Космический инженер 3

1 ДБЯ, Сразу после смерти Лютена и эвакуации с Нар-Шадаа

Корабль Алекса медленно снижался сквозь плотные облака, окутывающие планету Терсик. Он сидел в кресле пилота, наблюдая, как серо-белая пелена расступается, открывая знакомый пейзаж: бескрайние леса изумрудного цвета, серебристые ленты рек и озёр, словно зеркала, отражающие небо. Сейчас он спускался с нетронутой добычей стороной планеты. Где-то там, среди этой красоты, находился его новый дом. Место, которое он покидал несколько лет назад полным надежд и планов, а теперь возвращался с грузом потерь и горьких открытий.

Верена молча сидела рядом. Обычно жизнерадостная и энергичная, сейчас она казалась погружённой в собственные мысли. Последние месяцы были тяжёлыми для них обоих. Смерть Лютена болезненным эхом отзывалась в душе, а поспешная эвакуация с Нар-Шадаа оставила ощущение незавершённости, словно они бросили что-то важное.

— Космопорт виден, — тихо произнесла Верена, указывая на расширившуюся посадочную площадку в долине между холмами. За время их отсутствия она заметно выросла: появились новые ангары, складские помещения, даже небольшая диспетчерская башня. Признаки того, что жизнь на Терсике продолжалась без них.

— Да, они хорошо поработали, — кивнул Алекс, но в его голосе не было обычного энтузиазма. Он включил систему посадки, и корабль плавно коснулся бетонной полосы. Через иллюминаторы были видны фигуры людей, спешащих к кораблю. Техники, администраторы, друзья. Все те, кто остался здесь, строить то, во что они верили.

Шипение выравнивающегося давления, лязг опускающегося трапа. Первые глотки терсикского воздуха. Дома пахло по-другому. Здесь не было удушливого смога Нар-Шадаа, химических испарений космических портов или того специфического запаха переработанного воздуха, который преследовал их в долгих путешествиях.

— Алекс! Верена! — голос Марво Циро, теперь их главного администратора планеты, прорезал утренний воздух. Алекс оставил его следить за планетой, пока его нет. Седоватый мужчина средних лет, один из первых, кто поверил в проект Терсика, быстро поднимался по трапу. В его глазах читалось облегчение. — Мы получили ваше сообщение о... о Лютене. Мне очень жаль.

Алекс кивнул, не доверяя своему голосу. Даже сейчас, спустя месяцы, воспоминания о последней встрече с другом причиняли боль. Лютен Раель был больше чем союзником – он был мостом между старым миром и новым, человеком, с которым они вместе начали путь по построению сети, которая постепенно опутывает галактику.

— Как дела здесь? — спросил Алекс, стараясь переключиться на деловые вопросы. Работа всегда помогала справляться с горем.

— Стабильно. Производство расширяется, население растёт. Мы получили ещё две группы переселенцев с Кореллии – инженеры и их семьи. Всего сейчас на планете около восьми тысяч человек. — Марво шёл рядом с ними по направлению к транспорту. — Но есть и проблемы. Социальные в основном. Не все группы хорошо уживаются друг с другом.

Верена подняла бровь. — Какого рода проблемы?

— Культурные различия. Потомки “аборигенов” считают, что приезжие смотрят на них свысока. А те, в свою очередь, жалуются на "отсталость" местных традиций. Ничего критического, но напряжение есть.

Алекс задумчиво кивнул. Он предвидел такие проблемы. Объединить людей разного происхождения и образования в единое сообщество было не менее сложной задачей, чем создать замкнутые производственные циклы. Может быть, даже сложнее.

Наземный транспорт довёз их до жилого комплекса на берегу озера. Алекс выбрал это место не случайно – отсюда открывался потрясающий вид на водную гладь и лесистые холмы за ней. В ясную погоду можно было видеть снежные вершины дальних гор, а вечерами над озером поднимался лёгкий туман, превращающий пейзаж в сказочную картину.

Их дом встретил тишиной. Модульное строение из трёх секций, соединённых переходами, выглядело скромно по сравнению с роскошными резиденциями, которые они видели на Нар-Шадаа или Корусанте. Но в этой простоте была своя красота.

