Кошмары старой дачи

Старая дача радовалась. Если бы она была человеком, улыбалась бы во весь рот, хлопала в ладоши, а то и в пляс пустилась. Но она была домом. Домом, который когда-то любили, обихаживали и обустраивали. А потом – забыли. Старые люди умерли, а молодым дача была не нужна. И стояла она закрытой, дряхлела и потихоньку начинала разваливаться. Но случилось чудо – дом купили новые люди, немолодые, но энергичные. И снова начали обихаживать и обустраивать, чинить и облагораживать. И дача пришла от этого в совершеннейший восторг – она снова нужна!

И еще радость – истории. К новым хозяевам постоянно приезжали гости. Жарили шашлыки, пили вино и чай. И рассказывали кучу интереснейших историй. Дача наслаждалась. Особенно она любила страшненькое, и хозяева явно разделяли ее любовь. Еженедельно по субботам они собирались со своими друзьями и рассказывали страшные истории. Условие было одно – все события должны были происходить на дачах или в частных домах. Это было не только интересно, но и лестно.

О… Снова суббота! Дача терпеливо дождалась, пока шашлыки были съедены, на улице сгустились летние теплые сумерки… И первая рассказчица начал свою страшилку. Дача навострила уши…

Кошмар №1. Они приходят днем

Я могу вам это рассказать, потому что мы сто лет знакомы. И, кажется, ни разу я не дала повода сомневаться в собственной вменяемости. Не дала же? Ну вот. Но сама в ней однажды засомневалась. Более того – не только в своей, но и во вменяемости собственных детей.

В то лето мы жили на нашей старой даче, которая мне от родителей досталась. Многие из вас тоже у нас там бывали, диспозицию понимаете. Муж работал, а я с Аней и Мишей наслаждалась дачным покоем. Ну, как покоем… Дочке одиннадцать было, сыну тринадцать, покой, конечно, относительный. В перерывах между их ссорами. Но тем не менее.

Стоял обычный и ничем не примечательный июльский день, самая жара. Я готовила обед, радуясь тишине. Дети на втором этаже сидели по своим комнатам, оба явно в наушниках, судя по молчанию и отсутствию криков и обзывательств. Миша наверняка играл в свои «стрелялки», а Аня рисовала под любимую музыку. Они уже успели поскандалить друг с другом и со мной из-за отсутствия интернета, но быстро унялись. Со связью частенько были проблемы, поэтому у каждого было скачено и сохранено всё, что необходимо для безынтернетного досуга. В общем – редкий и потому особо ценный момент затишья.

Я собралась печь пирог с вишнями и разбивала в миску яйца. И вдруг услышала:

– Катюша, доченька, привет!

Последнее яйцо разбилось не в миску, а об пол – я его уронила. От страха. Потому что со двора доносился голос моей свекрови. На негнущихся ногах я подошла к окну – так и есть. Мария Игоревна. Стоит на площадке прямо под кухонным окном и улыбается.

От растерянности и страха я не сказала, а просипела:

– Мама? Вы откуда здесь?

Свекровь улыбнулась.

– Да проездом, не поверишь. Выходи, я вам с Анютой и Мишенькой вкусного привезла!

Больше всего мне хотелось думать, что это какой-то морок. Галлюцинация. Но вот она, Мария Игоревна, стоит. Реальная. Улыбается. И в торбе своей роется.

У меня прорезался голос, и я уже нормально спросила:

– Мама, а как вы зашли-то на участок?

Свекровь перестала рыться в сумке и подняла на меня удивленные глаза:

– Что за странные вопросы, Кать? Через калитку, конечно…

И продолжила что-то искать в торбе.

