Красавчик Хиро

Почему слово “кароши” придумали япошки, а страдать от него должен я? Лежать, уткнувшись щекой в колючий ковролин, ловя воздух ртом и хватаясь рукой за ноющую от боли грудь. Загнуться от сердечного приступа в пустом офисе из-за того, что два из трёх менеджера уволились, а годовой отчёт делать кому-то надо — это определённо заслуживает премии. И не годовой премии, которую мне обещал генеральный, а премии Дарвина. Я сейчас сдохну, и никакие деньги мира мне не помогут и не спасут. Зато отчёт сделал, прикрыл жопу начальству. Может веночек от них на могилу теперь получу.

Да пошло оно, это начальство! Брошу работу к чертям! Лучше буду побираться по помойкам, чем горбатиться в офисе за корочку хлеба и похлопывание по плечу от идиотов рангом выше. Если только выживу…

Мир моргнул.

Боль в груди не утихла, и слёзы по щекам лились ручьём. Но знакомый до последней потолочный плитки офис превратился в деревянный сарай, пахнущий жаркой сыростью и ладаном.

Я поднялся с колен и машинально отряхнул халат, в который оказался одет. Огляделся.

Просторный сарай. Деревянные скамейки рядами. В одном конце алтарь в цветах и лентах, по центру алтаря портрет женщины. Дед в белом халате с метёлкой в руках, в дурацкой шапке, идёт в мою сторону. С другой стороны широкий выход с распахнутыми дверями. Наверху переплетение балок и темнота.

— Молодой господин Накулдзима…

Я вздрогнул, резко повернулся к деду в халате.

— Церемония прощания закончилась. Нижайше прошу вас покинуть храм.

Какой я тебе Накулдзима, лопата с глазами? Я…

Я…

Я забыл, как меня зовут.

Потрясённый этим открытием, я даже не сопротивлялся, пока старик выводил меня из сарая в темноту за воротами. И только когда весьма свежий ветер забрался под полы моего халата, я будто очнулся от сна.

Я жив! Не сдох в офисе, как последняя собака! Не отправился в ничто, не исчез, не растворился в небытие!

Ноги сами пустились в пляс. Я смеялся в ночное небо, в подбрюшье низко летящих туч, освещённых сиянием городских огней. И скакал как сумасшедший, повторяя одно и то же:

— Я живой! Я живой!

Однако всё проходит, и моя эйфория закончилась, оставив после себя усталость и пустоту в том месте, где уже многие годы плела сеть тревожность. Я чихнул и обхватил себя руками — холодало. Нужно куда-то спрятаться в тепло. Не хотелось бы сразу после чудесного спасения умереть от переохлаждения.

Кстати, где я вообще?

Во-первых, я где-то высоко. Город далеко внизу — моё почтение. Похож на огромную паучью сеть, если бы были пауки размером с звезду смерти, и умели плести сети из света.

За ярким пятном города — темнота. Море? Океан? Принюхался. Ветер принёс запах сырой земли и едва уловимый аромат цветов.

Обернулся. Снаружи сарай-храм выглядел красивее, конечно. Черепичная крыша, китайские фонари, уютный дворик, окружённый невысокой каменной оградой. Но до любой нашей церкви ему далеко. Над крышей — тёмный массив горы, заслоняющий полнеба. Завораживает. Внушает. Люблю горы.

Ну что, мистер Холмс, блесните эрудицией. Куда мы попали? Элементарно, дорогой Ватсон.

Я попал в аниме.

Вежливое покашливание за спиной. Я даже не вздрогнул, просто обернулся посмотреть, какие ещё сюрпризы подкинуло мне провидение.

— Молодой господин, — китаёза в строгом чёрном костюме слегка поклонился, — время позднее. Позвольте отвезти вас домой.

Ух ты. Да я здесь важная шишка.

— А ты кто? — спросил я у этого человека-в-чёрном.

— Ямада. Секретарь господина Накулдзимы.

Ямада, значит. А господин Накулдзима — мой отец, раз я тоже Накулдзима? Отлично! В этой семье водятся деньги, значит я смогу выполнить данное себе обещание — ни минуты не работать в офисе!

Мы с Ямадой сели в чёрный мерседес. Причём я чуть не совершил ошибку, попытавшись залезть на переднее правое сиденье. Хорошо что китаёза не подал виду, и вежливо оттеснил меня назад, сказав что за руль после такого тяжёлого дня мне лучше не садиться. Чёртовы островитяне с их левосторонним движением.

