Кошмар наяву

Ростислав бежал что было мочи, волоча за собой Миломиру. Темный коридор казался бесконечным. Источником света служила старая керосиновая лампа, болтавшаяся на металлической ручке, которую Ростислав сжимал свободной рукой. Однообразные серые стены и трубы, что тянулись вдоль коридора. Ни ламп, ни поворотов, ни звука. Абсолютная тишина и кромешная тьма вокруг. Лишь звук их дыхания, да стоны Миломиры.

- Кто ты такой? Куда ты меня ведёшь? – слабо сопротивляясь и следуя туда, куда Ростислав её тащит, вопрошает она. Но ответить нельзя, иначе всё напрасно.

Неизвестно, сколько времени они уже движутся через этот коридор, неизвестно, сумеют ли выбраться. Стены, казалось, сдвигались, проход становился уже, дышать тяжелее. На мгновение Ростиславу почудилось, что ладошка Милы выскользнула, он упустил её! Развернулся, а позади непроницаемая стена из темноты. Лампа была неспособна пробить эту стену. Моргнул – и ничего. Напуганная Мила хлопает глазами и смотрит на него.

- Что случилось? Почему ты молчишь? – продолжает надоедать ему вопросами. Но он молчит, бежит вперёд, ведёт её за собой.

Но что это впереди: пол коридора усеян пестрыми змеями, которые клубятся, извиваются, переплетаются друг с другом, ползут навстречу паре. Крик отвращения чуть не вырвался из уст Ростислава, он сделал шаг назад, в висках запульсировало, наклонился и увидел, что из его ступни торчит огромный ржавый гвоздь, пронзивший обувь как картонку. Опять захотелось закричать, на этот раз от боли, но и здесь Ростислав сдержался, зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что его нога целая, а впереди ничего нет. Вытерев холодный пот со лба, Ростислав продолжил свой путь. Профессор предупреждал, что колдун напустит иллюзии, но Ростислав даже предположить не мог, что они будут настолько правдоподобны! Главное молчать и ни в коем случае не кричать, тогда всё закончится благополучно. К счастью, Миломира перестала спрашивать его о чём-либо, покорно следовала за человеком, который мог оказаться как спасителем, так и губителем.

Ещё несколько десятков метров позади, и тут коридор начал расширяться, переходить в пещеру. Когда Ростислав с Миломирой вступили под её своды, то обнаружили мертвецов, валявшихся повсюду. Какое-то массовое убийство, не иначе. Или место жесточайшего сражения. Ростислав опять зажмурился, в надежде, что иллюзия развеется, но в этот раз не сработало – мертвецы остались на месте.

Придётся идти среди трупов. Набрав полную грудь воздуха, посмотрев на напуганную Миломиру, он улыбнулся ей, понадеявшись, что улыбка подбодрит её, крепко сжал кисть возлюбленной своею вспотевшей ладонью, повёл вперёд.

Вот мертвец прямо на полу, лицо на бок, изо рта вытекает белая липкая жижа, руки в стороны, ноги лежат прямо, тело закоченело. Ростислав аккуратно наступает рядом с подмышками, стараясь не зацепить труп, не смотреть в его остекленевшие глаза. Мила начинает хныкать, но повторяет за Ростиславом, наступает ровно туда, куда и он. Первого миновали. Но вот двое привалились к стенке, как безмолвные стражи. Руки скрещены, лица синие, глаза закатились, видны лишь белки. Ноги словно бы вросли в пол пещеры. Не коснуться их почти невозможно. Ростислав поворачивается боком, протискивается между покойников, морщится, плечо мертвеца цепляется за его спину. Мертвец заваливается, падает. Ростислав словно бы читает укор в его безжизненном взоре.

- Нет, я не могу, не могу, - заливается слезами Мила. Ростислав поворачивается к ней, прикладывает палец к губам, из-за чего чуть не обжигает свою грудь горячей керосиновой лампой. Но жест помогает, Миломира успокаивается, идёт вперёд.

А дальше целая гора тела. Руки и ноги покойников переплелись друг с другом, тела тех, что лежат снизу, уже почти истлели, но те, что выше, только-только начали разлагаться и выглядели отвратительно. Опарыши копошились в коже, их белые тушки мелькали сквозь полусгнившую одежду, поредевшие волосы.

Ростислав пошёл вперёд, поставил ногу на колено одного мертвеца, опёрся, перенёс на неё вес, услышал, как хрустит сустав трупа, поднялся выше. Ещё шаг, ещё. Гниющее мясо чвакает под ногами, от невероятной вони слезятся глаза, но нужно идти. Мила заливается слезами, но не отстаёт, лишь крепче сжимает руку Ростислава. Вот они на вершине холма из тел, вот начали спускаться. Ростислав выдыхает, ощутив под ногами каменистую почву. Мила вот-вот спустится, но тут ужас искажает её прекрасно лицо, она начинает кричать, падает.

