Космос полон неожиданностей.

Так бывает, не часто, но бывает, с самого утра всё складывается как нельзя лучше, словно все дела ждали именно этого дня и заранее уговорились, когда и чему должно случиться. Именно так и случилось с Климом.

Во-первых, он, единственный из группы получил права на управление звездолётом. Во-вторых, заглянув в аттестационный лист, не обнаружил ни одной четвёрки, везде стояло «отлично». В-третьих, летнюю практику он будет проходить под руководством профессора Лебедева, а это значит, что они не будут торчать на Земле, а отправятся куда-нибудь на астероиды, и будут изучать там различные силы тяготения и прочие интересные штуки. Он летел к отцу как на крыльях. Ему хотелось, чтобы профессор Платонов, главный конструктор сверхновых космических кораблей, первым узнал об успехах сына.

Предъявив на входе пропуск, Клим вприпрыжку помчался к лифтам, подниматься по бесконечным эскалаторам, ему не хотелось. В приёмной сидел только секретарь отца, спокойный немолодой уже капитан Гаев.

- Здравствуйте, Руслан Владимирович, у отца кто-то есть?

- Да. К нему несколько минут тому назад зашёл профессор Алдашев Карл Янович. Просил ни с кем не соединять, сказал секретное дело.

- Ясно. Тогда я здесь подожду.

- Конечно. Как твои дела?

- Отлично. Я сегодня получил … - Клим не успел договорить, дверь открылась, оттуда вышел Карл Янович, застёгивая на ходу объёмистый портфель.

- Здравствуйте, Карл Янович. – На бегу проговорил Клим, устремляясь в отцовский кабинет.

Ему показалось, что Алдашев пытается его задержать, но Клим уже набрал такую скорость, что профессор только развёл руками и быстро пошёл к выходу из приёмной.

- Папа, здравствуй! Я пришёл рассказать тебе, какой сегодня счастливый день… - начал Клим, и осёкся.

Старший Платонов лежал на полу, под ним растекалась лужица крови. Он был без сознания.

Клим распахнул дверь в приёмную и крикнул:

- Руслан Владимирович, скорее врача, с отцом беда!

Капитану Гаеву хватило одного взгляда, чтобы понять в чём дело. Он нажал кнопку на стене. В тот же момент на все окна в здании опустились тяжёлые решётки, все межэтажные и на выходе двери захлопнулись и закрылись на замки. Институт стал неприступной крепостью, в которую и из которой никому нельзя ни войти, ни выйти. По громкой связи разнеслось: «Задержать профессора Алдашева Карла Яновича!».

Между тем в кабинете у профессора Платонова произошла мгновенная перестановка мебели. Рабочий стол сложился в компактную тумбу, книжные шкафы утонули в стенах, кресло отъехало в самый угол, освободив центр помещения. И все это время велась непрерывная съёмка происходящего, а готовые снимки проявлялись на молочно-белой стене, подряд один за другим. В это же самое время из стены напротив в виде капсулы выехал медицинский бокс. Он неспеша подъехал к лежащему на полу профессору Платонову. Крышка открылась и оттуда один за другим выдвинулись длинные щупальца. Под профессором образовалась бесцветная лужа, она стала увеличиваться в размерах, приобретая очертания наполненного водой матраца. Клим видел, с какой осторожностью медицинский робот опутывает отца различными проводами, трубочками, присосками. Не успел он и глазом моргнуть, как с профессора был снята вся одежда. Причём, какие-то неуловимые инструменты распороли все швы, чтобы не тревожить раненого, а другие тут же сшили их обратно, вычистили и повесили костюм на вешалку. Всё содержимое карманов было разложено по отделениям объёмной коробки, с указанием, где и что было взято, дата и время. Другие механизмы уже снимали показания с приборов давления, биохимический анализ крови, ЭКГ, датчиков, облепивших голову профессора. Тут же выплыла откуда-то из недр капсулы капельница, установила под ключицу катетер и начала переливание крови. На крышке капсулы тем временем всплывали результаты анализов. Клим видел, что всё, в основном, в норме, и только в крови обнаружен яд, красным жирным шрифтом была выделена длинная формула яда. Клим испугался и вздрогнул. Из стены выехал высокий стул и подкатился ему под колени. Клим сел, и с напряжением стал наблюдать за действиями робота. В это время в кабинет вошла доктор. Она подошла к капсуле и стала внимательно считывать информацию.