Внутри машина оказалась на уровне — настоящие кожаные сиденья, просторный салон с мини-баром и климат-контролем. После бодрящего ночного воздуха и пережитой встряски я стал клевать носом. Так и уснул, едва мы выехали с серпантина на освещённый проспект.

Не знаю, сколько мы ехали. Но когда Ямада растолкал меня, был всё ещё темно. И тут меня ожидало настоящее разочарование: вместо особняка наш мерседес оказался рядом с невзрачным двухэтажным зданием, обшитым приторно-бежевым сайдингом.

— Прошу за мной, молодой господин, — Ямада достал из багажника два чемодана и пошёл к лестнице на второй этаж.

Я пожал плечами, и двинулся за ним. Спать хотелось жутко, в голове вата вместо мыслей. Хоть какая-то конура всё лучше, чем под мостом ночевать.

— Вот ваша квартира. Номер четыре, — китаёза открыл хлипкую на вид дверь, аккуратно поставил чемоданы на пол и церемониально поклонился. — Доброй ночи. Прошу прощения, мне пора…

Сейчас он уедет, и я останусь наконец один.

Та-ак, стоять!

— Стоять! — повторил я уже вслух.

И вцепился в рукав Ямады как клещ. Волна паники смыла весь сон. Этот человек сейчас — единственная моя связь с ЭТОЙ реальностью. Шанс выяснить, куда и в кого я попал. И если я вот так просто буду разбрасываться шансами — ничем хорошим это не закончится.

— Молодой господин… — Ямада попытался вывернуться из моего захвата, но я оказался сильнее, и настойчиво втолкнул его в собачью конуру, по недоразумению называющуюся квартирой.

— Ямада, братишка, — я как можно дружелюбнее улыбнулся секретарю отца, силой усаживая его на пол. Потому что из мебели здесь был только низкий столик. — Ты же не откажешься выпить с молодым господином за упокой души…

Блин, а кого мы там хоронили? Судя по фотографии, это могла быть кто угодно. И вот это тоже надо выяснить!

— Госпожи Айи? Но я же за рулём… — Ямада дёрнулся подняться, но я придавил его к полу.

— Ты что это, не уважаешь меня? Хотя ладно меня, не уважаешь семью Накулдзима?

Боже, что я несу? Какое уважение? Откуда у меня эти замашки? Но внутренний голос утверждал, что так и надо.

— Давай сюда ключи от машины. Посмотрю, что найдётся из выпивки.

— Я могу сам принести…

Под моим проникновенным взглядом Ямада сдался и протянул связку ключей.

Похмелье наутро вывернуло меня наизнанку и отжало досуха. Однако утренние страдания сполна окупились информацией, которую я выудил из секретаря даже не отца, а старшего брата.

Расклад был такой.

Жила была небольшая, но гордая корпорация “Клевер”, с бессменным главой Накулдзимой Ичи. Ичи был образцовым семьянином: красивая, но скромная жена, двое детей один другого умнее. Но стоило только жене умереть, как этот добропорядочный семьянин отжёг напалмом: женился на проститутке. Ой, то есть не проститутке, а ученице гейши — у косоглазых это другое. Седина в бороду — бес в ребро. Не осуждаю. Но, как тут же выяснилось, у этой проститутки был ещё и прицеп в виде мальчика, подозрительно похожего на главу корпорации “Клевер”. Мальчик, что не удивительно, вошёл в семью в качестве равноправного наследника. Вот, наверное, законные дети обрадовались пополнению в семье!

Впрочем, не прошло и десяти лет, как вторая жена Накулдзимы-старшего умерла. Вообще, не везёт старику с жёнами. То рак, то ковид. Ну а мальчонку, которому к этому времени стукнуло двадцать лет, по-тихому убрали подальше, выкинув из очереди наследования. И спасибо что не с голым задом. Крохотная арендная квартирка на задворках большого Токио, и какая-никакая должность в той же самой корпорации “Клевер” — для обычного японца вполне себе успешный успех.

Мальчонка этот, как не сложно догадаться, я.

И в данный момент я, помимо того что страдал от похмелья, разглядывал себя в зеркале. Худой, бледный как немочь, с лохматыми тёмными волосами, я больше всего сейчас походил на несчастного корейца из бойз-банды АБЦ. Чингачгук, Гойко Митич, вот из этих ребят. Красные с перепоя глаза добавляли образу тонкую нотку вампиризма. Ладно, могло быть и хуже. Оказался бы в Африке, или в Индии, и нынешнее положение показалось бы мне раем на земле. И вообще. Я живой? Живой. Что ещё надо?