- Они хватают меня!

Всё происходит так быстро, что вопль отчаяния едва не вырывается из уст Ростислава, но он бросает керосиновую лампу, кидается к возлюбленной, хватает её за плечи, тащит и с ужасом видит, как вся гора мёртвых тел приходит в движение. Покойники держат Милу, тянутся к Ростиславу, мертвой хваткой затвердевших пальцев впиваются в его лодыжки, цапают колени…

А потом наваждение пропадает. Они с Милой на полу. Рядом разбившаяся керосиновая лампа, топливо которой быстро догорает. Дальше идти предстояло в кромешной тьме. Ростислав обнял Миломиру, помог ей встать, взял за руку, повёл за собой, второй рукой ощупывая стену. Если это скоро не закончится, если колдуна хватит надолго, Ростислав может и сломаться. Это только в сказках легко, а в жизни столкнувшись с подобным умоляешь высшие силы сжалиться и прекратить пытку.

Но пока силы идти были, и Ростислав шёл, пусть и не видел, куда. Пещера тянулась и тянулась, казалось, впереди обрыв, но это всякий раз была лишь иллюзия. Сколько же они бредут? Уже несколько часов, не меньше.

Крики где-то вдалеке. Ростислав знает голос – это его мама.

- Ростик! Сыночек! Ты здесь! Отзовись, любимый! – сколько боли, сколько мольбы, сколько отчаяния в этом крике!

Ростислав прикусил свой язык, почувствовал, как на этот раз Миломира крепко сжимает его руку, улыбнулся. Не зря она ему снилась, это точно та девушка, которую он искал всю свою жизнь.

Голос мамы звучал ещё долго, но Ростислав уже не обращал на это никакого внимания, а двигался вперёд. И вот, наконец, его усилия вознаграждены: яркий солнечный свет отражается на стенке пещеры. Там за поворотом должен быть выход! Ростислав ускорятся, добирается до нужного места, аккуратно выглядывает из-за угла и от ужаса падает на спину, едва не завопив: проход загораживает огромная морда дракона, который раззявливает свою пасть и бросается на Ростислава с Милой. В этот раз не спастись, остаётся лишь принять свою участь.

Но дракон, конечно же, оказывается лишь иллюзией. Как только напуганный Ростислав открывает свои глаза, то обнаруживает, что проход свободен, а Мила непонимающе на него глядит. Он встаёт, снова обнимает её в поисках поддержки, берёт за руку и ведёт к выходу.

Они выбираются наружу, на огромное залитое солнцем скалистое плато, кое-где покрытое тонким слоем почвы и травы. Щурятся, улыбаются. Интересно, уже можно говорить или лучше увести её к машине?

Не успел Ростислав об этом подумать, как Мила вдруг вырывается, бежит прочь от него.

- Куда? – кричит Ростислав и через мгновение всё вокруг меняется. Он снова в подземельях, снова ни зги не видно, только теперь он один, навсегда лишился девушки, которая снилась ему на протяжении года.

Ростислав падает на колени и начинает горько плакать. А потом просыпается весь в слезах, оборачивается, видит закутавшуюся в простыню Милу, всё такую же красивую, тихо посапывающую, укутавшуюся в белоснежные простыни. Встаёт, идёт к окну, выглядывает в пустующий двор, рассматривает детскую площадку, расставленные вдоль тротуара автомобили, любуется приглушённым светом фонарей, пытается отогнать тревогу, но ничего не получается. Профессор пообещал, что под страхом смерти ничего не расскажет, значит колдун не сумеет их отыскать. Но что если профессора обманут, как во сне обманули Ростислава? Смогут ли они спастись от колдуна ещё раз?

Ростислав тихо вздохнул, покачал головой, прокрался в детскую, полюбовался мирно спящими дочкой и сынком, улыбнулся.

«Сможем», - ответил сам себе Ростислав. Он просто не знал, как теперь будет жить без своей семьи, не верил, что беда может прийти в его дом, был уверен, что профессор Яковлев никогда не предаст и сдержит данное слово.

…

Мы с ребятами как раз заканчивали работу с проводкой в кинотеатре, собирали инструменты, когда мой взгляд упал на афишу. Завтра сразу две премьеры – «Залечь на дно в Брюгге» и «Хроники Нарнии: Принц Каспиан». Первый фильм я собирался посмотреть. И у меня как раз выходной. Может сходить?

Я предложил мужикам, но из них никто не захотел, некоторые завтра работали, у остальных были другие планы. Потом я вспомнил про Катю, с которой мы уже месяца два не созванивались. Может её пригласить? Вряд ли она захочет пойти на Брюгге, а вот Каспиана точно согласится посмотреть. Про Нарнию она мне прожужжала все уши, нахваливала первую часть, которая лично мне совершенно не зашла. Но желание поболтать с подругой пересилило нежелание смотреть скучный фильм.

