Костяной Скульптор. Том 8

Белизна. Безграничная, от горизонта до горизонта, земля и небо — всё чистейшего белого цвета. Подо мной нет тени, вокруг вообще нет теней, словно сияет само пространство. Очень странное и непривычное зрелище, глаза просто отказывались верить в реальность происходящего.

И потому он, Король, стоящий напротив меня, тоже казался каким-то нарисованным, словно игрушечным. Хотя исходящая от него мощь ненастоящей нисколько не казалась. Вот только теперь я уже не чувствовал того же благоговения, что в видениях грехов.

Король был человеком. Очень сильным, вероятно, сильнейшим из когда-либо живших, но всё-таки человеком. И сейчас на меня смотрел именно человек.

— Ну, вот мы и встретились лично, — произнёс он, убедившись, что я отошёл от первого недоумения.

— Действительно. А я ведь столько о тебе слышал. И видел. Прикрутил бы вентиль с воспоминаниями, а то они уже раздражать начинают.

— Это не в моей власти. Наши мысли и память сливаются воедино. Это естественно, ведь твоя душа — продолжение моей.

— Что-то я не ощущаю, чтобы мы были похожи. Ты явно зануда, каких поискать, а ещё редкостный трус. Это как же надо было бояться за свою шкуру, чтобы это превратилось в твой аспект?

— Да что ты знаешь?! — впервые на его лице появилось хоть какое-то выражение, помимо отвратительно непоколебимого спокойствия. Похоже, я наступил на больную мозоль.

— Ровно то, что сказал, — я пожал плечами. — А, что, было не так? Одно из твоих воспоминаний, между прочим. И поэтому, кстати, мне тоже не хочется с тобой сливаться. Не хочу стать истеричкой.

— У тебя нет иного выхода, — быстро пришёл в себя этот. Хотя, что я удивляюсь, всё-таки Демиург. Однако то, что одна фраза смогла пошатнуть его спокойствие, всё-таки странно. Надо попробовать надавить ещё раз.

— Правда? А я вот могу придумать как минимум один. Я к чертям уничтожу твою душу и заживу себе припеваючи.

— Думаешь, у тебя выйдет сделать то, что не получилось у всех Властелинов прошлого? — он усмехнулся, чуть расправил плечи, и я буквально почувствовал, как его речь и поведение встают на привычные рельсы. — Я вечен. Моя душа бессмертна. Меня невозможно убить! Такой, как ты, не сможет ничего сделать! — уверен, нечто подобное он говорил не один десяток раз в прошлом.

— А ты явно соскучился по аудитории, да? — я картинно захлопал в ладоши. И было за что, перформанс Короля действительно был достоин сцены какого-нибудь крупного театра. Однако говорить ему этого я, конечно, не собирался. — Привык своими Владыками командовать — не получается отучиться? Речи перед армиями давно не толкал? Ах, да, я забыл. Уже пятнадцать тысяч лет не толкал! За такое время навыки ржавеют, ты сейчас даже рыбу в том, что она плавать умеет, не убедишь. Слушай, а ты в этой белизне все пятнадцать тысяч лет сидел или только с того момента, как я появился? Потому что, если первое, то я тебе искренне сочувствую, это же полный…

— МОЛЧАТЬ!

Да, рано я его похвалил. Ну что это, Король? Ноздри раздуваются, кулаки сжаты, вся харя красная… Эх, как же быстро ломаются образы великих Повелителей, стоит только узнать их поближе… в видениях грехов Король представал идеальным существом без слабостей и недостатков, абсолютным и непогрешимым.

Вероятно, они и видели его именно таким. Но я-то знал его настоящего. Воспоминания, хотя в них не было никаких мыслей, только картины и образы, рисовали не слишком радужную картину.

В своём мире Король не был ни монархом, ни хоть сколько-нибудь важным человеком. В воспоминаниях детства, которые было легко узнать по низкой точке обзора, фигурировало что-то наподобие детского дома. По крайней мере, большое помещение с кучей детских кроватей я никак иначе интерпретировать не мог.

Многие картины иного мира я видел глазами идущего пешком человека, а с учётом разнообразия тамошних самоходных экипажей, позволить себе их могли не только местные аристократы. Ещё немало кусочков памяти показывали, пусть чистую и ухоженную, но довольно маленькую комнатку, в которой будущий Король, вероятно, жил уже во взрослом возрасте, а ещё часть — белые помещения и коридоры, судя по всему больницу.

