Котёнок

Осень в городе выдалась сырой и холодной. Улицы, покрытые коркой грязи, блестели под тусклыми фонарями, а воздух пах мокрыми листьями и ржавчиной. Катя возвращалась из магазина, сжимая пакеты с продуктами, когда её взгляд упал на картонную коробку у входа.

Внутри, на грязной тряпке, лежал маленький комочек серой шерсти. Круглая голова,треугольники ушей, глаза как стеклянные бусины, неподвижные и пустые. Он не мяукал, не шевелился, только обречённо смотрел прямо перед собой, словно видел что-то за пределами коробки, видел всю жестокость этого мира, мира где он никому не нужен.

Катя замерла. Её дочь Лиза, восьмилетняя девочка с тонкими косичками и сияющими глазами, уже год умоляла: «Мама, ну пожалуйста, котёнка». Катя всегда находила отговорки — аллергия, грязь, ответственность.

Но сейчас, глядя на этот беззащитный комок, она почувствовала укол в груди. Знак. Судьба. Она наклонилась, взяла его на руки. Он был тёплым, живым, пах сыростью и палыми листьями. Сердце его билось под её пальцами — медленно, слишком ровно, как у механизма.

— Лиза будет счастлива, что ж, пошли домой чучело-мяучело— прошептала Катя, обращаясь к котёнку.

Первая неделя.

Дома Лиза взвизгнула от восторга, увидев котёнка. Она тут же назвала его Снежок, хотя его шерсть была грязно-серая, с пятнами, которые не отмывались даже после тёплой ванны. Первая неделя была наполнена детским смехом, топотом босых ног и шуршанием игрушек. Лиза шила котёнку одеяла из старых носков, пыталась кормить его из ложечки, но он не ел. Миска с кормом оставалась нетронутой. Катя находила кусочки еды за холодильником, под диваном, в углах, будто котёнок прятал их с какой-то целью.

— Может, он не привык? Привык голодать вот и делает запасы.— говорила Катя, пытаясь успокоить себя. — Ему нужно время.

Но Снежок не вёл себя как котёнок. Он не играл, не гонялся за верёвочкой, не прыгал за солнечным зайчиком. Он только пил воду, много пил — жадно, долго, вылизывая миску до дна.

А потом возвращался к Лизе. Ложился ей на грудь, обвивал лапками шею, утыкался мордочкой в кожу. Его глаза, большие и неподвижные, следили за каждым её движением.

Иногда Катя ловила его взгляд на себе, и отчего то чувствовала, как по спине ползёт холод. В этих глазах не было детской наивности, ни одной искорки глупости котёнка.

Только тяжёлый, разумный взгляд, от которого хотелось ей отвернуться.

— Он соскучился по маме, а ты напоминаешь ему маму.— говорила Лиза, прижимая котёнка к себе.

Катя кивала, но в её сердце зарождалась тревога.

Снежок не спал часами, как другие кошки, не мурлыкал, не тёрся о ноги. Он просто словно… наблюдал за ними.

И всегда был рядом с Лизой, словно тень, привязанная к её телу.

На вторую неделю Катя заметила перемены в дочери. Лиза, обычно полная энергии, стала вялой. Её смех звучал реже, глаза потемнели, под ними пролегли круги, как у больного ребёнка. Она ела меньше, жаловалась на усталость, но отказывалась ложиться спать без Снежка. Котёнок спал только с ней, всегда на её груди, словно впившийся.

Однажды утром Катя меняла постель и заметила на простыне крошечное пятнышко крови. Потом ещё одно. Сердце сжалось. Она осмотрела Лизу — на её шее , и груди и руках были крошечные царапины, едва заметные, но глубокие, как от тонкой иглы.

Лиза пожала плечами.

— Это наверное Снежок. Царапнул коготками. Не больно, мам. Совсем.

Но Катя проверила его лапы. Когти были мягкими, почти младенческими. Они не могли оставить такие следы. Она попыталась вспомнить, когда видела, чтобы Снежок бегал или точил когти. Никогда. Он только лежал. Смотрел. Пил.Тревога росла, как плесень в сыром углу.

Катя начала следить за котёнком. Он не ходил в лоток. Но и не гадил по углам, запаха в квартире не было. Не оставлял следов шерсти. Не издавал звуков, кроме редкого, низкого урчания, больше похожего на вибрацию, чем на мурлыканье.

И он всегда был рядом с Лизой. Даже когда Катя уводила дочь в ванную, Снежок ждал у двери, глядя на щель под ней.

Однажды ночью Катя проснулась от тишины. Тишина была неправильной, слишком плотной, как перед грозой.

Она прошла в комнату Лизы. Девочка спала, раскинув руки, а Снежок лежал на её груди, обвив лапками шею. Его глаза были открыты.

Он медленно поднял голову и посмотрел на Катю. В этом взгляде не было страха, не было кошачьей простоты. Только сознание. Воля. Что-то холодное, чуждое, инородное.