Поэтому, когда мы закончили работу и поехали в офис, я отыскал в телефонной книге строчку «Катя Краснова» и позвонил ей.

- Алло, Слава, привет! А я как раз собиралась тебе звонить! – сообщила Катя бодрым голосом.

- Ну конечно, два месяца не звонила, а сейчас собралась, - изображая обиду в голосе, сообщил я, хотя, конечно, обидно мне не было. В конце концов, она студентка, у неё сейчас кипучая жизнь, а я уже успел погрязнуть в рабочей рутине, хотя и не слишком жалел об этом, потому что зарплата росла не по дням, а по часам.

- Нет, я правда собиралась, - начала было оправдываться Катя, но потом одёрнула себя, - да и вообще, если ты скучал, мог бы и сам меня набрать! Парни всегда набирают меня первой!

Да, похоже той неуверенной Кати, с которой я познакомился два года назад, уже не осталось, она повзрослела, и класть ей палец в рот не рекомендовалось.

- Ну так я не твой парень, а твой друг. На друзей это правило не распространяется.

- Да ну тебя.

- Ладно-ладно, я не скандалить звоню, а по делу. Не хочешь завтра в кино сходить, на «Принца Каспиана»? Премьера.

- Хочу, но у нас с тобой другие планы. Если успеем, то сходим после.

- Ого, у меня уже на завтра планы, о которых я не знаю.

- Именно, - Катя звонко хохотнула в трубку. – Я нашла четвертого!

- Кого четвертого?

- Четвертого человека из письма Саши. Ростислав Федотов.

За прошедшие с моей поездки в Ряссы полгода я уже успел позабыть о намерении отыскать всех помощников Яковлева. В тот раз я здорово перепугался, обнаружив на пальце черные наросты. Может, стоит плюнуть на эту затею?

- Понятно. Это не телефонный разговор.

- Да-да. Завтра утром у нашей библиотеки.

- А как же университет?

- Ничего страшного, прогуляю. Надо подпортить мою безупречную посещаемость, - Катя опять хохотнула.

- Хорошо, тогда до завтра.

- Пока!

Я сбросил телефон и посмотрел на сослуживцев, уставившихся на меня и широко улыбавшихся.

- Что, твоя девушка?

- Нет, подруга. Ты же слышал, - ответил я.

- А по тому, как вы друг с другом воркуете и не скажешь, - ухмыльнулся собеседник. – Да и не бывает дружбы между мужчиной и женщиной, всё это чушь.

- Ну не скажи, - подключился самый старший из нас. – Вот я со своей женой исключительно дружеские отношения поддерживаю.

Мы посмеялись над шуткой и разговор постепенно утёк куда-то в сторону. А на следующее утро я ждал как всегда опаздывающую Катю у библиотеки. Впрочем, сегодня я на неё совсем не сердился из-за этого, потому что на дворе стояла волшебная погода. Насыщенно-синее небо словно дышало весной, серые ленты асфальтовых парковок ещё не успели потеснить зелёные советские газоны в этом районе города, поэтому можно было любоваться бушующей травой, хулигански-озорными одуванчиками, дразнящими своими жёлтыми соцветиями прохожих, шустрыми весёлыми пчелами, кружащимися над ними, аккуратными кронами тополей, величаво возвышающимися над крышами трёх- и четырехэтажных домов, которые тянулись вдоль тротуара. Случайные прохожие невольно сбавляли шаг и поглядывали на лужайку, каждый думал о чём-то своём, но совершенно точно приятном. Я сам вылез из салона автомобиля, присел на багажник и глазел в небесную синеву, думая обо всём и ни о чём, вспоминая гревшие душу моменты своей жизни, мечтая о том светлом, что меня ещё ждёт. Сделалось очень хорошо, перед самым приходом Кати захотелось, чтобы она задержалась подольше, и я пробыл в этом безмятежном сне наяву ещё какое-то время. А через пару мгновений после этой мысли, я услышал её радостный смех, повернул голову и увидел Катю в компании какого-то высокого, но очень худого парня, который что-то оживлённо ей рассказывал. Сам не знаю почему, я немножко разозлился на мальчишку.

- Ладно, я тебе позвоню, - попрощалась с ним Катя и посмотрела, наконец, в мою сторону.

- Опять опаздываешь, - с притворным укором обратился я к ней.

- Даже не поздоровался, а уже начинаешь наезжать, - Катя не придала моим словам большого значения и широко улыбнулась. – Привет, Слава! Очень рада тебя видеть!

Я кивнул, проявил обычно несвойственную мне галантность и открыл ей дверь, после чего сам сел в «Жигули». Оказавшись в салоне Катя превратилась в себя прежнюю. Ну или по крайней мере ту Катю, которую я знал.