Желудок, скотина такая, заурчал и стрельнул болью прямо в позвоночник, подсказывая мне, что ещё надо. Я помянул чёрта, бога, и Падме Амидалу. Нацепил на свои худые телеса шорты и майку, откопанные из недр чемоданов. И отправился покорять Японию.

Деревня-деревней. С одной стороны двухэтажные бараки, красиво обшитые сайдингом, с другой стороны грядки и парнички. Если бы не тотальное отсутствие заборов, роль которых сильно местами исполняла живая изгородь из подстриженных кустов, от родины слонов не отличить. Один-в-один станица Голубицкая, куда я ездил отдыхать с… кем?

Я потёр ноющие виски. Избирательная амнезия прошлой жизни начинала меня подбешивать. К чёрту прошлое. Сейчас надо найти аптеку. Или супермаркет какой.

Благо что телефон я взял с собой. По гуглокарте наметил маршрут к единственному поблизости продуктовому, включил навигатор и потопал по узким улочкам к цели. По пути разглядывая будущее место жительства.

Пейзаж не отличался разнообразием. Двухэтажки, похожие на мой новый дом как однояйцевые близнецы. Натыканные окно в окно коттеджи на одну семью. Огороды с узкими грядками без всякого ограждения — приходи кто хочешь, бери чего хочешь. Хотя ощетинившиеся камерами наблюдения углы домов и опоры освещения дали мне понять, что не отгораживаются здесь от воров не потому что местные поголовно законопослушные граждане.

Однако самое большое удивление у меня вызвали улицы. Ну как улицы — у нас тротуары в городах шире делают, чем здесь проезды между домами. Удивительно ещё, как узкоглазые тут разъезжаются. Может вообще не ездят?

Нет, машины были. Стояли себе тихо-мирно на редких парковочных местах. Как тот мерседес, который привёз меня сюда. Ямада, бедняга, так упился, что пришлось отправить его домой на такси. Еле-еле из него адрес выбил, потом ещё полчаса ждал, пока это такси приедет. Реально, деревня.

Ещё и плоская, как стол. Кто там говорил, что Япония горная страна? Горы — они где-то там. Их, конечно, видно, они внушают уважение. Но, судя по лесам на склонах, никто в них не живёт.

Однако, хоть солнце и припекало по-летнему, ветерок дул совсем не жаркий. И вообще, какой сейчас месяц? И год заодно было бы неплохо узнать.

Я глянул на экран телефона. Двадцать пятое апреля двадцать пятого года, за полдень. Ну хоть во времени не переместился, тоже плюс. А жаль. Попал бы в две тысячи седьмой год, купил бы биткоинов и не задумывался о будущем. По миру бы покатался, дом навестил…

Так, в мечтах и разглядывании окрестностей я добрался до цели. Одноэтажный минисупермаркет возле станции метро. Метро, ха! Эта станция больше похожа на забытый полустанок в мухосрани. Бетонные плиты платформ с навесом, будка с турникетами, подземный переход на другую сторону — вот и вся станция. Зато магазин рядом, такой же невзрачный бетонный коробок с названием на английском, украшенный по фасаду плакатами с акционными товарами. Надеюсь, у них есть хоть что-нибудь от головы, кроме топора.

— Добро пожаловать! — бодро приветствовала меня толстенькая кассирша, улыбаясь всеми своими кривыми зубами.

Я вяло махнул ей рукой и прошёлся по залу, плотно уставленному стеллажами с товаром. Тут и правда было всё, и немного сверху. От презервативов и мороженого до подвешенного к потолку велосипеда и телевизора с метровой диагональю.

Впрочем, я сюда пришёл не на экскурсию. Взял себе пару бич-пакетов с пафосным названием “Самый лучший рамен по мнению твоей мамы”, две литровых бутылки воды из холодильника, упаковку ибупрофена и солнечные очки. А то хожу как кровосися.

— С вас пять пятьсот девяносто пять.

Кривозубка на кассе таращилась на меня во все глаза, пока я нарезал круги по магазину под музыку для шопинга. Но как только я подошёл расплачиваться, уткнулась взглядом в пол под своими ногами. Ну, не осуждаю. Кому приятно общаться с похмельным бомжом, от которого за версту тянет перегаром?

— Телефоном расплатиться можно?

Кассирша на миг подняла голову на меня и тут же опустила.

— Нет…

— Куар кодом? Улыбкой? Переводом хотя бы?

