которой двигались мысли, напрягала.

СИСТЕМНОЕ УВЕДОМЛЕНИЕ!
Репродукция астральной проекции
Сканирование
Технический номер del302curp203
Занесение в базу данных
Завершаю архивировку исходного кода

Загрузка: 15%

Табло вспыхнуло желтой плашкой перед глазами... впрочем, у меня и глаз то не было. Странно. Я по этому поводу никаких сожалений не испытывал. Наверное, и не должен, раз уж у меня нет тела. Ведь нет тела – нет гормонов, а если нет гормонов, то и нервов нет. Удобно.

СИСТЕМНОЕ УВЕДОМЛЕНИЕ! Перерождение завершено
Причина смерти:
Нелепая, но статистически правдоподобная

Место смерти:
Не имеет значения, вы всё равно умерли

Реинкарнация активирована:
Поздравляем! Вы официально больше не Вы

Добро пожаловать в Империю Горондор
Вы переродились как Аллан, менталист с талантом чуть выше комнатной температуры

Уровень силы:
(многозначи-и-и;*№? молчание)

Происхождение:
Аристократия. Это значит, что вас будут ненавидеть красиво

Цель:
Выжить. Желательно с достоинством, но это опционально

Подсказка:
Не доверяйте зеркалам, родственникам и говорящим кошкам. Особенно кошкам

Кошки? При чем здесь...

И вот тогда меня накрыло. Это было очень больно и ОЧЕНЬ неприятно. В руках свинец, в голове гудит, во рту засуха. Болит каждая конечность и еще пару тех, о существовании которых я не догадывался.

Кажется, я застонал, и что удивительно, услышал свой стон. Совсем уж жалкий, но... я его слышал. Более того, я даже что-то видел. А именно широкое круглое окно, на подоконнике которого и лежал. Блеклый белый свет щупальцами пробивался через мутное, в черных пятнах, стекло и бил по глазам так, что те слезились.

За окном, по грязной дороге, ехал экипаж, груженный хворостом, какая-то женщина выливала ведро воды на мостовую. Тут же перед глазами крутился путешок-флюгер, венчавший домик напротив.

– О, жив, – удивленный, но приятный голос. Его приятно было слышать. – Я уже начал думать, что лекарь хреновый попался. Повезло тебе, Алан. Повезло иметь такого славного брата как я...

В голове было столько горькой иронии, что я скривился. Лицо вроде было целым, чего нельзя сказать обо всем остальном. Рука, походу, сломана и опухла. На ноге ушибов больше, чем шаров на новогодней елке. Живот неприятно оттягивает...

Назвавшийся моим братом сидел напротив. Приятной наружности, в камзоле, с кожаной шляпой, обтянутой красным ремешком. Широкие поля скрывали лицо, которое смотрело куда-то на улицу. Человек курил самокрутку и сидел, поджав одно колено.

– Алан-Алан... Кретин и идиот, – в душах признался братец. – Впрочем, идиот отважный. Вскипятить мозги с твоим уровнем Резонанса... Хм, даже не знаю, смог бы сам так. Но твою же мать! У тебя был реальный шанс развиться. Поступить в академию! Судьей бы не стал, но в императорский сыск мог бы податься, как я. А так... спалил себя, придурок. И ради чего? Ради бабы? Тьфу...

Парень сплюнул на пыльный пол. Снова затянулся сигаретой и очень удивился, когда я протянул руку с протянутыми двумя пальцами. Хмурясь, он передал остатки сигареты мне и наблюдал за тем, как я сделал затяжку.

Горло обожгло, но кашель я умудрился подавить. Когда знаешь как правильно вдыхать, оно не так страшно. Но появившийся в голове дурман говорил о том, что «торкнуло».