Верена прошла в гостиную и остановилась у окна, выходящего на озеро. Её отражение смешивалось с видом воды и леса за стеклом.

Алекс подошёл к ней, обнял за плечи. Они стояли молча, наблюдая, как лёгкий ветерок рябит поверхность озера. Где-то в глубине леса кричала птица – протяжный, мелодичный звук, который здесь называли "песней терсика". По имени этой птицы планета и получила своё название.

— Мы просто останемся здесь? — спросила Верена, не поворачиваясь.

Алекс долго не отвечал. Этот вопрос мучил и его самого. На Нар-Шадаа они были в центре событий, влияли на судьбы людей, боролись с несправедливостью. А здесь... здесь они строили что-то своё, изолированное от галактических потрясений. Не было ли это эгоизмом?

— Лютен говорил мне в нашу последнюю встречу, — наконец произнёс он, — что иногда самое важное дело – это подготовка к будущему, а не участие в настоящем. Мы не бежим, Верена. Мы строим альтернативу.

Она повернулась к нему, в её глазах блестели непролитые слёзы. — А если мы ошибаемся? Если то, что мы строим, окажется очередной утопией, которая рухнет при первом серьёзном испытании?

— Тогда мы хотя бы попытались, — ответил Алекс. — И это уже лучше, чем смириться с тем, как устроен мир.

Вечером они ужинали на террасе, наблюдая, как солнце медленно опускается за горизонт, окрашивая небо в оттенки золота и розового. Марво принёс отчёты о работе за время их отсутствия, но Алекс отложил их в сторону. Сегодня он не хотел думать о производственных показателях и логистических проблемах. Сегодня он просто хотел быть дома.

— Расскажи мне о людях, — попросил он Марво. — О тех, кто приехал, пока нас не было. Какие они?

Марво отпил из кружки местного травяного чая и задумался. — Разные. Есть семья Кентаров с Кореллии – он инженер-конструктор, она учитель. Трое детей. Очень приличные люди, но... как бы это сказать... чересчур правильные короче. Всё у них по правилам, по инструкциям. А есть Джейк Торрен, бывший механик с грузового флота. Грубоват, но золотые руки. Может починить что угодно из подручных материалов.

— И они не ладят между собой?

— Не то чтобы конфликтуют открыто, но... видишь ли, Кентары считают, что Торрен "понижает стандарты" сообщества. А тот думает, что они высокомерные снобы. И таких примеров много.

Верена покачала головой. — Люди везде одинаковые. Даже здесь, где главная их задача просто жить, умудряются находить поводы для разногласий.

— Это нормально, — сказал Алекс. — Конфликт – это не всегда плохо. Он показывает, что люди не безразличны к тому, как устроена их жизнь. Главное – направить эту энергию в конструктивное русло.

Когда Марво ушёл, Алекс и Верена остались одни на террасе. Над озером поднимался туман, превращая лунную дорожку на воде в размытую серебристую полосу. Звёзды на Терсике были особенно яркими – отсутствие промышленного загрязнения с этой стороны планеты делали ночное небо удивительно чистым.

— Знаешь, о чём я думаю? — тихо сказала Верена, прижимаясь к его плечу. — О том, что мы с тобой прошли долгий путь. От того момента, когда ты спас меня на Нар-Шадаа, до сегодняшнего дня. Иногда кажется, что это было в другой жизни.

Алекс улыбнулся, вспоминая. Молодая тви'лечка, сломленная жестокостью мира, которую он вытащил из лап Горги Хатта. Тогда он не думал о последствиях, просто не мог пройти мимо беды той, кого знал, пусть их знакомство тогда и было мимолетным. А теперь она была рядом с ним, его партнёром во всех смыслах этого слова.

— Ты изменилась, — сказал он. — Стала сильнее.

— Мы оба изменились. Слишком многое нам открылось.

Алекс рассмеялся, но в его смехе была горечь. — Да, я многое понял за эти годы. Слишком многое, может быть.

Они сидели в тишине, каждый погружённый в свои мысли. Алекс думал о кристалле Раката, который сейчас хранился в специально построенном хранилище. Гигантский артефакт, размером с человека, содержащий, возможно, ключи к освобождению галактики от технологической зависимости. Но и потенциально смертельно опасный.

