Космопортовые гниды

Карт и денег у него не было, а ствол на поясе висел всего один. Но и с этим нехитрым набором можно найти приключений на пятую точку.

Шлюз бара распахнулся перед Майло Бортичем, открывая его взгляду неприятную картину: красные кресла с рваной обивкой, голографическая реклама нового поколения космокатеров «Харвинд», дешёвое пойло и бандитские рыла за каждым вторым столом. Запах перегара, пота и такой ядрëной курительной смеси, что даже закалённые ноздри опытного космического волка не могли её опознать.

Типичный «Компас» — рассадник наëмников, брокеров и портовых шлюх «высшей» категории. Категория ниже обитает в «Болтанке», которая от данного заведения отличается лишь декорациями и отсутствием запрета на перестрелки. Только «Болтанку» временно прикрыл рейд корпорации «Орбита» два дня назад, заставив совсем пропащих убраться поглубже в доки или прочь из космопорта. «Компас» же закрываться не собирался — либо здесь платят безопасникам, либо напрямую акционерам «Нового Бристоля», но бар сохранял статус неприкосновенного.

Дрянное место, посетители которого действительно считали себя «элитой» среди отбросов, потому что могли заплатить за пойло на пять кредитов больше и похвастаться каким-то полезным знакомством. Майло неоднократно здесь бывал, ещё будучи пиратом. Заходить снова не хотелось совсем.

«Не будь я дураком — и не пришлось бы» — подумал он, но сейчас это был единственный путь к своему кораблю.

Стоило шлюзу закрыться за спиной, как мимо головы Майло полетела кружка со стороны большого стола, за которым вот-вот начнётся кабацкая драка. Металл звякнул об металл стены — ничего не разбилось, но лужа пива начала растекаться по тëмному полу бара.

— Аккуратнее, чëрт! — крикнул Майло метателю кружек.

Видимо, контрабандисты праздновали удачную сделку и делили выручку, а особо обидчивый детина запустил пивом в товарища, урвавшего куш побольше, и промахнулся. «Чëрт» тут же кинул на бывшего пирата злой взгляд:

— Чë сказал? А ну подойди, папаша!

Соседи кружкомëта тоже обратили внимание на перепалку. Парень справа от него положил на его плечо тяжёлую ладонь, пытаясь вернуть друга на место:

— Шип, полегче. Это Косой Майлз. Если отстрелит тебе яйца своим бластером — мы впрягаться не будем.

— Тут нельзя стрелять, — тихо бросил Шип товарищу.

— Ты думаешь, ему не похер? Он всё проебал. Пускай идёт себе.

Майло сник. С одной стороны — знают и опасаются. С другой — только как пирата-бродягу, которому больше нечего терять.

Ещё неделю назад он был капитаном и готовился набирать команду в свой первый в жизни законный рейс. Транспортный шаттл «Вездеходка» прошёл все процедуры легализации, пиратский клан проводил с «почестями» — хороший алкоголь с Земли, дорогие куклы...

Но дëрнул чëрт капитана сесть с бывшими коллегами за игорный стол. Спустя четыре партии в «Огнеборца» Майло стал капитаном без корабля. И ему ой как не нравился этот титул. В 34 года от космической романтики в голове не остаётся уже нихрена, особенно если последние 15 лет прошли на большой дороге пиратства. А собственное дело было единственным выходом из затягивающейся петли.

Где-то между хаосом бара, за столом, уставленным бутылками дорогого пива и украденными кредитными чипами, сидел Леман Риокка. Тонкий, как лезвие, с желтоватой кожей, коричневыми волосами до плеч и зелёными глазами, которые светились в полумраке. Человек, не идентифицирующий себя с человеческим племенем. Он что-то ловко прятал в рукав, когда Майло подошёл и тяжёлым плюхом опустился на стул напротив.

— Чего тебе, дядя? — небрежно спросил Леман, перекачивая данные с очередного носителя в свой планшет.