Я поняла, что сейчас упаду. Или в обморок, или просто на пол. Потому что происходящее не могло происходить. Моя свекровь Мария Игоревна вместе с мужем в данный момент отдыхала на курорте. Но даже если и нет – она не водила машину и принципиально не ездила на такси, а другим транспортом до нас не доберешься. Даже если бы ее кто-то подвез – потребовалось бы открыть ворота в поселок, а она не знала номера, по которому нужно для этого позвонить, и брелка у нее не было. Но даже если бы она как-то смогла добраться до участка, она не смогла бы бесшумно на него попасть! Потому что калитка не действует уже лет тридцать! И даже ключей от нее нет. Мы всегда заходим через ворота, которые можно открыть с той стороны. Но это дикий грохот – все соседи обычно в курсе, что мы приехали. И да, Мария Игоревна все это прекрасно знает – и про пульт для въезда, и про ворота, и про неработающую калитку. Главное – она всегда звонит, даже когда в городе к нам в гости собирается. А тут в такую даль приехала – и без звонка?

С ужасом, от которого все волоски на теле поднимались дыбом, я смотрела на нечто, стоящее у меня под окнами. Потому что это точно не могла быть моя свекровь. Хотя оно и выглядело, и говорило, и двигалась именно как Мария Игоревна. Но ею быть не могло. В голове бились две мысли: первая – что делать и вторая – как бы дети не увидели!

«Свекровь» между тем с победным видом достала из сумки два свертка:

– Вот! Мишеньке – халва, а Анюте – творожные колечки.

Ага. При том, что у сына аллергия на подсолнечник, а дочка терпеть не может любые кисломолочные продукты. О чем реальная свекровь прекрасно осведомлена.

Во мне проснулись слабоумие и отвага – иначе я не могу объяснить того, что сделала. Я натянула самую приветливую изо всех возможных улыбок и сладким голосом сказала:

– Да что ж мы через окно-то разговариваем, мама? Заходите в дом, жара такая, я вам кваску холодного налью.

«Свекровь» сделала было шаг к крыльцу и вдруг стала показывать на что-то у меня за спиной и восклицать:

– Катя! Посмотри скорее! Что у тебя там?

Буквально замораживаясь от ужаса, потому что холодеть было уже некуда, я обернулась. Ничего. И никого. А когда повернулась обратно к окну – там тоже ничего. И никого. «Свекровь» исчезла. Двор был пуст.

На цыпочках я поднялась на второй этаж и проверила детей. Мишка действительно играл в наушниках, а Аня под любимую музыку уснула. Выдохнула – дети в порядке и в безопасности. Теперь предстояло открыть входную дверь – мало ли, куда делось это странное нечто. Вдруг уже на крыльце стоит. Как-то инстинктивно три раза перекрестилась и резко толкнула дверь – она у нас наружу открывается. На крыльце никого. На обозримом участке двора – тоже. Прятаться особо негде, ни высоких деревьев, ни больших кустов. Разве что сарай… Но я и с крыльца видела, что навесной замок на нем не тронут. На всякий случай, озираясь и вздрагивая, обошла по кругу дом. Никого! Зачем-то дошла до ворот, потрогала намертво вросшую в землю калитку. Выдохнула еще раз.

Вернулась в дом и схватилась за телефон. Хотела прямо свекровь набрать, но решила сначала мужа: если бы родители вернулись с курорта, он бы знал точно. Но увы – сегодня в нашем медвежьем углу не было не только интернета, но и мобильной связи. Хотя чем бы мне помог разговор с мужем? Очевидно же, что, даже если бы свекровь и могла каким-то непостижимым образом попасть на участок, то пропасть с него в мановение ока она точно не могла. А значит… Вот тут мне стало еще страшнее. Значит, я с ума схожу что ли?.. И у меня галлюцинации? Боже, час от часу не легче. И поговорить не с кем, не с детьми же такое обсуждать. И в дачный чат это не напишешь. Ни с кем из соседей я особо не дружила, кроме Оли с участка справа. Она работала сиделкой, ухаживала за парализованной после инсульта Верой Ильиничной – мамой хозяйки дачи. Сами хозяева появлялись редко. Я бы к Оле сходила, но она недавно прокричала через забор – наш привычный формат общения – что поехала в магазин, пока пациентка спит после обеда. Так что и Оли нет. И обеда, кстати, у меня тоже нет.