Он думал о нейроинтерфейсах, которые, как выяснилось, всю жизнь программировали его сознание. Двести сорок семь коррекций, начиная с шестилетнего возраста. Как много в его личности было действительно его собственным, а что – результатом внешнего воздействия?

Он думал о Лютене, который умер, не увидев плодов своих трудов. О повстанцах, которые сражались против Империи, не понимая, что воюют лишь с симптомами болезни, а не с её причинами. О квадриллионах людей по всей галактике, которые жили в иллюзии свободы, не подозревая о невидимых цепях, сковывающих их разум.

— Алекс, — голос Верены прервал его размышления. — Ты опять ушёл в себя.

— Извини. Просто... задумался о судьбах галактики. —- с веселым тоном сказал он и поднял руку — Иди ко мне…

***

Вечером, в спальне, расположенной на втором этаже модуля, Алекс долго не мог заснуть, лёжа и глядя в потолок. В голове роились планы, идеи, сомнения. Завтра ему предстояло встретиться с руководителями различных групп населения, изучить отчёты о работе производств, принять решения по десяткам вопросов. Жизнь продолжалась, несмотря на потери и разочарования.

Но сейчас, в тишине терсикской ночи, под мерное дыхание спящей рядом Верены, он позволил себе просто быть человеком. Не лидером, не визионером, не пауком, который держал в своих руках часть разведывательной сети повстанцев. Просто человеком, который устал и нуждался в отдыхе.

***
Алекс проснулся рано, ещё до рассвета. Привычка, выработанная годами жизни в постоянном движении. Верена спала рядом, её лекку мирно лежали на подушке, а лицо в предутреннем свете казалось совсем юным, хотя им обоим было уже под сорок. Он тихо поднялся, стараясь не разбудить её, и прошёл на террасу.

Озеро окутывал густой туман, превращающий знакомый пейзаж в нечто призрачное и таинственное. Где-то в тумане плескалась рыба, нарушая идеальную тишину концентрическими кругами на воде. Алекс глубоко вдохнул прохладный воздух, насыщенный ароматами пробуждающегося леса.

Сегодня он впервые попытается работать с кристаллом Раката.

После завтрака и краткого совещания с Марво по текущим вопросам, Алекс направился в исследовательский центр. Здание выросло за время их отсутствия – к основному корпусу добавились два крыла, а в подземной части был оборудован специальный бункер для хранения потенциально опасных артефактов.

Спускаясь по лестнице в подземелье, Алекс чувствовал, как нарастает знакомое покалывание в затылке – признак близости кристаллических технологий Раката. Его слабая, но стабильная связь с Силой всегда реагировала на их присутствие.

Внутри, в центре круглого помещения, на специальной платформе покоился кристалл. Даже сейчас, через несколько месяцев после первой встречи, Алекс испытывал благоговейный трепет, глядя на этот артефакт.

Кристалл был размером с взрослого человека, его грани переливались в искусственном освещении всеми оттенками синего – от почти прозрачного голубого до глубокого сапфирового. Внутри, в самом сердце структуры, можно было различить сложные узоры, напоминающие схемы. Они словно жили своей жизнью, медленно пульсируя в ритме, который Алекс не мог понять.

— Ну что, старина, — тихо сказал Алекс, обращаясь к кристаллу, — попробуем ещё раз?

Он активировал защитные поля и начал стандартную процедуру. Сначала пассивное сканирование – анализ энергетических полей, структуры кристаллической решётки, поиск знакомых паттернов. Приборы послушно выдавали данные, но они мало что говорили. Кристалл был стабилен, не излучал опасной радиации, не демонстрировал признаков активности.

Затем попытка установить нейроинтерфейсное соединение. Разумеется, не напрямую – Алекс был достаточно осторожен, чтобы не подключать собственное сознание к неизвестному устройству. Вместо этого он использовал специально сконструированный буферный интерфейс – систему, которая могла имитировать нейронные паттерны разумного существа, но при этом оставалась полностью изолированной.

Кристалл молчал.