– Не думал, что доживу до такого, – хмыкнул парень. – Чтобы ты и к табаку прикоснулся... Похоже, знатно тебе мозги вправили. Знаешь, сколько я за твою черепушку отдал? Тридцать серебряных лев. Половина моего жалования, которая должна была пойти на содержание нашего поместья. И то, лекарь предполагал, что очнешься ты придурком. Я же ему сказал, что ты таковым был всегда, а потому не страшно.

Хм. Кажется этого парня зовут Грэм. И он действительно мой брат. Странное чувство. Словно видел его всегда и никогда одновременно. Он мне никто, но так стыдно, что я его разочаровал... Как бы кукухой не поехать с такими приколами.

Грэм снова затянулся, тяжело втянул носом воздух, утрамбовывая дым, и так же носом выпустил его, словно дракон. За окном можно было увидеть как по мостовой шагает стража, с дубинками, в цветастых красно-желтых портках и доспехах.

– Жалко. Очень жалко... Вдвоем мы бы могли вернуть наш дом хотя бы в статус Малых. А один я не сдюжу, – затяжка. – Жалко.

Кажется, я чувствовал что-то на этот счет, но смутно. По той же причине я в основном молчал, чтобы как-то выправить кавардак в голове. Новые воспоминания, новые чувства, новые мысли, новый язык – все это наслаивалось поверх того Меня, что умер несколько минут назад.

– Ты как? Идти можешь? – спросил Грэм, протерев тлеющим концом окурка стену. Он уже надевал перчатки. – По ногам тебя били не так сильно, как по рукам. Так что давай, руки в ноги, и поковыляем домой.

Похоже, Грэма удивило и то, что я не стал стонать от боли. Сейчас на смену Артему Владиславовичу Волкову пришел Тема-Кошмар – парнишка, который без анестетиков зашивался исполосованный розочкой и мог лбом принять удар арматуры (не без последствий, конечно, но живой). Сейчас я чувствовал себя именно таким... учитывая, что сейчас был не массивнее трёхдневного бамбука.

Мы пошли к выходу с чердака, а это именно чердак и был. Грязный, пыльный, заваленный хламом, с примесью старой мебели. Помимо наших следов в пыли были и шаги лекаря, которого привел Грэм. Заметил это мимоходом.

Спускаясь по крутой лестнице, отметил, что достаточно быстро принял правила игры. Принял... другое тело, ведь иначе быть не могло. Права была система: Я теперь действительно НЕ Я! Это какой-то другой парень, с какой-то другой судьбой, семьей и проблемами, которые как бы теперь и мои.

Мрачный тамбур любой из квартир. Тут пахло тленом и замкнутым в себе времени. Эту темноту развеивали кусочки света на каждом из пролетов этажей. Впрочем, их было всего три...

Но уже на втором я примерно понимал, почему еще в себе. Почему не выжил из ума, когда моя личность накинулась и сожрала личность паренька по имени Алан.

Я хочу жить. Как бы я не боялся смерти, жить все ровно хочется. Чувствовать, добиваться чего-то. Потому что смерть приводит к концу и подведению итогов, а я подводить итоги еще не готов.

На улице пахло мокрым камнем и шел дождь. От свежего воздуха у меня закружилась голова и Грэм подоспел, схватив меня под руку.

– Хе, ну то, что сам спустился, уже похвально, – хихикнул братец. – А дальше уже позволь старшему брату протянуть руку помощи.

И он подхватил меня, как закадычный друг подхватывает своего пьяного товарища, и потянул куда-то вдоль каменной мостовой, лавируя между тарахтящими экипажами. Вокруг нас росли многоэтажные квартиры, под козырьками толпились люди, а дождь изрядно поливал выставленные на улице вазоны с цветами. Небо походило на дымовую завесу, грозную и скрывающую нечто большее, что можно представить человеческим умом.

Вода густо журчала в стоках и выдавала гулкое крещендо по оконным рамам.

СИСТЕМНОЕ УВЕДОМЛЕНИЕ!
Добро пожаловать в город Вердеран!