- Клим, подойди… - тихо прошептал Платонов, приоткрыв глаза. Клим склонился к отцу так, чтобы его больше никто не услышал. – Скажи там… Алдашев украл все расчёты и чертежи, все оригиналы новейшего экспериментального звездолёта … дисколёта. Он стартует на Европу через два дня… уже не остановить… они смогут украсть и корабль … если подберут ключ …

Платонов отключился. Клим побледнел так, что врач непроизвольно взяла его за руку и стала слушать пульс.

- Я в порядке, доктор. Мне … надо поговорить с капитаном Гаевым.

Открылась дверь, быстрыми шагами вошла мать Клима.

- Что произошло? Так … вижу. Ага … опять этот яд. Надо срочно нейтрализовать. – Она стала диктовать мед. роботу какие-то цифры.

По крышке капсулы побежали зелёные огоньки. Красная формула стала лиловой, потом голубой. Она продолжала называть цифры до тех пор, пока в нужной графе не появилась надпись «нейтрализован». Тогда она глубоко выдохнула и села рядом с Климом на выкатившийся стул.

- Здравствуй, сынок. Как это случилось? Гаев сказал, ты был здесь.

- Здравствуй, мам. Я вошёл сразу за Алдашевым. Отец был без сознания.

- И этим ты спас ему жизнь. Хорошо, что я вернулась на неделю раньше. Я уже сталкивалась с этим ядом. Он инопланетного происхождения. Здесь таких элементов нет. Ох, и намучилась же я, пока создала нейтрализатор. Не знала, что он так скоро пригодится. Да ещё и в таких условиях. Но теперь, не волнуйся, отец будет жить. Правда выздоровление будет долгим. Месяца два, не меньше. Сейчас он уже спит. Робот заменил ему почти всю кровь. Это очень тяжело. Пойдём, он нас уже не слышит. Пусть поправляется. Я буду с ним, пока он не встанет на ноги.

- Спасибо, мам. А как же твои опыты, эксперименты? Они ведь тоже жизненно необходимы.

- Жизнь Платонова дороже. Без него для меня не будет стимула … Прости.

- Я понимаю. И восхищаюсь вами.

- Ты всё также намерен стать испытателем? Может всё-таки пойдешь по нашим стопам, в науку?

- Здесь тоже очень опасно. – Невесело рассмеялся Клим. – Нет, мам, хочу испытывать ваши изобретения. Хочу летать к неизведанным звёздным мирам. Хочу досконально знать новые механизмы, испытывать их в деле. Может быть на склоне лет, когда уже не смогу летать, заделаюсь Кулибиным. Буду совершенствовать то, что смогу.

- Хорошо, сынок. Я рада твоему выбору.

Подошёл капитан Гаев и тихо произнёс:

- Марина Михайловна, Клим, вас приглашает генерал-полковник Струев. Прошу вас следовать за мной.

- Кто это, генерал-полковник Струев? – Шепотом спросил у матери Клим.

- Начальник Госбезопасности. – Так же тихо ответила Марина.

- У нас есть Госбезопасность? – удивился Клим.

- Конечно. Сейчас очень неспокойные времена. Столько развелось всякой … дряни. Да ещё пираты …

- Пираты? Я думал это сказки – пугалки для непослушных детей. Ведь войны нет уже лет двести. Да и границы между странами весьма условные. Никто ведь ни с кем не ссорится.

- А пример твоего отца тебе ни о чём не говорит?

- Точно. Об этом я ещё крепко не задумывался. Ты думаешь, это пираты?

- Не знаю. Сейчас нам Струев всё объяснит.

Они поднялись на последний этаж проектного института. Только теперь Клим узнал, что весь последний этаж занимает служба безопасности.

Длинный светлый коридор был абсолютно пустым. Ни людей, ни мебели, ни картин. Ничего. Только металлизированные серебристые зеркальные двери, в которых отражалось всё, что стояло и двигалось по коридору. Видеть сразу столько всего было как-то непривычно. Кабинет Струева был расположен в середине коридора. Гаев два раза стукнул по двери, она распахнулась. Кабинет был просторным, даже очень. Ковровые дорожки поделили его на зоны: рабочую для хозяина, зону проведения совещаний, с огромным, человек на сорок, столом и удобными стульями, зону доверительных бесед, с мягкими креслами вокруг невысокого круглого стола, и зону отдыха, с большим диваном, зеркальной горкой с кофейным и чайным сервизами и книжными шкафами, уставленными настоящими книгами. Клима это нисколько не удивило. Уже триста или даже больше лет существовали электронные книги, электронные фильмы, созданные усилиями искусственного интеллекта. Но в последние сто лет люди стали предпочитать всё настоящее: пищу, напитки, книги, фильмы, спектакли, вещи из натуральных тканей. Модницы могли сутками стоять в очереди, чтобы купить сшитую руками футболку или платье, хотя можно было без хлопот, по дороге в институт или на работу зайти в ателье, и в течение пяти - десяти минут получить или надеть одежду из современных материалов по самой последней моде. Но хвастались всё равно только настоящими, натуральными вещами, особенно книгами. Кабинет Струева был весь из натуральных материалов. Мебель только деревянная, обивка стульев, дивана и кресел из настоящей кожи. Посуда из тонкого фарфора и настоящего стекла. Книги в самых разнообразных, но тоже натуральных переплётах. Даже ковровые дорожки были шерстяными. Роскошь немыслимая.

