Кот, который собирал звезды

Первое, что он помнил — тепло. И тесноту. Он лежал, прижавшись к теплому животу, слышал ровное урчание. Это была его мама. Кошку во дворе звали Пыль. Она была серой, худой и очень осторожной.

У него было две сестры.

Боец— рыжая с белым пятном на морде. Всегда первая лезла в драку и в исследование.

Тень— серая в полоску. Тихая, всегда старалась спрятаться, слиться с окружающим.

А он был совсем черный. От носа до кончика хвоста. Когда они все спали в клубке, его почти не было видно.

Их домом был подвал старого дома. Там пахло сыростью, землей и ржавчиной. Сквозь дыру в стене пробивался дневной свет. Тонкий луч. В нем кружилась пыль.

Он любил смотреть на этот луч. Это был первый свет в его жизни. Он ползал к нему, когда мама и сестры спали. Протягивал лапку. Казалось, что в лапке становится тепло. Он трогал луч, но не мог его поймать. Он просто проходил сквозь лапки и ложился на пол. Это было волшебно.

Мама, Пыль, ловила его за шкирку и оттаскивала назад.

—Нельзя, — шипела она. — Свет обманывает. На улице опасно.

Но он все равно полз к лучу. Снова и снова. Это было его первое правило: свет притягивает.

Когда они подросли, мама стала выводить их во двор. Ненадолго. Только чтобы они изучили новые запахи.

Мир оказался огромным, шумным и полным красок.

Боец сразу рванула к мусорным бакам— нюхать и копаться.

Тень прижалась к стене, готовая в любой момент юркнуть обратно в подвал.

А он замер.

Он увидел «звезды».

Не на небе. На земле. В лужах после дождя отражалось небо и облака. На осколках битого стекла играли солнечные зайчики. Жестяная крышка блестела, как маленькое солнце. Даже масляная лужица переливалась всеми цветами радуги.

Он подошел к луже. Увидел свое отражение: два зеленых глаза в черной мордочке. Ткнул лапкой. Отражение разбилось на сотни кругов, а потом снова собралось. Он ахнул. Это была магия.

С этого дня у него появилось дело. Собирать «звезды».

Так он называл для себя все,что светилось, блестело, отражало свет.

Он тащил в подвал блестящие фантики, красивые камушки, кусочки стекла. Мама Пыль ворчала:

—Зачем тащишь этот мусор? Выбрасывай.

Но она не запрещала. Она только грустно качала головой.

Он складывал свои сокровища в дальний, сухой угол подвала. Его коллекция росла. Каждый вечер, перед сном, он подходил к ней, трогал лапкой каждый блестящий кусочек. Ему казалось, что в его углу живет свой, маленький и безопасный, Млечный путь.

Однажды вечером он встретил другого кота.

Того звали Дым.Он был старым, огромным и… слепым. Его глаза были покрыты белой пленкой. Он лежал на трубе у котельной, грелся на последнем солнце.

— Что ты делаешь? — спросил Дым. Его голос был хриплым, как скрип несмазанной двери.

—Я… собираю звезды, — честно ответил черный котенок.

—Звезды? — Дым будто ухмыльнулся. — Звезды падают редко. И умирают, едва коснувшись земли. То, что ты собираешь — это пыль от них. Осколки. Но…

Он помолчал.

—В осколках иногда остается эхо. Чей-то смех. Чей-то взгляд. Ты собираешь не стекло. Ты собираешь то, что люди забыли.

Дым сказал, что он помнит этот двор, когда здесь еще не было высоких домов. Помнит каждую кошку, каждую собаку, каждого человека, который ушел и не вернулся.

— Приходи, если хочешь слушать истории, — сказал Дым. — Я научу тебя слышать тишину между звуками.

Котенок кивнул. Ему понравился этот слепой старик. Он чувствовал себя понятым.

Он побежал домой, в подвал, чтобы рассказать маме о новой встрече. Но дома его ждала тишина.

Страшная, густая тишина.

Мама Пыль лежала в углу и тяжело, хрипло дышала. Она не встала его встречать. Не заурчала. Ее глаза были полузакрыты.

Боец и Тень сидели в другом углу, прижавшись друг к другу. Они боялись.

Он подошел к маме, ткнулся носом в ее бок.

—Мама?

Пыль слабо открыла глаза.В них не было привычной строгости и тепла. Только боль и усталость.

—Уходи… — прошептала она. — Не подходи… я больна…

Он не понял. Он лег рядом, пытаясь согреть ее, как она всегда грела их.

Но наутро Пыль не проснулась.

Она лежала холодная и неподвижная.Солнечный луч из дыры в стене упал ей на морду, но ее глаза не моргнули. В них больше не отражался свет.

Он сидел рядом и смотрел. Смотрел, как луч ползет по ее шерсти, но она не шевелится. Он ткнул ее лапкой — никакой реакции. Тишина была оглушительной.

Потом пришел Дым. Он стоял у входа в подвал, его белесые глаза будто смотрели прямо на него.

—Она ушла, — просто сказал Дым. — Ее боль закончилась. Теперь твоя начинается.

Боец, рыжая сестра, вдруг вскочила. Она посмотрела на маму, на него, на Дыма. И бросилась бежать. Просто побежала прочь из подвала, во двор, и скрылась из виду. Она не оглянулась ни разу.

Тень, серая сестра, поплелась к Дыму и села у его лап, опустив голову. Она выбрала защиту.

А он, черный котенок, остался сидеть рядом с мамой. Он не знал, что делать. Весь его мир — теплый бок мамы, ее урчание, ее строгие уроки — превратился в тихий, холодный комок шерсти.

Дым снова заговорил, обращаясь к нему:

—Теперь ты — Ночь. Потому что самая темная ночь наступает, когда гаснет твое личное солнце. Вставай. Надо уходить, пока сюда не пришли люди.

Ночь. Так у него появилось имя. Не имя, а состояние. Приговор.

Он встал на дрожащие лапы. В последний раз посмотрел на темный угол подвала, где лежали его блестящие сокровища. Они вдруг показались ему просто кусками мусора. Никакие звезды не могли осветить ту тьму, что наступила внутри.

Он выполз из подвала на холодное утро. Его первое солнце взошло над миром, в котором больше не было мамы.