Плашка вспыхнула и погасла, а судя по тому, что Грэм не обратил на нее внимания, видел эту шизу только я. Слышал, конечно, что мозг, чтобы объяснить необъяснимое, иногда создает подсознательные образы, но... в числе таких галлюцинаций могут быть системные уведомления?

Не знаю. Ничего не знаю. Ни о новом мире, ни о Новом себе. Это надо исправлять, а для этого для начала надо выжить. Выжить любой ценой...

– Та-а-акс, вот мы и на месте, – потянул Грэм и плечом отворил чугунную калитку, пропускающую в палисад. – Промокли как сволочи. Надеюсь, мне не придется еще тридцать лев отдать, чтобы спасти тебя от лихорадки!

Я тоже на это надеялся.

Усадьба, куда меня привел Грэм, представляла из себя мрачный особняк, в котором горело пара окон. Запущенный сад, запущенное крыльцо, запущенное... все. Но это все еще лучше, чем грязная котельная, в которой или по сибирски холодно или адски жарко, в которой соседи – это толпа клопов. Причем их было так много, что, оставив матрас около котла, можно было найти его на лестнице, пытающегося сбежать прочь.

Братец дерганул за ручку входной двери. Выругался, когда та не поддалась, и принялся стучать черным колечком, вдетым в вороний клюв.

– Калеб! Калеб, твою мать, открывай! Это я, Грэм и Алан! Шустрее!

Дверь открылась почти сразу. У входа стоял дворецкий, который стал бы первым подозреваемым в любом детективе, где есть убийство. Статный, серьезный, одна рука, на которой лежит пару полотенец, услужливо протянута вперед. Глаза хитрые и внимательные. Он мгновенно отметил на мне раны и оценил общий наш вид.

– Я ожидал вас раньше, сэр. Вероятно, возникли некоторые инсинуации, которые вас задержали?

– Все как обычно! – Грэм из вежливости перенял полотенце у дворецкого, но почти сразу скинул его на кресло. – Алану раз сказали, чтобы к дочке Единорогов не пер! Потом два сказали. А это был третий раз... закрепляющий.

Я принялся вытирать лицо и волосы. Ходьба была интенсивная, а на больных ногах и такое дается сложно. С Калебом я старался глазами не пересекаться... чем-то напоминал он мне Ксиву из моей прошлой жизни. С виду простой простак, а как заморгаешься, он уже с твоей души как с книжки читает.

– Калеб! Нагрей воды в ванну, подготовь нужный туалет и скажи отцу, что подготовил все документы о доходах и расходах, – говорил Грэм, скручивая вытертыми пальцами новую самокрутку.

– Боюсь, сэр, ваш отец сейчас не в состоянии выполнить вашу просьбу. В остальном, мной будут отданы все необходимые распоряжения, – Калеб слегка поклонился.

– Твою мать! Он снова нахрюкался в усмерть? – ругнулся Грэм.

– Не смею располагать такой терминологией, сэр, – снова поклонился Каллеб. – Но его состояние сейчас очень близко к бессознательному.

– Он хоть... не важно, – уныло выбросил Грэм.

А мне стало дурно. Скрутило изнутри так, что захотелось эту круговерть изрыгнуть из себя. Помню я какого это, когда отец мать в пьяном угаре бьет. И когда ты малой просишь его этого не делать, но слишком мелкий, чтобы настоять на этих словах.

Калеб промолчал.

– Ясно. Тогда ванну мне. Потом разберусь с остальным, – кивнул Грэм. – Алану после меня тоже наберешь. Его изрядно в грязи покачали. Негоже члену дворянского рода в навозе и грязи бродить.

Братец помолчал, раскурил самокрутку странным кубом цвета меди. На секунду одна из граней этого куба раскалилась до красна, навроде прикуривателя, опалила кончик попиросы и погасла.

– Пошли, Алан. Глянем насколько с резонансом все плохо...

Звучало безапелляционно. Да и что уж сказать, мне стало любопытно, что за резонанс. Память из прошлого говорила, что это важная штука в данном мире и отвечает за многое.