Решив, что, как только появится связь, позвоню и запишусь к какому-нибудь хорошему психиатру, я пошла печь пирог и жарить картошку. И музыку включила – тишина стала почему-то напрягать. Закрутилась, любимым песням подпевала громко. И вдруг – на пороге кухни дочь с сыном. Глаза перепуганные, губы трясутся. И – наперебой:

– Мамочка! Мама! Там! Бабушка! На ногах! Зовёт!

Сердце в который уже раз ухнуло в пятки. Я подумала, что «свекровь» добралась до детей. Втащила обоих в кухню, закрыла дверь, усадила на угловой диванчик подальше от окон, сама села между ними, обняла. Аня расплакалась. А Миша, наконец, рассказал:

– Прикинь, мам, я играю себе, никого не трогаю! И вдруг у меня в наушниках громко так: «Внучок!». Аж звуки игры перекрыло! Я щелкаю, пытаюсь перенастроить, а там всё внучок и внучок! Я наушники снимаю, а тут меня кто-то сзади за плечо трогает. Чуть не обдел… Прости, мам! В общем, чуть не обгадился! А это Анька – у нее в наушниках поверх музыки тоже бабка какая-то. Внучку зовет. Она аж проснулась! Наушники стянула, а бабка-то не пропала. И у меня не пропала. Точнее, мы оба стали слышать, мол, внучки́…

Закончила сквозь слезы Аня:

– Мамуль, звук с улицы шел. Мы к окошку подошли, а там… Бабушка эта, которая лежит и за которой Оля ухаживает. Ну, соседняя. Только она не лежит, а стоит. На ногах. И нас зовет. Она что, поправилась, мам?

Я не нашлась с ответом. А Миша вдруг нахмурился:

– Мам, но только даже если она поправилась, как она через забор-то перелезла, а? Она же на нашем участке стоит, иди посмотри сама!

Да. Окна детских комнат выходят как раз на участок соседей. И там нарисовалась уже вторая за день бабушка, которая нарисоваться не может никак. Что происходит-то, Господи?!

Оставив детей в кухне, я пошла в гостиную – она под детскими и тоже «смотрит» в соседский двор. Подошла к окну – и отпрянула в ужасе. Потому что три года лежачая и мычащая Вера Ильинична стояла прямо под окном. Под открытым окном! Улыбалась. Полным зубов ртом улыбалась. Забыв, видимо, про то, что их у нее осталось точно не на полный рот. И ласково так звала:

– Внучки́… Ребятки… Идите к бабушке, смотрите, что у меня есть…

Увидев меня, «соседка» сменила пластинку:

– Катенька! А где детки твои? Пойдемте ко мне, я там пирогов напекла, с картошкой и с мясом… Вкууусныееее…

Ага. Пирогов. Да не умела никогда Вера Ильинична печь, они с моей мамой хорошо общались, так что она маме всегда жаловалась, что с тестом у нее никак не получается. Боженьки, о чем я думаю? Какие пироги? Тут очередной монстр под окнами, связи нет, а у меня дети!

В кухне что-то упало. Я автоматически обернулась на звук, а когда снова посмотрела в окно, там никого не было. Дежавю. Как со «свекровью». Кинулась в кухню – там Миша полез в шкафчик за чипсами и уронил банку с кофе. Дети же голодные, блин!

Подростки, к счастью, как-то быстро умеют переключаться. Конечно, они перепугались. Конечно, не поняли, что это было. И требовали от меня объяснений и успокоения. Ни того, ни другого я дать не могла, но зато могла дать салат, картошку, котлеты и пирог. Дети принялись за еду, а я задумалась: стоит ли им рассказать про другую бабушку? Ведь получается, что это не галлюцинации, так? Как там в старом советском мультике: это гриппом болеют все вместе, а с ума поодиночке сходят? Все втроем мы с ума сойти не могли же?