Клим отметил про себя, что знает Струева с детства. Мама рассказывала, что Струев с отцом были всю жизнь вместе. Вместе ходили в детский сад, вместе ходили в школу, вместе закончили один и тот же институт. И всегда дружили. Но Клим даже не догадывался, чем занимается Струев. Даже когда их пригласили к нему в кабинет, юноша подумал, что это однофамилец друга отца.

- Добрый день. – Струев вышел из-за рабочего стола и направился на встречу Марине. – Вы свободны, капитан. Жду ваш отчёт.

Капитан Гаев козырнул и тихо вышел из кабинета.

Струев поцеловал руку Марине Михайловне и пожал руку Климу.

- Прошу вас, устраивайтесь поудобнее. – Он указал рукой на кресла. – Разговор предстоит нелёгкий.

- Олег, как же это произошло, что у тебя прямо под носом случилось такое? – Тихо спросила Марина.

- Поверь, на этот вопрос я уже полчаса ищу ответ. Но думаю, с твоей и Клима помощью смогу понять, где мы прокололись. Ты сказала, что яд инопланетного происхождения. Ты уже сталкивалась с таким? Когда и где?

- Первый раз пять лет назад на Марсе. Тогда погиб главный специалист по молекулярной биологии. Меня смутили признаки, оставшиеся после смерти. Хотя вскрытие показало обширный инфаркт головного мозга. Патологоанатомы решили, что от переутомления и регулярного недосыпа, и вследствие неумеренного потребления обезболивающих препаратов наступил отёк, резкий скачок давления и … плачевный результат. Ренат тогда не спал уже неделю или больше, боялся упустить нужную стадию деления. Но мне показалось, что дело не в этом, не в недосыпе и прочем. Я взяла кровь, вернее то, что с большой натяжкой, можно назвать кровью, на анализ. И впервые столкнулась с таким специфическим ядом. Он действует мгновенно, но конец наступает как бы постепенно, не вызывая тревоги у окружающих. Человек жалуется на внезапную головную боль. Пьёт препарат, и этим самым запускает необратимый конец. Подозрение тогда пало на новенькую лаборантку. Девушка проходила практику под руководством Денешева. Она уехала, вернее улетела на Землю в тот же день. Причём найти её мы так и не смогли. Я хотела узнать, над чем они работали, и где результаты опытов. Но она как в воду канула.

- Прости, Марина, а вы Службу Безопасности предупреждали?

- Естестественно. Как только я получила первый результат, то сразу же отправила рапорт и выкладки по назначению. Мне ответил какой-то капитан Зайцев, что они уже занимаются этим вопросом, и поблагодарил за содействие.

- Что? – Удивился Струев. – Поблагодарил? Уже занимаются? Погоди, минутку.

Струев нажал на дужку очков. В тот же момент столешница приобрела матовый цвет, высветилась клавиатура из непонятных символов. Струев набрал несколько слов, на столе появилась надпись из каких-то закорючек.

- Отдел кадров утверждает, что у нас никогда не работал капитан Зайцев. Так, вот и начало… Давай, дальше.