Впрочем, углубившись в эту память всплыли свежайшие образы. В том числе и то, как Грэм стоял рядом со мной и закуривал самокрутку, пока двое парней избивали Алана. Братец привалился к забору и разводил плечами, мол, терпи. Сам нарвался.

Наваждение пропало. Мы с Грэмом стояли около массивной железной двери, витиеватой и красивой, украшенной фактурными ветками, листиками и сидящими на ветках воронами. Находилась эта дверь между двух лестниц, ведущих на второй этаж, и явно вела к сердцу усадьбы.

Что примечательно, ни ручек, ни замков на двери не было. Даже характерного шва, и тот глазом найти было сложно. Но я знал, где искать, и отчасти знал, что произойдет дальше.

– Каждый раз как первый, – хмыкнул Грэм и коснулся пальцем одной из декоративных ворон.

– КАР-Р-Р! – взвыло создание, разинув клюв. Осмотрело черной бусинкой открытого глаза меня и Грэма.

А затем птица взмахнула крыльями, полетела вглубь рисунка. Это выглядело так, словно бугорок металла начал становиться меньше, пока не сблизился с небольшим бугорком посередине экспозиции, откуда торчал меч. Ткнув клювом в навершие, птица замерла, как и полагается рисунку.

И дверь отворилась.

– Давай за стены держись, – подсуетил меня Грэм. – Если совсем хреново, давай...

– Я сам, – первые слова на незнакомом мне языке.

– О... ладно.

Лестница вела вниз и была мрачной. Освещалась блекло-синими светильниками на ухватах. Они чем-то напоминали одного жирного светляка, который слабо мерцает и не тухнет.

В конце лестницы находилось что-то вроде небольшого колодца, над которым висело оно. «Всевидящее око»... это слово завертелось на языке при виде маленького обсидианового шарика, внутри которого блекло мерцал фиолетовый огонек. Шарик планировал чуть вверх, чуть вниз, излучая совсем слабое голубое сияние.

В чувство меня привел удар Грэм по плечу и жест в сторону артефакта.

Я поддался и подошел ближе. А после чуть не отпрянул, когда из колодца в мою сторону быстро-быстро потянулись змееподобные щупальца. В конце это нечто напоминало плохо сложенный коралл, конец которого был опален красным цветом, чем напоминал тлеющую папиросу.

СИСТЕМНОЕ УВЕДОМЛЕНИЕ!
Вы превысили допустимый порог ментального расхода
Артефакт не смог стабилизировать поток.
В результате – угасание резонанса.
Текущий уровень синхронизации: 23%
Ментальная магия понижена до аварийного уровня.
Некоторые способности временно недоступны.
Рекомендуется:
отступление, восстановление, пересмотр тактики.

– Хреново... – потянул Грэм, смотря не на табло перед моим лицом, а на обгоревшее щупальце. – А ведь ты был почти на моем уровне. И молодой. Но спалил не так много, как я думал. Может, если напряжешься, то сможешь наверстать. Уникумом тебе не быть, но всяко лучше, чем ничего... Есть над чем работать.

– Ага... – только и сказал я, глядя как на кончиках кораллов виднеются маленькие табличечки с надписями «Error».

СИСТЕМНОЕ УВЕДОМЛЕНИЕ!
Доступен новый квест: «Наследие Ворона»

Цель: Собрать фрагменты древней реликвии (0/10).
Награда: Активация системных навыков Дома Ворона.

За каждый собранный фрагмент будет открываться доступ к новым навыкам системы Дома Ворона.

Мощность и уровень доступных навыков будут возрастать по мере выполнения квеста.

Принять квест? [ДА] / [ОТМЕНА]

Забавно, но «да» было зеленого цвета, а «отмена» красного. Мысленно больше прицепился к приятному оттенку и не успел бросить задней мысли, как плашка уведомлений погасла.