И ни разу ни в одном видении я не смог поймать в отражении зеркала, воды или прозрачной стены огромного дома лицо человека старше лет двадцати-двадцати трёх.

С учётом того, что в намеренное сокрытие от меня части воспоминаний верилось с трудом, раз уж я пару раз видел довольно интимные подробности, можно было заключить, что в этот мир Король попал в, можно сказать, детском возрасте.

Да, потом прошло много лет, за которые он успел стать известнейшим гением поколения, а потом и Демиургом, и воспоминаний об этом времени у меня почему-то было очень мало. Но человеку практически нереально перекроить тот образ и характер, с которыми он родился и вырос до сколько-нибудь сознательного возраста.

Через сотни да даже через тысячи лет под маской власти и могущества скрывался детдомовский подросток, росший в бедности, постоянно попадавший в больницы то ли из-за слабого здоровья, то ли из-за насилия, и покинувший свой мир в юные годы. С такими знаниями несложно догадаться, что весь этот пафос был напускным.

И даже, если я и мог ошибаться, его вспышка в ответ на банальнейшие и, по сути, даже не обидные подколки уничтожила любые сомнения. С такими вводными данными было даже странно, что он смог достичь чего-то подобного.

— Расскажи, зачем тебе это? В чём состоит великий план великого Короля, вознамерившегося уничтожить реальность? Я уже знаю, что новый светлый мир для каждого — это брехня. Но тогда, чего ты хотел добиться? Куда хотел привести всех тех, кто шёл за тобой?

— Кто шёл за мной? — лицо Короля исказилось, гримаса гнева сменилась столь же гротескной и преувеличенной маской пренебрежения. И это, неожиданно, очень ему подходило. Именно такое выражение делало словно мраморные черты его лица вновь подвижными и живыми. — Что бы ты понимал… Они — никто, весь этот мир — лишь пустышка, в котором лишь я — настоящий и живой! Даже ты, частичка моих души и сознания — лишь бледная тень реальности! Даже если я расскажу, зачем, ты всё равно не поймёшь, потому что твой разум ограничен рамками этого мира! Никто не поймёт!

— Как-то это, по-моему, слишком самоуверенно, не считаешь? Да, ты попал сюда из другого мира, что делает тебя по-своему уникальным, но…

— Ха! — презрение в его голосе можно было черпать ложкой, — ну давай проверим, насколько ты отличаешься от остальных болванчиков!

То, что произошло дальше, было куда более странным, чем едва ли всё, что со мной когда-либо происходило. Король открыл рот, и я отчётливо понял, что он сейчас действительно что-то говорит, объясняет свои мотивы и раскрывает тайну, преследовавшую меня уже не первый год.

Вот только я не мог разобрать ни слова. И не потому, что потерял слух, его голос по-прежнему звучал в ушах, а потому, что слова потеряли всякий смыл.

Это даже словами было невозможно назвать, словно Король вдруг за секунду деградировал до стадии обезьяны и теперь просто орал, мычал, вопил и ухал. На самом деле набор звуков был куда разнообразнее, но вот каким животным они принадлежат, я уже вообще не имел представления.

Примерно то же самое произошло с движениями его губ, по которым можно было попытаться прочитать сказанное. И даже энергетические волны, содержащиеся в любой речи и позволявшие хотя бы примерно считать смысл сказанного, превратились в какую-то дичайшую какофонию.

Спустя пару минут он замолчал, а через пару секунд уже своим обычным голосом спросил:

— Ну, как, что-нибудь понял?

— Что ты со мной сделал? — я мотнул головой, пытаясь вытряхнуть из черепушки остатки воплей и визгов. — Что это была за магия?

— Никакой магии, — Король, вновь почувствовавший своё превосходство над ситуацией, вернулся к хладнокровному и чуть высокомерному поведению. — Просто ты, как и все остальные — пустышка. И то, что в этой пустоте есть минимальная искорка настоящего, ситуацию не исправляет. Так что просто смирись с этим и отдай себя мне. Я должен вернуться к жизни, чтобы, наконец-то, всё закончить!

— Чёрта с два, ублюдок! — огрызнулся я, чувствуя, как тянутся ко мне щупальца его энергии, справиться с которыми было выше моих сил. Но сдаваться было нельзя ни в коем случае. Иначе всё, что меня будет ждать, — это забвение.