- Я стала подрабатывать у нас в университете лаборанткой и получила доступ к большинству аудиторий и кабинетов. Ну и поступила в лучших традициях шпионки – забралась в кабинет, который когда-то принадлежал Яковлеву. С тех пор там никто не работал, поэтому я рассчитывала найти полезную информацию. И нашла! – после этого последовал подробный рассказ о том, как Катя обнаружила кучу бумаг на столе в углу, редкие книги в шкафчике письменного стола и личные письма профессора. – И вот, среди всей этой мешанины мне на глаза попадается смятый пожелтевший от времени листок. Беру его, разворачиваю и… - Катя достала из кармана сложенный пополам листик из ежедневника и протянула его мне.

Я взял, пощупал сильно измятую бумагу, глянул на дату в уголке – десятое марта тысяча девятьсот семьдесят второго года, пятница – после чего развернул. Мелкими буквами в самом верху листка значилось: улица Лермонтова, 134б, квартира 26, Ростислав Федотов.

- Так просто? – удивился я.

- Но без меня ты бы не справился, поэтому едем туда вместе. Тем более что когда ты в одиночку ведёшь расследования, выходят какие-то депрессняковые окончания.

- Поехали, - согласился я, уверенный, что никакого Федотова по указанному адресу мы не обнаружим – вряд ли информация из ежедневника семидесятых годов оставалась актуальной и в нулевые. На этом, пожалуй, можно будет закончить поиски помощников Яковлева, тем более что в общих чертах мне и так всё ясно.

По дороге Катя традиционно не переставала болтать, и в этот раз я даже слушал её, потому что хотел кое о чём поговорить и выжидал подходящий момент.

- Слушай, а с кем это ты шла около библиотеки? - спросил я, дождавшись паузы в непрекращающемся потоке речи рыженькой болтушки.

Катя сбилась с мысли, казалось, недопоняла вопроса, потом её вечно бледные щёчки сделалась румяными, она задорно улыбнулась.

- А ты что, ревнуешь? – спросила она.

- Нет, просто интересно, - смутившись, ответил я. Если оставаться честным с собой, то следовало признать, что я действительно ревновал Катю, сам не знаю почему, ведь внешне она была совершенно не в моём вкусе.

- Одногруппник, живёт недалеко, я его попросила прикрыть меня сегодня-завтра, если мы не управимся. А ты всё-таки ревнуешь! – широко улыбнулась Катя, после чего быстро сменила тему, не предоставив мне возможности оправдаться.

За беззаботной болтовнёй время пролетело незаметно, и мы добрались до нужного места. Улица Лермонтова находилась недалеко от центра города и, несмотря на ипотечный кризис в США, о котором я недавно услышал в новостях после того, как диктор осветила недавно прошедшую инаугурацию Медведева, жильё здесь оставалось очень дорогим. На въезде во двор поставили шлагбаум, что меня жутко взбесило.

- Наверняка самоуправство! – воскликнул я. – Двор не их собственность, чтобы закрывать въезд в него.

- Ну тут центр города, все паркуются, жильцам мешают. Их понять можно, - вступилась Катя, но меня её доводы не убедили.

К счастью, мне удалось припарковаться на газоне прямо под раскидистым каштаном, что вызвало уже вопли недовольства у Кати. Тем не менее, искать другое место я не стал, и мы отправились во двор. Двери всех подъездов в доме 134 были открыты нараспашку, поэтому мы без особого труда проникли внутрь, отыскали двадцать шестую квартиру, я нажал на звонок сбоку от двери.

- А что говорить-то будем? – спросила Катя.

- Наплету им про проводку, - пожал плечами я. За годы работы в строительном бизнесе врать я научился неплохо.

Дверь почти сразу открыла молодая и очень красивая женщина. Настолько красивая, что я буквально потерял дар речи. Глаза цвета горного озера, аккуратный прямой носик, тонкие изящные брови, красивые светло-розовые губы, длинные соломенные волосы, заплетённые в косу, просто идеальная талия, стройные ноги. Я стоял и молчал, водил глазами сверху вниз, очарованный незнакомкой, почувствовал, как Катя толкает меня локотком в бок, но не обратил на это никакого внимания. Красота женщины загипнотизировала меня, и в этот момент я понял, что испытывали моряки из легенд, которых манили чарующие голоса сирен.

- Вы что-то хотели? – женщина снисходительно улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза. Невероятное ощущение, мне захотелось петь от того, что она удостоила меня взглядом.

- Да, здравствуйте. Мы ищем Ростислава Федотова, насколько нам известно он…

Катя не успела договорить, а лицо женщины исказил искренний ужас.

- Как?! – завопила она и бросилась прочь, в квартиру.

Когда она исчезла, я испытал лёгкое головокружение, посмотрел себе под ноги, опёрся рукой о стену, чтобы не упасть. Снизу-вверх на меня смотрела Катя.

- Слава, что с тобой? И что с этой истеричкой? – спросила она.