Его глаза даже не смотрели на нового гостя, но рука как бы невзначай замерла под столом. «Опытный малый!» — мелькнула мысль в голове Бортича, но вслух он сказал:

— Я знаю, что ты с Туары.

Леман замер, потом рассмеялся — слишком громко, слишком нарочито. Ему, как и Майло, было известно — таким происхождением хвастаться не стоит. Он кивнул в сторону стола контрабандистов.

— А я слышал, что ты — Косой Майлз. Только мой источник не врёт, а твой — несëт херню.

— Нужные люди напели, что лучший вор Зандры не откажется от заказа.

Туарец принял лесть и прищурился, изучая Майло.

— Это какие люди?

— Те, что знают, как заключать честные туарские сделки.

Чаще всего выражением «туарская сделка» обозначался контракт, выгодный лишь одной из сторон — туарцам. Эти гуманоиды прекрасно умели делать две вещи — искать лазейки в правилах и воровать, за счёт чего их цивилизация и процветала долгие века. Совсем немногие в галактике владели информацией, что сами жители Туары под «туарской сделкой» понимают "Договор закрепления взаимной выгоды", придуманный их же юристами, чтобы туарцы не грабили хотя бы друг друга. В глазах Лемана мелькнуло удивление:

— Ого. Старик, да ты опасен. Теперь мне даже интересно, что за заказ, раз ты искал представителей моего народа.

Майло достал из кармана коммуникатор и развернул голограмму договора.

— Условия простые. Читай.

Леман бегло прошёл по голограмме, и взгляд его слегка помрачнел. Чужак, судя по загорелой коже, ни разу не был на Туаре, но действительно знал местные обычаи.

Согласно договору, вор должен был получить корабль «Вездеходка» успешной партией в «Огнеборца» или любым иным путём, после чего передать ключи и документы Майло. Оплата — пятая часть рыночной стоимости корабля. В случае проигрыша с туарца взимается полная стоимость контракта плюс неустойка. Честная выгода Майло — начало собственного легального бизнеса. Честная выгода Лемана... Поле оставалось пустым.

— Четыре тысячи? Не густо, папаша, — Риокка бросил на бывшего пирата пронзительный взгляд светящихся глаз.

— Ты за две недели столько не делаешь, а тут — работы на пару часов.

— Там у меня кредитки беззубых туристов, — туарец хохотнул, вспомнив, что некоторые «клиенты» действительно не имеют зубов, — а тут — пиратский клан. Мне комфортно в моём деле.

— Поэтому ты полгода живёшь в порту? Не дури голову, парень, — Майло подвинулся ближе. — За четыре куска ты можешь свалить в Наукоград. Или на другую планету. На скромную жизнь точно хватит.

Про себя Леман уже согласился — он давно хотел поднять ставки в своей игре. Гражданину погибшей планеты и носителю знаний мёртвой цивилизации давно надоело торчать в «Новом Бристоле». Тем более в этом заказе вору даже не придётся воровать — просто незаметно поменять местами несколько фишек, если человек из пиратского клана будет играть слишком хорошо. Но и заказчик должен понимать, на что подписывается — вор чувствовал себя вправе затребовать гарант.

— Ты знаешь главное условие контракта?

— Естественно. — Майло достал из кармана кожаной куртки два крохотных чёрных флакона с токсином.

Наниты, но всего с одной функцией — наказать нарушителя сделки. Если одна из сторон решит, что другая её обманула, вопрос можно решить одной кнопкой. «Щëлк!», и нарушитель потеряет обоняние — самое важное на тёмной Туаре чувство.

Леман взвесил флакон в руке, потом резко опрокинул содержимое в глотку. Майло последовал его примеру. Горько. Очень горько.

— Печати? — спросил Риокка.

Майло развернул коммуникатор, и оба синхронно приложили пальцы. Голограмма замигала, зафиксировав сделку.

— Ну что, капитан, — Леман встал, потянулся, — когда игра?

— Завтра, — бывший пират усмехнулся. — Только не вздумай слить мой корабль во второй раз.