Алекс попробовал различные протоколы связи, известные из архивов Раката. Изменял частоты, модулировал сигналы, даже пытался воспроизвести мыслительные паттерны самих Раката, сохранённые в других артефактах. Ничего. Кристалл оставался безучастным к его попыткам, словно спящий гигант, которого не могли разбудить крики муравья.

Часы шли, а результата не было. Алекс чувствовал, как нарастает раздражение. Он привык к тому, что технологии поддаются анализу, что любую систему можно понять, если приложить достаточно усилий и знаний. Но кристалл оставался загадкой.

К полудню он сделал перерыв, поднялся в верхние помещения центра, чтобы выпить кофе и проветрить голову. В лаборатории работали несколько инженеров, занимающихся анализом образцов местных минералов. Они приветствовали его с уважением, но не навязывались с разговорами.

— Может быть, я подхожу к этому неправильно, — размышлял он вслух, глядя в окно на мирный пейзаж за стенами центра. — Может быть, дело не в технологиях, а в чём-то другом.

Он вернулся в хранилище и попробовал другой подход. Отключил все приборы, убрал интерфейсы, остался один на один с кристаллом. Сел в кресло напротив платформы и просто смотрел.

И тогда он это почувствовал.

Не приборами, не интерфейсами – своей слабой, но верной связью с Силой. Кристалл был... огромен. Не физически – Алекс видел его истинные размеры. Но в том измерении, которое воспринимала Сила, он простирался далеко за пределы видимого, уходил в глубины пространства и времени, которые разум не мог охватить.

Алекс закрыл глаза и попытался расширить своё восприятие. Это было похоже на попытку рассмотреть звёзды в дневное время – нужно было отключить яркий свет обычных чувств, чтобы увидеть более тонкие явления.

Кристалл был не просто хранилищем информации. Он был... сознанием? Нет, не совсем. Скорее, частью огромного сознания, узлом в сети, которая когда-то охватывала всю галактику. Алекс чувствовал отголоски этой древней сети – миллиарды связей, протянувшихся между звёздами, объединявших разумы в единое целое.

Но большая часть сети была мертва. Узлы один за другим гасли, связи рвались, и то, что когда-то было единым организмом галактического масштаба, превращалось в разрозненные фрагменты. Кристалл был одним из последних активных узлов, но он был изолирован, отрезан от своих собратьев.

И он не замечал Алекса.

Не из враждебности или высокомерия – просто потому, что разница в масштабах была слишком велика. Алекс был для него тем же, чем была бактерия для человека. Не то чтобы незначительной – просто существующей в совершенно другом измерении опыта.

Алекс открыл глаза, чувствуя одновременно восхищение и разочарование. Он прикоснулся к чему-то грандиозному, получил проблеск понимания масштабов цивилизации Раката. Но практической пользы от этого откровения было мало. Как муравей мог привлечь внимание человека? Как человек мог заинтересовать богоподобный разум?

— Пока у меня просто нет ключей, — тихо сказал он кристаллу. — Но я их найду. Обязательно найду.

Он встал с кресла, ещё раз окинул взглядом молчащий артефакт. В глубине души он знал, что этот кристалл может стать ключом к освобождению галактики от технологического рабства. Но путь к этому ключу будет долгим и трудным.

Поднимаясь по лестнице из хранилища, Алекс уже планировал следующие шаги. Нужно было изучить другие артефакты Раката, найти паттерны, которые помогли бы установить контакт. Возможно, стоило попробовать медитативные техники джедаев – в конце концов, Сила была тем же квантовым полем, которое использовали Раката.

А может быть, ответ лежал не в технологиях, а в понимании самой природы сознания. В архивах Лютена были упоминания о древних философских школах, изучавших взаимодействие разума и реальности. Стоило поискать там.

Выйдя из исследовательского центра, Алекс остановился и посмотрел на небо. Солнце клонилось к закату, окрашивая облака в золотистые тона. Где-то там, среди звёзд, бушевала гражданская война. Империя и повстанцы сражались за будущее галактики, не подозревая о том, что истинная битва ведётся в совершенно иной плоскости.

Но он знал. И рано или поздно найдёт способ сделать это знание оружием в борьбе за свободу.