- Второй раз я столкнулась с этим ядом на Венерианской орбите. В отделении нашего института работал профессор Медников. Они с женой занимались проблемами венерианских микроорганизмов. Это он изобрёл вечное топливо, вырабатываемое венерианскими бактериями. Благодаря его работам наши внеземные поселения больше не нуждаются в весьма затратной тепловой энергии. Запасы серной кислоты на Венере неисчерпаемы. Другое его изобретение позволило создать мхи и лишайники, постоянно вырабатывающие кислород и азот, попутно выделяя колоссальную энергию. Теперь на ней летают звездолёты, отапливаются города -миллионники и крошечные поселения, даже отшельники одиночки на астероидах больше не нуждаются в дополнительных поставках воды и воздуха. Он замкнул цикл переработки материалов: твёрдых в жидкие, жидкие в газообразные, газообразные в чистую энергию, воду и кислород. При этом не имеет значение происхождение первичных материалов. Бактерии всеядны. Я боялась, что мы не сможем удержать их в замкнутом пространстве, но они решили и эту проблему. Как только бактерии соприкасаются с обычным воздухом, в котором сразу есть кислород, азот и углекислый газ, они гибнут. Самая благодатная среда для их размножения – серная кислота в специальной стеклянной таре, сложной конфигурации. И вот этот гений чуть не погиб. Я совершенно случайно зашла к нему в лабораторию в поисках ответа на давно мучивший меня вопрос. Профессор Медников задыхался, словно от невыносимой боли, теряя рассудок. Очень повезло, что в этот момент я как раз работала над противоядием и несла к нему лабораторию первый свой состав. Не раздумывая, я ввела ему часть вещества в вену. Он остался жив, но, к моему большому сожалению, мозг учёного сильно пострадал. Вот уже три с половиной года весь наш коллектив бьётся над задачей вернуть Медникову его способности. Но пока без особого успеха.

- Я опять не в курсе. Как такое могло быть?

- Я отправила отчёт со всеми выкладками как положено. Мне вновь ответил Зайцев и затребовал все материалы. Сказал, что это дело государственной важности и строгой секретности. Дал код доступа в облако информации, куда я обязана направлять все свои разработки и выводы. Но в этот раз меня что-то остановило. Сама не знаю, что. Я не стала сообщать ему о своих догадках и о том, что противоядие почти готово. Вместо этого, я навела справки обо всех, кто посещал Венерианскую лабораторию. И, знаешь, что интересно? На Марсе к Денешеву заходил профессор социологии Гольдман Карл Янович, а на Венере какое-то время работал профессор социологии Гольдин Карл Янович, а до этого на Япете в списке допущенных к секретным разработкам числился профессор социологии Алтынов Карл Янович. Как тебе?

- К своему огромному стыду, я об этом тоже не осведомлён. Где-то рядом ходит враг. Он очень близко. Спасибо тебе, Марина. Извини, что перебиваю, продолжай.

- Я просто переживала за Платонова. Кто-то поставил своей целью убить лучших учёных, причём тех, которые занимаются космическими программами. За ними идёт охота, и уже давно. Сколько талантливых молодых учёных погибло при самых, казалось бы, обычных бытовых случайностях? Ты знаешь? Нет? А я узнала. Десять. Уже десять. Вот я и примчалась к Платонову, как только смогла. На этот раз я полностью расшифровала формулу яда и сделала хорошее противоядие. Платонов не должен пострадать. Но приходить в себя он будет долго. Полгода как минимум. Вот тебе мой рассказ.

- Спасибо, Марина. Думаю, что теперь я знаю, кто мог бы изъять всю информацию. Но это уже мои проблемы. А теперь ты, Клим, расскажи всё как было. Начни с самого утра, не упуская никаких мелочей. Чем подробнее будет твой рассказ, тем скорее я пойму, где искать предателя. Нет, погоди, немного подожди.

Струев отошёл к своему рабочему столу, Клим не видел и не слышал, что он говорил и кому, только несколько слов долетели до него, после того как Струев повысил голос:

- Без паники, всю группу поместить в медицинские боксы, пусть полежат в тишине, лучше, если уснут часов на пять. За это время соберите мне все материалы. Жду.

Он вернулся к своим гостям:

- Извините. Я слушаю тебя, Клим.

- Будильник зазвонил в шесть утра. Я встал, умылся и пошёл на пробежку. Каждое утро, не смотря на погоду, я бегаю три километра, вернее полтора в одну сторону, в парк, там занимаюсь на тренажёрах, подтягиваюсь на каждой руке по десять раз, потом десять переворотов в одну сторону, десять в обратную, потом крест на кольцах и в обратный путь. На всё про всё тридцать минут. Сегодня всё было, как всегда. Три бабули со своими собаками неспешно шли вокруг озера, правда, быстроглазый встретился уже после моего возвращения из парка.

- Быстроглазый? – переспросил Струев. – Кто это?

- Так, один типчик. Косит под нигилистов. Знаете? Модное сейчас течение. Некоторые недоросли косят под отбросы общества. Не хотят учиться, не хотят работать, отрицают общественные нормы и устои. Бравируют грязными нестриженными волосами и рваной одеждой, в тёплое время года ночуют в парке прямо на траве. У них это шик. Со временем опускаются до уровня животных, пустоглазые, тупые. Они не пьют и не курят. Они отрицают всё. И хорошее, и плохое. Шатаются безо всякого дела и повода. Так вот, этот типчик другой. Он только прикидывается нигилистом, глаза у него так и шарят по сторонам, и одежда на нём хоть и рваная, но чистая. А ещё он носит часы, странные такие часы, с шестью стрелками. Я однажды видел, как он что-то шептал в эти часы. Точно такие же я видел сегодня у Алдашева.