— Ой, да ладно, — вор уже шёл к выходу, оборачиваясь через плечо. — Тем более твоей ставки не хватит, придётся добавлять из своих. И разве я похож на того, кто нарушает договор?

Ответа не последовало. Потому что оба знали — теперь нарушитель заплатит носом, а это очень обидно даже за пределами тëмной Туары.

***

Несмотря на мягкую кровать, кубический отель при порте был для Максима Колчака самым неуютным местом. Слишком тихо. Слишком чисто. Слишком… не по-флотски.

Он лежал на спине, глядя в белый потолок с мягким голубым светом, и вспоминал, как ровно месяц назад впервые за долгие годы не отдал честь на утреннем построении. Вместо этого он выбил зубы капитану патрульного корабля Военно-Космического Флота во время стоянки в «Новом Бристоле» и сбежал охранником на первый попавшийся грузовой челнок.

Уведомление об отчислении из Петроградской Академии ВКФ настигло его уже в пути. Письмо об увольнении из ВКФ Земной Конфедерации пришло следом, с разницей в пару минут. Звонок отца со словами «Ты мне больше не сын» Максим принял на ближайшей стоянке.

Мечта сбылась — свободен. Но теперь он не знал, что делать дальше. В 22 года Максим умел выполнять приказы, тактически мыслить, сражаться... Однако совершенно не умел жить.

Потомок знаменитого адмирала Российской Империи. Сын капитана третьего ранга. С детсва пленник железных правил, дисциплины и приказов.

— «Колчак! Ты позоришь фамилию!» — орал инструктор, когда лучший студент курса отказался бросить «раненого» на учениях.

— «Ты слаб. Как твоя мать», — сказал отец, когда сын противился установке боевых имплантов.

В итоге всë, что он вынес с флота — киберглаз с системой прицеливания, синхронизатор над левым ухом, две киберруки со встроенным оружием и кличку "Адмирал", которая звучала как насмешка.

Вчера Максим вернулся из рейса с Жан-Жаком Эшшоном — контрабандистом, который перевозил наркотики ксеносов в ящиках с маркировкой «Сахар и специи».

— «Ты хоть знаешь, что охранял?» — спросил Эшшон, начисляя кредиты.

— «Мне плевать», — ответил Колчак.

Но это была ложь — он чувствовал себя грязным. Наследник мундира, покинувший флот. Землянин, застрявший на Зандре. Наëмник, который ещё верит в офицерскую честь.

От рефлексии оторвал звонок на коммуникатор. Хромыга. Посредник-брокер, торгаш, и просто краутоид — гуманоид с хитиновыми пластинами вместо кожи и восемью пальцами на каждой из четырёх рук. Он шумно дышал через респиратор. Его голограмма развернулась на всю комнату. Его голос, плохо адаптированный под интерлингву, прохрустел:

— Вернулся? Славно. Для тебя как раз есть работа, Адмирал.

— Опять какая-то грязь? — скривился Максим.

Когда во время рейса по новостям передали, что «Орбита» чистит порт от «гнид и отребья», Адмирал подумал, что Хромыга тоже загремел. Но каким-то чудом ему удалось избежать облавы, и Колчак не знал, радоваться или грустить.

Брокер закачал головой, его хитиновые пластины зашелестели, а жвалы щëлкали от хохота:

— О нет, на этот раз — тошнотворная стерильность. Защита корпоративного босса в порту, потом — в Наукограде. Три дня. Три тысячи. Если хорошо себя зарекомендуешь — возможно, пиджаки даже возьмут тебя на зарплату.

Неплохие деньги и хоть какие-то перспективы — сказка для фаталиста, который ищет новую жизнь. Макс даже не торговался:

— Где встреча?

— Док 12, через час. Осторожно посвети своим лезвием — и тебя узнают.

— Аванс?

— 500 кредитов. Уже у тебя.