Аспект власти вспыхнул полной мощью, и моя воля была лишь в одном: выбраться из этого места. В белом мире я точно не был Королю противником. А вот снаружи — уже вопрос. И неизбежности я точно предпочитал неизвестность.

Неожиданно всё сработало с первого раза. Я даже особого сопротивления не почувствовал, когда моё сознание словно бы воспарило над белой землёй, и застывшие фигурки, моя и Короля, остались где-то далеко внизу. Последним, что я запомнил, был голос Короля, раздавшийся у меня прямо в ушах: “Ты не сможешь противостоять вечности!”

Чёртов пафосный хрен…

***

Огонь. Огонь, щекочущий мою кожу. Почти обычный, банальный огонь, для Владыки, которым я теперь был, он, и правда, был сродни щекотке.

Но сам факт того, что я лежу внутри пожара, был странным и не слишком приятным. Тем более что прямо в этот огонь, похоже, подпитывая его не хуже нефти, из дыры в груди вытекала моя собственная кровь. К счастью, уже довольно медленно, рана по большей части затянулась.

С учётом того, что я не контролировал регенерацию, а травма, нанесённая Владыкой, не могла быть обычной, с того момента, как Рей проткнул меня своей деревянной саблей, должно быть прошло как минимум несколько часов, а то и пара дней.

Приложив некоторые усилия, грудь сильно болела, а правое лёгкое свистело, словно детская игрушка, я всё-таки сел и позволил себе использовать часть энергии на то, чтобы осмотреть местность.

Я находился на дне немаленькой такой воронки, радиусом метров в пятьдесят, а дальше тянулись обугленные стволы соснового бора. Думаю, не слишком ошибусь, если предположу, что я рухнул сюда прямо с неба, разметав по сторонам землю и устроив грандиозный лесной пожар.

Что же, бывало и не такое, однако проблема была в том, что до этого я находился за миллионы километров от любой суши в глубине бесконечного океана. Найсу на то, чтобы добраться от берега до того места, где я проходил вознесение, потребовалось несколько дней постоянных телепортаций.

Даже если пересчитать на силу Владык, должно было выйти как минимум пару часов таких же скачков. Каким образом я оказался здесь, на суше? Вряд ли меня перенёс сюда Рей и просто бросил в лес, забыв добить.

А ещё я был один. Ни Лиры, ни Агнес, ни Карадора, никого. Хорошо, хоть Гуйар, превратившийся в тонкий стилет, всё ещё был заткнут за пояс. Неужели это значило, что их также раскидало по миру?

Кстати… из-за ранения я был очень слаб и с большим трудом использовал энергию, потому не заметил этого сразу, но… какой это был мир? Вознесение я проходил в мире нечисти.

Даже удалившись от берега на столь огромное расстояние, можно было отчётливо почувствовать энергию крови, разлитую в воздухе. Но сейчас… энергия жизни? И энергия крови тоже. А ещё энергия смерти, ада и тьмы — все были в наличии в примерно равных пропорциях.

Такого я не ощущал нигде и никогда, даже в полигонах. Да, на поле боя, когда и Рагок, и Лаэна, и Веск — все использовали заклинания, воздух, так или иначе, напитывался всеми энергиями.

Но та, что принадлежала текущему миру, быстро восстанавливала свою доминантность, а теперь все пять энергий были вместе. Не смешиваясь, похожие на пузырьки масла в воде, но, тем не менее, они были перемешаны и даже не думали рассеиваться. И после пары проверок я убедился, что это точно не из-за меня.

На ум мгновенно пришли слова Гругура о том, что Властелины древности как-то изменили заклинание Короля, которое должно было взорвать полигоны вместе со всей реальностью. Как именно — высший орк не знал, но в любом случае эффект от этой магии должен был быть поистине глобальным.

И это заклинание, определённо, сработало, так как иначе я уже был бы мёртв, а Рей и пока неизвестный предатель, выдавший наше местоположение, праздновали бы победу. Но каков в итоге был эффект этого заклинания? Это нужно было выяснить как можно быстрее.

Зажав рукой рану, из которой всё ещё толчками вытекала кровь, меч Рея точно был далеко не обычным оружием, и даже Изменение не спасало полностью, я нетвёрдым шагом пошёл вверх по склону кратера. Энергии во мне было очень мало, а травма давала серьёзную нагрузку на организм, так что сейчас я бы не справился даже с вшивым Героем.