- Можешь подробнее описать? Успел разглядеть? – Заинтересовался Струев.

- Да, конечно. Корпус у них из белого золота. Циферблат без цифр, вместо них бриллиантовые звёзды. Одна пара стрелок показывает земное время, другая не известное мне время, а третья стоит на 8-15 без движения.

- Стоп. Подожди. Извини. Это очень срочно. – Струев закрыл глаза, дотронулся левой рукой до мочки уха и стал быстро говорить на неизвестном языке.

Клим понял только несколько слов: «Европа…, восемь градусов пятнадцать минут…, через десять дней…, корабль на орбите…. Сейчас «Орион-12587…»

- Так, продолжай.

- В шесть сорок пять водные процедуры и лёгкий завтрак. В семь вышел из дома. Быстроглазый лежал на скамейке, делал вид, что спит. Но когда я слегка оглянулся через три минуты, его уже там не было. Я поспешил в Центр космонавтики на экзамены. – Дальше Клим подробно рассказал, что и как сдавал, как обрадовался своему аттестационному листу, как побежал к отцу, и самым подробным образом всё, что случилось в НИИ.

Струев слушал, не перебивая, лишь в самом конце, с горечью произнёс:

- Алдашев успел выйти из здания за секунду до того, как двери наглухо закрылись, а вот его сообщники, к счастью, не успели. Спасибо тебе, Клим, за внимательность и осторожность. А скажи, к тебе, случайно, не навязывалась в подружки, красивая незнакомка?

- Да, было такое. – Усмехнулся Клим. – Где-то с полгода тому назад. Однажды на утренней пробежке незнакомая мне девушка сделала вид, что подвернула ногу. Она попросила о помощи, я вызвал скорую. Благо, станция рядом. Когда опустился бот, она сделала такую гримасу, что я сразу понял, то было что-то другое, она не смогла скрыть досаду. Потом она ещё пару раз пробовала заигрывать, но было в ней что-то неприятное, я не захотел. Она исчезла, появился быстроглазый.

Струев вывел на столешницу образ девушки.

- Это она?

- Да. – Удивился Клим. – Откуда…?

- Да это же та самая лаборантка… - В свою очередь удивилась Марина Михайловна.

- Понятно. – Струев опять что-то сказал невидимому собеседнику на неизвестном языке. – Её мы тоже пока найти не можем. Во всяком случае на Земле её нет. Клим, скажи, у тебя есть верные друзья, которым ты безоговорочно доверяешь?

- Конечно. Марк Туманов. Мы с ним дружим с самого рождения. Вместе ходили в садик, в школу, в один класс. Он увлекается дальней связью. Это он сделал нам с отцом персональный коммуникатор. Потом Ася Ефимова, она увлекается медициной, историей и социологией. Настоящая ходячая энциклопедия. Ещё Мира Тигеева. Она занимается биологией. Уже вывела для лабораторных исследований мыкрей.

- Кого? – Не понял Струев.

- Мыкры. Помесь мышей и крыс. Ей всегда было жалко мышек. Они, конечно, как расходный материал хорошо подходят, но, к сожалению, живут недолго. А вот мыкры живут до восьми лет. И ещё они совпадают по крови с человеком на девяносто шесть процентов. Только у них больше групп крови. Но, в этом я не силён. Когда Мира начинает рассказывать про своих питомцев, я, честно говоря, засыпаю. Не понимаю и половины сказанного. Ещё есть Элина Бастинская. Но она редко бывает с нами. Её хобби искусственный интеллект, роботы, коммуникаторы, компы и прочая сложная техника. С ней мне интереснее всего. Её можно слушать, как увлекательный роман. Бесконечно. Ещё есть мой тренер по русскому рукопашному бою, Игорь Валентинович Чаев. Он часто ходит с нами в походы, учит выживать в самых неблагоприятных условиях. Интересный человек. Вот, пожалуй, и всё моё близкое окружение.

- Ясно. Этих ребят я знаю. Значит, никого чужого рядом не появилось? Ни с кем из вас? – Струев с тревогой смотрел на Клима.

- Нет. У нас довольно тесная компания. Чужим к нам не пробиться.

- Хорошо. Будьте осторожны.

Пока Струев отдавал кому-то приказы, Клим несколько раз нажал на часы в особой последовательности. Теперь надо спешить. Марк будет ждать его в библиотеке. В голове у Клима созрел некий план.