Я лишь покачал головой, приходя в себя, и с удивлением увидел, как в дверном проеме появляется крепкий приземистый мужчина лет сорока с ножом в руках.

- Не отдам! – грозно кричит он, выставив впереди себя лезвие, метя мне в грудь.

- Да вы что, с ума посходили?! – заорала испуганная Катя, оттягивая меня подальше от безумных жильцов квартиры.

Мужчина с сомнением посмотрел на нас, глянул вглубь квартиры.

- Ты уверена? – спросил он.

- Нет, - донесся до нас ответ.

- Вы кто такие? – несколько смягчившись, но не опустив нож, спросил он.

- Мы ищем Ростислава Федотова, - выдавила напуганная Катя.

- Откуда вы обо мне знаете? – зло спросил мужчина. – Я уже много лет не живу под этим именем.

- От профессора Яковлева, - выдавила Катя.

Ростислав вздрогнул, с какой-то болью посмотрел на нас, опустил нож.

- Неужели он меня предал? – выдавил Федотов.

- Нет-нет, - Катя засуетилась, полезла в карман, достала сложенную бумажку. – Вот, - она протянула её Ростиславу. – Дело в том, что профессор несколько лет назад погиб, а мы хотели кое-что узнать о нём, поэтому и искали вас.

Ростислав взял бумажку, посмотрел на неё, крепко выругался, помотал головой.

- И что теперь делать? – спросил он у кого-то в квартире. Видимо, у своей красавицы-жены.

Она опять появилась в проеме, и мой взгляд словно магнитом притянуло к её лицу. Катя это заметила, снова ткнула меня локтем в бок, на этот раз сильно. Помогло - очарование развеялось, и я заметил, что красавица сделалась серьёзной и сосредоточенной.

- Проходите. Если вы ничего не знаете, мы всё расскажем, потому что наши жизни теперь зависят от вас.

Мы зашли. Квартира оказалось простенькой, хотя и уютной. Две комнаты и большая кухня. В детской две кроватки, в одном уголке разбросаны мальчишечьи игрушки, в другом аккуратно убрано, на столике сложены тетрадки и книжки, ручки, карандаши и ластики, а накрывает канцелярские принадлежности большой коричневый медвежонок.

В спальне родителей большая кровать, книжный шкаф со всевозможной эзотерической литературой, какие-то плакаты с неизвестными мне символами на стенах, свечи на письменном столе, новенький ноутбук.

Наконец на кухне большой раздвижной стол, на стене телевизор, а в другой стороне газовая плита, микроволновка, мойка и навесные шкафы с кухонными принадлежностями. Нас усадили, хозяйка поставила на стол газировку и фрукты, муж стал рядом с окном и нервно поглядывал во двор.

- Я встретил Миломиру во сне, - первым заговорил Ростислав. – Знаю, звучит как неуклюжая романтическая история, но это чистая правда. Она приснилась мне, я места себе не находил, потому что влюбился как мне тогда казалось в плод своего воображения. Это было невыносимо, - он вздохнул. – Станислав Николаевич дружил с моим отцом, всегда поддерживал меня, я несколько раз помогал ему в его делах, знал, что он интересуется всем таинственным, сверхъестественным. Поэтому решился рассказать о моих снах. Тот меня внимательно выслушал и поведал историю об облачных девах – прекрасных покровительницах воды и дождевых облаков. Они благоволят человеку, помогают ему в бедах, а некоторые из них настолько привязываются к людям, что могут влюбиться в человека. Но такая любовь делает облачных дев уязвимыми – колдуны, которые жаждут пленить их, принимают образ возлюбленного и похищают деву. Спасти её может только человек, в которого она влюбилась. И чтобы дать ему о себе знать, она начинает являться ему во снах. Если полюбит, то найдёт способ спасти, - Ростислав посмотрел в сторону Миломиры, улыбнулся с нежностью. – Как вы, наверное, догадались, Миломира была белой девой, потом её похитил колдун, а профессор научил меня, как того обмануть: нужно было пробраться в его логово и не произнося ни слова вывести деву оттуда. Так я и сделал, хотя это оказалось гораздо сложнее, чем я себе представлял, - он снова посмотрел на жену, передавая ей эстафету.

- Одна беда, - заговорила Миломира (о, насколько же прекрасен был её тихий, мелодичный голос!), - колдун мог попытаться похитить меня снова. Обмануть его можно было только с помощью чар. Только профессору мы рассказали, где будем жить. Ростислав ради меня порвал все связи с родными…

- А ты ради меня отказалась от возвращения в свой мир, - Ростислав глянул на жену и улыбнулся. Та улыбнулась в ответ и кивнула.