И тогда она увидела. Уголки его рта приподнялись. Крошечные клычки блеснули в темноте. Кошки не улыбаются. Но Катя видела это. И не могла забыть. Она быстрым движением схватила котёнка и вынесла в кухню заперев дверь.

Утром Катя заперлась в ванной с ноутбуком. Она искала ответы. Форумы о животных, ветеринарные сайты, группы родителей. Сначала ничего — только советы о кормах и прививках. Но в глубине интернета она наткнулась на заброшенный форум. Заголовок гласил: «Котёнок не ест, дети болеют». Пост был от женщины из другого города. Она описывала то же самое: белый котёнок, найденный на улице, странное поведение, пятна крови, слабость детей. В комментариях — другие истории. Котята, которые не моргали. Дети, которые бледнели и угасали. Один пост был удалён, но в кэше остались фразы: «Паразит», «нечисть», «соль», «вытянуть из тела».

Ещё один пост гласил « они внутри, это паразит который превращает животное в такого же паразита. Он питается через кота. Он симбиот. »,Катя читала, пока глаза не начали слезиться. Она вспомнила документальные фильмы о природе. Грибы, заражающие муравьёв, заставляя их лезть на верхушки травы, чтобы споры проросли сквозь их тела. Осы, откладывающие яйца в живых жуках, чьи личинки пожирают жертву изнутри. Паразиты, управляющие нервной системой носителя, превращающие его в марионетку. Это не совсем не мистика. Просто чудовищная биология, реальная биология. Что, если эта биология имеет и другие формы существования— слишком чуждые, чтобы люди могли их понять?

Она вспомнила средневековые хроники. Инквизиция сжигала кошек тысячами. Тогда это считали суеверием, страхом перед дьяволом. Но что, если они знали? Что, если это была эпидемия — не чумы, а чего-то другого? Чего-то, что маскировалось под домашних животных, проникая в семьи, питаясь их теплом, их кровью, их жизнью?Фильмы всплывали в памяти. «Нечто», где существо принимало любую форму, чтобы выжить. «Чужой», где паразит рос внутри тела, разрушая его. Вампиры, домовые, зомби — может, это не мифы, а отголоски встреч с чем-то реальным? С чем-то, что научилось прятаться в знакомых образах, чтобы не вызывать подозрений?

Катя отвела Лизу к педиатру. Врач взял анализы, пожал плечами.

— Анемия, возможно. Сдадим кровь на железо. А так… дети болеют. Может, стресс? Новый питомец, говорите причина её угнетения? Это вряд ли. Животные положительно влияют на психику детей.

Катя молчала. Она не могла сказать: «Я думаю, котёнок — это не котёнок».

Она выглядела бы сумасшедшей.Потом был ветеринар. Клиника пахла хлоркой и страхом животных. Ветеринар, пожилая женщина с усталым взглядом, осмотрела Снежка. Проверила его зубы, уши, живот. Котёнок сидел неподвижно, глядя в стену.

— Здоровенький, — сказала она. — Может, стресс от смены обстановки. Не ест говорите ?Попробуйте другой корм. А пятна крови… они царапаются когда играют. Это нормально. Подстригите коготочки ему чтобы не травмировал девочку.

Катя хотела крикнуть.«Он не царапает! Он что-то делает с ней!» Но кивнула, забрала котёнка и вышла. В машине она посмотрела на него. Он лежал в переноске, но глаза были открыты. И направлены на неё. Как будто знал, что она пыталась сделать. Как будто снисходительно наблюдал за её попыткой разгадать его тайну.

Она позвонила знакомому биологу, бывшему преподавателю. Рассказала всё, опуская самые безумные детали. Он выслушал, помолчал, потом сказал.

— Катя, ты начиталась глупостей интернета и пересмотрела РЕН- ТВ. Кошки — не паразиты. Это просто животное. Сдай анализы на инфекции, если беспокоит. Но, честно, звучит как обычный котёнок с особенностями. У кошек так же как у людей, разные характеры. Твой такой.

Она повесила трубку, чувствуя, как одиночество сжимает горло. Никто не видел. Никто не понимал. А Снежок тем временем снова лёг на грудь спящей Лизы, обвив её шею лапками. Кожа девочки стала почти прозрачной, с тонкими синими венами, проступающими, как паутина.

Катя решительно сняла котёнка с груди девочки.

****

Она не могла больше ждать. Она решила избавиться от котёнка. Не убивать — она не была готова к этому, — а просто увести его подальше. В субботу утром, пока Лиза спала, Катя взяла Снежка, посадила в переноску и поехала за город. Лес был в часе езды — густой, тёмный, с запахом мха и хвои. Она остановилась у тропинки, вытащила котёнка и выпустила его на землю.