Но, с другой стороны, прочность моего тела никуда не делась, и даже оцарапать меня тот же Герой был бы не в силах. Так что я не слишком переживал за свою безопасность. Если меня до сих пор не нашли Владыки или кто-нибудь из моей разношёрстной компании, значит, попал я в достаточную глушь.

Выбравшись на уровень земли, я ещё раз осмотрел всё вокруг магией. Огонь, потеряв подпитку моей кровью, быстро утихал, так как в лесу уже не осталось ничего, что могло бы гореть. Так что местность просматривалась достаточно далеко.

На севере и северо-западе, если судить по высоко стоящему солнцу и предположить, что оно осталось на своём месте, высились горы, туда мне идти было бессмысленно. На юге, насколько я мог судить по энергетическому фону, лес простирался на многие десятки километров, так что там тоже делать было особо нечего.

А вот на востоке можно было заметить довольно необычные колебания энергии, к тому же оттуда в небо поднимались густые столбы едкого чёрного дыма, которым редко горели обычные леса. Вероятность того, что там имелась какая-нибудь цивилизация, была довольно велика.

Вытащив Гуйар и приказав ему превратиться в нечто наподобие щита с ножками, я уселся на живое оружие сверху и скомандовал выдвигаться в сторону восхода. Кровожадному Королю это явно не слишком понравилось, он недовольно зашипел и ощетинился куда бо́льшим, чем обычно, количеством шипов, но приказ всё-таки выполнил.

Должно быть, осознал, что мы сейчас находимся далеко не в тех условиях, чтобы можно было спорить или требовать какое-то вознаграждение. Умная булава.

Шебуршил Гуйар по лесу около получаса, к концу которого я всё-таки смог окончательно затянуть рану и занялся исправлением внутренних повреждений. На то, чтобы вернуться в идеальную форму, уйдёт ещё как минимум день, а то и два. Рей, ты всё-таки говнюк…

Но, в конце концов, мы не выбрались на опушку. До столбов дыма оставалось ещё километра три, нужно было лишь пересечь парочку холмов, до этого засаженных какими-то злаками, а теперь полностью сгоревших. Похоже, моё падение местным доставило немало хлопот.

Однако ещё до того, как мы добрались до населённого пункта, моим глазам предстала очень странная картина. По полю, пачкая и так довольно грязные юбки сажей, бежали несколько девушек и женщин, плача навзрыд и вопя от ужаса. За ними, медленно перебирая несколькими сотнями мелких лапок, ползла здоровенная, длиной метров в двадцать, сороконожка.

Таких тварей я не встречал, но точно знал, что это, поскольку немало читал про них, когда готовился к атаке на жилище Гругура. Мукадэ, гигантская сколопендра, из яда которой готовятся кудри бога — редкий и очень дорогой наркотик, в мире крови бывший дороже золота и бриллиантов.

Странной эта картина была сразу на нескольких слоях. Во-первых, мукадэ были дико редкими, а те, что ещё существовали, по большей части находились во владении производителей наркотиков вроде арахнида Сашраша, которые разводили их для кудрей бога.

Встретить такую сколопендру просто так, в дикой природе, было сродни чуду, а тут я просто вышел на неё из леса. Во-вторых, даже если предположить, что мне настолько повезло, убегавшие от мукадэ сто процентов были людьми, причём самыми обычными, без капельки магии в теле.

В мире крови такие были, да, но, опять же, в подавляющем большинстве они были рабами нечисти, а эти почти наверняка были просто селянками из той горящей деревни, куда я направлялся. То есть с большой вероятностью это был человеческий мир, где мукадэ быть вообще не должно было.

А ещё, может, конечно, это были мои домыслы или разыгравшаяся фантазия, но я чувствовал, что сколопендра была… ненастоящей. Не в том непонятном ключе, о котором говорил Король, а в том смысле, что её энергетическая структура, которую я отчётливо видел, была слишком правильной.

У настоящего живого существа за годы жизни в ней не могло не возникнуть каких-нибудь дефектов. Они возникали из-за тысяч причин, от перенесённых ранений до эмоциональных переживаний, и то, что их не было, могло означать лишь одно. Сколопендра была ненастоящей. Вернее, искусственной. Намеренно созданной кем-то или чем-то.

Да, я мог ошибаться, но опыт подсказывал единственное объяснение этой странности. Родиной этой мукадэ был полигон.