- … благодаря моим чарам нас никто не мог узнать кроме одного человека, которому мы доверили тайну на листке бумаги. Он должен был хранить этот листок до самой своей смерти, и если бы никто не начал наши поиски, то колдун никогда не сумел бы отыскать нас. Но вы, пусть и случайно, отыскали листок, вышли на наш след и разрушили чары, явившись сюда и назвав настоящее имя моего мужа. Колдун наверняка уже знает, где мы находимся. Ночью он явится за мной и в этот раз похитит навсегда, разлучив с мужем и детьми. Есть только один способ его остановить.

Она встала, ушла в детскую комнату, принесла медвежонка и фигурку солдатика, поставила их на стол.

- Я вырву по волосу у себя и у мужа, дам вам игрушки детей, вы ляжете в нашу супружескую кровать, я очерчу вокруг кровати круг окровавленным ножом, который защитит вас от происков колдуна. Вы проведёте здесь ночь и в тот самый момент, когда край солнца покажется над горизонтом, встанете, убежите прочь, закроете дверь на ключ и произнесёте «ты будешь оставаться здесь, пока хозяин не откроет двери». Колдун будет пленён в квартире до тех пор, пока мы по своей воле не откроем дверь, либо он не сумеет сломать мои чары. Но на это уйдёт уйма времени, мы снова сумеем скрыться от него. Я знаю, всё получилось случайно и вы нам ничем не обязаны, но вряд ли профессору стали бы помогать плохие люди. Он был замечательным человеком, я уверена, вы такие же. А значит согласитесь выполнить мою просьбу и провести ночь в постели? Клянусь, если вы не встанете и не пересечёте круг, с вами ничего не произойдёт!

Она пододвинула свой стул ближе ко мне, положила руку мне на плечо, просяще посмотрела в глаза. Насколько же она очаровательна!

- Вы знаете… - начала было Катя.

- Да, мы поможем, - согласился я.

- Спасибо, - поблагодарила Миломира, скользнув кистью руки вниз и коснувшись своими молочно-белыми пальцами тыльной стороны моей ладони. От её прикосновения меня как будто током ударило.

Катя надулась и больше ничего не говорила. Нам стали объяснять, что нужно сделать: просто лежать и не покидать постели, чтобы не происходило снаружи. Игрушки тоже должны находиться на постели. Колдун будет считать, что вся семья спряталась в кругу и пытаться выманить их из укрытия. Главное помнить, что творящиеся кошмары - это иллюзия.

Объяснив всё, Миломира повела нас в спальню, взяла большой кухонный нож, высунула язык и аккуратно порезала его с краю, после чего размазала свою кровью по лезвию, плюнула под кровать и лезвием прорезала в паркете неровный круг. Затем оторвала себе волосинку, что-то прошептала над ней и засунула её в копну рыжих волос Кати. То же проделала со своим мужем и моей шевелюрой.

- Вам остаётся лечь в полночь внутрь круга и ничего не делать, а нам нужно уезжать. Спасибо вам большое! – поблагодарила она.

- Спасибо, - присоединился к благодарности Ростислав.

Они уже собирались уходить, но я остановил мужа, вспомнив, ради чего всё это затевалось.

- Ростислав, скажите, а профессор… Каким человеком он вам запомнился? Вы не считаете, что он использовал вас, когда отправлял выполнять поручения?

- Не считаю, - ответил тот. – Мне это нравилось. И потом, если бы не Станислав Николаевич, я бы никогда не встретил Миломиру, у меня бы никогда не появилась двух замечательных детишек. Несмотря ни на что я считаю себя счастливым человеком.

Я кивнул, мы пожали друг другу руки, Ростислав передал мне ключи от квартиры.

- Ты будешь оставаться здесь, пока хозяин не откроет двери, - напомнил он и ушёл.

Я проводил взглядом его очаровательную жену, но когда они спустились на пролёт ниже, не смог вспомнить, как она выглядела, осталось лишь эфемерное ощущение неземной красоты, которую мне посчастливилось созерцать.

- Вижу, ради хорошенькой мордашки ты и жизнью не прочь рискнуть, и про свой рельс уже не вспоминаешь, - презрительно бросила мне Катя, стоявшая за спиной и наблюдавшая за происходящим.

- Ты не обязана была соглашаться, - просто сказал я.

- Ой, да иди ты! – с глубокой обидой в голосе произнесла она и ушла на кухню, я же пошёл в спальню родителей и до вечера читал книжки. Ближе к полуночи вернулась-таки с кухни, бросила мне солдатика, сама прижала к груди медведя и бухнулась на кровать.

- Иди, муженёк, - с шутливой интонацией позвала меня, сопроводив свои слова похлопыванием ладони по кровати.

- Не обижайся на меня, Катя, - попросил я, выключив свет и ложась рядом.

- Знаешь, я никогда не верила, что можно испугаться иллюзии, когда ты знаешь, что это иллюзия, - сказала Катя.