— Иди, — сказала она, голос дрожал. — Найди себе новый дом.Снежок посмотрел на неё. Его глаза были спокойными, слишком осмысленными. Он не побежал, не спрятался. Просто стоял, глядя ей в лицо словно спрашивая «ты уверенна в своём решении?». Катя развернулась, села в машину и уехала, чувствуя, как сердце колотится.

Она повторяла себе, что это правильно. Что Лиза поправится. Что всё закончится.

Но дома её ждал кошмар. Лиза проснулась и, не найдя Снежка, впала в истерику. Она кричала, билась в рыданиях, царапала себя по рукам, пока не выступила кровь.

— Где он?! Верни его! Мам, он нужен мне! — кричала она, задыхаясь.

Катя пыталась успокоить её,говорила что Снежок сбежал,но Лиза не слушала. Её глаза были дикими, пустыми, как у наркомана. Она кричала весь день, отказывалась есть, пить, спать.

К вечеру она сидела на полу, раскачиваясь, шепча: «Он вернётся. Он вернётся».

И он вернулся. В полночь Катя услышала шорох у двери. Открыла — и увидела Снежка. Он сидел на пороге, спокойно глядя на неё. Его шерсть была чистой, без следа грязи или листьев. Как будто он не бродил по лесу, а ждал её.

Лиза, услышав звук открывшейся двери,выбежала из комнаты, схватила котёнка и прижала к себе, плача от счастья.

Снежок лёг ей на грудь, обвив лапками шею. И с вызовом посмотрел на Катю. В его взгляде была откровенная насмешка.

Катя поняла: это не закончится, пока она не сделает что-то радикальное. Она выждала, пока Лиза уснёт. Подготовила всё: противень, соль, духовку.

В старых текстах соль считалась защитой от нечисти. На том форуме упомянули соль. Может, это был не миф. Может, соль разрушала их структуру, как кислота.

Снежок подошёл, как обычно, когда Лиза заснула. Он лёг ей на грудь, уставившись в темноту. Катя схватила его. Он не сопротивлялся. Только посмотрел ей в глаза — слишком спокойно, слишком осмысленно. Как будто не верил, что она в состоянии причинить ему вред. Как будто ждал очередной глупости , как попытка потерять его в лесу.

Она посыпала противень толстым слоем соли и посадила котёнка. Закрыла дверцу духовки, но не включила нагрев. Хотела увидеть. Хотела понять.

Через стекло она смотрела, как Снежок сидит неподвижно, глядя на неё сквозь стекло духового шкафа.

А потом началось. Его тело задрожало. Изо рта вырвался сгусток тьмы — скользкий, бесформенный, утыканный щупальцами и множествои крохотных глазок, которые шевелились и моргали независимо друг от друга. Слизь капала на соль, шипела, корчилась, пыталась уползти.

Снежок закричал, — жалобно, по-кошачьи, как настоящий котёнок. Его глаза, впервые, были полны страха.

Катя открыла дверцу, вытащила его. Он был слабым, дрожал, но дышал. Она завернула его в полотенце, прижала к себе.

Существо осталось на противне — чёрная, шевелящаяся масса. Катя включила духовку на максимум. Запах был отвратительным — палёная рыба, тухлая кровь, что-то химическое. Существо шипело, таяло, скручивалось, пока не стало кучкой пепла.

Снежок очнулся на следующий день. Первым делом он съел сосиску.

****

Теперь это был обычный кот.Ходил в лоток. С аппетитом кушал. Драл диван и играл с Лизой, гоняясь за верёвочкой. Лиза ожила — щеки порозовели, глаза заблестели.

Всё стало нормальным.

Почти.

Через неделю Катя начала замечать. Снежок иногда замирал посреди комнаты и смотрел на неё. Слишком долго. Слишком пристально. Как тогда, в лесу.

В его взгляде не было злобы, но и не было детской наивности маленького котёнка, она вновь исчезла. Лишь издевательская насмешка.

А самое страшное....Лиза, она тоже изменилась. Иногда, когда она смеялась, в её глазах мелькала тень — холодная, чужая.

Иногда она сидела рядом с котёнком, и они оба смотрели на Катю, синхронно, как будто делили одну мысль.Катя проверяла простыни. Искала пятна крови. Следила за дочерью.

Лиза казалась здоровой, но её смех стал резче, движения — слишком плавными, как вода.

Потом Катя увидела ужин дочки в мусорном ведре. Её любимые вареники с вишней.

*****

Однажды ночью Катя проснулась от шороха.

Лиза стояла у её кровати, держа Снежка. Они смотрели на неё и улыбались. В темноте их глаза блестели одинаково — пусто, осмысленно, нечеловечески.

Катя затрясло, она закрыла глаза, повторяя себе, что всё закончилось. Что паразит сгорел.

Но в глубине души она знала: что-то осталось. Что-то, что научилось притворяться ещё искуснее чем раньше. И теперь оно было не только в котёнке. Оно было в её дочери. Или, может быть, они теперь были одним целым. Симбиот.

Она не знала, что делать. И не была уверена, хочет ли знать.