С каждым моим словом японка вжимала голову в плечи всё сильнее. Ещё чуть-чуть, и нырнёт под прилавок.

— Уважаемый покупатель, — пискнула она, — сегодня мы принимаем только наличные, прошу прощения. Извините. Простите. Извините!

Мда. И это Япония. Страна победившего киберпанка. Большой Токио. Круто, что тут сказать. Зачем я сюда вообще шёл? Надо было доставку заказать, и сидеть дома.

Я вздохнул, и побрёл к выходу, оставив корзинку с покупками на прилавке.

— Господин покупатель… — кассирша упорно не желала смотреть на меня, однако щёки её подозрительно заалели. — вы можете принести оплату позднее!

Ого, вот за это спасибо! А то я уже не понимал, что меня сильнее убивает — головная боль или сушняк. Однако с чего такая доброта?

Я посмотрел на бейджик кассирши. Китагава Кита. Только школу закончила, похоже. Или ещё школьница, подрабатывает после уроков? Ох, маленькая Кита, тебе бы на диету сесть, и брекеты поставить, прежде чем флиртовать с бомжами. Хотя чего бы не порадовать мелкую пигалицу?

— Спасибо большое, Кита, сестричка. Во сколько у тебя сегодня смена заканчивается?

Бедная Кита покраснела так, что я испугался за её состояние. Как бы в обморок не грохнулась. Боже-боже, неужто японцы настолько уродливые, что даже моя похмельная физиономия производит такой эффект?

— Де… десять.

— Постараюсь успеть. Спасибо большое ещё раз!

Я вышел из магазина (Комбини. Эти магазины называются комбини.) Прислонился к стене и закинулся парой таблеток. Запил водой.

Ну и выхлебал сразу всю бутылку. Кайф.

Через открытую дверь я видел кассиршу, которая тарабанила по телефону пальцами, то и дело бросая на меня взгляды. Надеюсь она не в полицию там пишет.

К станции подъехала электричка, выгрузив несколько пенсионеров. Под их подозрительными взорами я нацепил солнечные очки, и потопал обратно к дому.

Чтобы через пару минут понять, что дорогу обратно я не помню.

Чёртовы гуглокарты подвели меня, не сохранив маршрута. Я покрутил головой по сторонам — но никаких ориентиров не нашёл. Горы были слева-сзади, это точно. Но как найти нужный мне дом в этом лабиринте одинаковых сараев?

Придётся высматривать мерседес Ямады, благо что все остальные встреченные мной машины тут были местные. Причём настолько местные, что я даже марок таких не помнил по прошлой жизни.

Делать было нечего, пошёл наугад. Обшитые сайдингом двухэтажки, частный сектор, узкие улочки, огороды, заросшие натуральными джунглями пустыри. Редкие прохожие, с которыми я обменивался дежурным “Добрый день”. Прохожие, что показательно, игнорировали мой внешний вид. В этом плане рисоеды мне даже понравились. Да и голова вскоре перестала болеть, и я вовсю наслаждался вынужденной прогулкой.

Но в итоге я сдался. Потому что понял, что заблудился окончательно, когда вышел к нормальной такой пятиэтажке с чистенькой детской площадкой перед ней. Ибупрофен давно рассосался в желудке. И теперь рассасывался уже сам желудок, откровенно намекая, что я не ел со вчерашнего дня. Да и вчерашнее возлияние местного бренди вместо ужина — такое себе удовольствие. Ладно бы вкусный был, так нет же. Хуже молдавского коньяка.

Предыдущий хозяин этого тела, Хиро, не утруждал себя тренировками — ноги ныли и подкашивались, плечи ломило. Хотя блуждал я от силы час. Так что я воспользовался тем, что на площадке никого не было, и занял её сам, примостившись на ступеньке деревянной неокрашенной горки. Она, такой же неокрашенный деревянный навес от солнца, да абстрактная фигура из гнутого металла — всё, что было на этой самой площадке. Хотя сама площадка, засыпанная крупным кварцевым песком, утоптана основательно. Видимо, пользуется популярностью. Ну и заметно, что ухоженная: мусора нет, в навесе белеет свежая доска, живая изгородь подстрижена аккуратным квадратиком.

Порылся в покупках, достал местный дошик. Придётся по-студенчески, грызть его в сухомятку. Хорошо хоть воды с запасом купил.

Вот так я сидел, грыз брикет лапши с до слёз знакомым вкусом, запивал минералкой и таращился в синее небо. Голова наконец-то стала соображать, и я задумался, что делать дальше.