- Посмотрим, - произнёс я, вспомнив свои приключения на заснеженных дачах. Очень даже можно испугаться, потому что не так просто убедить себя в том, что это действительно иллюзия. – Давай попробуем заснуть.

Катя свернулась калачиком на краю кровати, я поставил будильник на телефоне на пять двадцать четыре – время восхода солнца - лёг на спину и с головой укрылся простынёй, накрыв ею и Катю. Солдатика положил под подушку. Может и правда пронесёт?

Когда в полночь я услышал тяжелую поступь в закрытой квартире, понял, что не пронесёт. Катя уже дремала, я не знал, стоит ли её будить или нет. Увидел, как лунный свет, падавший на кровать, закрыла тень – фигура человека, в руках которого огромный тесак. Он занёс руки и опустил их. И тут произошло то, чего я совершенно не ожидал – простынь порвалась, тесак вонзился мне в грудь, разрубил кости, пронзил сердце. Кровь хлынула в горло, я забарахтался, пытаясь вырваться. Последней моей мыслью стала мысль о том, что Миломира меня обманула, а я по глупости погубил ещё и Катю.

- Слава! Слава! – донеслось откуда-то издалека.

Меня словно бы вытащили из воды и дали сделать глоток воздуха. В голове прояснилось, перед глазами напуганная Катя, которая тормошит меня за плечи.

- Что с тобой было? Ты начал задыхаться и кряхтеть, пытаться перевернуться, чуть не упал с кровати! Хорошо, я тебя вовремя подхватила.

- Это правдоподобнее, чем я думал, Катя. Будь готова ко всему, - выдавил я, щупая свою грудную клетку, то самое место, из которого мгновение назад хлестала кровь.

И тут на простынь упал тяжёлый черный канат, ещё один, третий, четвертый. Канаты зашевелились, из их кончиков высунулись маленькие раздвоенные языки.

- Мама! – завизжала Катя. – Змея!

Она стала брыкаться, пытаясь сбросить пресмыкающихся, которые неторопливо расползались по кровати, каким-то образом заползли под простыни, оказались у меня на груди, на руках, на ногах – повсюду!

Катя громко визжала, крутилась из стороны в сторону, змеи обвивали её туловище, громко шипели, кусали, оставляя аккуратные черные точечки из которых начинала хлестать кровь.

- Не могу, не могу, не могу! – закричала она, переворачиваясь на бок и собираясь вылезти из-под простыни.

Я пересилил отвращение, просунул руку под клубок змей, ухватил её за плечо, подтащил к себе, с трудом справляясь с обвивавшими меня змеиными тушками. Стоило только сделать это, и иллюзия растворилась.

- Где твой медвежонок? – спросил я, стараясь не думать о том, что нас ждёт дальше.

Катя посмотрела на меня полными ужаса глазами, не поняла, о чём я спрашиваю. Пришлось повторить вопрос. Тогда она стала щупать руками вокруг, отыскала игрушку у себя под спиной.

- Лучше спрячь под подушку. Если выронишь, будет хуже, - посоветовал я.

Катя кивнула, уже собиралась так поступить, как из тьмы комнаты донеслось злобное рычание – огромная пантера прыгнула прямо на кровать. Её острые как бритвы когти разорвали простынь в клочья, зубы впились прямо мне в голову, я почувствовал, как череп трещит, разламывается, боль сделалась невыносимой, я завопил, стал толкаться руками и ногами, попытался перевернуться на бок, понимая, что меня ничего не спасёт…

Иллюзия растворилась за мгновение до того, как я упал с кровати и непременно пересёк бы границу круга. Катя вцепилась в мои плечи и громко кричала, заливаясь слезами.

- Всё, я в норме, - выдавил я, задыхаясь от пережитого ужаса.

Но отдохнуть нам не дали. Донёсся запах гари, огонь осветил темноту комнаты, языки пламени ползли по паркету, подбирались вплотную к кровати, охватывали ножки, боковые стенки, матрас и постельное белье. Я ощутил жар, поджал под себя ноги, Катя закричала, как бешеная, стала извиваться, чесать ноги и руки, хотела вскочить и броситься прочь, но я удержал её и в этот момент увидел, что все мои руки покрылись огромными волдырями, которые надувались, лопались, чернели. Из них брызгал гной вперемешку с кровью. Настала моя очередь вопить. Боль пожирала моё сознание, горело всё тело, пламя охватило меня, я попытался сбить его руками, вцепился в полыхавшее лицо, провёл пальцами и с ужасом увидел, что под ногти забилась моя обгоревшая кожа.

Если бы не Катя, я бы точно выбежал из круга, но она повисла у меня на поясе и громко звала. Простынь мы уже сбросили на землю, комнату ясно видно, но никакого пожара не было. И тут в дверном проёме появилась невысокая девушка. Она сделала несколько шагов по направлению к кровати, остановилась у самой границы круга.

- Катя, - произнесла незнакомка. – Если ты мне не поможешь, он заберёт меня вместо Миломиры. Заберёт меня в ад!