Короче, рассказала. Дети испугались, но как-то при этом воодушевились. И начали выдавать версии про инопланетян, ходячих покойников, двойников и прочее такое. Я слушала, рассеянно кивала и думала, что же делать. И, главное, впереди ночь! Слава Богу, эти… Хм… Сущности, в общем, почему-то в дом не лезли. А вдруг ночью полезут? И как быть?

Ответ был один. Надо уезжать. Конечно, мне было страшно. Потому что на улицах дачного поселка могло ходить еще много таких сущностей. А я бы их даже не признала – ведь про соседку и свекровь мне было доподлинно известно, что это не они. А про других – Бог весть… Но оставаться на ночь в доме, вокруг которого бродят неясно кто, было еще страшнее. Поэтому я объявила детям об отъезде. И они, обычно почти любую мою инициативу принимающие в штыки – возраст такой, – с радостью закивали головами. Ужастик или фантастика хороши на экране. А не в реальной жизни.

Мы очень быстро собрались и уехали. К несчастью, по пути увидев еще одного монстра. Точнее, со стороны это выглядело идиллически: на дороге стояла одна старушка и через забор что-то говорила другой. Я даже притормозила, чтобы говорящую не задеть. Но тут та старушка, что на участке была, закрестилась и стала приятельницу через дырки в заборной сетке водой из какой-то бутылочки поливать. И та пропала! Понимаете, прямо на наших глазах пропала! Дорога была пуста и свободна!

У меня вспотели ладони от страха, и пришлось лезть в бардачок за салфетками. Мишка, сидевший рядом со мной, опустил стекло и спросил у отважной старушки:

– Простите, пожалуйста! А вы не знаете, что это было? Или нам показалось?

Старушка скрипучим голосом ответила:

– Да если б показалось, милок! Сестра это моя, Клавде́я. За тыщу кило́метров живет. А тут – нате, пришла. Пойдем, говорит, варенье есть яблочное, я наварила. А сама сроду никаких варений варить не умела. Померла, может, вот и явилась?.. И не узнаешь ведь, телефоны не работают. А креста и воды святой гляди-ка, испугалась!

Я резко нажала на газ. А Аня с заднего сиденья пискнула:

– Мам, может и наша бабушка умерла? И соседняя?

И расплакалась. Мишка тоже носом захлюпал – соседку он не знал, а свою бабушку любил. Я сосредоточенно и молча рулила – сказать было нечего.

Как только появилась связь, я позвонила свекрови – она, как и положено, была на курорте. Жива и здорова. Потом набрала Олю, сообщила, что нам пришлось срочно уехать. Аккуратно поинтересовалась, все ли в порядке с ее подопечной. Оказалось, что да, все как обычно. Выяснить судьбу Клавде́и возможным не представлялось, но версия о призраках умерших уже не подтвердилась. А новых не появилось.

На дачу в тот год мы больше не ездили. Муж нашу историю выслушал с некоторым скепсисом, не то чтобы не поверил, но объяснения произошедшему не нашел. Дачу он любил не особенно, ехать туда желанием не горел, поэтому мы находили в выходные другие развлечения. Без него я бы туда не сунулась, хотя Оля звонила, мы болтали, и ничего странного и страшного вроде не происходило. Осенью съездили все вместе, законсервировали дом на зиму и уехали. Я все время по сторонам озиралась и от каждого звука вздрагивала. Но пронесло. А к весне эмоции подзабылись, и мы с детьми снова стали дачниками. И ничего подобного больше не случалось. К счастью. Вот что это было, а?.. Что за монстры, которые принимают облик родных и знакомых людей, приходят при свете дня и боятся при этом святых символов?

Да. Я до сих пор вспоминаю, как от святой воды испарилась старушка с дороги. И думаю, что в дом эти чудовища не зашли как раз из-за этого. Мама моя в свое время и дачу освящала, и иконы над всеми порогами и окнами вешала, и еще что-то подобное делала. Наверное, это нас и спасло. Наверное… А вы как думаете?