Колчак ухмыльнулся и начал шарить по полкам в поисках бластера. Хромыга снова щёлкнул жвалами:

— А, да, забыл сказать... Клиент — зистонианец.

Связь прервалась, а у Адмирала задëргалась бровь. Он ненавидел их. Высокомерных, холодных, непробиваемых выродков, которые всех прогибают под себя.

«Хранители мира? Едва ли!» — думал Макс. — «Изобрели планетарный удар и гордятся до пенсии. Зачем телохранитель тому, кого и так хрен убьёшь?»

Но работа есть работа. Колчак достал медальон с фото отца, швырнул его на кровать и накинул китель. Предохранитель плазменного клинка в левой руке щëлкнул, провода на правой состыковались с бластером. Метка прицела в правом киберглазу работала исправно, отражая также заряд батареи оружия — 100%.

Дверь комнаты-куба закрылась за спиной. На кровати остались только домашние вещи и оторванная нашивка ВКФ.

«Что же, — мелькнуло в голове у Макса, — за это хотя бы нормально заплатят.»

***

Утреннее солнце слепило сквозь панорамные окна шикарных апартаментов с видом на взлётную полосу «Нового Бристоля». На полу уже растеклась лужа маслянистого вещества, но постельное бельё оставалось идеально гладким — на этот раз клиент не лёг и даже не присел.

— Вш-ш-ш жуж вшуж! — прожужжал он на прощание.

«До скорой встречи, красотка!» — киберпроцессор тут же вывел перевод перед глазами Бриль. Следом мелькнуло уведомление о поступлении кредитов.

Девушка сладко улыбнулась ксеносу и отправила ему воздушный поцелуй. Как только он скрылся, Джулия заблокировала дверь-купе и заказала уборку жилья через интерфейс. Можно было полчаса погулять, пока здесь наведут идеальный порядок третий раз за сутки.

Скорее всего, арендодатели догадывались о профессии Бриль, но не говорили ей ни слова, пока она исправно платила за жильё. В конце концов, Зандрианские законы предусматривали за проституцию только штраф, если нарушение происходит не в Наукограде, а ксенопроституция вообще плохо доказывалась, потому что зачастую напоминала приватный танец или массаж.

Саму Джулию профессия космопортовой шлюхи тоже ни капли не смущала — хорошие деньги, низкие риски и никакого эмоционального дискомфорта, ведь чувство брезгливости давно было атрофировано кибернетикой.

Девушка посмотрела на себя в зеркало. В 26 она выглядела на 17. Некогда просто красивые лицо и фигура стали идеальными. Волосы, ногти и глаза — сейчас розовые — могли менять цвет под предпочтение клиента. Пропорции тела Бриль вызывали зависть даже у топ-моделей, а скорость рефлексов позволяла контролировать и ублажать самых привередливых инопланетян. Облегающий комбинезон, способный принять вид любой одежды, сейчас был прозрачным.

«Базовые настройки» — мысленно отдала приказ Джулия, и комбинезон стал серебристым, похожим на форму космолëтчиков. Волосы выкрасились в плавный градиент от синего к фуксии, глаза стали ярко-фиолетовыми, а ногти на руках (и ногах, хоть этого не было видно) обрели цвет и блеск сапфира.

Вот уже два года любимым мужчиной был только её адвокат — единственный из людей, кого она обслуживала, когда не хотелось платить за услуги кредитами. Остальные люди ей не были интересны: ксеносы лучше платят, ведь Бриль — профи, знающая предпочтения и эрогенные зоны множества рас.

На сегодня ей обещали заказ, после которого можно не работать ещё неделю. Либо работать, чтобы достичь своей цели раньше планового срока.

Джулия смотрела прямо в глаза своему отражению. Этим вечером её ждут известный ресторан в Наукограде, дорогой тонированный флаер или космокатер, приглушённый свет и звуки блаженства очередного богатого ксеноса.

А чувства? Чувства...

— Отключить эмоции, — скомандовала Бриль, на этот раз вслух. И процессор послушно выполнил задание.