Шокированная Катя превратилась в восковую фигуру, лишь дрожащие губы нашептывали:

- Этого не может быть.

Я внимательно посмотрел на девушку: круглое лицо, узкие глаза, короткие чёрные волосы. Конечно же это была Алтана. Впрочем, неудивительно, что я её не узнал, поскольку видел совсем другой образ – распухшее синее лицо, раздувшееся тело, кружащиеся вокруг мухи. Не успел об этом подумать, как с девушкой начала происходить чудовищная трансформация: она стала гнить и разлагаться прямо у нас на глазах, кожа отваливалась от тела, на поверхности тянущихся к Кате ладоней появились опарыши, пальцы распухли, сделались синими.

- Ты предала меня тогда, я ведь погибла из-за тебя, Катя, - говорила Алтана. – Мы должны были идти вместе, а ты бросила свою единственную подругу, которой оставалось жить всего ничего. И на кого ты меня променяла? Ты представляешь, как я мучаюсь? И как буду мучиться, если ты мне не поможешь и не выведешь прочь из квартиры? Ты чудовище, а не подруга!

Катя разрыдалась, принялась бить себя по голове, вскочила с кровати и если бы захотела, то непременно пересекла круг, я бы не успел ей помешать. Но она только схватила простынь, укрыла нас с головой, прижалась ко мне.

- Слава, мы не выдержим, если что-то не предпринять, - побледневшая Катя посмотрела своими заплаканными серыми глазами в мои глаза. – Нельзя думать, это всё из-за наших мыслей, нужно чувствовать, отвлечься на эмоции, на очень яркие эмоции. Я знаю, что делать, прошу, доверься мне.

Сказала это и припала губами к моей щеке, моим губам, своими теплыми ладонями стала стягивать с меня футболку, вцепилась в мои крепкие плечи, обняла меня, полезла целовать шею, ласкать. Моё дыхание участилось, я перестал понимать, что творю, начал расстегивать пуговки на Катиной блузке, добрался до её небольшой груди, которую надёжно укрывала раковина белого бюстгальтера, сжал её. Меня охватила неистовая страсть, я стал отвечать на Катины поцелуи, гладить её спину, ключицы, живот. С трудом сдерживал себя, чтобы не опуститься ниже, не стащить с неё брюки, не снять мои джинсы, не овладеть Катей здесь и сейчас…

Мы забылись, мы погрузились в свои чувства, искренние и глубокие, будоражащие и фантазию, и плоть. Откуда-то издалека доносились крики, но мы перестали их слышать. Растворился запах гари, иллюзии исчезали, не успев появиться, потому что мы не обращали на них никакого внимания. Лишь жар Катиного тела, лишь сладкий запах её волос, лишь мягкий аромат её духов, лишь гладкость её девичьей кожи. А потом звонок будильника.

- Стой, Слава, остановись! – тяжело дыша, Катя отстранилась, я же с трудом взял себя в руки. Мы подскочили, скомкав простынь, выбежали из квартиры по пояс голые, закрыли дверь, Катя быстро произнесла:

- Ты будешь оставаться здесь, пока хозяин не откроет двери!

После чего повернула ключ в замке. Мы отошли входа в квартиру на шаг и замерли.

- Помогло? – спросил я.

- Надеюсь. Теперь ведь не узнаешь. Миломира сказала, что их нельзя искать, иначе чары опять развеются.

Я кивнул, после чего, стараясь не шуметь, мы спустились по ступенькам вниз, добрались до автомобиля, сели. За всё это время ни я, ни болтушка Катя не произнесли ни слова. Неловкость повисла в воздухе. Тем более что она была в одном лифчике, а я без майки за что нас могли и оштрафовать, столкнись мы в столь ранний час с гаишниками.

- Так что теперь? – нарушила затянувшееся молчание Катя.

- Поехали ко мне? – предложил я. – Дам тебе что-нибудь из маминых вещей, чтобы у твоих родителей не возникло ненужных вопросов.

Катя кивнула. Опять тишина. Я потянулся к ключу зажигания, но замер и произнёс:

- Давай договоримся, что мы занимались этим в последний раз?

Катя как-то обиженно посмотрела на меня, и я вдруг осознал, что моя фраза прозвучала двусмысленно, сконфузился.

- Нет, я не про… - запнулся, не знал, что сказать, - я про все эти сверхъестественные истории. Хватит? Давай дальше жить без этого?

Катя отвернулась от меня, едва заметно кивнула. Я опять потянулся к ключу зажигания и снова замер.

- И ещё, - слова давались тяжело, не часто мне приходилось произносить такие признания, - мне кажется, я в тебя влюбился.

Катя повернулась ко мне, в её красивых серых глазах заблестели искорки, она хотела что-то ответить, но я ей не дал, крепко поцеловав её в губы.